Побег

Анабелль Штель, 2020

За одну ночь привычный мир Лии рушится. Она становится объектом насмешек и пристальных взглядов сокурсников, и даже близкие подруги отворачиваются от нее. Не выдержав напряжения, Лия берет с собой только самое необходимое и садится на ближайший автобус в Берлин. В город, где ее никто не знает, где она начнет новую жизнь и снова почувствует себя живой. Там она сможет не только вернуться к себе, но и встретить его… Парня, который полностью перевернет ее мир.

2 глава

Ной

Он выглядел действительно неважно. Люди всегда говорили, что Элиас — более взрослая версия меня, мы были удивительно похожи. Сейчас на его лице, широком и четко очерченном, явно выделялись впалые щеки. Под глазами, такими же светло-карими, как мои, пролегли тени. Раньше он сразу хватался за бритву, едва на подбородке проступало несколько щетинок. Теперь он отрастил бороду, по оттенку чуть светлее его каштановых волос. И это оказалось даже неплохо, но общее впечатление — в моем брате словно что-то потухло внутри. Он был похож на цветной принтер, в котором ресурс картриджей подходил к концу.

Элиас потер руками лицо, желая закрыться от моего пытливого взгляда, уловившего явные изменения в его внешности.

— Не смотри на меня так. Я знаю, — вздохнул он, еще раз потер переносицу и снова посмотрел на меня.

— Извини, — пробормотал я. — Разве мама уже не прожужжала тебе все уши, что нужно побриться?

Элиас издал короткий смешок и слегка покачал головой.

— Что? — смущенно спросил я.

— Я думал, она рассказала тебе, что случилось. Иначе зачем ты здесь? Ты действительно думаешь, что наши родители после всего того, что случилось, могут заявиться сюда? — Он скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на меня.

Я не знал, что сказать. Неужели он это серьезно?

— Она говорила, что вы поссорились. Но я не думал, что все настолько плохо и вы больше не общаетесь.

— Ну, примерно так это и выглядит, — пробормотал он. — А зачем приехал ты? Разве ты не должен быть сейчас в Боливии, или Аргентине, или где-то еще?

Я фыркнул.

— Как будто я мог оставаться там, зная, что тут происходит. Я бы приехал раньше, но только в пятницу узнал, что произошло.

Я даже не подозревал, что наши родители не только выгнали Элиаса из компании, но и перестали с ним общаться. И скрывали это все от меня в течение нескольких дней. Мне следовало находиться рядом с братом. Вместо этого я, ничего не подозревая, продолжал жить своей привычной жизнью за тысячи километров от дома. Да и Элиас отвечал на мои сообщения так, словно все было в порядке.

Теперь я смотрел на беспорядок, царивший на его кухне, в его тусклые глаза, и понимал, что ничего не в порядке. Я сделал глоток воды, пытаясь прогнать чувство разочарования. Если бы мать не проболталась по телефону, я бы, наверное, все еще торчал где-нибудь на другом конце света, ничего не подозревая. Она представила все так, словно ситуация не была такой уж ужасной, и пыталась отговорить меня от возвращения в Германию. Как будто после этого я мог думать чем-то другом.

— Тебе не следовало прерывать свое путешествие. Вряд ли ты что-то можешь изменить, — сказал Элиас. — А теперь мой длинный список грехов пополнился еще одним пунктом.

Широкие плечи Элиаса опустились еще ниже. Я не знал его таким. Полный жизни, позитивный, бунтарь, безгранично преданный — таким был мой брат. А не это олицетворение печали, явно потерявшее всякую надежду.

— Это все просто отстой, чувак, — разочарованно произнес я.

— Не распаляйся, — сказал Элиас более спокойно. — Гнев не самый лучший советчик.

— И ты так просто с этим смирился? Как долго это будет продолжаться? Мама и папа не могут злиться на тебя вечно.

Элиас пожал плечами.

— Я полагаю, это полностью зависит от того, как скоро Роте-младший поправит свое здоровье. — Он презрительно фыркнул. — Хотя не знаю, можно ли на это надеяться.

Нет, я совсем не узнавал своего брата.

— Что все-таки произошло той ночью? Почему ты набросился на Кристофера? — я повторил вопросы, которые уже задавал ему по телефону и которые мучили меня день и ночь с тех пор, как позвонила мама.

Теперь я собственными глазами увидел то, что раньше замечал только по голосу Элиаса в телефоне: он захлопнулся, словно ракушка. Брат снова скрестил руки на груди и посмотрел мне прямо в глаза.

— Я напился, мы поссорились, была драка. Конец истории.

— Это ты все начал? — Я с трудом мог себе это представить.

— Конечно. Как я уже сказал, я был пьян. И не помню никаких подробностей.

Я в отчаянии потер лицо.

— Элиас, если ты не поговоришь со мной, я не смогу тебе помочь.

— Конечно, ты не сможешь мне помочь. — Черты его лица смягчились, а карие глаза потеплели. — Ной, ты мой младший брат. Вообще-то это я должен тебе помогать.

— Я младше всего на год, — раздраженно пробормотал я.

Элиас протянул руку через кухонный стол и положил ее мне на плечо.

— Мама и папа ясно дали понять, что мне сейчас лучше не попадаться им на глаза. Не тебе это решать. Тебя там даже не было.

— Мне очень жаль, — начал я, но Элиас поднял руку.

— Это не упрек.

— И чем ты теперь занимаешься? Ищешь новую работу? Или только учишься? — Я помолчал. — Они ведь не заблокировали твой счет?

Элиас молчал.

— Ну? — спросил я.

— Я пока не буду ходить в университет.

— Что, прости? Но ты вот-вот получишь степень бакалавра.

Элиас мрачно улыбнулся.

— Не так она мне и нужна, если я все равно не смогу работать в компании.

— Значит, будешь работать где-то в другом месте. И я уверен, мы обязательно переубедим родителей. Ты не можешь вот так просто бросить учебу.

Элиас наверняка говорил это не всерьёз. Ему нравилось учиться, и он так же, как и я, изо всех сил старался получать хорошие оценки. Наверное, даже больше, чем я.

— Я же не говорю о том, что брошу учебу совсем. Просто возьму семестр академа.

— Но почему? — спросил я.

Элиас вздохнул, снова потер лицо и переносицу, словно от нашего разговора у него разболелась голова.

— Потому что теперь мне надо понять, что делать дальше. В нашей компании я должен был проходить стажировку. Теперь я не смогу быстро найти другую фирму, которая меня возьмет. А условие такое — в нашу компанию я больше не вернусь, — сказал он тише.

— Условие?

Я ждал, что Элиас объяснит, что он имел в виду, но он молчал. Слышалось только тихое гудение холодильника и уличный шум из открытого окна.

— Что за условие? — снова спросил я.

Элиас раздраженно фыркнул.

— Условие заключается в том, что сотрудничество между Роте и нами продолжится, если я буду держаться подальше от Кристофера и его семьи и откажусь от всех проектов. То есть вообще отойду от всех дел. Не на неделю или две, а на длительный срок. Так что в этом семестре я могу забыть о высоких баллах. И никого не волнует, что я несколько лет прилежно учился, — закончил Элиас с сарказмом.

— И ты так просто смиришься с этим? — Я не мог и не хотел в это верить. В то, что Элиас это сделал, и тем более в то, что он и мои родители пошли на такую сделку. И, к сожалению, придется признаться самому себе — брат был действительно виноват. Иначе зачем им соглашаться на что-то настолько абсурдное, если Элиас на самом деле не трогал Кристофера?

— Я найду что-то новое. И в зависимости от того, как там пойдет с Кристофером, я смогу вернуться к работе через некоторое время. У нас просто нет выбора, кроме как подождать, понимаешь? — Элиас сжал рукой мое плечо и улыбнулся, но взгляд его при этом был будто замороженный.

Я переключил несколько радиостанций и прибавил громкость до такой степени, что она заглушила мои неспокойные мысли. Затем опустил окно, чтобы в заведенную машину проникло хоть немного свежего воздуха.

— Уверен, что не хочешь поговорить? — Даниель, мой лучший друг, сосед по комнате, а сегодня еще и водитель, испытующе посмотрел на меня. — Что-то быстро вы пообщались.

— Почему в твоей машине нет Bluetooth? — пробормотал я, игнорируя вопрос. Понажимав еще несколько кнопок, я в итоге остановился на каком-то музыкальном хит-параде.

— Эй, ты что-то имеешь против Бетти? — сказал Даниель, похлопав по рулю своего старенького «Опеля Корса». — Если да, я мигом высажу тебя, до Фронау поедешь на электричке.

Я не отреагировал, и приятель бросил на меня еще один быстрый взгляд.

— Ну?.. — допытывался он.

Я откинулся на подголовник и вздохнул.

— Мне нечего добавить, кроме того, что я уже рассказал тебе по телефону. Визит к Элиасу абсолютно ничего не прояснил.

— Мне очень жаль, — откликнулся Даниель. — Но есть во всей этой ситуации и кое-что хорошее: я очень рад, что ты вернулся.

Я слегка улыбнулся. Даниель с детства был моим лучшим другом, в Берлине мы жили в одной квартире. Это было бы первое лето за многие годы, которое мы провели не вместе. Так что, да, кое-что позитивное все же было.

— Гораздо важнее, — начал я и убавил радио. — Черт, чуть не забыл: как прошел кастинг?

Даниель громко вздохнул и не ответил. Вместо этого он, наконец, завел машину и посмотрел налево, чтобы вклиниться в поток. За несколько минут до моей посадки на рейс домой он рассказал мне о кастинге, в котором собирался принять участие. Какая-то группа искала нового барабанщика. Они даже играли в некоторых известных клубах. Сколько мы друг друга знали, музыка была для моего друга всем. Говоря по телефону, Даниель был так взволнован, что теперь я удивлялся, почему он мне сразу все не выложил.

— Все прошло… нормально? — произнес он.

— Это мне вопрос?

— Конечно, мы же должны поговорить об этом? — спросил Даниель. — Ты провел в квартире брата всего двадцать минут, но вы хотя бы говорили?

— Слушай, я с удовольствием сейчас не думал бы об этом. — Я слегка развернулся на пассажирском сиденье, чтобы получше рассмотреть друга.

— Как прошел кастинг? Ты уже встречался с другими участниками группы?

Кажется, этими двумя вопросами я пробил стену.

— Это было так круто, — начал Даниель. — Ну, в смысле не я — я без понятия, понравился ли им. Но все остальные — они такие классные! А Феликс, певец, он пишет все песни сам. Когда я сказал, что тоже иногда пишу, он сразу захотел посмотреть мои работы. Было бы так здорово, если бы все срослось, Ной.

Я снова откинулся на подголовник, улыбаясь, слушал рассказ друга и смотрел, как за окном медленно проплывает Кройцберг. Хорошо, что Даниель забрал меня из аэропорта после кастинга. Его присутствие не избавило меня от невеселых мыслей, но все же немного отвлекло, и я не торопился домой к родителям. Я чувствовал себя уязвленным. Мой брат, похоже, не доверял мне настолько, чтобы сказать всю правду. Потому что я был уверен, что в ту ночь произошло что-то еще, а не просто драка, спровоцированная алкоголем. Еще больше я злился на родителей, которые не сочли нужным сказать мне об этом напрямую. Мать по телефону заявила, что не хотела портить мне поездку. Но на мой взгляд, это совсем неубедительное оправдание, в конце концов, родители с самого начала не были в восторге от моих планов проходить практику за границей. По их мнению, я, как и брат, мог бы пройти стажировку прямо в нашей компании — или, если уж мне так хотелось путешествовать, в Европе, чтобы таким образом привлечь потенциальных клиентов извне. Но Южная Америка? Полная ерунда. Тем не менее, в конце концов, они поддержали меня финансово.

Но Кира — почему Кира не рассказала хотя бы что-нибудь? Мы с сестрой, возможно, не были так близки, как с Элиасом, но у нас все же были хорошие отношения. Особенно когда дело касалось родителей, мы трое всегда держались вместе. Всегда. По крайней мере, я так думал. Потому что до сих пор она не ответила ни на одно из моих сообщений.

Я отвлекся от этих мыслей, когда Даниель резко нажал на тормоз. Ремень врезался в плечо, а верхняя часть тела подалась вперед. Красный автобус перед нами, не включив поворотник, перестроился в левую полосу и теперь, двигаясь со скоростью улитки, пытался обогнать водителя мотороллера.

— Идиот, — прошипел рядом со мной Даниель и раздраженно посигналил. — Вот почему я никогда не езжу по центру.

Как будто в знак протеста, автобус затормозил, чтобы снова нырнуть в правую полосу, и, наконец, дал нам возможность обогнать его. Но за это высунувшийся из окна водитель наградил нас неприличным жестом, показав средний палец.

Даниель кратко посигналил, поравнявшись с кабиной, а я поднял солнцезащитные очки, как бы в знак приветствия. Водитель автобуса в ответ замотал головой. Затем мой друг нажал на педаль газа и помчал меня так быстро, как только позволяла его машина. К родительскому дому — и к разборкам, которые меня там ждали.