Рыжая

Ана Ховская, 2021

Тоули – ее родина. Другой она не имела. Но никто не знал, что странная рыжая девчонка станет карой для сильного рода, как и сама она не ведала, что скрыто в ней и станет это подарком судьбы или наказанием…«Рыжая» – это история, в которой развиваются события повести об альянсе хомони, о силе слабых и слабости сильных. О женской душе, её метаниях и страстях. Карающая тьма станет ее оружием… Страхи, отчаяние, боль – все поглотит ледяная пустота в сердце. Но истинным источником этой силы всегда был свет любви…Что делает нас людьми? Кто создает нас такими, или мы сами становимся теми, кто есть? Сможет ли Рыжая быть той, кем ей предназначено, или выберет другой путь?«Рыжая» – это самостоятельная история, но намного яснее и интереснее она станет после прочтения первой книги из вселенной хомони – «Дари Ласо», потому что судьбы героев переплетены и взаимосвязаны.

6

Пакет с «кексами» был доставлен Борису Хворостову вовремя. Мне не пришлось прятать его в кустах у своего дома: Хворостов ужинал в доме Джона Саманти. У меня были ключи доступа как от дома Лефаров, так и от дома Саманти, поэтому я спокойно вошла в холл, тихо опустила рюкзак на пол и на носочках прошла к гостиной.

— Тебе она нравится? — улыбался Борис.

— Ты знаешь, брак — это риск для меня и Сары. Я не хотел бы посвящать в наши дела ни одну хемани или гамони. Достаточно Басила в нашей семье, — задумчиво произнес Джон. — Но до сорока лет все равно нужно заключить брак, так почему не с той, которая понравилась, и пока есть шанс ее выиграть?

— Вы хорошо знакомы?

— Она моя пациентка…

Джон подумывал о подаче заявки на торги. Его с Сарой родители умерли, поэтому разрешения на брак спрашивать было не у кого. Заявку он мог подать на любую: база невест всегда полна.

Мне стало грустно. Не оттого, что мой Джон обретет жену, ведь он давно уже живет один, а потому, что тогда мы станем меньше видеться. И неизвестно, как сложатся его отношения с женой, будет ли он доверять не человеку. И буду ли доверять ей я… Но это событие все равно настанет, а мне придется примириться.

Я с тоской улыбнулась, вспомнив наш с Джоном разговор несколько лет назад, когда он вез меня из медцентра Тазира домой…

… — А вы заключите со мной брачное соглашение, когда я вырасту?

— Нет, Саша. Я не смогу, — улыбнулся он.

— Не хотите иметь жену — уродину? — расстроилась я, скосив глаза на горбинку своего носа.

— Саша, — ласково коснулся моей щеки Джон, — ты вовсе не уродина. Твой носик хорошо заживает. Лицо скоро станет обычного цвета…

— Но я страшная, так все говорят… и эти пятна на коже…

— Милые веснушки, — любуясь, ответил он.

Я смотрела на себя в отражение окна и не могла поверить, что когда-нибудь смогу быть хоть чуточку красивее.

— И люди не заключают брачные соглашения друг с другом, — проговорил Джон.

— Никогда-никогда?

— Только если это повторный брак или после сорока, и то с разрешения высшего совета. Это один из законов хомони.

— Но ведь я знаю много таких семей из Кана…

— Тех, кто прилетел с Земли? — улыбнулся Джон. — Законы хомони строги, но уже сложившиеся семьи никто не разбивал. Хомони проповедуют ценность семьи. А вот новые браки люди могут заключать только с местными народами. Помнишь, я рассказывал о мутации, об обновлении крови, новой здоровой наследственности…

Я кивнула. Ничего страшного в хемани и гамони не видела. Никто из их мальчиков не называл меня уродиной, по крайней мере, они молчали, но внимание обращали совсем на других девочек.

— И все же вы мне нравитесь больше остальных, — заметила я.

— Но я гораздо старше тебя, — признательно улыбнулся Джон. — А тебя еще выберет достойный мужчина, может, даже твоего возраста.

— Но я не хочу мужчину своего возраста, — задумчиво сказала я.

— Это уж как получится, тут мы не вольны выбирать…

— И разве это свобода? Если мы не можем выбрать того, с кем нам жить?

— Резонный вопрос, но у меня нет ответа.

— Я отвечу: выбор есть, но только у сильных. И больше всего у мужчин. Даже вы можете выбрать себе жену…

— Но не из хомони… А они такие красотки, — улыбнулся Джон…

Я мельком взглянула на себя в зеркало напротив входа в гостиную и улыбнулась воспоминаниям о своей наивности. Да, я уже не страшненькая девчонка со смешными «рожками» на голове. Мне почти семнадцать. Кто бы что ни говорил о моей внешности раньше и сейчас, мои истинные задатки уже неплохо проявлялись. Я не высокая, но стройная. Длинная шея, высокая грудь, тонкая талия, округлые бедра, подтянутые ягодицы, стройные ноги, тонкие пальцы рук… Длинные прямые рыжие волосы, большие зеленые глаза — цвета редкие в альянсе. Потому что все рыжие и светловолосые люди, объединяясь в браки с местными, давали темноволосое потомство: от темно-русого, каштанового, темно-коричневого до черного. Поэтому молодых женщин с рыжими волосами можно было пересчитать по пальцам. И все же я не была красавицей хомони.

— Привет, — тихо вошла в гостиную я.

— Саша, ты как привидение, — заметил Борис на русском.

— А что, бывают рыжие привидения? — улыбнулась я, вынимая пакет с кексами из кармана. — Я думала, они бесцветные…

— Наше, безусловно, самое чудесное, — подмигнул Джон, и все мы говорили на русском.

— Что ж, мне надо спешить, — торопливо забирая пакет, сказал Борис, благодарно кивнул мне и Джону и удалился.

— Сара сказала, что ты ей сегодня очень помогла? — повернулся ко мне Джон и внимательно посмотрел в глаза.

— Сегодня я стала вашим официальным сообщником. Я была на высоте, — довольно сказала я и накрутила на палец прядь волос. — Надеюсь, младенцам это очень поможет.

Джон посерьезнел, подошел ко мне и взял за плечи.

— Саша, ты же понимаешь, что это очень ответственно и опасно?

— Делов-то было всего по часу на каждый чип…

Джон и не знал, что я давно копаюсь в своей истории, о многих других моих секретах тоже. Он хоть и научил меня общаться, но я все еще оберегала свой мир. Слишком много там темного… Я не хотела, чтобы он волновался и за это.

— Только не делай ничего самостоятельно, хорошо?

— Ты все еще считаешь меня маленькой, — улыбнулась я и обняла его за шею. А он обнял меня.

«Пока еще он мой Джон. Только мой. Может быть, ему повезет с женой, и у нас все будет хорошо…»

* * *

Темнота мой друг. Я люблю ночь, как и день. Днем я наблюдаю и впитываю информацию, а ночью она превращается в новое знание и силу.

Задержавшись из Тазира и у Джона, я шла пешком по Кану в свете ночных фонарей и не слишком-то спешила в дом, в котором меня не ждали. Перед дверью я глубоко вдохнула, с тоской взглянула в ночное небо и вошла внутрь.

— Где она все время шляется? — услышала я отца на русском.

Из гостиной выглянул Игнат и криво усмехнулся:

— Опять была у своего врача? Что он там тебе лечит? Мозги вправляет?

«И откуда он все знает?»

— Я относила заказы. А с врачом мы просто хорошие знакомые, — тихо ответила я, снимая рюкзак с плеча.

— Тебе шестнадцать, что за дружба может быть со взрослым мужиком?

Я молча посмотрела на лестницу и, прикусив щеку изнутри, шагнула к ней, но Игнат так резко преградил дорогу, что я отшатнулась, а внутри оборвалось от страха. Я выпрямилась, но, не слишком высоко поднимая голову, настороженно посмотрела на брата. Такой взгляд его успокаивал — признание сильного.

— Тебе что-то нужно?

— Отцу уведомление пришло, что тебя рассматривают на место в колледже Тазира.

Это и обрадовало, и напугало. Игнату разрешение учиться в колледже пришлось оплачивать: он слабо сдал школьные экзамены. А меня уже направляли, нужно лишь сдать экзамены, в результате которых я не сомневалась. И как обычно, мой успех злил брата.

— Ты что, и правда собралась учиться в Тазире? — вышел отец из гостиной, снимая рабочие очки-линзы. — Ты еще экзамены не сдала. А если и не сдашь, то и не мечтай, что я оплачу разрешение.

Руки стали холодными, а ноги — ватными.

— Это лишь предварительные рекомендации наставников, — солгала я, хотя прекрасно знала, сколько пришлось потрудиться, чтобы заслужить это место.

— А кто будет оплачивать твои поездки туда-обратно? — прищурился брат.

Я сглотнула и опустила глаза.

— Буду экономить на своих обедах.

— Ага, начинай уже сейчас. Ужина на тебя не осталось, — усмехнулся он и уже почти собрался уйти.

— Ты так говоришь, будто мы бедствуем и нам не на что есть, — не сдержалась я.

Игнат резко вытянул руку, и я на мгновение испугалась, что он ударит прямо по лицу, выронила рюкзак и замерла с широко раскрытыми глазами, но тот со смешком отвел ладонь и оперся на стену, а потом наклонился ко мне и прошептал:

— Разговорчивая стала слишком…

— Хватит, Игнат, — равнодушно произнес отец, а уходя назад в гостиную, проворчал уже на русском: — Не нарывайся, сын, а то все может случиться. Взбрыкнет и заявит на нас стражам, что мы ее голодом морим.

Ноздри Игната вздулись, но он лишь отстранился и, уходя в гостиную, хмыкнул:

— Не взбрыкнет. Ты хорошо ремнем поработал. А если надумает — упечем ее в психушку! И почему она не умерла, как мать?

— Не говори! Если поступит в колледж, придется форму покупать пару раз в год и кредиты выдавать на поездки. Лишние расходы.

— Тебе никто не говорил, что ты скряга? — рассмеялся брат.

— Я хочу расширить мастерскую. Надоело возиться с мелочью… Надо укрупнять дело. Но если Сашка не поступит в колледж, придется ее всю жизнь кормить, пока не отдадут какому-нибудь ублюдку из местных. Да и то, что с нее взять? Если бы в детстве не повредила себя, хоть годный товар был бы, а то кому нужна испорченная девица, да еще на шее…

Не русский язык был жесток, а те, из кого он изливался ядовитым потоком. Желчь разлилась по всему телу. Я закрыла глаза, сжала ледяные пальцы в кулаки и на негнущихся ногах прошла к лестнице…

Но вспышка ярости, ненависти, обиды и жалости к самой себе заставила вернуться и войти в гостиную.

Оба зверя оглянулись на меня.

— Что тебе еще? — бросил Игнат.

Опустив голову и глядя на него исподлобья, я медленно подошла к рабочему столу отца, взяла лазерное перо¹³ с подставки и вытянула его перед собой, а затем медленно пошла на брата.

— Ты с ума сошла?! — возмущенно закричал он и сделал шаг вперед, чтобы схватить за руку. Он не боялся меня. И зря…

Отец злобно нахмурился и надулся, чтобы выдать грозную тираду. Но в тот момент, когда рука Игната почти дотронулась до меня, я включила лазер и мгновенно прожгла его ладонь насквозь, а потом и воткнула перо прямо в живот.

Оно вошло мягко, легко, как нож в вареный овощ. Вздох облегчения вырвался из моих легких, будто из груди вынули камень… И наконец, в глазах Игната появился ужас… Как я ждала этого момента!

Дикий испуганный вопль раздался со стороны отца. А я оглянулась на него и не смогла сдержать улыбки…

— Что-нибудь еще хочешь сказать напоследок, папочка? — сладко прошептала я, когда тело Игната упало к моим ногам…

— Осторожно, Игнат. Сколько раз говорил! — раздалось за спиной, и я быстро заморгала. — Эти детали очень дорогие. Сам будешь платить, если они окажутся негодными.

Я вдохнула с невероятной тяжестью и огляделась. Пальцы крепко сжимали поручень лестницы, а сама я стояла на третьей ступени лицом к своей комнате, и тело било крупной дрожью.

«Что произошло?! — тряхнула головой я, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди. — Этого же не было?»

Голос отца и смешки Игната, раздавшиеся снизу, подтвердили, что на короткий миг я потеряла связь с реальностью.

«Я не могу такое сотворить! Что со мной происходит? — испугалась я. — Может, я и правда сумасшедшая?»

Отойдя от шока и слишком явных ощущений реального убийства брата, я вошла в свою комнату и прислонилась к двери. Отдышавшись, а потом умыв лицо, я села на подоконник и, глядя на вечерние фонари за окном, обняла себя. Дрожь все еще прокатывалась по телу ледяной волной, но уже не так яростно.

— Я просто разозлилась… Очень разозлилась, — покачиваясь из стороны в сторону, приговаривала я и рассматривала в стекле свои широкие зрачки, закрывшие радужки. Никогда не видела таких черных глаз.

«Джон, ты здесь?» — спустя время написала я в чат Саманти.

«Что случилось, малышка?» — он ответил не сразу, но этого хватило, чтобы, наконец, прийти в себя и осознать, что это был короткий миг помутнения рассудка.

«Спасибо…» — ответила я и отключилась.

Нам, как и всегда, не нужно было много слов, чтобы понять друг друга. Его теплое, родное «малышка» всегда согревало. Никто не называл меня так. Вежливую похвалу я слышала только от преподавателей, но они мне не родители и не друзья. Может быть, Сара и Джон — единственные, кому я хоть сколько-нибудь дорога…

Примечания

13

Лазерное перо — тонкий продолговатый прибор, используется для выжигания чего-либо на твердых материалах, снятия слоев или разрезания любого материала.