Неслучайная. Я тебя забуду

Ана Князева, 2023

– Только эта ночь, и все. Наутро каждый возвращается в свой мир.Смертельный диагноз и дикое искушение толкают меня в объятия незнакомца, но всего на одну ночь. Он исчезает, как и договаривались, не прощаясь. Но оставляет мне плату за девственность – несколько смятых купюр.Жестоко… Ухожу прочь, так и не притронувшись к ним. Обещаю себе забыть, никогда не вспоминать об этой ночи. Вот только у судьбы на этот счет оказываются совсем другие планы…– остро— эмоционально— горячо— сильный герой и не менее сильная героиня

Глава 6

Олеся

Иду по пустынному, покрытому мелкой галькой, побережью, а сердце так и бьётся в груди. Часто-часто. Отчаянно, будто в ожидании чего-то важного… особенного.

Смотрю по сторонам, пытаясь отыскать причину своего волнения, но вокруг никого, ни единой души. Только чайка одиноко кричит где-то вдали.

Солнце еще не взошло, и я чувствую себя неуютно в предрассветной мгле. Ощущение, будто кто-то наблюдает за мной, идет по пятам, подобно охотнику.

Постоянно оглядываюсь в надежде обнаружить его.

Поймать этот вездесущий взгляд и броситься бежать.

Но его нет.

Только запах.

Терпкий такой.

Знакомый.

С нотками корицы и сигаретного дыма, от которого кружится голова…

Спотыкаюсь, зацепившись ногой за корягу. Знаю, что сейчас упаду, уже готова к этому. Мысленно отсчитываю секунды, настраивая себя на боль, как вдруг большие теплые ладони сжимаются на талии, заставляя повиснуть в воздухе.

Прикосновения рождают внутри настоящую бурю. Чувствую, как огонь медленно расползается по телу, проникая в каждую клетку, каждую молекулу.

Цепенею, мышцы судорожно сжимаются, превращая меня в камень. Замираю, будто я — это не я, не человек, не живое существо.

Воздух одним мощным толчком вырывается из легких, ударяется в широкую, покрытую порослью тёмных волосков, грудь и растворяется под воздействием электрического тока.

А он есть.

Проходит между нашими телами, искрится, совсем как вспышка молнии. Но не гаснет, не исчезает никуда.

Еще одно короткое уверенное движение, и я уже стою на ногах, прижатая к огромному, мускулистому телу незнакомца. Его глаза смотрят сквозь меня, сканируют, изучают.

Ощущение, будто ему подвластно абсолютно все.

Он видит меня.

Всю.

Целиком.

Заглядывает даже в самые потаенные уголки души, вытаскивает наружу страхи и переживания, которые я так старательно прятала от всего внешнего мира.

Смотрю в глубокий зелёный омут его глаз, и понимаю, что меня начинает затягивать. С каждой секундой шанс на спасение уменьшается, тает, словно лёд у костра.

В том, что Он — огонь сомнений нет.

Он — пламя.

Мощное.

Неконтролируемое.

Опасное. Стоит только приблизиться, и ты уже пропала…

Наклоняется. Медленно. Очень медленно.

Или это у меня заторможенные реакции?

Не успеваю подумать об этом.

Его губы растягиваются в ленивую, немного дикую, улыбку, обнажая белоснежные зубы. Идеальные, ровные. Без клыков.

— Куда собралась, Красивая? — эхом отзывается в ушах, темнота вокруг сгущается. Она давит на меня тяжёлым грузом, поглощает целиком, без остатка…

Вздрагиваю и просыпаюсь. Порывисто сажусь.

Ошеломленно осматриваюсь по сторонам.

Я дома. В своей комнате, на верхнем этаже элитного жилого комплекса. Меня окружают привычные вещи. Большая кровать, полка с коллекцией любимых книг, письменный стол и огромный шкаф, набитый дорогими дизайнерскими вещами — подарками от мамы на всевозможные праздники.

Давай же, Леся, приходи в себя.

Это всего лишь. Сон, Олеся. Все тот же… Снова.

Спина мокрая от пота, шёлковая простыня скомкана и лежит под ногами некрасивой голубой колбаской.

Несколько секунд сижу, не двигаясь, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и успокоить бешеный пульс.

Привычным движением шарю по гладкой поверхности тумбочки, пока не отыщу пузырек с лекарствами. Высыпаю на ладонь две таблетки и отправляю их в рот.

Горький привкус распространяется по всей полости, вызывая жажду. Благо, бутылочка тоже рядом.

Я всегда оставляю её на ночь, на случай, если станет совсем хреново. Все же, от многолетней практики никуда не денешься. Когда вся твоя жизнь зависит от своевременного принятия тех или иных препаратов, любые случайности исключены напрочь. Как там говорят, хочешь жить — умей вертеться?

Примерно это я и пытаюсь делать вот уже девять лет. Получается ли у меня? Не знаю.

Если честно, я уже ничего не знаю. Да и знать не хочу. Порой, нет ничего лучше блаженного неведения. В этом я тоже была уверена. До недавнего времени…

Выбираюсь из-под одеяла. Приглаживаю волоы и стираю со лба испарину. Несколько секунд сижу без движений. Жду, пока дыхание не успокоится. А потом накидываю на плечи толстовку и встаю. Отодвигаю штору и выхожу на балкон.

Глотаю жадно ночной воздух и до сих пор не могу прийти в себя. Ладонью касаюсь груди.

Сердце сбилось. Бьет по ребрам, что есть силы и будто запинается. Шрам от старой операции, перенесенной еще в далеком детстве, загорается с новой силой. Вот-вот разойдется.

Дыши, Олеся… Дыши! Давай, как тебя учили.

Делаю пару медленных вдохов и, прислонившись к каменной стене, закрываю глаза.

Что со мной происходит? Господи, почему я постоянно о нем думаю? — спрашиваю себя. И снова не нахожу ответа.

Я просто сошла с ума. Глупая…

Морщусь и перевожу взгляд наверх — в серое предрассветное небо.

Это был сон! Просто сон. Волнующий и реалистичный. И он никак не связан с действительностью.

Все, Олеся! Отомри…

Сделав над собой усилие, я все же возвращаюсь в комнату. Беру с полки любимую книгу — роман известной английской писательницы и, забравшись на постель, мысленно улетаю в далекий девятнадцатый век. Туда, где нет никаких болезней и волнующих снов про таинственного незнакомца. Где всегда спокойно.

***

Последние несколько дней, пока я старательно отхожу от происшествия в «Стуже», наше с мамой общение постепенно сходит на «нет». Она постоянно работает, курируя новый проект, домой приходит под утро и то, только чтобы выспаться и вернуться в бой с новыми силами.

Вечера я провожу с Лизой. Мы с подругой ходим по магазинам, выбирая ей новый гардероб для поездки в Питер. Но, если честно, выбирает в основном она. Я лишь исполняю роль покорного болванчика, который в нужный момент только кивает и восхищается, как же прекрасно на ней сидит тот или иной наряд.

Терпеть не могу все эти примерки и беготню по торговому центру. Я бы с большим удовольствием провела это время дома, за книгами или просто погуляла по парку. Но еще больше я не люблю прощаться. Расставание с близким человеком. Что может быть больнее?

Хотя ради Лизы я готова стерпеть что угодно. Тем более сейчас, когда неизвестно, увидимся ли мы еще…

Делаю глубокий вдох, запихиваю все эти мысли куда поглубже и заставляю себя улыбнуться.

Тоже мне нашла время! Ну-ка соберись! Не смей портить подруге настроение!

Поворачиваюсь к Лизе и тут же оказываюсь в ее крепких объятиях.

— Блин, Лесь, мне так жаль, что все так получилось. Может ну ее, эту поездку? Останусь дома, встретим Новый год вместе, как в детстве. Помнишь?

Конечно же я помню. Разве такое забывается?

Наши семьи всегда дружили, сколько я себя помню. Мы всегда навещали друг друга, ездили на праздники. А однажды, еще до моей болезни и развода родителей, мы вместе с Лизой гостили целое лето у ее бабушки в деревне. Вот это были времена! Светлые, беззаботные… не омраченные всем этим…

А потом папа ушел. К Лизиной двоюродной сестре.

Как мама кричала, когда узнала об этом! Перебила всю посуду в доме, весь свой свадебный сервиз.

Это был конец.

Конец всему: их браку, дружбе, нашей семье…

Целый год мне запрещали общаться с Лизой, даже перевели в другую школу — подальше от всего, что связывало нас с прошлым. Сколько же я тогда плакала, умоляла маму вернуть меня обратно, обижалась на нее… Мне казалось, останься я с отцом, все было бы другим. Меня бы не стали разлучать с подругой, с классом, где у меня было уже столько друзей, с любимой учительницей… Больше всего на свете мне хотелось вернуть свою прежнюю жизнь. Но я и не подозревала, как дорого она мне обойдется…

— И чем мы будем заниматься? Запремся у меня дома и сделаем вид, что это и есть каникулы мечты?

Лиза неуверенно пожимает плечами.

— Ну… мы могли бы придумать что-то другое. Не обязательно же куда-то ехать?

Заглядывает мне в глаза, ждет, что я соглашусь с ней и подкину какую-нибудь идею. А я не собираюсь!

— Лиза, хватит.

— Но…

— Никаких «но», подруга. Это твоя сказка. Мечта, к которой ты шла весь этот год. Не смей от нее отказываться. Даже ради меня. Особенно из-за меня. Честно, Лиз, я не прощу себе, если ты это сделаешь. Имей ввиду. Выше нос, подруга, — подбадриваю, сжимая в руках ее теплые ладони. Кажется, с недавних пор мы реально поменялись ролями. Потому что обычно эта фраза звучит исключительно из уст Демидовой. — Оторвись за нас двоих и не забывай постить фотки. Я буду с нетерпением ждать каждую твою публикацию!

Смеёмся, потому что обе знаем, как она любит засорять ленту Инстаграма бесконечными постами о внутренней гармонии и самореализации. По сути, Лизу можно спокойно назвать блогером. По крайней мере, об этом свидетельствует ее аудитория в пять тысяч подписчиков.

— Ты тоже не пропадай без меня, — говорит она, чуть серьёзнее. — Покажи своей матери, что она не может вечно все контролировать. Пусть эти каникулы станут самым ярким приключением в твоей жизни!

Мои щеки вспыхивают, сердце пропускает удар и сбивается с ритма.

Прикладываю массу усилий, чтобы не выдать себя. Не произнести то, что вертится на языке все это время и не дает спокойно жить. Задумываюсь.

Если бы я сказала Лизе, что со вчерашнего дня думаю только об этом, как бы она отреагировала? Что возможно это последний Новый год в моей жизни…

Что именно эти слова сидят в моем воспаленном сознании и методично разрушают все доводы здравого смысла. Все, во что я верила и о чем мечтала.

Какой была бы ее реакция?

Ответ на этот вопрос я не узнаю никогда.

Потому что ни за что не произнесу его вслух.

— Все будет хорошо, — сама не знаю, кого пытаюсь подбодрить: ее или себя. — Тем более мы завтра с мамой едем за город. Ее пригласили на какой-то крутой экономический форум для привлечения новых инвесторов. Мы там будем все праздники.

— Так, — глаза Лизы загораются живым интересом. Она хватает меня за плечи и слегка трясет на эмоциях. — Подожди-подожди! Это тот форум, о котором я думаю? Тот самый, Леся? Ты не шутишь?

— Ну… да.

— И ты молчала? Это же самое крутое событие уходящего года! Там соберутся все богатейшие люди страны… И твоя мать везет тебя туда? Да ты разводишь меня! — переводит взгляд на своего парня и начинает хохотать. — А я чуть не повелась! Представляешь?

— Я не шучу, Лиз, — отстраняюсь и заглядываю в глаза подруги, челюсть которой с каждой секундой опускается все ниже.

— Пипец! И ты молчала?!

Неуверенно пожимаю плечами.

— Нет, она еще и не понимает! Это же такой шанс, Леся! Целых три дня. В самом дорогом горнолыжном курорте побережья. В кругу богатых и знаменитых… Да любая на твоем месте уже давно с ума сошла от счастья!

— Серьезно, Лесь, — включается Максим. — Ты даже не представляешь, какой это уровень. Я и не знал, что у тебя настолько крутая мама!

Мы с Лизой обмениваемся понимающими улыбками. Кто-кто, а вот она точно знает, какой моя матушка может быть…

Пронзительная трель телефонного звонка разрезает образовавшуюся тишину. Вздрагиваю от неожиданности и тут же тянусь в к рюкзаку. Ищу голосящее устройство. Смартфон как назло лежит на самом дне сумки, погребенный под тетрадями и двумя новыми упаковками лекарств.

— Вспомни солнце, а вот и лучик! Готова поспорить, это наша королева.

Я обреченно вздыхаю и беру трубку.

— Да, мам. Все хорошо, я на сейчас на вокзале, провожаю Лизу в Питер. Через сколько? Ну, минут через семь-десять. У нее поезд в два.

— Олеся! Я же просила тебя не опаздывать. Нам еще за платьями надо заехать, тебе волосы покрасить…

— Мам, ну ты чего? Я ведь уже говорила, что не хочу никаких процедур! Мой цвет волос меня вполне устраивает.

— А я и не говорю, что он плохой. Просто обновим оттенок, придадим ему свежести и блеска. И не спорь! Я уже выехала за тобой. Чтобы через десять минут ждала меня у главного входа!

— Хорошо, — тихо соглашаюсь и сбрасываю вызов.

— Мегера! — комментирует мой разговор с матерью Лиза.

— Она просто беспокоится за меня, — возражаю вяло. — Все нормально, Лиз, честно. Я уже привыкла.

— В том то и дело, что нет! Это нифига не нормально, Олеся! То, что она каждый твой шаг контролирует. Что не дает даже вздохнуть спокойно. Она жить тебе не дает! Ты одна до сих пор ходишь неприкаянная, почему?!

— Потому что еще не встретила своего человека.

Я даже не задумываюсь, перед тем как ответить. Щеки заливает ярким румянцем, сердце ухает куда-то вниз, сжимается до размеров теннисного мячика. Перед глазами возникает уже знакомый образ. Фантомный запах бьет по слизистой, оседая в груди невидимой пыльцой. И все вдруг становится таким понятным. Потому что его не встретила…

— Та-а-ак! — протягивает Лиза. — Ты имеешь в виду кого-то определенного?

— Нет. Никого я не имею ввиду, — отвечаю, обижаясь. Вот почему она затеяла этот разговор именно сейчас? В толпе шумного вокзала. Да еще и рядом с Максом! Знает ведь, как я стесняюсь и все равно гнет свою линию. — Да и неважно это уже. Вон, твой поезд уже скоро отъедет, а меня мама ждет. Пока!

Я сбегаю. Хотя и говорю себе, что поступаю правильно. Выйду на воздух, отдышусь спокойно, успокоюсь. Просто побуду в тишине.

Да мало ли, что мне нужно сделать для себя!

— Олеся! Ну ты чего? Обиделась что ли? — голос подруг бьет в спину, аккурат между лопаток.

Поднимаюсь на вершину первого пролета и, не удержавшись, оборачиваюсь. Натягиваю на лицо улыбку и машу ей руку.

Пока, Лиза.

Пожалуйста, никогда не меняйся. И… спасибо, что была в моей жизни. Я тебя никогда не забуду.

***

Выхожу на привокзальную площадь и падаю на ближайшую свободную скамейку.

О чем я думаю? О чем я думаю, господи? — спрашиваю себя в сотый раз. И хоть ответа на этот вопрос у меня нет, я знаю, что не перестану о нем мечтать. Несмотря на то, что умом прекрасно понимаю — это безумие, очередная несбыточная мечта. Где он и где я? Смешно же!

Всего один раз увидела человека и теперь думаю о нем каждую секунду. Накрыло и все тут. Прям с головой. Чувствую, это — он, тот самый. Или… хочу это чувствовать?

Сердце грохочет. Бьется где-то под горлом и будто запинается.

Медленно пытаюсь выровнять дыхание. Приказываю себе успокоиться.

Дыши, Олеся… Дыши! Иначе ведь даже мечтать о не сможешь. Делаю пару маленьких вдохов, сжимаю деревянное сидение и, закрываю глаза, подставляя лицо прохладному ветерку.

У нас в городе никогда не бывает настоящей зимы. Всегда тепло. Всегда сухо, несмотря на то, что до моря рукой подать. Никакой тебе зимней сказки…

Вздыхаю.

А где она, эта сказка?

Хотела бы я ее увидеть, один-единственный раз… хотя бы одним глазком…

Сутки. Ровно столько прошло с моего прошлого визита в больницу. Ровно столько, как я пытаюсь привыкнуть, что это конец. Финальная глава моей жизни. Грустный эпилог без права на «хеппи энд»…

Голос тети Люды все еще звучит в ушах, затмевая все остальные звуки. Ее слова, как осколки льда, впиваются в истерзанное болезнью сердце. Пронзают насквозь.

Она не хотела, чтобы я их слышала. Впервые с тех пор, как мне был поставлен точный диагноз, она отказалась говорить со мной о результатах обследования. Конечно же, это не могло не напрягать. Еще тогда, сидя в кабинете своего лечащего врача и видя, какими взглядами она обменивается с мамой, я уже знала, что будет дальше.

Короткое: «Детка, принеси мне, пожалуйста, воды», брошенное Людмилой Андреевной, обозначило точку невозврата. Обратный процесс уже запущен. Об этом она хотела поговорить с мамой, поэтому решила избавиться от моего присутствия…

Впервые в жизни поступилась собственными принципами, наступила себе на горло и сделала это.

Я подслушала их разговор.

Осознанно. Сознательно. Зная, что ничего хорошего не услышу. Понимая, что уже никогда не смогу стать прежней. Но даже это меня не остановило. Скорее наоборот, прибавило уверенности.

Тогда, я поняла, что все. Не хочу жить в хрустальной колбе, закрытая от всех и всего. Какой смысл тешить несбыточные иллюзии, если за тебя уже давно все решено?

Я решила рискнуть.

Подошла к матовой стеклянной двери и залпом осушила всю порцию горькой правды, заботливо преподнесенной мне самой жизнью.

Три месяца…

Ровно девяносто два дня на все.

Если подходящий вариант так и не найдется, если мне не проведут эту чертову операцию… неизвестно, в какой именно момент мое сердце перестанет работать. Протянет ли до конца третьего месяца?

— Пойми, — Людмила Андреева стояла рядом с мамой и заботливо сжимала ее напряженные плечи, — я делаю все, что в моих силах. Да, у Олеси очень редкая группа крови. Не так легко найти донора с четвертой отрицательной, но не невозможно! Тем более она у нас молодая, сильная девушка. Она справится, Мариш. Мы обязательно что нибудь придумаем, — голос ее дрогнул, стал тише. Она не верила! Не верила ни единому своему слову. Впрочем, как и мы с мамой.

— Не нужно, — впервые в жизни я слышала в мамином голосе столько горечи. Кажется внутри нее что-то сломалось, и она перестала быть прежней, сильной и могущественной, Марией Леонидовной. Она… сдалась. — Не надо мне лгать, Люд. Мы обе прекрасно понимаем, что у моей дочери очень слабое здоровье. С самого ее детства я только и делаю, что борюсь со смертью! Она преследует Олесю по пятам. Не дает нам покоя. Мы уже перенесли одну неудачную операцию. Боюсь, вторую моя девочка просто не переживет…

В тот момент сломалась и я.

Не выдержала.

Не могла больше слушать.

Поэтому, выхватив из кармана джинс смартфон, набрала смс, что якобы мне нужно сходить с Лизой по магазинам, и сбежала.

Знала — они будут врать. Начнут кормить обещаниями и заверениями о том, что если следовать инструкциям, вовремя принимать таблетки и соблюдать режим, то все будет хорошо. Их ложь опутает нас липкой клейкой массой, перекрывая дыхательные пути, и разъедая души.

Желание защитить меня, уберечь от очередного стресса, подтолкнет обеих к тому, что они сделают нам только хуже.

Потому что ни одна сладкая ложь не спасет человека от неминуемого падения со скалы правды!

Однажды, им все равно придется сказать правду. Но будет уже слишком поздно.