Неслучайная. Я тебя забуду

Ана Князева, 2023

– Только эта ночь, и все. Наутро каждый возвращается в свой мир.Смертельный диагноз и дикое искушение толкают меня в объятия незнакомца, но всего на одну ночь. Он исчезает, как и договаривались, не прощаясь. Но оставляет мне плату за девственность – несколько смятых купюр.Жестоко… Ухожу прочь, так и не притронувшись к ним. Обещаю себе забыть, никогда не вспоминать об этой ночи. Вот только у судьбы на этот счет оказываются совсем другие планы…– остро— эмоционально— горячо— сильный герой и не менее сильная героиня

Глава 4

Руслан

Телефонный звонок, раздавшийся во время совещания, служит для меня чем-то вроде команды «старт».

Сорвавшись с места, объявляю руководителям отделов, чтобы продолжали без меня и покидаю большую переговорную. Ровным размашистым шагом иду к себе в кабинет. На ходу ослабляю узел ненавистного галстука — обязательного атрибута образа «успешного миллионера», и параллельно слушаю монотонную речь начальника своей службы безопасности.

— Информация стопроцентная?

Не могу не задать этот вопрос. Он не дает мне покоя вот уже на протяжении нескольких недель. Как бы там ни было, я не привык совершать необдуманные поступки. Тем более, когда дело касается моей семьи. Особенно, когда дело касается семьи.

— Более чем, — подтверждает Бессонов, вколачивая последний гвоздь в гроб моей счастливой семейной жизни. — Все фото и видеоматериалы я уже выслал тебе на почту. Мне… жаль, что так вышло.

Последнюю фразу безопасника пропускаю мимо ушей.

Пусть засунет свою жалость себе в одно место!

Мне она ни к чему.

Заворачиваю за угол и толкаю дверь приёмной.

— Немедленно найди мне нашего юриста! — велю секретарше, с упоением наблюдая за тем, как вытягивается ее идеальное кукольное личико. — И отмени все послеобеденные встречи. Меня ни для кого нет!

Раздав все указания, закрываюсь в своем кабинете.

Натянутые нервы требуют немедленного расслабления. Желательно, чтобы это был крепкий мужской напиток. А ещё лучше — хорошая сексуальная разряда. Ух, я бы сейчас позабавился, попались под руку хорошенькая соска. Прямо здесь, на рабочем столе. Не отходя от кассы.

Только в первом случае действует табу на употребление алкоголя в дневное время, а во втором — нежелание смешивать личное и работу. К тому же, при мысли о красивом женском теле, способном удовлетворить мои природные потребности, перед глазами то и дело возникает образ Надежды.

— Грязная сука!

Очередное ругательство слетает с губ, пока листаю на ноутбуке ряд фотографий, на которых моя благоверная развлекается со своим фитнес инструктором.

Дойдя до кадра, где экс-супруга стоит перед своим любовником на коленях, не выдерживаю и рывком сметаю несчастный компьютер со стола.

Глухой удар в стену, и достояние известного американского бренда разлетается по деревянному полу, как дешевый китайский конструктор.

Но мне и этого мало.

Чертовски мало.

Напряжение и злость доходят до критической точки. Кипят в крови, прожигая вены насквозь. А кулаки так чешутся, как сильно мне хочется разбить кому-нибудь морду. Желательно если это будет тот самый Алекс — загорелый ёбарь чужих жен…

Звонок селектора разрезает тишину, заставляя вернуться в реальность.

— Руслан Аркадьевич, — голос Арины дрожит, — Павел Юрьевич на первой линии…

— Соедини!

Отодвигаю кресло и сажусь, запихав внутреннего беса куда поглубже. Выпустить его я всегда успею. И сделаю это, когда придет время. А пока нужно решить дела с документами. Чем скорее разгребу это дерьмо, тем быстрее отмоюсь.

Устало потирая ладонями лицо и полностью переключаюсь в деловой режим.

Спустя каких-то сорок минут общения с адвокатом и небольшой бумажной волокиты, и мой новенький спортивный «Мерседес» уже рассекает загруженные столичные улицы, мча меня домой.

В черной папке, небрежно брошенной на пассажирское сиденье, лежит копия брачного договора, документы на развод и несколько самых «удачных» фотографий Нади, чтобы бросить их ей в лицо.

Наш брак продержался всего год.

Год, мать его!

За это время я давал ей все, о чем она только просила. Ничего не жалел для благородной суки!

Захотела медовый месяц на Бали? Мой самолет к вашим услугам!

Не нравится жить в пентхауса? Пожалуйста, получи особняк в элитном поселке.

Шопинг с подругами в Милане? Без проблем.

И еще херову тучу других исполненных желаний, стоимость которых с лихвой может покрыть годовой бюджет любого нашего города-миллионника.

У этой твари было все, о чем другие даже мечтать не смеют. ВСЁ, мать ее!

В обмен я просил у нее лишь две вещи — быть верной и родить ребенка, который унаследует все мое состояние. Всего два пункта. Неужели это так много?

С Надеждой меня познакомили родители — отец с мачехой. Привели ее в дом, когда я, в очередной раз, прилетел из Испании по делам. На тот момент я только планировал перевозить часть своего бизнеса на родину, а о полном возвращении в родные просторы не могло быть и речи.

Думал я так, пока не увидел Надю.

Никогда особо не доверял женщинам, предпочитал избегать серьёзных отношений, но с ней что-то пошло не так. Программа дала сбой, и я тупо поплыл. Влюбился, как какой-то сопливый школьник. Да так, что совсем голову потерял.

Я и раньше, что греха таить, испытывал особую слабость к высоким блондинкам с кукольными лицами. И тут мне показывают ее. Не просто красотку с обложки, а еще и умную, начитанную, умеющую поддержать любую беседу. Чем не идеал женщины?

Короче говоря, в свои тридцать четыре года, я впервые в жизни влюбился. Сам не понял, как спустя пару дней знакомства предложил встретить новый год вместе. А потом пошло-поехало. Свидания, совместные поездки, отпуск на частном острове в Греции.

Я и не заметил, как погряз в этом болоте по самые уши.

Несколько месяцев жил на две страны, пока не осознал, что все, созрел. Купил кольцо и сделал предложение. В том, что услышу от нее"да", не сомневался ни на миг…

Мне было хорошо с ней. Легко и комфортно. И я решил, что так будет всегда… Идиот! Бабам нельзя верить!

Знал и все равно попался. Баран!

Оставив машину у ворот, хватаю бумаги и направляюсь к ультрасовременному особняку с полным поддержанием системы «Умный дом».

Не успеваю дойти до массивных дубовых дверей, как экономка уже гостеприимно распахивает их.

Дородная женщина далеко за сорок, облаченная в черно-белую униформу с дебильным колпаком на голове, расплывается в глупой улыбке и чуть ли не приседает в реверансе.

— Руслан Аркадьевич, вы сегодня рано…

— Не твое дело! — рычу на бедняжку. Вид ее дурацкой униформы вконец срывает башню, и все мое хваленое самообладание летит к чертям. — Где она?!

Смотрит на меня огромными, полными ужаса, глазами и беззвучно открывает-закрывает рот. Так и тянет заорать, чтобы не бесила тупостью, но сдерживаюсь. Женщина ни в чем не виновата. Моя злость не имеет к ней никакого отношения.

Перевожу дыхание и, схватившись за переносицу, повторяю чуть спокойнее:

— Надежда… где?!

— У с-себя…

Молча прохожу мимо остолбеневшей домработницы и идну к лестнице.

Широкие ступени из белого гранита с плотным ковровым покрытием заглушают звук моих шагов.

Хозяйская спальня находится на втором этаже и по размерам больше напоминает царские апартаменты. Огромное помещение с высоким, украшенным сусальным золотом и цветочным орнаментом, потолком, личная ванная комната с джакузи, две гардеробные: для нее и меня, выход на террасу. Весь дизайн разрабатывался на заказ, специально для нас. Больше нигде в мире невозможно встретить нечто подобное. Все только уникальное. Безумно дорогое. Редкое… Ради жены-проститутки, мать ее!

Оказавшись у двери из красного дерева, с силой дергаю ручку и врываюсь в супружеское логово.

Цветочный запах ее духов сразу ударяет в нос, заставляя снова и снова чувствовать на языке горький вкус предательства и разочарования.

Ненавижу!

Сука, как же я теперь ее ненавижу!

Окидываю взглядом пространство, подмечая про себя мелкие, но порой доводящие до нервного тика, детали. Женская одежда, валяющаяся абсолютно в каждом углу — куда ни глянь, будь то изголовье широкой итальянской кровати, на которой спокойно могут уместиться четверо, или туалетный столик, заваленный разнообразными флаконами и тюбиками. Даже на полу лежит красная шелковая лужа — предположительно один из пеньюаров Надежды, приобретенных во время закрытого показа «Виктория Сикрет» в Париже. По мере того, как с глаз спадает пелена влюбленного идиота, внутри все сильнее и сильнее разгорается пламя раздражения и злости.

На себя.

На свою непроглядную глупость и слепоту во всех вопросах, касающихся этой женщины.

Начинаю ловить себя на том, что весь этот год, пока длился наш брак, супруга искусно манипулировала мной и моим отношением к себе. Подумать только, я ведь никогда раньше не замечал всего этого, в упор не видел ничего дальше собственного носа! Не обращал внимания на ее безалаберность и неопрятность. Да мне было глубоко плевать на то, что одежда и белье жены валяются по всей комнате! Я этого тупо не замечал.

Скажи мне об этом ещё каких-то два года назад засмеялся бы в лицом. А сейчас, будучи чертовым перфекционистом, я умудрялся игнорировать полное отсутствие порядка не только в доме, но и жизни.

Ради чего?

Из-за безудержного секса?

Возможности драть ее везде и во всех позах?

Неужели, сперма настолько сильно ударила мне в голову, что я полностью отупел?!

Эти вопросы сухим хворостом сыпятся в огонь моей ненависти, разжигая его все сильнее, доводят до апогея. Желание разрушить здесь все к чертовой матери бьёт по башке, ложится кровавой пеленой на глаза.

Дверь в гардеробную Надежды выношу с ноги.

По просторной, полностью обставленной шкафами и полками с одеждой, комнате разносится треск ломающегося дерева, а по мраморному полу разлетаются остатки петель, отбивая монотонный ритм.

Моя благоверная взвизгивает от неожиданности и подлетает с белоснежного кожаного дивана, что стоит по центру.

В белом махровом халате с обнаженными медными плечами и влажными после душа длинными высветленными волосами она походит на сказочную Сирену. В самой грязной и пошлой её интерпретации.

В меня тут же врезаются серо-зеленые глаза с расширяющимися от страха стеклянными зрачками. Пухлые, накаченные губки так и остаются раскрытыми, изо рта выглядывают жемчужные зубки.

Еще вчера этот вид подействовал бы на меня, вызывая мгновенный стояк и желание попробовать этот чудесный ротик, но сегодня я могу думать лишь о том, как она этим самым местом обрабатывала член своего фитнес инструктора.

— Русик, ты чего?!

Мелодичный голос Надежды кажется взвинченным, в нем проглядывается неуверенность.

Она смотрит на меня так, будто перед ней возник сам Люцифер — персонаж ее любимого сериала.

Ненавистное «Русик» срывает эмоции с предохранителей и служит пусковым механизмом к старту.

Не разрывая зрительного контакта, вытаскиваю из папки стопку глянцевых карточек и бросаю ей в грудь, не целясь.

Дождь из разноцветных кусочков бумаги падает к ногам «любимой», гримаса ужаса застывает на сделанном личике, густые брови вопросительно взлетают вверх.

Молчит.

Вылупилась на меня и сердито сжимает кулачки.

Серьезно?!

Она еще и чем-то недовольна?

— Ничего не хочешь сказать? — протягиваю лениво, делая шаг вперед. — В чем дело, Надюш? Помнится, раньше ты была куда сговорчивее. Щебетала без остановки…

Останавливаюсь напротив, продолжая сверлить дыру в точеной фигурке. При мысли о том, что этого тела касались чужие руки, хочется блевать.

Я не привык и никогда не привыкну делить свое с кем-то еще. Женщина это, автомобиль, бизнес, да что угодно. Если принадлежит мне, значит, уже носит мое клеймо! Навсегда!

— Т-ты не так все понял, — лепечет она, пытаясь взять меня за руку. Кажется, хваленый ум Наденьки дал сбой в программе. По-другому объяснить ее глупую, сбившуюся речь не могу. — Я н-не хотела…

— Конечно, — улыбаюсь уголками губ. Протягиваю руку и провожу костяшками пальцев по острой скуле. Обманчивая нежность даёт свои плоды. Моя благоверная вмиг расслабляться. — Конечно, ты не собиралась трахаться с ним. Это упражнение такое, чтобы калории сжечь. Я всё понимаю.

Мой притворно-спокойный тон вгоняет женщину в заблуждение. Во взгляде ведьмы вспыхивает облегчение.

Еле сдерживаюсь, чтобы не стереть его пощечиной.

Беру ее за подбородок и сжимаю. Несильно, но основательно, чтобы привести в чувства.

— Слушай сюда, дрянь, и запоминай, — начинаю медленно, голосом выделяя каждое слово. — Дважды повторять не буду. Ты сейчас же приводишь себя в порядок и идешь собирать вещи. Все. Я не хочу видеть ничего, что связано с тобой. Тебе понятно?!

И тут включается традиционная часть всех дешевых мелодрам под названием «Сопливые домохозяйки».

Она начинает плакать.

Эмоционально так, с чувством. Видно, что старается изо всех сил. Слезы градом льются из раскрасневшихся глаз.

Порой удивляюсь, как лихо у них это получается. Щелчок, и на месте гордой богини возникает жалостливая рабыня, готовая на все ради своего хозяина.

За тридцать пять лет так и не смог свыкнуться с этой особенностью женской натуры.

— К-куда же я пойду, Рус? Я же люблю тебя, — умоляет, глотая слезы. — Только тебя, милый. Мне больше никто не нужен!

Меня передергивает от этого гнусного зрелища. Становится так мерзко и противно, едва не выворачивает наизнанку.

Отталкиваю от себя, как грязную половую тряпку, коей она в действительности и является. Кусок сраного тряпья. Мерзость, об которую страшно испачкаться.

Надежда падает на диван, и полы её халата расходятся, выставляя напоказ точеную фигуру в дорогом кружевном белье.

Не спешит укрыться. Наоборот, инстинктивно, принимает позу, готовой на все потаскухи, чем увеличивает градус моего презрения.

— Это уже не мои проблемы, — швыряю ей папку с бумагами на развод. — И учти, солнышко, от меня ты ничего не получишь. Когда вернусь, чтобы и духа твоего здесь не было!

Предупреждаю холодно и ухожу, не оборачиваясь. Боюсь сорваться и наломать дров.

Пар выпущу не здесь.

В клубе.

Сниму шлюху и оттрахаю до состояния полного изнеможения. Теперь, уже ничего не мешает.

Отныне я — свободный человек, не обремененный узами брака и супружеской верностью. А событие подобного масштаба требует особенного празднования!