Алаказам, Питер!

Алина Пряжкина, 2023

Аля живет в Петербурге, строит карьеру и пытается найти место под солнцем. Но после того, как она получает странный подарок на день рождения, с ней начинают происходить неожиданные неприятные события. Также она чувствует, что за ней следят. Что это: паранойя или кто-то действительно желает ей зла? И как не поверить в потусторонние силы, если тот самый подарок вдруг находят закопанным на кладбище, а человек в мантии, который совершил это, таинственно исчезает. Чтобы разобраться во всём этом, Але предстоит нырнуть в водоворот загадок и легенд Северной столицы, которая неохотно раскрывает свои секреты, а также найти новых друзей и поверить, что магия наполняет и сам город, и каждого его жителя.

Глава 37

По пути домой Аля зашла в канцелярский магазин и купила пробковую доску на стену.

— Вот теперь я героиня нормального детектива, а не мелодрамы или зомби-апокалипсиса, — сказала она Альберту, сняла со стены картину и поместила туда своё новое приобретение. Затем села за компьютер и принялась за работу. Прежде всего, она распечатала карту Петербурга. Потом начала рисовать портреты людей, связанных с делом.

Получалось не похоже, поэтому пришлось сделать к портретам подписи. Самое сложное началось, когда нужно было соединить людей с местами и друг с другом. Нитки перекрещивались, образуя страшную нераспутываемую паутину, из которой ничего не было понятно. Тогда Аля убрала всё и попыталась разместить на карте заново так, чтобы хоть как-то проследить взаимосвязь локаций, людей и событий. На это ушёл весь оставшийся день. Около полуночи Аля в очередной раз сорвала с доски всех персонажей, в истерике смяла карточки, смешала их в одну охапку с нитками и выбросила в мусорное ведро.

Когда она лежала в постели, её мозг никак не мог угомониться, и уже сам рисовал перед глазами карту и прочерчивал разноцветные линии от одного к другому. Все они, так или иначе, вели к Вальтеру. Без него ничего не клеилось. Понятно, что Арканус женщина. Хотя кому это понятно? Кот сказал, что от бокалов пахнет вишней. Но, может, это запах Ванессы? Ей вполне подошёл бы этот аромат. А если вообще нет никакого Аркануса, это просто выдумки Вальтера, чтобы усыпить бдительность Вани? Но зачем? Какую роль в этом играет загадочная Эстер и нерешительный Саламин? Все, все знают больше чем она и не говорят. Каким бы чудесным местом был мир, если бы все говорили то, что думаю и знают. С этими мыслями Аля провалилась во тьму, где перед ней кружили бесы, грифоны, вишня распускала свои цветы, а по её ветвям резво носился Кудяплик. Из мрака на неё строго смотрели Пель и Эстер. Золотой дракон плавал в пруду Юсуповского сада и где-то вдалеке раздавался глупый и раздражающий смех Нэнси.

На следующий день с самого утра Аля заново начала заполнять пробковую доску. Около часа дня она вспомнила, что не завтракала и не обедала, когда пришло сообщение от Стаса, напоминавшего ей о походе в театр. Это ещё больше выбило её из колеи. У неё только начало что-то получаться.

— Никакой личной жизни с этими мужиками, — констатировала Аля и увидела, что щётка с намазанной на неё пастой лежат прямо перед ней на столе рядом с ноутбуком. — А магия плохо сочетается с гигиеной полости рта, — она взяла щётку и направилась в ванную.

Собраться за такое время она успеет без проблем, а вот заставить себя хоть немного отвлечься и перестать думать об Арканусе — это уже задача посложнее. В итоге за пятнадцать минут до выхода, на которые она догадалась поставить себе будильник, Аля поняла, что у неё накрашен только один глаз, зато приколота последняя булавка, ведущая от Стаса к Ванессе.

— Ты Стасик не так прост, как кажешься, — говорила вслух Аля, размазывая тушь по ресницам. — Ты бы её уволил, если бы не генеральный директор? Так, я и поверила, ха.

Аля посмотрелась в зеркало. Она была хороша, хоть под глазами и была уйма тонального крема, чтобы скрыть следы усталости и паранойи. Простое и элегантное сапфировое платье под цвет её глаз, перетянутое поясом, с карманами и расклешённой юбкой отвлекало на себя всё внимание, а волосы, немытые два дня, лежали просто изумительно. Аля была полна решимости вновь оказаться на Крестовском, чтобы на этот раз выбить из своего бойфренда всю правду, даже если после этого она его больше никогда не увидит.

Такси за ней приехало быстро, несмотря на дождь. Даже цена не поднялась, как это обычно бывает. У Али сжалось сердце, когда она заставила беднягу водителя парковаться третьим рядом, чтобы подвезти её поближе к Театру музыкальной комедии, но она не могла позволить, чтобы то, что создавалось так долго перед зеркалом, погибло из-за капризов питерской осени.

Аля приехала раньше всех, но Стас прислал электронный билет, который позволил ей пройти внутрь. Она практически без очереди сдала пальто, купила программку и, бесцельно слонялась по узкому, вестибюлю, не решаясь пройти дальше к роскошной лестнице с золочёными купидонами на резных перилах. Она внимательно изучала состав актёров, и когда добралась до того, кто был обозначен, как соло ночного кошмара, то улыбнулась и подумала: «Это и я могу спеть».

Аля монотонно топтала потёртую шахматную плитку при входе и разглядывала всё прибывающую толпу. Она сделала для себя открытие, что они все были одинаковые. Так и не скажешь у кого места в партере, а у кого на галёрке. Молодёжь в джинсах и футболках обсуждает, что у них первый ряд бельэтажа. Девчонки в вечерних платьях боятся, что ничего не увидят с задних рядов. Да, они по-разному одеты, разного достатка и возрастов, но сегодня они все пришли прикоснуться к прекрасному, чтобы самим стать чуточку лучше и духовно богаче. Никто не одет небрежно, даже джинсы и свитера оверсайз явно взяты с парадной полочки. Здесь неслышно ругательных слов или грубого смеха. Каждый пришедший в театр, даже те, кого привели насильно, чувствуют присутствие Мельпомены и не решаются разгневать её.

Аля без стеснения заглядывала в глаза театралов и пыталась понять, почему кто-то из них может хотеть причинить вред другому человеку. Почему все не могут жить в мире, согласии и дружбе? За последние дни её так много раз пытались убить. Особенно ей вспомнилась светловолосая сатанистка. Она же по-настоящему собиралась воткнуть кинжал Але в сердце. Что было бы, если бы Таня не остановила её? Зачем? Зачем причинять друг другу боль, насылать проклятия? Чего нам не хватает? Кто-то заполняет пустоту в душе театром, а кто-то убийством? А кто-то тем и другим? Ведь любой из этих милейших, рассуждающих о прекрасном и так нарядно одетых людей, может оказаться лжецом, вором или маньяком.

Но где та грань, которая делает тебя преступником? Если ты ударишь человека ножом, и он умрёт, то ты убийца, а если наложишь на него проклятие, то ты великий маг и особо ни при чём? Виноват-то грузовик, который тебя сбил, а не тот, из-за кого заклинило его тормоза. Очень удобная позиция: распоряжаться жизнями людей и при этом не марать руки. Когда лично не имеешь к этому отношение, то легко абстрагироваться, сосредоточиться на своём могуществе и власти, а не на той мерзости, которую творишь.

Аля так погрузилась в свои размышления о добре и зле, что вздрогнула, когда Стас обнял её сзади за талию.

— Ты сегодня невероятно красивая, — сказал он и легонько поцеловал её.

— А ты великолепен, как всегда, — сухо ответила Аля, осматривая его белоснежный джемпер и красиво уложенные волосы.

— Ты не видела ребят? — Стас озирался по сторонам.

— Каких? — удивилась Аля. — Даже если бы видела, то я откуда их знаю?

— Они были на вечере с убийством, — Стас помахал рукой кому-то в холле. — Димооон, — наиграно как в фильме «Бумер» крикнул Алин кавалер.

Из толпы выделились две контрастные фигуры: широкоплечий полноватый Дмитрий Захарович и высокая стройная Александра Павловна. Но как позже заметила Аля, высокой она казалась только благодаря огромным шпилькам на чёрных лакированных туфлях. Без них она была даже ниже Али, которая уж точно не была каланчой.

Увидев Стаса, супруги расплылись в улыбке и двинулись к нему.

— Наконец-то ты нам хоть покажешь свою Иру, — не дав сказать Стасу слово, начал Дмитрий Захарович, — а то столько месяцев её прячешь, — он расхохотался и пожал Але руку.

— Меня зовут Аля, — ничуть не смутившись, подсказала она, крепко пожимая его мокрую от влажной одежды ладонь.

— Ну, да, Аля, — испуганно затараторил Дмитрий Захарович. Это у Семёна, нашего друга, Ира. И почему я так сказал? Сам не знаю. Точно Аля. У меня с именами беда.

— Ничего страшного, — она натянуто улыбалась. — Я тоже вечно путаюсь.

Это немного смягчило положение, и тут она увидела вторую, протянутую ей руку.

— Простите моего мужа, — сказала Александра Павловна, и улыбка сошла с лица Али. Для неё всё стало происходить, как в замедленной съёмке. — А я вас помню. Вы были на Димином дне рождения. Это ведь вы бегали с бокалами в конце вечеринки? — тяжело было понять, что выражает её лицо. Губы слегка тянулись к ушам, но взгляд… взгляд был с таким коварным недобрым прищуром, что по всему телу пробежал холодок.

— Да, это была я, — вкрадчиво сказала Аля и уставилась на их рукопожатие.

— Мы ещё не сдали одежду, — говорил Дмитрий Захарович, направляясь к гардеробу. — Подождите нас здесь, мы мигом, — они оба торопливо отошли, сбегая от неловкой ситуации.

— Аль, ты не думай, про Иру…Димон, хоть и наш генеральный, но всё равно дебил, — Стас нервно гладил её по руке, — я с ней расстался, только не хотел ей об этом говорить, пока она была за границей.

— Он ваш генеральный? — только и спросила Аля, глядя на него как в тумане.

— Это всё, что тебя интересует? — удивился Стас.

— Меня вообще больше ничего не интересует, — тихо ответила Аля.

— Да, ты чего, мы с Ирой… — он продолжил говорить, но Аля уже его не слышала. Её ноздри всё ещё щекотал запах вишнёвых духов Александры Павловны, а перед глазами стояла её длинная, узкая ладонь, на которой угадывались едва уловимые шрамы от острых и глубоких проколов.

— Ты меня вообще слышишь? — Стас потряс её за плечо.

— Да, конечно, — соврала Аля. — Я так понимаю, друг, который привёз тебе вино и прошутто — это Ира, — она пристально посмотрела ему в глаза, и он опустил свои. — Не парься, серьёзно, — вдруг весело сказала она и погладила его по ухоженным волосам. — Ты мне ничего не обещал, я понимаю, что у такого, как ты целый выводок таких девиц. Я не против. Мне тоже просто нужно отвлечься от своих проблем. Давай не будем об этом, просто хорошо проведём вечер.

Стас уставился на неё своими серо-голубыми глазами, как будто увидел инопланетянина. Он недоверчиво поднял брови и попробовал её обнять, явно ожидая оплеухи, но таковой не последовало. Аля обняла его, но из-за плеча высматривала, как его друзья сдают одежду. Единственное, что ей было сейчас нужно, это пара волосков из короткостриженой черноволосой головки Александры Павловны.

В зале была суета, присущая второму звонку. Зрители потихоньку стягивались из буфета, и уже далеко не каждый мог с лёгкостью отличить номер своего ряда от номера кресла.

Когда они четверо рассаживались, Аля отчаянно пыталась влезть между Стасом и Дмитрием Захаровичем, но в итоге её отсадили максимально далеко от Александры Павловны. Аля надулась, как хомяк, а её бойфренд принял это на свой счёт. Ей на ухо полились уверения в том, что нет никакого выводка из таких, как она, что вообще она его зацепила, и что надо бы им съездить в Таиланд вместе. Аля заметила, что начинает злиться каждый раз, когда Стас принимается говорить на богатом. Всё, что она сейчас жаждала, так это волос той, до которой было не дотянуться. Чтобы усилить эффект своих слов, Стас показал Але переписку с особой, которая значилась у него в телефонной книге, как never again. Последние их сообщения были полны обидных слов с её стороны, обещаний засунуть прошутто ему далеко и поглубже, но с его стороны были лишь просьбы оставить его в покое.

Аля сделала вид, что её это удовлетворило, и она поцеловала Стаса в ухо, на что тот довольно мурлыкнул.

Весь первый акт Аля ёрзала на кресле так, что вполне могла бы протереть в нём дыру. Ей никак не удавалось придумать, что ей сделать, чтобы добраться до Арканихи, сидевшей от неё через два кресла. Она так долго искала её, столько всего пережила, а теперь достаточно было протянуть руку… Аля незаметно вытянула руку за спиной Стаса. Нет, недостаточно. Мозг Али работал в усиленном режиме: «А что происходит на сцене?» — она совершенно не следила за сюжетом. «Они что, действительно поют про чеснок? А Александра Павловна даже не поморщилась, видимо, она всё-таки не вампир, а просто злющая ведьма. Понятно, что Ванессу она хотела проклясть за шуры-муры с её муженьком, а что сделал бедный финансист, почивший под колёсами грузовика? И в чём провинился Ваня? Ладно, вопросы оставим на потом, пока что надо сосредоточиться на её шевелюре. Или, может, стащить у неё что-нибудь? Но это сложнее. Так, мой шанс — это антракт. Что женщины делают в антракте? Правильно — идут в туалет. Там-то я её и прищучу. А если она ещё и причёсываться начнет…», — Аля инстинктивно потёрла руки и довольно закатила глаза.

— Да, мне тоже понравилась эта ария. Чуть не до слёз, — прошептал Стас, увидев Алино воодушевление.

— Не знала, что ты такой сентиментальный, — она снова поцеловала его и показала ему все свои красивые зубки.

Теперь Аля вздрагивала в конце каждого музыкального номера в надежде, что после него начнётся антракт. И каждый раз она разочарованно вздыхала, когда начиналась следующая песня. Но вот, наконец, вампир махнул своим огромным плащом, скрылся за сценой, и тут же опустился тяжёлый занавес и включился свет. Аля подскочила.

— Хочешь пойти погулять? — спросил Стас.

— Да, да, хочу подышать, — чуть не задыхалась от волнения Аля.

Они вчетвером вышли в холл, и тут Александра Павловна объявила, что сегодня на спектакль также пришла её подруга, и она хочет поговорить с ней. Перед Алей разверзлась пропасть, в которую летели все её планы. Она отчаянно смотрела вслед удаляющегося Аркануса и пыталась притянуть её обратно силой мысли, зажмурив при этом глаза. Но когда она их открыла, то увидела лишь смеющееся лицо Дмитрия Захаровича, рассказывающего Стасу какой-то пошлый анекдот. Он так трясся от хохота, что у него что-то звякнуло в кармане пиджака."Это их номерки от одежды", — мелькнуло у Али в голове. Она видела, как он положил их туда, когда следила за ними в вестибюле."Если добыть номерки, то можно выскочить в середине спектакля и забрать что-нибудь из шубы Александры Павловны. А чтобы добыть номерки, надо потереться о Дмитрия Захаровича". Аля поморщилась от этой мысли, но этот план пока был единственным.

— На тебе лица нет, — Стас заботливо взял Алю за руку. — С тобой всё хорошо? Может взять тебе чего-нибудь в буфете?

— Да, чего-нибудь покрепче, — продолжал хохотать гендиректор, — и мне тоже.

Они втроём прошли в буфет, где выстроилась внушительная очередь из тех, кто нуждался в допинге перед дальнейшим просмотром вампирских страстей. Аля утянула своего кавалера и его босса за свободный стоячий столик и обратилась к Стасу:

— Милый, возьми мне, пожалуйста, шампанского и бутерброд, — её голос звучал приторно неестественно, но для убедительности она добавила к этому елейный взгляд. — А у вас я хотела спросить насчёт конного спорта, — Аля сверкнула голубыми глазками на Дмитрия Захаровича, — я давно мечтала заняться верховой ездой, но всё никак не решалась.

— О, тогда ты по адресу, — раздухарился хозяин конюшни и у него загорелись его полные щёки, — Стасян, возьми мне коньячку и это… на закуску что-нибудь.

Стас послушно покинул их, и его поглотила ненасытная анаконда очереди, которая разрослась уже почти на весь буфет.

Выбрав подходящее слушательское выражение лица, Аля начала судорожно просчитывать время. «Сразу льнуть к нему нельзя», — рассуждала она, — «Слишком подозрительно. Но и нельзя передержать. Как люди делают это в кино? Погладить его галстук, прижимаясь к нему всем телом? Фу, что за пошлятину ты смотришь? Ага, положить руку на его ладонь, а другой залезть к нему в карман?» Аля попробовала приподнять ладонь, но от волнения пальцы её не слушались. «По крайней мере, я удачно встала возле нужного кармана», — успокаивала она себя и тут же снова начала нервничать, видя, что Стас неумолимо продвигается вперёд.

«И почему этому не учат в школе? Нужен специальный урок по безобидному воровству, а то нас совершенно не готовят к взрослой жизни».

Но тут Дмитрий Захарович умолк и внимательно посмотрел на Алю. «Чёрт, он задал какой-то вопрос. Женщина, соберись».

— Мне нравится тот спорт, который с прыжками, — нарочито спокойно отвечала Аля.

— А, конкур, — довольный ответом хозяин конюшни продолжил разглагольствования, дав ей время подумать.

«Ничего себе ты крутыха!» — хвалила себя Аля. «Взяла и так спокойно ответила, да ещё и впопад! Ну, ты даёшь. Дай мысленное пять!»

Но тут произошло страшное. За всей этой похвалой Аля совсем выпустила из вида Стаса, и теперь увидела, что он с бутербродами на пластиковой тарелке, шампанским и коньяком медленно, но верно движется в их сторону.

«Ааааааа. Что делать?», — проносилось в голове у Али.

— О, шампанское, — закричала она и ринулась в сторону Стаса, неслабо врезавшись в Дмитрия Захаровича, который отшатнулся вбок от такого натиска.

— Давно я не видел, чтобы человека так мучила жажда, — смеялся гендиректор, поправляя пиджак. — Стас, у тебя отличный вкус на женщин, — он взял свой коньяк и бутерброд.

— Спасибо, милый, ты лучше всех, — Аля прижала голову к плечу Стаса. На её лице красовалась самая искренняя и радостная улыбка, потому что в руке у неё был бокал игристого вина, а в кармане платья два номерка от чужой одежды.

Когда они пришли обратно в зал сразу после третьего звонка, то Александра Павловна сидела на своём месте, а на месте её мужа сидела, по всей видимости, та самая подруга, с которой они вели оживлённый диалог. Завидев хозяина кресла, подружка сухо поздоровалась и поспешила удалиться восвояси.

Теперь нужно было выбрать подходящий момент, чтобы выйти посреди спектакля. Это, конечно, невежливо, но такова незавидная доля вора-фетишиста. От главного прохода Алю отделяли всего пара кресел, на которых сидели две дородные театралки, перелезть через которых будет та ещё задачка. Её легенда будет состоять в том, что у неё скрутило живот от бутерброда с несвежей рыбой.

Итак, сколько же нужно выждать? Полчаса? Час? Лучше не рисковать, а то получится, как с шампанским. Аля нашла компромисс и, выждав ровно сорок пять минут, нагнулась к уху Стаса и сказала:

— По-моему, рыба была с душком, — она погладила свой живот, — чё-то мне нехорошо. До конца не дотерплю. Ты оставайся, а я в туалет. Встретимся в вестибюле.

— Может, я с тобой? — забеспокоился Стас.

— Нет, всё будет хорошо. Если ты пойдёшь, то я сгорю со стыда.

— Ладно, иди, — согласился он, — если что, пиши на ватсап, я буду посматривать за сообщениями.

Аля ласково потрепала его за ухо и начала пробираться к выходу. Как она и предполагала, пройти этих двух боссов было непросто. Женщины, возмущённые Алиным дезертирством, шикали на неё, выказывали недовольство и категорически не желали убирать из прохода свои полные коленки, облачённые в цветастые шерстяные платья. Аля, как могла, пыталась объяснить разъярённым зрительницам отчаянность своего пищеварительного положения, на что «Можно и потерпеть» было ей ответом. Тогда Аля пошла на крайние меры и наступила на ногу ближайшей к ней женщины. Та зафырчала, как подоспевший самовар, но коленки её отодвинулись, а Але только это и было нужно. У второй театралки было уже мало шансов в одиночку удержать Алю. Но как только она пронесла свою ногу над последней жирной лодыжкой, двери зала распахнулись, и из всех трёх входов в зал начали выбегать артисты, переодетые вампирами. Причём они не просто хаотично шли по проходу, а кружились в танце, размахивая своими чёрными шёлковыми плащами, точно пытались накинуть простыню на кровать, и оглашая воинственной песней своды театра. Аля застыла в проходе, закрывая голову руками. Она чувствовала, как по ней струится лёгкая ткань вампирского костюма, слышала, как их звучные голоса славят тьму, и как снизу доносится смех противных женщин. Когда все дети ночи пронеслись мимо Али, не обратив на неё ни малейшего внимания, она стремглав бросилась прочь из зала.

Она быстро шла по лестнице, утопая каблуками в мягком ковре, на ходу поправляя причёску и платье.

— Это всё ради Вальтера. Ради Вани, Вальтера и спасения города от зла, — повторяла она себе снова и снова.

В гардеробной три немолодые, но весьма интеллигентного вида работницы коротали время за неспешной беседой. Несмотря на то что спектакль был в разгаре, появление посетительницы их ничуть не удивило. Аля достала чужие номерки, убрав свой в другой карман.

— Я, правда, не помню где мой, а где мужа, — слегка робея, сказала она.

— Сейчас разберёмся, — вежливая чуть полноватая женщина встала со стула и надела очки.

— Моя должна быть шуба, а у мужа пальто, — уточняла Аля вдогонку гардеробщице, когда та исчезла в лабиринте из пуховиков и дублёнок.

— Ваша? — женщина появилась, точно выплыла из пены морской, держа в руках роскошную норку Александры Павловны.

— Да, это она, — радостно отозвалась Аля.

Но как только она взяла заветную шубу, то услышала знакомый голос сзади:

— И что меня выдало?

В пяти шагах от Али стояла Александра Павловна, взгляд которой напоминал Круэллу, поймавшую далматинцев.

Аля повернулась к гардеробщице и вернула шубу:

— Спасибо, — тихо сказала она, — видимо, я не в ней оставила…. своё лекарство.

Женщина молча приняла её одежду и унесла обратно. Аля подошла к Арканусу и протянула их номерки с видом нашкодившей собаки.

— Так что меня выдало? — повторила она ещё более холодно.

— Ваш запах, — спокойно сказала Аля и посмотрела прямо в глаза злу. Она впервые заметила, что у Александры Павловны был не столько вечный хитрый прищур, сколько прошедший через поколения кровосмешения, едва уловимый разрез глаз столь характерный для народов Востока. — Где Вальтер?

— Не твоё дело, — надменно сказала Александра Павловна. — Не лезь больше в это. На тебе уже нет проклятия. Живи дальше, трахайся с богатым бойфрендом. Это не твоя война.

— Что вам сделал Ваня? — выдерживая тон и не отводя глаз, продолжала допрос Аля.

— Я уже сказала, не лезь. Иначе ты знаешь, что может с тобой произойти.

— Девчонки, вы чего тут? — послышался издалека голос Стаса. — Аль, как ты?

— Нормально. Спасибо, — она попыталась выдавить из себя улыбку. — Уже собиралась возвращаться.

— А я, пожалуй, поеду, — мило произнесла Александра Павловна, — отдай номерок Диме, передай, что у меня голова разболелась. Он поймёт.

— Ну, как скажешь, — удивился Стас и забрал номерок. — Может, тебя подвезти?

— Не надо. Я уже вызвала такси, — убедительно врала Арканиха, — идите, досматривайте спектакль, он великолепен.

— Хорошо, — нехотя согласился Стас и взял Алю за руку. — Напиши, как доедешь.

— Конечно, милый, — Александра Павловна наклонилась и поцеловала его в мохнатую щёку. — Ты всегда был заботливым.

Стас и Аля ушли, но по дороге в зал она остановила его на лестнице, сняла с его плеча чёрный короткий волос, незаметно положила его в карман и сказала:

— По-моему, я влюбилась.