Серёжка

Александра Бурдукова

Перед вами необыкновенная история про обыкновенного одиннадцатилетнего мальчишку, который остался без родителей. Про честность с собой и про чудеса, которые всегда рядом. Про любовь. Про силу и смелость. Про жизнь. И даже про то, как перевоспитать взрослых.В книге нет длинных описаний и скучных философствований, наоборот, лёгкие и короткие диалоги вовлекут вас в вихрь переживаний и событий, заставят вас удивляться, смеяться и плакать вместе с героями, проживая всю историю от начала до конца.

***

В первый месяц было очень тяжело. После того как уехал Серёжка, Амалия как будто постарела лет на десять. У неё и было-то полтора часа вечером да час утром, пока она была дома сама с собой, а остальное время нужно было выглядеть как обычно хорошо. Раньше, когда кто-то из ребят уезжал в семью, она переживала, конечно, но всегда радовалась. Они всей группой устраивали праздник-проводы и обязательно вручали выбывающему из интерната ребёнку памятный блокнот в толстой обложке, где от руки каждый писал пожелания на будущую счастливую жизнь. Серёжкин блокнот получился грустным, а праздник тогда вовсе не получился. Амалии казалось, что физическое ощущение потери заполнило всё её пространство и ни на капельку не уменьшилось за четыре недели.

Берта тоже не находила себе места. Точнее, наоборот. Она почти всё время сидела у себя под окном и не участвовала в вечерних занятиях. Амалия, если говорить откровенно, даже радовалась этому, потому что каждый раз, когда она видела грустные глаза Берты, слёзы так и поднимались к горлу. Вообще, в последний месяц слёзы всегда были близко-близко, Амалия впадала от этого в ещё большую депрессию и, казалось, ничего не могла с собой сделать.

Дни тянулись медленно. Вечера и вовсе были бесконечными, тяжёлыми и неповоротливыми. Понимая, что так не может дальше продолжаться, Амалия решила поднять вопрос о возможности удочерения Берты. Она вдруг осознала, что если отпустит ещё и Берту, то жизнь совсем потеряет всякий смысл. И как только мысль о том, как они с Бертой будут жить вдвоём, поселилась в голове Амалии, жизнь как будто развернулась на сто восемьдесят градусов. У Амалии появилась цель.

***

Берте было одиннадцать, Амалии — почти сорок шесть. Заполняя бесконечные, необходимые для рассмотрения ходатайства об усыновлении, бумаги, она больше всего удивлялась, почему родить ребёнка без мужа можно, а усыновить нельзя. Она специально освободила себе четверг, чтобы ходить по инстанциям и скучным учреждениям, где её спрашивали почти об одном и том же и почти всегда отказывали. Каждый новый четверг Амалия всё острее чувствовала, что никому нет никакого дела ни до неё, ни до судьбы девочки. Все просто ставили отметки в бумагах. Ничего не менялось. Решение было отрицательным.

— Вот если бы вы были родственниками, тогда да, а так… — работники опеки смотрели на неё добрыми глазами из-под очков и продолжали штамповать бумажки с чужими судьбами. — Никаких шансов в вашем текущем положении.

Мужа и других родственников у Амалии не было, доход — на нижней отметке допустимого уровня, квартира — однокомнатная, и казалось, что вырваться из этого круга было невозможно.

Как-то вечером они сидели с Вероникой у Амалии дома. Был очередной ужасный четверг, потому что в то время четверг, сам того не подозревая, стал самым нелюбимым днём Амалии, днём, который её выматывал больше всех остальных дней, вместе взятых.

— Амалия, а как ты бы отнеслась, если бы тебе разрешили забирать Берту на выходные? — осторожно начала Вера, наблюдая за безрезультатными скитаниями Амалии.

Амалия подняла голову, было совершенно непонятно, надежда или гнев появились в её глазах.

— Сейчас подписали новую программу, — продолжила Вера медленно и вдумчиво, — я слышала, что уже начали её внедрять в больших городах. У неё длинное название, как любят наши чиновники, но суть простая.

Амалия не говорила ни слова, она просто смотрела на Веру, не моргая.

— Практически любой «положительный» взрослый человек при прохождении первичного комиссионного контроля сможет заключить договор с интернатом и забирать ребёнка на выходные. Может быть, это выход?

Амалия вспыхнула:

— Вера! Не говори ерунды! Это ещё страшнее! Я сейчас на это соглашусь, а потом через полгода приедут какие-нибудь добрые люди и заберут мою Берту.

Амалия не привыкла жить полумерами. В идеале Берта должна была стать её родной девочкой навсегда, а не на выходные, но реальная жизнь, похоже, была далека от идеала. Уже ближе к утру, ворочаясь с одного бока на другой, Амалия более-менее здраво взвесила мысль о договоре выходного дня и приняла эту возможность как единственную и настоящую. Продержаться в таком «воскресном» режиме нужно было всего пять лет до выпуска Берты. И вообще, чем старше дети, тем реже находятся смельчаки, которые готовы усыновить почти взрослого человека.