Серёжка

Александра Бурдукова

Перед вами необыкновенная история про обыкновенного одиннадцатилетнего мальчишку, который остался без родителей. Про честность с собой и про чудеса, которые всегда рядом. Про любовь. Про силу и смелость. Про жизнь. И даже про то, как перевоспитать взрослых.В книге нет длинных описаний и скучных философствований, наоборот, лёгкие и короткие диалоги вовлекут вас в вихрь переживаний и событий, заставят вас удивляться, смеяться и плакать вместе с героями, проживая всю историю от начала до конца.

***

— Берта, я хочу с тобой поговорить, — Амалия подошла к Берте ближе к вечеру, когда у детей было свободное время в игровой, а Амалия и вовсе уже должна была уйти домой.

— Что-то случилось с Серёжкой, Амалия Сергеевна? — с беспокойством спросила Берта, заглядывая в глаза Амалии, словно заранее пытаясь найти правдивый ответ о самом главном.

— Нет, девочка, всё хорошо.

Амалия часто называла её девочкой. Это было так мило. Берта представляла при этом, что вместо «девочка» Амалия говорит «девочка моя». По крайней мере, интонация была очень похожа на ту, с которой её давным-давно «моей рыжулей» называла мама. Казалось, что уже сто лет Берта живёт без мамы, а на самом деле прошло-то всего ничего.

Они прошли по длинному коридору до учительской, где после шести часов вечера уже никого не было, и сели на диванчик. Видно было, что Амалия очень переживает, и Берта, не понимая, что происходит, тоже немного нервничала.

— Берта, я не знаю, с чего начать и как вообще об этом говорить, поэтому буду говорить правду. Ты ведь меня поймёшь?

— Вы хотите уволиться?

— Нет, погоди.

— Меня хотят удочерить? — Берта вскочила с дивана и встала перед Амалией, не оставляя ей шанса скрыть правду.

— Берта, подожди, всё хорошо. Сядь, — Амалия взяла Берту за руку, но та осталась стоять перед ней, натянутая как струна. — Берта, я хочу, чтобы на выходные мы с тобой вдвоём уходили ко мне домой. Каждые выходные, на два дня. Я хочу стать твоей патронажной матерью.

— А что, так можно? — аккуратно спросила Берта.

Амалия замерла. По интонации она не поняла, обрадовалась Берта или нет.

— Да, сейчас можно. Ты согласна или нет?

И не успела она договорить, как Берта впервые в жизни запрыгнула на колени к Амалии и обняла крепко-крепко.

— Конечно, согласна, Амалия Сергеевна, конечно, согласна! — она не торопилась разжимать рук, и Амалия тоже, схватив Берту в охапку, вдыхала запах её рыжих волос.

Они сидели в обнимку, казалось, целую вечность, хотя прошло всего несколько секунд.

— А сегодня пятница? — радостно протараторила Берта, выпучив глаза. Она вся светилась от счастья.

— Нет, сегодня вторник, — улыбнулась Амалия, хотя только что готова была разреветься.

— А вы уже в эту пятницу меня заберёте?

— Да, документы готовы. Мне осталось только подписать, — Амалии казалось, что стук её сердца слышен на весь коридор, такого волнения и радости она не испытывала ещё ни разу в жизни. — Я не могла, не имела права подписать, не поговорив с тобой.

— Вы и вправду думали, что я могла отказаться? — Берта сделала удивлённые глаза, но боженятки радости, прыгающие в её взгляде, так и кричали: «Ура! Ура!»

— Ну, я верила, что ты согласишься. Ты же уже взрослая девочка, я должна была спросить тебя. Твоё мнение важно, ведь это касается и меня, и тебя, ну и вообще всей нашей дальнейшей жизни.

— Я согласна, Амалия Сергеевна, — Берта села рядом и прижалась к руке Амалии. — А как же мне теперь вас называть?

— Я не думала об этом, — искренне ответила Амалия, потому что над этим она действительно ни разу не задумалась. — Время покажет. В интернате называй меня, как всегда, Амалия Сергеевна, а дома… Вот домой придёшь и придумаешь. Надо купить тебе ночнушку, чтобы до пятницы успеть постирать.

— А можно пижаму? — робко спросила Берта. — У меня дома всегда были пижамы.

— Пижаму так пижаму, — ответила Амалия, и слёзы покатились из её глаз сами собой, как будто поняли, что можно расслабиться.

Берта уткнулась в рукав Амалии и тоже всхлипнула.

— Ой, ну сейчас диван намокнет от наших с тобой слёз, — сказала Амалия, почему-то решив не скрывать своих эмоций.

Берта удивлённо подняла глаза. Она вообще не знала, что взрослые могут плакать. Увидев лицо Амалии, она, не раздумывая, начала вытирать её щеки, потом свои, потом снова её. Они обнялись опять и договорились никому сейчас об этом не говорить.

Обе эти девочки — одна взрослая, а вторая ещё маленькая, но тоже уже такая взрослая, — радостные и счастливые, возвращались в группу. Они обе понимали, что начинается новая жизнь. Какой она будет, девочки знать не могли, но они искренне верили в самое лучшее и, как заядлые заговорщики, крепко держась за руки, шли по длинному интернатовскому коридору.

Почти перед самой дверью Берта остановилась, крепче сжала ладонь Амалии, посмотрела на неё и тихо сказала:

— Спасибо! — потом через небольшую паузу добавила: — Я честно-честно никому не скажу.