Путешествие по небесной России

Александр Шкут, 2022

Обычный россиянин попадает в необычную современную Россию, из которой сразу очень желает вернуться домой, где всё привычно, хоть и нелюбимо. Однако молодому человеку совершенно неизвестно, как возвратиться обратно, из-за чего приходится посещать странные места и встречать странных жителей. Впрочем, все названия с именами вдруг оказываются до боли знакомыми, что не оставляет героя равнодушным и заставляет смотреть на Россию другими глазами. “Русь, куда ж несёшься ты?" – задаётся он не единожды вопросом на ходу. В грязь политики, религиозный рай или к вечной любви?Содержит нецензурную брань.

Глава II. Камень

Сколько времени прошло с начала полёта, минуты или десятки минут, Андрей не знал и даже не мог предположить. Судя же по явно понижавшейся температуре воздуха, владивостокец допустил, что его несло по невидимой белой спирали куда-то вверх: если это было так, то он с большой долей вероятности находился внутри туманного дьявола — редчайшего природного явления, при котором туман закручивался в вихрь. До сих пор, как хорошо знал фанат стихий, никому из учёных не удалось и мало-мальски исследовать данные смерчи — о них делали выводы только по рассказам очевидцев.

Молодой человек вертелся в белой пелене не один: те же круги описывали поднятые ветром с земли окурки, обёртки от мороженого, пустые сигаретные пачки, травяной сор. Периодически из клубов проступали вещи покрупнее и потяжелее: пластмассовые бутылки из-под газировки, стеклянная пивная тара разных цветов, надувшиеся полиэтиленовые пакеты — всё то, что можно было найти не только в урнах, но и прямо на газонах либо в придорожных кустах. Единожды мелькнули синяя бейсболка, вероятно, сорванная воздушным потоком с чьей-то головы, а также раскрытая серая женская сумка, по предположению приморца, выброшенная в городскую зелень каким-нибудь владивостокским вором.

Подобно летавшему мусору в Андреевой голове крутился хоровод из мыслей. Дальневосточник уже с позитивом вспоминал недавнее расставание с Олькой и её отъезд из их съёмной квартиры к родителям, поскольку девушке не придётся беспокоиться из-за происходившего с ним. Что до собственных отца с матерью, то в их отношении любитель катаклизмов почему-то переживал меньше: он давно жил отдельно, как-то всё время был предоставлен себе и нёс ответственность за себя сам.

Хотя едва Андрей следом задумался о самом худшем развитии событий, размышления о родителях стали куда более чувственными. Дабы отогнать скверные догадки, он начал прикидывать, что же с ним случится, если всё как-то обойдётся.

Правда, ни об этом, ни о чём-то другом рассуждать долго не получалось, потому что приходилось то и дело уворачиваться от кружившего мусора. Иногда манёвры не удавались — что-то прокатывалось по свитеру с джинсами, что-то на время застревало за воротом рубашки, а что-то увязало в волосах. В такие моменты повторялись навязчивые мысли, что выкидывать окурки куда попало больше не стоило.

Неожиданно туманный гость вспомнил о своём телефоне, лежавшем в кармане, и решил посмотреть, доступна ли сеть. Но как только пальцы извлекли мобильный наружу, его по касательной сильно ударила взявшаяся буквально из ниоткуда пустая пивная бутылка. Сотовый предательски выскочил из ладони и отправился в белоснежную пропасть, сопровождаемый нервным криком “Аааааа!”

Довольно быстро смирившись с потерей, владивостокец, уже с полгода намеревавшийся поменять морально устаревший китайский аппарат на более престижную модель, бросил вслух:

— Ну и чёрт с тобой!

Стремительное расставание с телефоном даже позабавило пострадавшего. “Так и надо избавляться от старого!” — подумал он и через секунду ловко увернулся от нового стеклянного снаряда, ушедшего, точно не сумевший приземлиться самолёт, на второй круг.

Впрочем, Андрей мало чем отличался от проносившегося мусора. Молодого человека, как и бытовые отходы, кружило и кружило, кружило и кружило, отчего ему всё более казалось, что воздушный хоровод уже никогда не остановится. Голова из-за верчения в одном направлении соображала меньше, тяжелевшие веки исподволь норовили сомкнуться, внимание к происходившему с каждой минутой угасало. И когда дальневосточнику подумалось, что вот-вот он погрузится в какой-то безумный вальсирующий сон, темп кругового движения принялся активно замедляться, мусор — пропадать, а туман — местами проясняться. Даже уставшие глаза стали замечать в нём внушительные пустоты.

Вскорости не осталось ни одного окурка, ни одной бутылки, ни одного пакета. Прекратился и подъём. Андрей это понял, глядя на изменение направления движения воздушных полостей: впредь они взялись плыть вверх, что прямо говорило о начавшемся спуске. “Неужели теперь я буду падать? — ужаснулся словно уколотый иголкой фанат стихий. — Как, как же так??” Но не успел он додумать свою чёрную мысль, как ноги во что-то упёрлись, тотчас подкосились — и владивостокец повалился наземь.

Распластавшись, он провёл подушечками пальцев по покрытой тонким туманным слоем твердыне, однако так и не смог понять, что за материал под ним. Наощупь неизвестная рельефная поверхность являлась достаточно тёплой: не холодной как металл или каменная порода и не горячей как что-то опасно нагретое. Чтобы лучше её разглядеть, Андрей взмахами ладони избавил на время маленький участок от сплошной пелены: проступившее полотно донельзя напомнило рассыпанную повсюду белую мраморную крошку. За секунды тонкий слой тумана снова закрыл её собой.

Любитель катаклизмов осторожно приподнялся: сначала облокотился на руки, затем посидел на корточках, а после встал во весь рост. На новой высоте окружавшее пространство просматривалось заметно лучше, нежели внизу или на набережной, и походило на зал с кривыми подвижными клубившимися стенами, а также менявшим форму потолком. Спустя короткое время одна из зальных сторон и вовсе перестала быть цельной — из тумана проступил белоснежный контур огромной арки.

Не желая подчиняться чужой воле, которая просто-таки будто подталкивала выбрать расчистившийся путь, молодой человек решил немного пройтись в других направлениях. Он сделал несколько шагов право, следом влево, затем назад, но везде туфли быстро нащупывали крутые спуски в белую пелену: определённо, альтернатива ведшей к арке дорожки отсутствовала. Ощутив безысходность, Андрей вновь перевёл взор на единственный в округе объект. Из-за переменчивой облачности он в одночасье почти скрылся из вида, но чуть погодя, точно по мановению волшебной палочки, превратился в прекрасно различимую массивную триумфальную арку. Над её проёмом золотилась надпись из толстых букв: “НЕБЕСНАЯ РОССИЯ”.

— Чёрт возьми, что тут творится? Где я?? — выругался туманный гость.

Немедля он сильно ущипнул себя — не помогло. Ударил правой пяткой по левой ноге, прямо по большой берцовой кости, дабы совсем сделалось больно — не помогло. Не поменялось абсолютно ничего, кроме того, что нога прилично заныла. Осознавая тщетность новых попыток очнуться от неведомого сна, фанат стихий попробовал собраться. Он, как мог, успокоился, пригляделся к полностью проступившей из тумана арке и принялся думать.

Поначалу Андрея удивило то, что сооружение с названием, в котором фигурировало слово “Россия”, было не обшарпанным, не потрескавшимся, но потом он понял, что в принципе все въездные ворота в мире пребывали в хорошем состоянии, даже в России: “Нет, уж что-что, а их содержат как надо! Они — первая витрина”.

Других вариантов не оставалось: дальневосточник робко направился к арке. Едва ли не после каждого своего медленного шага он озирался по сторонам. Правда, это давало мало толку, поскольку слева, справа, сзади и спереди густой туман, точно находясь на натянутой привязи, не отступал и не подбирался ближе.

Подойдя к проёму вплотную, по-прежнему не намеренный действовать по чужой указке туманный гость рискнул обогнуть белоснежное сооружение. Попытка не удалась: стелившийся внизу туман скрывал всё те же, уходившие в белое никуда, крутые склоны. Тогда, прежде чем прошагать сквозь арку, бывший студент-архитектор внимательно осмотрел её. Внешний вид являлся простым, лаконичным: скульптуры, барельефы (выпуклые скульптурные рельефы, выступающие над плоскостью менее, чем наполовину. — Прим. автора) и горельефы (выпуклые скульптурные рельефы, выступающие над плоскостью более, чем наполовину. — Прим. автора) отсутствовали. Форма свода, несомненно для Андрея, представляла собой цепную линию (линию, в которую вытягивается цепь, прикреплённая к двум столбам. — Прим. автора). Глядя на неё, владивостокец сразу припомнил, что по дороге, составленной из подобных дуг, можно смело ездить на велосипеде с квадратными колёсами — в точности так же, как на велосипеде с обычными круглыми колёсами по обыкновенной ровной дороге. Яркое воспоминание о студенческом прошлом вызвало у молодого человека улыбку, с которой он и вошёл в арочный проём.

При пересечении невидимой границы ничего не произошло. Белое небо не рухнуло на белую землю, туманный дьявол не захватил повторно свою жертву. Пройдя несколько метров вперёд, приморец обернулся и поразился тому, что клубы тумана уже наполовину поглотили арку. “Странно, как же странно это…” — сделалось не по себе Андрею. Он отвёл глаза и опасливо продолжил путь внутри белёсого пространства с ограниченной видимостью.

Единственная дорожка, покрытая тонким туманным слоем, не меняла ни своего направления, ни своей ширины. Вскоре белоснежное сводчатое сооружение полностью слилось с белой стеной.

Чем дальше дальневосточник продвигался, тем больше ощущал себя ёжиком в тумане — как встреченные им азиаты на площади Борцов Революции. Вместе с тем Андрею думалось, что если бы он наблюдал за собой с высоты, то сходство с компьютерной стратегией получалось бы полным: в игре герой тоже куда-то шёл, и по мере его движения на экране показывались новые участки игрового поля, а пройденные — исчезали. “Да, настоящий виртуальный мир… — подытожил про себя фанат стихий. — Наверное, я всё же сплю, и мне снится компьютерная игра”. Впрочем, несмотря на свою лень, владивостокец мог уверенно сказать, что компьютерными играми не увлекался, предпочитая им активный веб-сёрфинг (лазание по интернету в поисках разнообразной информации. — Прим. автора).

Туманный путь оставался пустынным ровно до того момента, пока из впереди копошившихся клубов не проступил большой белоснежный округлый силуэт. Приморец остановился, прислушался, сосредоточенно посмотрел по сторонам — вокруг всё было так же бело и тихо. Ещё более осторожно, чем раньше, он двинулся дальше, навстречу препятствию.

Вблизи оно оказалось огромным белым камнем. Высотой исполин был примерно по Андреевы плечи, а в обхвате — будто упитанная продавщица из продуктового магазина, расположенного на первом этаже родной пятиэтажки. Камень, как и парадную арку, покрывал золочённый текст. Читая, молодой человек не верил глазам:

Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

Иначе не попасть обратно в земную Россию.

Любитель катаклизмов обомлел.

— Да что за чертовщина творится!? — выругался он, задрав голову куда-то вверх. — Туда, куда, принеси, отнеси! Не попасть!! Что значит “не попасть”?? Что за бред? Когда это всё закончится??

С досады Андрей пнул камень туфлей, вследствие чего настала очередь правой ноги заныть.

— Кх-кх, а ты не кричи, мил человек, и по камню не бей! — вдруг послышался чей-то хрипловатый голос из-за белой глыбы. — Он, конечно, всё стерпит, как бумага, но всё же ни в чём не виноват!

— Это ещё кто? — стал шёпотом задавать вопросы сам себе Андрей, вжав голову в плечи. — Я что, тут не один?

— Не один! — тут же куда бодрее буркнул приморец, едва осознал, что произошло. — Не один!!

В нетерпении владивостокец отошёл на край дорожки и заглянул, насколько это удалось, за глыбу. В считанных метрах от неё стоял невзрачный, приземистый, но крепенький старичок с короткой седой бородой. Одет он был во всё бежевое: от самых бровей вверх тянулся усечённый, не остроугольный, колпак, напоминавший грешневик (старинный головной убор, похожий на короткий цилиндр с узкими полями. — Прим. автора), туловище покрывала подвязанная поясом косоворотка, широкие штанины ниже коленей переходили в онучи (закреплённые верёвками портянки. — Прим. автора), стопы плотно обжимали лапти. Вид незнакомца почему-то вызвал у дальневосточника ассоциацию с футболистом: если бы в Древней Руси играли в футбол, то игрок должен был выглядеть именно так.

— Дед, ты кто? — обыденно обратился на “ты” к пожилому человеку приморец, предпочитавший и в общественном транспорте вместо того, чтобы уступить место пенсионерам, уткнуться в телефон, как делало немалое число Андреевых сверстников.

Не проронив ни слова, неизвестный поплёлся к камню. Старческая непредсказуемость озадачила туманного гостя и нагнала прилично страха.

— Так кто ты? — повторил владивостокец, только уже тише.

Незнакомец снова ничего не ответил. Правда, в этот раз он бросил прищуренный взгляд на вопрошавшего и быстро опустил глаза.

Трижды уточнять одно и то же фанат стихий не решился: он отступил на пару шагов, очень желая при неминуемой встрече сохранить хоть какое-то расстояние до старика.

Поравнявшись же с глыбой, белобородый путник остановился, прислонился к ней рукой, дабы перевести дух, и неожиданно заговорил:

— Интересно, кх-кх, почему большинство выглядывает слева от камня?

Странный встречный вопрос поставил Андрея в тупик. Молодой человек будто набрал в рот воды и не сводил со старца взора.

— То-то же. С собой разобраться не могут, а уже спрашивают у тебя, кто ты такой и откуда. Кх-кх!

Прокашлявшийся старикан выдержал порядочную паузу, словно смакуя, до чего ловко ему удалось вогнать в ступор собеседника, который по-прежнему молчал.

— Ладно, будет с тебя, — удовлетворённо улыбнулся белобородый старик. — Всего понемногу. Рассказываю тебе, кх-кх, кто я. Для тебя, как и для других, как и даже для самого себя, я — имярек. Просто имярек. У меня нет имени, нет фамилии, нет прозвищ. Я сам по себе, кх-кх.

Дальневосточник непонимающе насупил брови.

— Вот тебя как зовут? — поинтересовался незнакомец.

— Андрей… — еле пробормотал любитель катаклизмов, вдруг понявший, как сильно у него пересохло во рту.

— Вот, ты — Андрей, а я — имярек. Я — настолько рядовой житель небесной России, что у меня нет никакого имени. Меня, кх-кх, не узнаешь в толпе. Ты всегда пройдёшь мимо, даже не бросив на меня хоть сколь-нибудь изучающего взгляда. Ты ни за что не зацепишься в моём облике. Я как бы существую, но меня как бы нет. Я как бы везде и как бы нигде. Кх-кх, и нет, я такой не один. Нас много, имяреков. Просто тут один. А так нас много в небесной России. Мы и есть небесная Россия!

— Вот, посмотри внимательно на меня, — старец снял следом колпак. — Что ты видишь особенного?

Приморец оценивающе уставился на чужую голову: над морщинистым лбом белела седая копна волос, среднего размера уши примыкали к впалым старческим щекам, средней толщины нос соприкасался с седыми усами, внешне неотделимыми от стандартной белой бороды, которая полностью скрывала подбородок.

— А теперь закрой глаза, — попросил старикан, — и назови самую яркую выделяющуюся деталь!

Туманный гость сомкнул веки и попробовал с ходу определить наиболее запомнившийся элемент внешности неизвестного. Как назло, ничто не выходило на передний план: варианты перебирались по кругу.

— Вот, я же говорил! — усмехнулся старик. — А ты мне всё не веришь!

— Ну пускай — “имярек”. Мне-то что? — огрызнулся задетый владивостокец. — Имярек, так имярек. Ты лучше скажи, где я!

— Вот чудак, кх-кх! Там же написано! Ты в небесной России! Или читать не умеешь? Не умеешь, кх-кх?!

— Дед, давай серьёзно! Что мне до твоих шуток? Как отсюда выбраться?

— Вот же, — хмыкнул старикан, — наконец вопрос по сути! Кх-кх, а то, кто ты, где я…

Белобородый незнакомец подошёл на расстояние шага к Андрею, так и не решившемуся сдвинуться с места.

— А теперь слушай сюда, мил человек, — надев колпак, старик поднял вверх указательный палец. — Теперь серьёзно, кх-кх. Я для того и хожу тут, в тумане, туда-сюда, инспектирую, чтобы вам помогать. Вы же как дети, кх-кх! Ведь мы же сейчас разойдёмся — и больше не увидимся! Где тебе ещё помощи искать? Кх-кх, нет, я не собираюсь давать тебе советов. Советы — зло! Тот, кто даёт советы направо и налево — ничего не стоит! Если совет просят дать, то ещё можно подумать, кх-кх. Но чтобы самому?! Кто ты или я такой, чтобы давать советы?! Нет. Я тебе расскажу негласные правила, кх-кх, а ты уж, будь добр, ради себя же намотай их на свой несуществующий ус!

Старикан почесал нос, после чего добавил:

— Это — правила собственной жизни жителя небесной России, то есть — простого россиянина.

— Дед, дед, подожди, — не выдержав, перебил владивостокец. — Какие ещё правила?! Зачем мне они?

— Так! Не зли меня! — рассердился имярек. — Ты видел, что написано на камне? Вот, прочитай ещё раз!

Неизвестный указал рукой на золотые буквы. Приморец демонстративно цокнул, однако перевёл взгляд туда же.

— Читай! Что молчишь?!

— Вслух?!

— Да, вслух! Что как маленький? Как будто, кх-кх, я ради себя распинаюсь тут?!

— Пойди туда, не знаю куда, — начал с нескрываемым раздражением Андрей, — принеси то, не знаю что. Иначе не попасть обратно в земную Россию.

— Понятно написано?

— Понятно-то — понятно, но что мне до этого?

— А то, кх-кх, что это не шутка. Понимаешь? Тебе действительно надо будет пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что. Иначе ты не вернёшься домой. И чтобы сделать это, кх-кх, нужно следовать негласным правилам.

Молодой человек не поверил своим ушам. “Какие-то правила, куда-то пойти, — прокрутил он в своей голове. — Надо выслушать этого сумасшедшего старика да избавиться от него! У кого-нибудь другого всё разузнаю”.

— Правил всего два, кх-кх. Запомни — два! Если будешь соблюдать их на своём пути, то у тебя будет шанс попасть назад, а не остаться здесь! Я не знаю, кх-кх, сколько людей вернулось — я всё время тут, в тумане, но говорят, что никто не вернулся, кх-кх. Потому что не соблюдают сказанного, а сами к этому прийти не могут!

— Ладно, дед, говори уже свои правила, — поторопил имярека владивостокец. — Говори, и пойду я.

— То-то же. Заметь, ты сам меня попросил! — старец улыбнулся и тут же посерьёзнел: — Так слушай, кх-кх. Правило первое. Ты должен отказаться от учителя. От учителя как такого: ни людей, ни богов. Понимаешь, кх-кх? У тебя не должно быть наставников в поучении жизни — ты должен сам, всё сам. Приходи ко всему сам! Можешь что-то услышать, подсмотреть, принять к сведению, но не больше, кх-кх. Гони любого жизненного учителя из своей головы! Он сбивает тебя с твоего пути и заставляет идти по его дороге. Понял?

— Да понял, понял, — нетерпеливо махнул рукой дальневосточник. — Давай второе, дед!

— Правило второе, кх-кх. Ты должен отделить страну от государства. Для себя, в своей голове. Отдели страну как таковую от государства как такового — и никогда больше не соединяй! Это, кх-кх, настолько разные и определяющие жизнь вещи, что когда они у тебя смешены, вся твоя жизнь перемешена и подменена. Многие понятия, кх-кх, и ценности в твоей жизни искажены. Но как только ты отделяешь страну от государства, всё раз и навсегда встаёт на свои места. Кх-кх, взгляд твой очищается: разум вместо мутной картины, созданной наложением двух картин, видит чётко одну и чётко другую. Понял?

— Да понял, дед — понятно объясняешь! Всё? А то пойду я!

— Всё — да не всё, — старикан провёл ладонью по белой бороде. — А куда ты пойдёшь?

— Куда… — призадумался на миг Андрей и всхохотнул: — Пойду туда, не знаю куда — как на камне написано!

— Кх-кх, а дорогу как искать будешь?

— Язык до Киева доведёт! — вновь отшутился приморец, предвкушая должное вот-вот состояться расставание с надоедливым незнакомцем.

— До небесного Киева, — многозначительно поправил имярек и продолжил ещё более загадочно: — Язык — да не твой. Слушай — да не спрашивай. Помни о первом правиле! Спросишь у кого, что делать, чтобы найти путь — пиши пропало, домой не вернёшься.

Договорив, старец опять погладил бороду — и неспешно зашагал дальше по скрытой тонким слоем тумана дорожке. Дотоле порядочно развеселившийся владивостокец резко посерьёзнел: как-то совершенно неожиданно для него старик сменил чудаковатый бред на бред малопонятный, а после и вовсе ушёл.

Андрей со вспыхнувшей злостью неясной природы смотрел в спину исчезавшему в белёсой пелене имяреку. Молодой человек даже чувствовал, что хотел о чём-нибудь ещё спросить старикана или просто крикнуть что-то ему вслед, но язык никак не поворачивался сделать это. Пожилой незнакомец так и слился в полной тишине с белыми клубами.

Дальневосточник какое-то время постоял на месте, повторяя про себя слова неизвестного, но потом совсем остыл к услышанному. Равнодушие весьма скоро сменилось прежним брезгливым отношением к старику: “Да на что этот сумасшедший дед мне сдался?! Надо побыстрей выбираться отсюда. Встречу кого-нибудь более адекватного. Лишь бы этот туман поскорее ушёл — в нём мало чего хорошего жди…”

Собравшись с мыслями, фанат стихий обогнул глыбу и зашагал по пути, которым пришёл имярек.

После того как огромный камень вкупе с парадной аркой остались позади, всё вокруг сызнова предстало сплошным клубившимся пространством, лишённым ориентиров и указателей. Без них приморец абсолютно перестал понимать, насколько туман мог сгущаться или рассеиваться. Обнадёживало только одно: покрытая белой каменной крошкой тропа оставалась единственной дорогой. От обеих её кромок так же, как и ранее, в белоснежное небытиё уходили крутые склоны, спускаться по которым любитель катаклизмов не решался.

Отсутствие же развилок позволяло владивостокцу думать, что он точно не заблудится и всегда сможет вернуться в исходную точку. Впрочем, поворачивать назад дальневосточник совершенно не намеревался, однако мысль о том, что за спиной были знакомые места, всегда грела душу любого преодолевавшего неизвестный путь человека.