Царевич

Дмитрий-СГ Синицын, 2021

Кожемякин Дмитрий Сергеевич случайно попадает в деревню Морожкино, где доживают свой век все сказочные герои русского эпоса. Занимая место воеводы, старается вернуться домой, паралельно разгадывая мистические загадки, происходящие с жителями деревни на протяжении всего пребывания. Чтобы спасти жителей, ему придется спуститься в загробный мир и попасть к первосоздателям бытия, где потребуется найти ответы на один главный вопрос. Содержит нецензурную брань.

Благодарности

Этой страницей выражаю слова благодарности первым читателям, которые вселили в меня уверенность в своем выборе. В данной манере я писал впервые, отчего мне было сложно воспринимать действия в книге. Но книга, в общем-то, удалась.

Первая благодарность тебе — читатель! Благодаря твоему интересу у меня есть тяга создавать дальше. И я готов ответить на все твои вопросы в любых социальных сетях.

Вторая благодарность Голубеву Юрию Евгеньевичу за его выявленное желание прочесть набросок, а также некоторые предложения по тексту.

Третья благодарность Литвиной Нине Валентиновне за ее критику: «Это совсем не по-взрослому, Дмитрий. Но я с большим интересом прочла это творение». Но ведь мы и не собираемся взрослеть. Да и книга позиционирует себя как юмористическая фантастика.

Четвертая благодарность Ивановой Ларисе Владимировне. Это самый первый человек, который читает абсолютно все и только говорит «Да», «Нет». Сколько она уничтожила моих рассказов и начинаний, неизвестно.

Пятая благодарность Туппе Эрику Ришатовичу за его отзывы и постоянные надоедания по поводу выхода чего-то нового.

Шестая благодарность писателю Альбине Нури, которая и посоветовала развивать этот стиль повествования, за что ей низкий поклон.

Главная благодарность моему книжному агенту Кудашевой Гюзель Сабитовне, которая не перенесла инсульт. Именно она, в далеком 2011 году, дала мне шанс выйти на книжную полку со своей первой книгой и оставалась единственным наставником до самого конца.

Мы долго обсуждали идею книги. Я писал ей (она жила в Руан, Франция) много зарисовок. А когда обсуждали тему книги по скайпу, то она с таким умилением смотрела на все мои эмоции и говорила: «Вот это все, да в книгу!»

Заранее прошу прощения у всех, кто будет сравнивать эту работу с другой. Возможно, на что-то и будет похоже, и каждый найдет здесь что-то из знакомого. Но, уверяю вас, что идею я вынашивал очень давно, а «родителем» этой идеи был мой, ныне покойный, дед.

Памяти Кудашевой Гюзели Сабитовны посвящается…

Пролог

Рад представиться — Кожемякин Дмитрий Сергеевич, или просто Царевич. Княжий воевода деревни Морожкино.

Владения у нас небольшие: пара десятков домов да кузница с баней. На этом княжьи угодья заканчиваются.

Князь наш, Василий Иванович, давненько перестал выходить в свет. Осел в своих палатах и совсем не появляется на политической арене. Все ему грибочки да ягодки в лесу собирать.

Люд у нас не простой, а самый что ни на есть сказочный: Василиса Прекрасная, Любушка, Кощей Бессмертный, Баба Яга, Горыныч. Обзавелись семьями да хозяйством, доживая свой век. Да и куда им уходить?

А что касается меня, то здесь не все так просто. Вроде история банальная да тысячу раз писанная.

В обычный летний день решил прогуляться по нашему сосновому бору, свежим воздухом, так сказать, подышать. Тем более погода выдалась как нельзя кстати… После двух недель неперестающего ливня воздух прогрелся до +31 градуса. Небо чистое, легкий ветерок, да к тому же выходной. Ну чем не повод развеяться?

На лесной тропе повстречался молодой лисенок. Мне стало настолько интересно, что решил проследить за ним; в итоге, сам не зная, как это произошло, очутился здесь, в Морожкино.

Уж сколько попыток возвращения было предпринято. Сколько экспедиций снаряжал князь, да толку ноль. Даже Яга со своими заговорами и то не смогла дать мне вразумительного ответа; мол, придет время, и ты вернешься. Ну, я тоже могу нацепить на себя одежду пострашнее, дать объявления о хиромантии и отвечать всем общими фразами: «ты будешь счастлив, нужно только дождаться этого времени», «ты будешь богатым, только нужно предпринять некоторые действия», «я чувствую, что ты переживаешь горе»… Ну какой современный человек не переживает сегодня? Тем более с мегаполиса?

Что говорите, бред? Ну так и я о чем.

В общем, делу время, а потехе час. Усаживайтесь поудобнее да внимайте моему рассказу.

Глава 1

— А ну, лопух лохматый, выходи давай! — раздалось снаружи. От тяжелых ударов по двери содрогалась вся баня. Я резко соскочил с места и не сразу понял, где нахожусь.

На ощупь вышел из парилки в предбанник. Яркий свет из окошечка, до боли, ударил в глаза. Стук не прекращался.

— Да иду я, иду! — крикнул в ответ.

— Ты погляди на него, еще должны изволить своим ожиданием, — не унимался голос снаружи.

Я надел кроссовки и накинул на плечи ветровку.

— Куда меня вообще занесло? — едва слышно выругался я.

Перед баней, казалось, собрались все жители Морожкино. У каждого в руках были топоры, лопаты, мотыги, грабли, вилы. Ну прямо радушный прием гостей.

— Надо тикать… — пронеслось в голове, однако меня немедленно скрутили два здоровых мужика в кожаных нагрудниках.

— А ну, черт бородатай, — все тут же перекрестились, — признавайси, откуда ты явился нашему миру? — выкрикнула полная женщина с легкой хрипотцой в голосе. В глазах явно отражалось желание меня скрутить и растоптать. Толпа загудела.

Я огляделся. Позади всех стояла огромная площадь с гордо возвышающимся острогом¹, в центре которого располагался весьма приметный терем с расписными стенами да умело вырезанными по дереву узорами. Большие ворота острога едва обнажали внутренности убранства за стеной.

Домики за острогом также выглядели опрятно. За ними текла река, рядом с которой стоял неуклюже установленный знак с текстом: «Рика Смародина! Ни купацы! Яйки клац-клац. Холодно!»

— Опа! — вырвалось у меня. — А где я?

По толпе пробежала волна смеха.

— Ты, хрен огородный, давай излагай! Да гляди, чтоб умысла тайного не было, а то мы таких сразу видим! Выкладывай, зачем прибыл в наши края?

— В смысле? — удивленно ответил я. — Я не в Челябинске, что ли?

— В какой Челяпеске, кобыла? — не унималась женщина. — Кто ты есть, я спрашиваю?

Я стоял и ничего не понимал. Вроде люд нормальный, а одет по-странному. Говор тоже какой-то интересный. Да и деревушек в наших окрестностях я не припоминаю.

— А, так я в лагерь попал, что ли? — улыбнулся я, но тут же напоролся на гневный взор этой женщины. — Хотя, какой лагерь-то? Реки этой не припомню, да и поляны у нас здесь такой нигде нет, — пробубнил я под нос.

— Васька, да ты ему по макушке дрыной… все расскажет… — кто-то выкрикнул из толпы.

— Шмотри не пришиби мальца. Кашатик-то шупленькай шовшем! — кто-то добавил из толпы.

— Да на кой черт мне грех на душу приписывать? Вот мы его к Василию Ивановичу… а там, что укажет княже, на то и сведём…

После этих слов я не заметил, как оказался на плече этой могучей женщины по имени Васька, которая, к слову, даже не почувствовала мой вес. А мужики, что держали меня, с ухмылкой провожали.

Вот так я и познакомился с Василисой Прекрасной, от которой прекрасного-то ничего не осталось, только бесформенное чудо в обтягивающем сарафане.

Василий Иванович оказался достаточно добрым человеком. Мужичок очень низкого роста. Горбатый. Седоволосый. Жидкая бородка, которая рассекала ровно посередине его подбородок, и очень густые брови делали из него доброго старикашку. Глаза близко посажены.

Вот смотришь ты на этого могучего человека и понимаешь, что за его плечами годы военных походов, войн, сражений. Он правит без ущерба населению. Его боятся, но любят. Он один в своем роде. И крепок, и могуч, хоть и горбат. И со спины он выглядит бодро… Но вот он делает поворот, а перед твоими глазами продолжают мелькать картинки из твоих представлений о могуществе этого человека. Какой он красавчик. Какой он мужественный. Оно так и есть, но вот его лицо… Глаза в кучу, губы чуть ли не трубочкой, будто впервые пытается кого-то поцеловать… Ну тут уж простите, смеха не удержать.

И поначалу мне было трудно, но со временем я привык. Хотя, порой, смешок предательски вырывался.

В его руках была моделька самолета, которой он бороздил воздух вокруг себя, словно ребенок, озвучивая каждый вираж.

— Я назову это… крылелёт… нет, птицекрыл… нет… ступо-лёт… — вдумчиво говорил княже, а я стоял и с большим умилением наблюдал за каждым его движением.

— Это самолет! — вмешался я. Все вокруг тут же ахнули в голос. Старик замер и кинул презренный взгляд в мою сторону. Какой-то тощий старичок в красном одеянии, сняв колпак с головы, бросился в ноги князю.

— Не вели казнить, царь-батюшка! Не вели…

— Отвянь! — буркнул князь, отдернув ногу в сторону, и медленно подошел ко мне. — Как ты сказал?

— То, что у вас в руках, это самолет! — еле сдерживая смех, ответил я. Князь стоял напротив и пытался смотреть мне в глаза со всей своей княжьей строгостью, но его глаза от этого только больше косились.

— Само… что?

— Са-мо-ле-т! — повторил я по слогам.

— Са-мо-ле-т! — вдумчиво произнес он, вскинув руку с моделькой к потолку. — Са-мо-ле-т!

— Что это с ним? — сквозь смех обратился я к Ваське.

— Замолчи! — прошипела она, отвесив подзатыльник.

— Ты чьих будешь? — вдруг сказал князь. В воздухе повисла напряженная пауза. Все внимание было на мне.

— Не понял! — удивился я.

— Я говорю, чей ты? — слегка повысив голос, сказал старик.

— Не понял! Ну, мамин и папин! Да, в принципе, свой я!

— Да что ты заладил «не понял», «не понял»… Он что, больной? — обратился княже к присутствующим.

— Больной! Больной! — в голос ответили все.

— Да чего обзываться-то сразу! Не больной я вовсе! — нотка обиды дрогнула в моем голосе.

— О! — воскликнул князь. — Заговорил! Так чьих будешь, спрашиваю?

— В смысле?

— Ой, кора дубовая! — как-то жалобно произнес старик и вытер пот со лба рукавом. — Чей ты? Откуда? Кто отец? Какая семья? Титул? Чьих кровей?

— Аааа, ну так бы сразу и сказали! Кожемякин я, Дмитрий Сергеевич!

— Кожемякин? — вдумчиво произнес князь и бросил острый взгляд в сторону бояр. Там только развели руками, мол, не знаем никакого Кожемякина.

— А царство какое?

— Царство? — удивился я. — Какое царство?! Вы чего, с ума посходили здесь все. С Челябинска я. Со столицы Южного Урала.

— С Чегябеска? — еще больше удивился князь и вновь кинул взгляд на бояр. Там все сразу забормотали: «С Чегябеска!», «С Чегябеска!»

— Да, на кой вы мне тут, плешивые загривки, нужны, когда толку от вас не больше, чем от полена? Только слова повторяете! Хотя, от полена пользы больше.

— Повторяем! Повторяем! — забубнили бояре.

— Тьфу на вас! — плюнул князь и обратился ко мне. — А ты, молодец, не из местных, получается. Где этот Чебялиск находится?

— Челябинск! — поправил я.

— Я и говорю — Чебу..ксик! Ай, — махнул он рукой, — в общем, откуда дорогу держишь? И чего у нас забыл?

— Это вы мне скажите, где я нахожусь. А то вышел погулять, понимаете ли, и…

— Ты погляди, какой наглый! — с легкой иронией произнес князь. — Не, такая скотина в наших краях не водится!

— Да ну бросьте вы обзываться, ей богу, как дите! — на этот раз было действительно обидно.

— О, — вскинув указательный палец кверху, воскликнул князь. — Верующий! Именем Его кличет, значит не заморский! Ну, говори, куда путь держишь?

В это время я окончательно поверил в то, что свихнулся. То ли жаркая погода дает о себе знать, то ли просто попал в какую-то ролевую игру. Скорее всего второе.

— Да с Челябинска я. Вышел прогуляться по бору, а попал к вам!

— Как это — вышел? — удивился князь. — А что, у вас там в Чебу… там… это… — замешкался князь. — Вы можете спокойно так выйти? А кто правит вами?

— Правит нами… — вдумчиво произнес я. — Никто нами не правит! Мы сами себе указ! Страной правит президент!

— А что это такое? — поинтересовался князь.

— Что именно? Страна или президент?

— Ну, и то, и то…

— Страна — это государство, а президент это… — я стал очень осторожно подбирать слова, — президент — это, что-то, типа, князя. Только, его выбирает народ.

— Ты гляди-ка, народ выбирает! Бардак у вас там, я бы такого не допустил! А сюда зачем пожаловал?

— Господи! — воскликнул я. Все тут же повторили это слово и стали креститься. — Я не понимаю вообще, что здесь происходит? Это какой-то розыгрыш? Или что? Объясните мне!

— Ты гляди, какой дерзкий попался! — сказал князь. — Не хочешь говорить, ладно. Дело твое! А ну, — воскликнул князь, направляясь к своему трону, — зовите сюда эту… старуху!

В палату вошла старушка с костяной ногой. Вот чего я в свет не видывал, так это бродячий скелет, обтянутый кожей, да еще и в красном вульгарном платье с глубоким декольте и… тьфу ты! Ну что за настрой у человека.

— А ну, старая, диву нашему дивись! — крикнул Василий Иванович, усаживаясь на трон.

— Уже дивлюсь! — прококетничала она. — Какому диву-то?

— А ты разверни свой таз ржавый да воочию узри наше чудо-чудное! — князь развел в разные стороны руки.

Старушка, которая, к слову, очень умело управлялась с каблуками на большой шпильке, проворно развернулась и направилась ко мне модельной походкой.

Сквозняк из окна развеивал ее волосы, а она, как в замедленной съемке, шла ко мне от бедра. Она зубами стянула с руки перчатку и бросила в толпу бояр. Те чуть не поубивали друг друга. А когда она закусила нижнюю губу, слегка прищурив глаза, то бояре загудели, как стадо баранов.

— Касатик, приветики! — проронила неумело старушка, выставив свою пятую точку напоказ и откинув руку в сторону.

— Здравствуйте, бабушка! — ответил я. Гул удивления, охов и ахов вновь прокатился по палате.

— Бабушка? — завопила она. — Это я бабушка? Да перед тобой стоит первая дива! Мисс Морожкино и всея земель морожкинских — Леди Яга!

— Ну-ну! — успокоил ее княже. — Ты, давай, не зазнавайся, старая! Всея здесь я, и больше них… — княже поперхнулся и тут же исправился, — никто! Уяснила? — Яга прикрыла рот рукой и одобрительно кивнула.

— Леди Яга? — в широкой улыбке расплылся я. — Баба Яга, что ли?

— Нет! — грубо ответила она. — Это кто вообще такой? — обратилась она к князю.

— Вот это мы хотим узнать у тебя, что за молодец появился в наших краях.

— Да тут и так понятно! — обижено ответила Леди Яга и направилась в сторону дерущихся из-за перчатки бояр. — А ну, пупсы, перчаточку… А этого, — она указала на меня пальцем, не оборачиваясь, — в баньку, дня на три, заприте. Еды и питья не давать, сам расколется да всю правду-матку вырубит за раз…

Вот так я и познакомился с Бабой Ягой. Простите, Леди… Все мы помним эту злую старушку из сказок… избушку на курьих ножках… ворона… метлу и ступу… бабку в лохмотьях и бородавки на носу.

А здесь все иначе: напомаженное лицо, раздутые силиконовые губы, тонкой ниточкой тянутся брови, кожа лица идеально гладкая и с тонной тонального крема. Грудь третьего размера, а вдобавок еще и бюстгальтер с очень большим пуш-апом. Итого размер пятый имеется точно. Тонкая осиная талия, и… все это заканчивается впалой пятой точкой с очень худыми ногами. В какой момент оступилась Яга, неизвестно.

Следующие три дня, как и было предписано, провел в бане. Из головы не выходил образ Яги. Ну как может такое создание при ее амплуа отлично смотреться с таким, прошу прощения, сексуальным видом? Уму непостижимо… Но ведь эта кошелка старая должна колдовать, молодцев губить, детей есть и что-то там еще… Но Яга и красное платье с туфлями на шпильках… Красота — страшная сила.

Три дня казались вечностью. Каждый вдох давался с большим трудом. В какой-то момент стала видеться чудь², начал слышаться чей-то шепот в углах. Как кто-то скребется за дверью. Я пытался вырваться наружу, стараясь выбить дверь ногой, но затея была не очень. Дверь имела весьма массивные петли, да и сама была сделана добротно.

В какой-то момент я свыкся с тем, что происходит вокруг меня, и даже поверил во все галлюцинации. Но все равно, где-то там, внутри, здравый смысл боролся со всем этим абсурдом. А каждый сердечный стук отзывался в голове: «Этого… не… может… быть!»

Так вот… Чудь светилась яркими огнями. Они бегали, прыгали вокруг меня. Даже пытались со мной разговаривать, и я, представьте себе, отвечал… Хотя порой казалось, что это обычные бесовские игры над измученным телом несчастного заложника.

Чудь, или не чудь вовсе, звала за собой. Они щипали, кусали. Говорили, что все у меня будет отлично, и они помогут с моей проблемой, нужно всего лишь протянуть им руку. И я почти сдался, как вдруг услышал знакомый голос снаружи.

— Эй, бревно заморское, ты живой? — голос Васьки был как нектар для оголодавшего человека в заточении. Сил на ответ не было. — Ты живой, нет?

Послышался лязг ключа в замке. Дверь протяжно заскрипела. Тяжелые шаги спугнули танцующую чудь. А я обессилевшей рукой старался прикрыть лицо от пробирающегося внутрь дневного света.

Фигура застыла в дверном проеме.

— Берите его! — сказала она и скрылась.

Две крепких тени схватили меня и потащили наружу. В глазах потемнело. Я потерял сознание.

Глава 2

В течение последующих недель испытания сваливались одно за другим. И везде был один и тот же итог:

— Ты чьих будешь? — спрашивал князь.

— Из Челябинска! — отвечал я, не понимая, что он от меня в итоге хочет услышать.

А потом, в какой-то из дней, пришла Яга и разложила костями ему мою судьбину.

— Василий Иванович, — говорит Яга без кокетства, но по-прежнему как-то неуклюже, — решила, давеча, погадать на чайной гуще…

— И?

— Что «И»… ничего не показывает! — Яга сделала паузу. — Решила разузнать зельем все!

— И?

— Что опять «И»? И там ничего! — Яга вновь сделала паузу. Создавалось такое впечатление, что ей нравилось наблюдать за нервозностью князя. — Решила уж костями взять верх над нашим залетным товарищем!

— Ну чего тянешь-то? — не выдержал князь и соскочил с трона.

— Так и там тишина! Вообще ничего! Понимаешь, княже, даже кости не знают, откуда он. Его как будто и не существует. Заговорить пыталась, так не схватывается зелье. Я заговариваю, а оно бурлит в ответ, цвета меняет.

— И чего тогда делать? — с легкой паникой в голосе спросил Василий Иванович, поправляя корону у зеркала. — Угроза престолу имеется?

— Так она есть всегда! А вот касатик совсем не представляет никакой угрозы. Если его как бы нет, то и сделать он нам, как бы, ничего не сможет. Так что за престол свой можете быть спокойны

— Как это «как бы»?

— Ну, чисто гипотетически, теоретически. По-моему мнению, в моих интересах и так далее. Да будьте спокойны! Не родился тот, кто мог бы посягнуть на княжье место. Но надо бы расспросить о друге нашем Константина Сергеевича.

— Это кто? — встрепенулся князь.

— Кощей! — воскликнула Яга. — Будь он неладен. Три рублика занял, так уж полтыщи лет обещается вернуть!

— Ну, полно тебе! — успокоил ее князь. — Зови этого, костозадого! А этого, сюда…

Глядел Кощей на меня внимательно. Ходил кругами. Играл бровями. Принюхивался с умным видом. Закатывал глаза. Его трясло. Издавал непонятные звуки. В общем, жути на присутствующих навел много. А я стоял и боялся пошевелиться. Мало ли что у этого… на уме.

Все за сердце спохватились, когда Кощей загибаться стал и присел на пол.

— Погубил, касатик, Костю! — взвизгнула Яга, раскинув руками.

Князь чуть не побелел от страха. Взвизгнул, что есть силы. В палату ворвались бравые дружинники.

— Да стойте вы! — взмолил Кощей. — Не кричите так, прошу!

— Погубил тебя заморский гость? — дрожащим голосом спросила Яга.

— Да он-то нормальный! Из наших… оттуда! — кивнул он головой в сторону.

— А чего ты тут тогда… — отвесив Кощею «отцовского леща», забранила Яга.

— Да с похмелья я! Еще живот крутит! Видать, отравилси!

— Тьфу ты! Дурина безголовая! Мы тут все испугались, а он… Была бы воля моя, всех уток перестреляла бы! И концу твоему настала бы… — Яга еле сдержала так сильно рвущееся наружу слово брани. — Скотина тощая! Мы тут за него все перепугались, а он, видите ли, с животиком мучается. Попка сопливит, ты погляди!

— Не кричи, старая! И так тошно! — вновь взмолил Кощей.

— Так он из наших, говоришь? Откуда? — поинтересовался князь.

— Ну так это, оттуда, знамо. Этот, который у Смородины-реки…

— Так это черт, что ли? — перекрестившись, выкрикнул князь и вместе с ногами взобрался на трон.

— Упаси Господь, батюшка! Людской он! Бравый молодец! Из того мира! — тут же залепетал Кощей.

— Из того мира? — вдумчиво произнес он. — А как его назад вернуть? Как он здесь вообще появился. Натворит делов, а нам, посля, расхлебывать дурь эту! Я уже и не припомню, чтобы к нам оттуда кто захаживал!

— Да никто не знает! — сделала заключение Яга. — Я уж на своем веку не припомню такого случая. Кощей и подавно! Но раз он попал сюда, значит и выход есть.

— Есть! — выдавил из себя Кощей, пытаясь встать с пола. — Он есть, но как найти его. Говорил же тогда, что пригодится, а вы…

— Давайте думать тогда, что делать с залетным пареньком-то! Раз он из наших, тогда выделить ему место, и пущай батрачит как скотина до заката, — деловито произнес князь.

— Ну а куда его? — начал один из бояр. — Мест в дружине нет. Да и не возьмут его туда, щупленького такого. При дворце-тереме тоже все занято. Хотя… — он сделал паузу. — Княже, а что если ему снять с вас часть обязательств?

— Как это! — с ужасом гаркнул он. — С меня?

— Да, Батюшка, с вас! Что если ему отдать почести работы холопской? Пущай занимается! Все равно мы эти дела мимо пускаем. Глядишь, показатели улучшатся.

Князь немного помедлил. Нахмурился. Поиграл бровями. Осмотрел всех и махнул рукой.

— Так и быть! Повелеваю! Да, пусть займет место воеводы. Ставка есть, а человека нет! А налоговые вычеты идут! Вот, пущай сидит в своей берлоге да думы думает. Может чего полезного родит! К княжьим делам допуска не давать, а к архиву гриф секретности снять. Пусть еще разберет дела старые да отчет составит касаемо статистики. Эдак лет за двести прошлых… И это только минимум! Глаз не спускать. Домой мальца, по возможности, тут же отправить! А то еще придется объясняться перед Первыми.

— Да кто ж видел-то их, Первых? — вставила свое слово Яга.

— Цыц! — гаркнул князь.

Вот с этого времени я стал поданным княжьего двора. И он, между прочим, не соврал. Скуки от моей работы было столько, что и врагу не пожелать! А ведь работать нужно! Ставка есть, довольствие выделяется, отрабатывать надо! Бесплатно тут кормить меня никто не будет.

Глава 3

Так прошло два года. Успел освоиться и стать своим. Даже пытались женить на местной красавице — Ленке. Да только не место мне здесь. Я не могу жить здесь, а Ленке нельзя жить в моем мире.

В военное ремесло вник не сразу, а постепенно, хотя до воеводы не дотягивал. Меч персональный поднять от земли не смог. Так и волочу его за собой. Кстати, ознакомился со всеми делами в архиве.

Первым на глаза попалось дело Емели. Объявлен в розыск. Приметы такие-то. Особые приметы: печка на собственном ходу. Метка «пропал без вести». Содержание дела: тридцатому году, у деревушки Морожкино, пропал младой парень. Имя — Емеля. Перебрав с дубовой настойкой, поймал щуку, с которой долгое время разговаривал. После, поверив в заклинание, которое сказала щука, ходил по деревне и орал «по щучьему велению», за что был помещен в погреб до рассвету. На утро его не обнаружили. Опросы свидетелей говорят о том, что Емеля каким-то образом смог выбраться из погреба, залезть в дом к соседке и украсть печь из дома. Хозяева ничего не слышали, спали. А после бегал с бубном вокруг печи да повелевал ей от имени щуки. Потом запрыгнул на нее и уехал в неизвестном направлении. Подозреваемая — Баба Яга. Так как подразумевается то, что Емеля и Печка были заговорены. Обыск у подозреваемой никакого результата не дал. Через три недели поставлена в разработку, в ходе которой выявлено ее прямое… дальше бумага отсутствует.

В общем, веселое тут время было, не то что сейчас: каждое утро прибегает Любовь Петровна и все жалуется на Горыныча. Мол, змий трехглавый опять напилси и буянит. Весь огород потоптал. Урожай угробил. Фильмы с Брюсом Ли и Джеки Чаном пересмотрит и начинает отработку, как он выражается, «куфуев».

— Разберемся! — отвечал я, потому как знал, что Горыныч урожай не погубит, кормить-то скотину надо чем-то.

Но в этот день все пошло не по плану. Я приготовился подремать. Накрыл лицо шляпой. Откинулся на спинку стула. Вдруг слышу топот.

— О, Любовь Петровна! Четко по секундам! — пронеслось у меня в голове.

Потом несколько минут перепалки с моим помощником Иваном за дверью. Брань, ругань. Все зашумело, загремело.

— Ну все, пришиб бабку! — пронеслось в голове. Ванька, он такой, он может!

Я подошел к двери и аккуратно ее отворил. Дверь предательски заскрипела. Любовь Петровна поправляла на себе сарафан.

— О, батюшка-царевич! Касатик… — начала она, оживленно махая руками. Далее ее рассказ пролетел мимо моих ушей, потому что я не мог понять, как такая хрупкая старушка смогла вырубить такого здорового увальня, как Иван? — Ну так, что скажете? Беремся?

— Беремся! — ответил я и закрыл дверь.

— Десять минут дайте! — прокричала Любовь Петровна.

— Батюшка-царевич! Мы все здесь! — отрапортовала появившаяся в дверном проеме голова Любови Петровны. — Кого прикажете первым?

— А что такое? — удивленно спросил я. — Куда первым?

— Ну вы же сказали…

— Ах, да! — воскликнул я, пытаясь вспомнить, о чем говорила она ранее. — Не надо никого! Я сам выйду!

— Ага, поняла! — ответила она и скрылась за дверью. — А ну, давай ты… ну чего сидишь, а! — раздался скрипуче голос Любови Петровны.

— Отличный из нее сыскной получился бы! — ненароком подумал я и широко улыбнулся, но тут же сделался серьезным.

В двери показался Филимон, княжий летописец и по совместительству хранитель казны. Что-то вроде бухгалтера.

Мужичок в возрасте. С длинючей бородой и густыми бровями. Близко посаженные мелкие голубые глаза делали из него всегда доброго и наивного дедулю, чем он иногда и пользовался. Кстати, почти у всех местных мужиков такое лицо.

— Здрав будь, Дмитрий Сергеевич! — пробубнил он, снимая высокий колпак с головы.

— Я сейчас выйду! — тут же ответил я, вставая со стула.

— Да мне бы немного поговорить с вами наедине! — нервно ответил он, теребя колпак. Его глаза забегали по сторонам.

— Я сейчас выйду, Филимон! — более грубо ответил я и направился к выходу. Филимон нервно задергался.

— Но мне нужно с вами переговорить!

— Мне про тебя уже все рассказали! А коли что, князю доложу, а тот на кол тебя…

— Чего сразу на кол-то? Ничего я не делал!

— А чего нервничаете? Значит есть, что скрывать! — слегка поднадавил я. У Филимона выпал колпак из рук.

— Да это… я ж не со зла! Я немного взял! Только самую малость! А то, что брал Потап, это его спрашивать надо! И песок в порох он насыпал! И скотину он Горынычу сам отвел, а не Горыныч у него спиз… — Филимон поперхнулся. — В общем, не крал Горыныч скотину у Потапа!

— О как! — воскликнул я и взял перо с листом бумаги. — Продолжаем!

За десять минут Филимон заложил всех, с кем работал. Из доброго старикашки он превратился в отца морожкинской мафии.

— Хорошо! — грубо остановив рассказ Филимона, сказал я. — Пойдем-ка за мной, посмотрим на других!

Филимон попятился к двери, преграждая мне путь.

— Только Князю, Василию Ивановичу, не вольте! Прошу вас, господин Царевич! Не должен он знать этого!

— Говорить или нет, решать не мне! Как вы «аукнули» со мной в самом начале, так вам и откликнется сейчас!

Филимон выпрямился. Надел колпак, водрузив его на лысую голову, и плюнул через плечо, кинув презренный взгляд в мою сторону.

После дневного допроса всех присутствующих я отправился обратно к себе. Следом вошла Любовь Петровна.

— Ну что, Царевич, узнали?

— Да я-то много узнал! Садитесь, Любовь Петровна! — выдохнул я.

— Куда?

— На стул!

— Зачем?

— Допрашивать вас буду!

— За что?

— А за то, что здесь, — я показал ей весь исписанный лист допроса, — целая басня про ваши выходки!

— Так эта… Батюшка-царевич, не виноватая я! Ну, понимаете ли, взяла немного там, тут, и все… и все! Больше ни-ни… совсем… упаси Господь! — она перекрестилась трижды.

— И все же! — начал я, уткнув конец пера в лист бумаги, не сводя с нее глаз.

Любовь Петровна сдала всех.

— Ну-с, да тут за все года преступления раскрыты! Ой, спасибо вам, Любовь Петровна! Вот так вот смекалка моя заставила вас выдать все, что знаете!

— Обманули, что ли? — удивилась Яга.

— Ну почему сразу «обманули»? Я пошел на хитрость, а вы сами мне все рассказали! Разве не так?

— Ну, — задумалась она, — вроде и так, но каким образом вы этого добились, господин Царевич!

— Еще раз, Любовь Петровна, повторяю, что я вас ни в коем случае не обманывал! Я вас попросил, а вы сами все рассказали! Разве не так?

— Так! — вдумчиво ответила она. — Вот дура старая!

— Ну, желательно, здесь такими словами не выражаться! И не дура вы вовсе! А то, что…

— Так это… — прервала она. — Очки-то нашлись?

— Очки? — удивился я. — Какие?

— Так украл-то кто? — взмолила она. — Нашли воришку?

— И стоило вам, Любовь Петровна, тратить силы и ресурсы воеводы Морожкино такой вот нелепой штукой!

— Как это нелепой? Почему сразу нелепой?!

— А то, что я потратил весь день ради того, чтобы узнать, кто украл ваши очки?

— Ну… — вдумчиво затянула она. — Да!

Я только мотнул головой.

— Хе! Очки ваши, — я сделал небольшую паузу для более эпичного ответа, — на голове!

— Чьей?

— Вашей, Любовь Петровна! Ва-шей! — ответил я и, прихватив шляпу, вышел из кабинета, а Любовь Петровна так и осталась сидеть неподвижно в центре комнаты.

Глава 4

У княжьего трона стоял дубовый стол с большой диорамой³, где располагалась вся армия князя нашего — Василия Ивановича. Здесь и дружины, и конные полки, и лучники. Полк авиации и даже линия обороны из магов и нежити.

Ходят слухи, что князь лично вытачивал из дерева каждого юнита. Да с какой детализацией! И пальчики у всех видны. И глазки у всех, как живые. Даже швы на одежде и то четко просматриваются. Эка мастерство у нашего батюшки. А если прикинуть, сколько здесь всего, то неволей начинаешь задумываться о терпении нашего князя.

Он стоял в ночной рубахе до пола. Волосы на голове не причесаны, лицо помято. Как проснулся, так сразу за стол.

— А, это ты! — не обращая внимания на меня, сказал Василий Иванович. — Заходи! Молви, с чем пожаловал!

— Ну, ничего не слышно там, о моем возврате домой? — я слегка отвел взгляд в сторону, потому как понимал, что этим вопросом я порядком поднадоел.

— Ничего не слышно! Что-то еще? — ответил Князь, изображая крутое пике на солдат моделью самолетика. Издав взрыв, махнул рукой. Солдатики разлетелись в разные стороны.

— Раскрыл я ваши преступления! — с гордостью ответил я, понимая, что меня незамедлительно ждет награда.

— Все? — все так же спокойно спросил князь, не обращая внимания.

— Все! — довольно протянул я.

— Как это «все»? — удивился князь.

— Ну… ну все, значит все! — я слегка растерялся.

— А про редьку?

— Раскрыл!

— А про монеты?

— Сделано!

— И про пшено?

— Ага!

— Крапива?

— Ага!

— Конюшня?

— Ага! Ага! Ага! Василий Иванович, я раскрыл, абсолютно, все дела, которые вы мне поручили!

— А с казной? — сказал князь и, прищурив глаз, посмотрел на меня.

— И с казной! — выдохнул я.

Это, кстати, было самое тяжелое расследование в моей новой практике. А, оказалось, все банально просто: кто-то что-то где-то взял. Второй не увидел. Третий забил тревогу, а четвертый всех обвинил. В общем, как обычно.

— Ну-ка… — князь жестом попросил подойти ближе и протянул руку. Я передал листы. — Так, так, так… ага… ага… вот оно как, даже не думал… ага… ага… интересно! Филимон! Вот скотина лысая! А ну, доставьте мне этого колобка сюда! — крикнул он двум богатырям у выхода.

— Ага! — в голос ответила охрана и скрылась за дверями.

— Слушай, а как тебе это удалось? — спросил князь и о чем-то задумался.

— Ну как… как и всегда! Есть свои источники!

— Молодец! — воскликнул князь и потеребил меня за голову. — Молодец! Вот все бы так работали! А чего раньше не сообщил?

— Хотел подтвердить догадки!

— Молодец, Царевич! Молодец! Велю подарками одарить! Бери любого коня из княжьей конюшни! Хочешь, своего отдам?

— Да не нужны мне кони!

— А чего тогда изволить? Дочку замуж? Полцарства? — князь подошел к столу и взял перо. Макнул его в чернильницу и замер, ожидая моего ответа.

— Полцарства — это, конечно, хорошо! Но домой я хочу!

— Ээээ, — протянул князь, почесав затылок, — вот тут у нас незадачка! Не могу я тебя отправить домой! Не знаю, как!

— А Яга?

— А чего она?

— Она знает?

— Эта старая совсем с катушек слетела! Может знает, а может не знает! Как карта ляжет! Вот так…

— Понятно, что ничего не понятно! — грустно ответил я.

— Эй, молодей! Не вешай кислых щей! Найдем мы твой дом! Вот только когда — не знаю! Но найдем! Точно найдем! Потерпи! А пока иди, отдыхай! Заработал себе на отпуск!

— Сколько? — удивился я.

— Два дня хватит?

— Отпуск в два дня? — моему удивлению не была предела.

— Ээх! — взбодрился князь, махнув рукой. — Быть добру! Пусть будет два с половиной! Ну, четвертинку еще добавить можно, хотя… — князь задумался, — там посмотрим!

— Но…

— И не надо благодарить! — перебил меня князь. — А теперь, давай, это… мне тут с лысым пончиком переговорить надо! Вон, в дверях ждет уже!

— Хорошо, ваше Высочество!

Я направился к выходу, встретившись с грозным взглядом Филимона.

Глава 5

— О, касатик! Чего такой хмурый? Как будто в штаны наделал! — поинтересовалась Яга, увидав меня у княжьего терема.

— Да, — я махнул рукой, — мучаешься тут с вами, работаешь! Вы-то дома! А я как ворона белая среди вас. Домой хочу, понимаете? Вот тут все это! — я схватил себя за шею. — Все у вас не так, как у людей.

— Это как?

— Ну, даже вы, Баба Яга!

— Я попро…

— Да, Леди Яга, простите! — тут же поправился я. — Вот вы должны летать в ступе с метлой. Охотиться на детей. Колдовать. Убивать. Нести в этот мир зло! А вы что?

— Что?

— Да в том и дело, что ничего! Что за ерунда? Красное платье, шпильки эти. Ожерелье. Куда все это делось, что было ранее?

— Было дело, касатик, было… Но я дала клятву, что исправлюсь! Я стараюсь, честно, стараюсь! А что, плохо выгляжу? — она провела по своему телу руками и поиграла бровью.

— Не то чтобы плохо. Просто не так, как должны! Ну не вяжется картинка у меня с вашим образом! И это не только про вас! Одного не могу понять, в какой момент у вас всех все поменялось!

— Да я уже давно за ум взялась! И откуда у тебя такая информация? Уж как пару сотен лет точно не занимаюсь ерундой такой!

— Да я же говорил! В сказках, что мне…

— Ой, опять шарманку свою завел! — перебила меня Яга.

— Конечно! Я домой хочу! — завопил я от безысходности. — Гложет меня это чувство! Я даже описать не могу! Ну не могу я так! В животе постоянно крутит, как начинаю думать об этом! Голова кружится.

— Так это… вот в лесок, под кустик сходи, и все…

— Да ну вас! — обиженно сказал я. — Все вы меня под этот кусток отправляете! Не хочу я ни по-большому, ни по-малому! Ни по какому не хочу! Понимаете?

— Понимаю! Не хочешь, как хочешь! Я предлагала… потом не говори…

— Не буду, Баб… Леди Яга!

— Вот, молодец, учишься быстро! Только запомни, я — Ле-ди!

–Хорошо, Леди Яга! Я запомнил!

— А теперь — чао, касатик! — протянула Яга и пошагала от бедра.

Провожая ее взглядом, вдруг слышу, кто-то плачет. Я на звук, а он привел за сарайку, где сидела лебедушка Ленка. Любовь моя, правда тайная. Стройная, пышная по формам, под стать мне. Голубоглазая красавица. Я ее все Морковочкой зову. А ей, вроде как, нравится. Только вот признаться все сил не хватает. Я вроде и влюбился, а тут же и отношение какие-то братские. В общем, не знаю…

— Эй, Ленка, ты чего плачешь?

— Отстань! — кинула в ответ она и отвернулась.

— Лееен! — протянул я. — Чего случилось-то? Ударил кто?

— Никто не бил меня! — взревела она, заливаясь горькими слезами.

— Да не плачь ты… знаешь, как тошно сразу! Вот прям сердцу неспокойно. А ты такая красивая! Такая вся… нежная, что ли… вот, как вижу тебя… сразу хочу обнять и поцеловать… так нежно… страстно… чтобы… чтобы сердце замирало! А ты плачешь… Ну не могу я просто так пройти мимо. Можно я помогу тебе? Скажешь?

— Нет!

— Ударил кто?

— Нет!

— Ты ударила?

— Нет!

— Случилось что?

— Угу!

— Они виноваты?

— Нет!

— Ты виновата?

— Угу!

— Ну хотя бы что-то… Я знаю их? Хотя, глупый вопрос. Я всех знаю. Это рядом произошло?

— Ага!

— Где?

— Там! — она указала на купающегося в речке попа Ивана.

— А он-то чего натворил? — в ответ Ленка встала и убежала. — Ну-с, пойдемте, Сударь, честь девушки отстаивать.

— Пойдемте! — сам себе ответил я и широко улыбнулся. — А фигурка-то… муа…

Глава 6

— Бог в помощь, батюшка! — крикнул я попу Ивану.

Он протер лицо рукой.

— Ой, хороша водица! И тебе не хворать, Дмитрий Сергеевич! Айда! — он махнул рукой и трижды окунулся. — Ой, хорошо!

— Нет, спасибо! — любезно отказал я.

— Ты по делу, али как?

— Можно сказать — по делу!

— Тогда, погоди! — ответил он и направился к берегу.

Поп Иван самый мистический житель Морожкино. Сколько за ним не наблюдал, всегда было интересно, где он живет. Ведь ни храма, ни церкви, ни капища в округе нет. Сам поп то есть, то его нет. И по утрам слышно звон колоколов, а вот откуда звук… чудо-чудное!

Возраст у Ивана весьма преклонный. Однако он, на удивление, имеет тело бравого мужа в самом рассвете сил, лет, эдак, двадцати пяти с начала рождения. А мужику-то седьмой десяток бьет по макушке. И телом своим похвастать не прочь, поэтому часто забегает на берег перед девчушками молодыми мышцами поиграть. А те, дурехи, лишь бы поглядеть да звонко посмеяться.

— Ну, чего хотел-то? — прыгая на одной ноге, поинтересовался поп. — Вот опять, а… в ухе воды больше, чем в речке. Ни черта не слышно!

— Я тут увидел Ленку…

— А, — протянул он, надевая рясу. — Поделом девке! Так и знай! Извиняться не стану. Даже не проси! Они всё видят, — кивнул он в сторону неба, — и за каждое дело спросят вдвойне.

— Да что произошло-то? — нетерпеливо спросил я, наблюдая за тем, как неуклюже он одевается.

Поп Иван замер и кинул на меня презренный взгляд. Я тяжело сглотнул и сделал шаг назад. Так, на всякий случай.

— А она чего молвила? Небось, оговорила старика!

— Да в том и дело, что ничего не сказала! Запугали?

— Да, сегодня ты герой, Дмитрий Сергеевич! — взяв в руки сапоги, начал он. — Наслышан о твоем подвиге! Молодец! За один день статистику князю подтянул!

— Давайте к делу! Зубы-то не заговаривайте!

Поп Иван встал как столб, выронив сапоги. Немного помедлив, он начал:

— Купался я… Не добежал, в общем, до удобств. Ну и прямо сюда. — он указал на свой пах. — Нет, туда! — он указал на лежавшие рядом панталоны. — Ну подмыться, умыться… А что, я человек хоть и старый, а за гигиеной слежу. Приметил я, значит, крадущуюся в мою сторону Ленку. Внимания не обращаю. В воду по колено вошел. Обтираюсь. Поворачиваюсь. А она панталоны мои на голову себе… Вроде как решила испугать меня, что ли… А потом как заверещит! Давай бегать по берегу… рыдать… а я стою и ничего не могу понять, что сейчас произошло…

— Вы ее ударили?

— Да упаси Господь! — крикнул поп Иван и перекрестился. — Грех на душу возьму, если правдивые слова скрыл. Честное слово, стоял вот, как перед вами… — он сделал паузу и добавил, — только в воде.

— И всё?

— И всё! — ответил поп Иван.

Я долго смотрел ему в глаза и представлял происходящее, но в какой-то момент расплылся в широкой улыбке.

— Во-во! Дошло все? Вам-то смешно, а мне страшно за девку стало! Ну я ее схватил и в воду-то пару раз окунул!

— Смыли?

— Смыл! Упаси Господи! Так девке опозориться! Нет, я все понимаю, приведение, типа… шило в заднице… но так попасться… да еще в такую ситуацию вляпаться… в прямом смысле слова… — поп Иван сделал паузу. — Главное, от позора отмыли. Грехи простили. И с чистой душой и головой домой отпустили!

Я вновь стал представлять эту картину.

— Я, наверное, пойду! — сквозь смех и слезы ответил я.

— Вы идите! Но честно, боли причинить не хотел! Все к добру! Но извиняться не стану! Не я наследил, не я виноват!

— Наследили-то как раз вы, Иван! — кинул я в ответ. Тут уж смеха не удержал и он.

— Действительно, наследил! Вы уж меня простите, не добежал!

— Да я-то что… главное, теперь с чистой… душой! — выкрикнул я и залился смехом. Поп меня поддержал ответной ухмылкой. — Ну надо же… — не унимался я. — Бывает же!

Глава 7

Вечером, сидя на небольшом холме на окраине Морожкино, я наслаждался своим отпуском.

Приятно наблюдать за тем, как мирно протекает жизнь в деревне, и я в ней не принимаю абсолютно никакого участия.

Здесь все такие разные, но каждый составляет единое целое. Даже не могу представить, что раньше они жили порознь. Ведь у каждого своя биография. Кто-то даже врагом был, а теперь они как большая семья.

Вот Любовь Петровна гоняет Горыныча по огороду, который, в очередной раз, насмотревшись боевиков про Джеки Чана, отрабатывал приемы на ее участке. Где он фильмы эти смотрит, ума не приложу.

Васька, она же Василиса Прекрасная, гоняет в шею своего мужа. Ленка, кстати, молча стоит неподалеку. Ждет своей участи.

Кузнец! Как изящно работают его мышцы в свете огня из печки. Как умело он раздувает мехами огонь и с какой легкостью заносит кувалду над своей головой. И ведь не жалуется он, что спина болит, что пенсия мала, что денег едва хватает на месяц. Надо, значит надо! Чужого не возьмет, лишнего не положит. Очень мудрый старичок.

Василий Иванович… Это ребенок, заточенный до конца своих дней в теле старика. Эти неряшливость и наивность, сочетающиеся с грозностью и непоколебимостью, оставляют двоякие ощущения. Эти вечерние игры в солдатиков… Прыжки на перине… Сочинения страшных историй… Он же князь! Глава Государства! Пусть и не такого большого, скажете вы. И будете правы! Однако делу государеву это никак не мешает, а значит, волен сам распоряжаться своим временем.

Яга кого-то кадрит у своих апартаментов. Избушка на курьих ножках на привязи рядом. И вроде бы никак не вяжется образ Яги с первой Леди Морожкино. Странно все это. Но оно так и есть.

Кощей пытается тренировать удар мечом. Он уверенно подходит к деревянному столбу. Вынимает меч из ножен. Бросает ножны в сторону. Берется двумя руками за рукоятку, отводит в сторону и слегка пригибает ноги, немного пружиня ими. Делает грозный клич. Замахивается и… вот к нему подбежал поп Иван и кто-то еще. Берут его за руки, а он им что-то про спину кричит.

Девчонки плещутся в речке, и никому не важно, что в славянском эпосе река Смородина имеет совершенно отрицательный образ. И назвали ее так, потому что в какой-то из годов она сильно зацвела и стала травить всех смрадом гниющих водорослей. Но, спешу вас успокоить, жертв не было.

Кинул взгляд на свое окно дружинного агентства, как я его называю. В обычном окне, в котором обычно горел свет, и где обычно представлял себя балериной помощник Иван, за тенью которого наблюдало чуть ли не всё Морожкино… Никого и ничего не было! Была только темнота.

В какой момент Ванька оступился, не понимаю. И в плечах широкий. И кулаки пудовые. Голос мощный. Силушки немерено, а вот когда стал колготки на ноги натягивать да танцевать, ума не приложу. А главное, как ему такая идея пришла в голову? Ему бы в пору на чужбине кулаками махать.

На душе стало как-то неспокойно. Я огляделся.

— Да вроде все хорошо! — пробубнил себе под нос и тут же приметил темную фигуру, бежавшую в мою сторону.

Это был помощник Иван. Его бег знает каждый в деревне: локти чуть ли не на уровне плеч, голова к земле, бедра в разные стороны. И ведь бежит! Бежит, зараза! Бежит быстрее всех!

Оказавшись рядом, схватил меня за плечо. Я невольно выкрикнул и тут же сбросил его руку.

— Ты силушку свою рассчитывай! А то ненароком разорвешь меня!

— Князь… это… — он старался отдышаться. — В общем… надо к нему… беда…

Я кинул взгляд на княжье окно. Свет погас. Никого не видно.

— Ну почему здесь всегда что-то происходит тогда, когда мне очень хорошо?

Глава 8

Крик Василия Ивановича громом разносился по округе. И чем ближе были к его терему, тем больше мной овладевал страх.

Мы вошли за ворота княжьего двора. Все бояре, охрана, подданные стояли напротив центральных дверей и смотрели на окно второго этажа, где находился тронный зал.

— Что произошло? — поинтересовался я у Филимона. Но тот только кинул презренный взгляд в мою сторону. Видать, сильно досталось с утра. Ну а что делать? Я хоть и добрый, но помню, кто и как со мной обошелся в самом начале.

— Где Царевич! — доносил ветер слова князя из окна. — Почему это произошло? Кто допустил? Всех вздерну! Всех! На кол засранца! Четвертовать! На бочку с порохом! Скормить медведям! Обречь на голодную смерть! Раздеть и голым привязать на ночь в лесу!

Голос Василия Ивановича иногда срывался, а иногда звучал настолько уверенно, что я слегка покрылся холодным потом. Уж не натворили ли мы этим расследованием дел, где был замешан сам княже? А что, все может быть. Князь — лицо неприкосновенное, но с одной небольшой поправкой, которую он, кстати, лично подписывал.

Поправка под номером 312 части 2, пункт 3, гласит, что какого бы чина не был подозреваемый, либо обвиняемый, он равен перед законом, как и любой проживающий в Морожкино. Отсюда следует, что раскрытые дела, возможно, прямо или косвенно указывают на участие его фигуры в каком-либо деле. Хотя это не точно.

Из центральных дверей показался придворный конюх. Глаза, полные страха, горели в вечерних сумерках красным огнем. Ноги тряслись. Он быстро поправил на себе одежду.

— За Царевичем отправили! — запыхавшись, выдавил он, рассматривая толпу.

— Да здесь я! — подняв руку, ответил ему. Он подбежал ко мне и толкнул в спину.

— Чего стоишь? Дуй к князю!

— Да что случилось-то? — пытался сопротивляться ему, но толпа тут же недовольно загудела. Пришлось повиноваться.

— Там узнаешь! — ответил конюх и вновь подтолкнул в сторону княжьего крыльца.

Остановившись перед дверями и выдохнув, сделал уверенный шаг вперед.

Внутри ни одной свечи. Полная темнота. Только легкий свет пробивался из-под слегка приоткрытой двери гридницы⁴. Неразборчивая брань доносилась именно оттуда.

Ком в горле поджал дыхание. Сердце, глухим отголоском, застучало в висках. Голова слегка поплыла.

— Стой здесь! — сказал испуганный конюх тихим голосом и побежал к свету. Я замер. Конюх приоткрыл дверь, что-то пролепетал и обратился ко мне. — Пошли!

Я неуверенным шагом переступил порог гридницы и увидел Василия Ивановича в ночной рубахе. Он ходил по большому столу из массива дуба, где, обычно, разворачивались военные кампании его деревянных солдатиков.

Вокруг стола, на котором нервно выписывал круги князь, сидела пара десятков мощных мужей⁵, которые следили за каждым его движением.

— Садись! — хладнокровно скомандовал князь и указал на стул. Две свечи тут же потушили, а напротив оставшейся поставили изогнутое зеркало и направили луч света прямо мне в лицо. Я прикрыл его рукой.

В воздухе повисла напряженная пауза. Князь бросил взгляд презрения на конюха, тот все понял и попятился назад, закрыв за собой дверь.

— Плотнее! — гаркнул он. Я от неожиданности вздрогнул. Князь еще некоторое время смотрел на дверь — видимо, хотел убедиться, что никто не подслушивает. — Ну-с, и долго мы будем молчать? — неуклюже пролепетал он, пытаясь вложить в эти слова как можно больше недовольства. А получилось как всегда. — На меня смотри!

— Я не вижу вас!

После моих слов, князь встал напротив луча света, расправив ноги и уставив руки в бока. У меня предательски вырвался смех. Сквозь рубаху просвечивала тень князя, а между ног…

— Молчать! — вдруг завизжал князь. — Скомороха увидели, что ли? Я жду ответа на вопрос.

От этой картины смешно стало не только мне, но и мужам, которые предательски пускали смешки друг другу.

— Василий Иванович, извините! — сквозь смех и слезы начал я. — Извините меня!

— Что же ты, скотина, творишь такое? Я тебя приютил, крышу дал, накормил, а ты так подло со мной поступаешь?

— Да что я такого сделал-то, Василий Иванович!

— Скажи мне, любезный Дмитрий Сергеевич Кожемякин, где ты был вчера и сегодня?

— Это выглядит как допрос! — напрягся я.

— А это и есть допрос, товарищ воевода! Повторяю вопрос: где ты был сегодня и вчера, начиная с обеда? — я призадумался. — Ага, я так и знал! Виновен! — вдруг воскликнул князь.

— Да в чем виновен-то? — виновато спросил я. — Что не так? Я всего лишь задумался, вспоминая, что было вчера после обеда!

— Ну-с, ждем оправданий, товарищ воевода, Кожемякин Дмитрий Сергеевич. «Незнамо как сюда попавший!» — сказал князь, и в гриднице вновь повисла напряженная пауза.

— Так, — я начал рассуждать вслух, — вчера, после обеда, вроде ничего серьезного не произошло! Ознакомился с делами. Потом, с Ванькой, поехали на обход угодий. А, решали вопрос оброка с двоеданцами. Сделали ревизию военного склада. Все сходится, слава богам. А сегодня, — я призадумался, а глаза князя в несколько раз увеличились, крича «ага, вот ты и попался, раз сказать нечего!» — А сегодня все пошло само собой. С утра забегала Любовь Петровна с очередным розыском. На этот раз это были очки, которые она утратила.

— Нашли? — не скрывая интереса, перебил меня князь.

— Нашли… на ее голове!

— Надобно бы беседу провести, чтобы попросту княжьи человеческие ресурсы не использовали. Так, что дальше?

— А дальше, — я вновь призадумался, — а дальше был опрос подозреваемых касаемо запроса Любови Петровны, где я, к слову, поднял вашу статистику на абсолютное первое место по раскрытию преступности в Морожкино и закрыл все дела за один день, княже!

— За это тебе огромная благодарность!

— Так, а что вы тогда пытаетесь узнать? Почему я здесь? Вы же сами мне дали отпуск! Аж два, — я выделил это слово, — два дня!

— Сегодня днем в процессе ревизии казны выяснилось, что в хранилище не оказалось одной важной части нашего существования — маятника Времени! — деловито начал княже.

— И? — непонимающе сказал я. — Я-то здесь каким боком? Я даже в глаза не видел ваших маятников и уж тем более не представляю, как они выглядят!

— А откуда ты знаешь, что их было два? Я не говорил! — прищурился князь. От неожиданности я задержал дыхание и не смог ничего ответить. — Ладно, пойдем дальше! Ты сегодня заходил ко мне?

— Заходил! Это видели вы, охрана ваша. И все, кто был на площади!

— Значит, косвенно, мы можем брать твою кандидатуру в список подозреваемых!

— Но тогда вы ставите под удар свою репутацию, княже!

— И почему же? — удивился князь, явно не ожидая наступления.

— Допустим, я только предполагаю, примите это во внимание, я замешан в этом воровстве. Значит, мне нужно проникнуть в казну, минуя три поста охраны; это, если не брать в счет тех, кто стоит у крыльца. Верно?

— Верно!

— Посты вы меняете ежедневно! Одних и тех же, на постоянной основе, вы не ставите, следовательно, никто не знает, кто и где будет стоять. Верно?

— Верно!

— Пройти к казне, кроме узкого коридора без окон, невозможно. Остается два выхода, а именно: ликвидировать охрану, что, в принципе, невозможно, потому как на шум прибегут другие. И быть с кем-то в сговоре, что очень сильно подрывает вашу репутацию как полководца. Отсюда возникает вопрос, а не вы ли сами подстроили это все? Ведь никто не знает вашего тайного умысла! И я могу добавить, что в этом случае может быть замешан абсолютно любой подданный вашего двора. Даже охрана!

Было видно, как князь напрягся. Его явно не устраивал такой ход действий. Среди мужей появилось явное недовольство.

— Молчать! — заверещал он. — Молчать, я сказал!

— Но позвольте вас перебить! — продолжал я. — Тот, кто виноват, будет больше всех возмущаться. Это общеизвестный факт. И не надо быть ученым. А из всех присутствующих возмущаетесь только вы. А я, в свою очередь, только удивляюсь от недопонимая того, каким боком я сюда был приписан? Ведь никакого доступа в ваш двор я не имею, а архив находится в отдельно стоящем здании и уровнем ниже. Рвов и тоннелей замечено не было, значит, и архив ни при чем!

— А ты у нас кто? — пошел в атаку князь. — Чье ты место занимаешь? Ты воевода Морожкино, и твоя задача пресекать все эти действия, а не ждать, пока кто-то совершит злодеяние и преступит порог закона. Ясно?!

— Это априори невозможно, княже!

— Молчать, я сказал! — топнул ногой князь. — Сейчас Я говорю! Если ты утверждаешь, что не виноват, то почему мы должны тебе верить?

— Давайте пойдем от обратного! Если вы утверждаете, что виноват я, то почему мы должны верить, что это на самом деле так, и вы таким образом не пытаетесь скрыть свою вину? Ведь в противном случае не я должен предоставить улики обвинения, а вы свое алиби!

— Верно Яга говорила, что не стоит тебя оставлять здесь! — стал строить из себя жертву князь. — А я, дурак старый, не послушал ее. Ведь ясно было, что до добра это не приведет! Ладно, не я тебя сюда привел, не мне и выдворять.

— Вот это не понял сейчас, — удивился я. — Кто привел?

— Это неважно!

— Нет, постойте! — хотел было возмутиться я, но князь меня перебил.

— Молчать!

— Но…

— Молчать! — еще громче завизжал князь.

— Я…

— Вон! — закричал князь. — Вон отсюда! — в гридницу вошли два здоровых богатыря. Схватили меня и понесли к выходу. — И чтобы без маятника не возвращался, ты меня понял?

Богатыри вышвырнули меня через порог. Я упал на землю и ртом, как экскаватор, набрал полный рот земли.

— Мы тебе верили, а ты… — раздался голос кузнеца надо мной. Я резко поднялся и стал отряхиваться, выплевывая землю.

— Да Господи, ну почему меня все считают здесь виноватым!

— Не нужен ты нам здесь! — продолжал кузнец.

Вокруг меня стала собираться толпа. Их каменные лица давили на меня, и только довольная фигура Филимона стояла позади всех и улыбалась во все лицо. Его глаза были наполнены яростью и ему явно нравилось происходящее.

— Верни нам то, что забрал! — сказал кузнец. Я повернулся в его сторону, но его не оказалось на месте. Он как будто исчез. Я повернулся в сторону Филимона, но и того не оказалось на месте. Только колпак лежал на земле. Я обернулся в сторону княжьего терема, где тут же задернулись занавески на окне и пропал свет.

— Да какого черта? — выругался я и направился к воротам острога.

Глава 9

Весь оставшийся вечер я стоял напротив окна в своем агентстве. В голове кружились разные сценарии происходящего. Но в одном они сходились точно — Филимон! Правда, на ночь глядя ничего делать не охота. Да и куда он денется из Морожкино?

— Я бы не был таким уверенным, Царевич!

Я вздрогнул.

— Чур меня! Тьфу, тьфу, тьфу! — попятился я назад и уперся в стол. Упавшая со стола тарелка привела меня в чувство. — Кто здесь?

— И так каждый раз! Спасибо, что не запустил в меня посуду! — раздалось в комнате. — Ты только стой! И прошу тебя, не надо никаких резких движений!

— Хорошо! — ответил я, а сам приготовился бросить кружку в любого, кто сейчас появится.

— Все! Я выхожу! — предупредительно сказал голос. Половица заскрипела. Я напрягся. В дальнем углу показался черный комок. — Спокойно!

— Ты кто? — тяжело сглотнув, спросил я. Рука до боли сжала кружку.

— Как кто? Домовой! Слыхал о таких?

— Слыхал! — выговаривая каждую букву, ответил я.

— Так вот, слушай! Филимон твой утром сбежал! А тот Филимона, которого ты видел, был вовсе не Филимон, а бес! Самый обычный бес в облачении Филимона!

— Чего? — возмущенно протянул я. — Что ты за бред несешь? Ты кто такой?

— Слушай дальше, пока есть возможность! Значит, Филимон давно свалил из деревни после того, как ты его разоблачил! Но, могу успокоить, не брал он маятник Времени! Ты понял?

— Понять-то понял… А где доказательства? И почему я должен верить твоим словам?

— Это уже твой удел, Дмитрий Сергеевич! Хочешь верь, а хочешь не верь! Я домовой! И на этом все! Больше ничего сказать не могу!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Острог — военное сооружение в виде заостренных наверху деревянных столбов, поставленных друг к другу и образующих замкнутый круг, защищающий строения и людей от нападения противника.

2

Чудь — мифическое лесное существо, главной задачей которого было погубить заблудившихся людей.

3

Диорама — массовое зрелищное искусство, в котором иллюзия присутствия зрителя в пространстве достигается синтезом художественных и технических средств.

4

Гридница — большое помещение в княжеском дворе для дружинников.

5

Мужи — свободные общинники-воины, участники народных собраний у восточных славян.