Мумия Ильича. Книга первая

Александр Черенов

«Эх, встал бы ты да посмотрел на то, что творится вокруг!» Так говорим мы, расписываясь в собственной беспомощности и не полагаясь на современников. И вот один из «адресатов» встал. Прозевав воскрешение Ленина, Кремль осознаёт угрозу и пытается исправить «историческую ошибку». Неожиданную поддержку своим планам он находит у лидера коммунистов: у того – свои причины не восторгаться воскрешением вождя. Ну, а Ленин возглавляет «здоровое ядро партии». Ситуация напоминает октябрь семнадцатого…

Глава девятая

Итог впечатлял. Точнее — впечатлил. Потому, что — не сразу. И не своим видом: применением на практике. После того, как чип был осмотрен и не вызвал никаких эмоций, за исключением разочарования, Медик «включил его в цепь». Разочарование почти сразу приказало долго жить. Приказало мозгу Ильича, который не только заработал, что доказывалось текстом с распечатывающего устройства на мониторе, но и оказался в состоянии отвечать на вопросы. За то, чтобы делиться информацией до тридцатого августа восемнадцатого года, и речи не шло: это — само собой разумеется.

Аудиторию поразил не только факт «включения» мозга, но и то, что он контактировал не механически, как робот, а творчески, как человек. Это обстоятельство сразу же сделало течение мыслей ответственных товарищей предельно радикальным.

— У нас есть мозг Ильича!

СИД обвёл собравшихся у монитора торжествующим взглядом.

— Отсюда — какой следует вывод?

— Такой, что у нас есть мозг Ильича, — хмыкнул СБ.

— Нет!

СИД не смутился прозрачным намёком на свой «профессионализм» вкупе с деятельным неучастием в созидательном процессе. Не смутился потому, что готовился внести радикальное предложение, которое не только «реабилитировало» бы его, но и уравновесило в правах творца со всеми остальными. Как минимум, вид его свидетельствовал именно об этом.

— А вывод — такой: если у нас есть мозг Ленина, то зачем нам мумия? Зачем нам её оживлять? Ведь этот микрочип — ещё лучше, чем голова профессора Доуэля: не надо кормить, не надо ухаживать, не надо трястись, что отключится электричество в самый неподходящий момент! Мы можем сделать сколько угодно копий мозга! Я, кстати, и предлагаю запастись копиями. Хотя бы одной. На всякий пожарный случай.

— Пожалуй, здравая мысль, — откликнулся Медик.

Лицо СИДа начало расцветать от удовольствия: кажется, одобрили.

— Насчёт копий, — невозмутимо уточнил Медик — и лицо СИДа перестало расцветать: одобрили — да не всё. Не в полном объёме.

— А насчёт мумии?

— Критерий истины — практика, — «философически» заметил Медик.

— Значит, ты не против…? — начал оживать СИД.

–… эксперимента! — «поставил точку» Медик. И не только в обсуждении, но и на лбу СИДа, куда угодил его взгляд. По этой причине автор предложения оказался на время обездвиженным и обезъязыченным. Этого времени хватило для того, что перейти от слов к делу.

— Кто будет экзекутором?

По праву председательствующего МНС попытался обвести лица товарищей вопросительным взглядом. Попытка не удалась: нечего было обводить. Лица вместе с их хозяевами уже «залегли на пол».

— Ладно, тогда я сам, — вздохнул МНС. — Только даже этот «усечённый» Ленин мне нужен полноформатным.

— Оригинально! — хмыкнул доселе молчавший ВПК. — А, если перевести на русский?

— Мы должны загрузить мозг информацией обо всём, что произошло после тридцатого августа восемнадцатого года. Ну, если не обо всём — то о главном. Политика, экономика, военное дело, культура, искусство, достижения науки и техники — всё, что требуется для полноценного общения. Нам ведь нужны его советы не о том, как отбиться от Колчака или учредить НЭП.

Лёгкий шелест голосов в комнате свидетельствовал в пользу состоятельности этого предложения — как и того, что оно нашло поддержку у товарищей.

— Слово за тобой, дружище!

МНС нырнул в глаза Медику. Тот пожал плечами.

— «Я вам не скажу за всю Одессу» — но меня твоё предложение не застало врасплох.

— То есть?

Лицо МНС начало расплываться в улыбке.

— Не имея возможности… то есть, не рискуя работать с мозгом Ленина, я уже давно начал готовить для него пищу духовную.

— Смотри, не перекорми! Мозг человеческий — это не чердак и не машина.

— Не беспокойся! Пища рассчитана до последней «калории».

— Тогда — скармливай!

И МНС махнул рукой — как, если бы скомандовал: «Пли!»

Медик извлёк из внутреннего кармана пиджака… обычный диск формата CD-ROM. Первым делом он бережно погладил так называемое «стекло»: пластиковую коробку.

— Вот она — пища наша духовная.

«Обед» не затянулся надолго: аппарат демонстрировал отменную скорострельность, а Медик — оптимальный выбор «меню». Через пятнадцать минут «работы челюстями» мозг тысяча девятьсот двадцать четвёртого года «приготовления» по объёму информации превосходил мозг среднестатистического гения первой четверти двадцать первого века. А ведь к нему прилагался ещё и «персональный биокомпьютер» Ильича!

Способности к творческой переработке информации, то есть.

— Я готов? — ухмыльнулся МНС. Медик коротко хохотнул — и потеснился у монитора. — Тогда — «на дыбу» Владимира Ильича!

…После теста, который по совместному настоянию МНС и Медика продолжался больше часа, лица участников эксперимента — со стороны зрителей — уже не генерировали прежнего энтузиазма. Отсутствующую часть его полностью заместили озабоченность — и даже разочарование.

— Да-а…

Красноречия СИДа хватило лишь на эту фразу. Но и она была красноречивой.

— Как прикажешь тебя понимать? — отработал бровями МНС.

— Я отзываю своё предложение, — капитулировал СИД. — Так и понимай.

Это был мужественный поступок мужественного человека. И для него имелись все основания. Нет, разумеется, после «обеда» Ильич не поглупел скоропостижно. И от дачи советов — разумных, толковых — вождь не стал уклоняться. Но дополнительный объём информации как-то странно отразился на характере общения с ним. Мозг стал выдавать различные варианты ответов и предполагаемых действий. Грубо говоря, он компьютеризировался — и в этом смысле обезличился. Да и в содержании ответов не чувствовалось «ленинской изюминки»: так мог ответить не только любой робот, но и любой персональный компьютер.

— Ничего не понимаю! — мужественно развёл руками Медик. — Оборудование исправно, чип — тоже, знаниями я его не перегрузил. Отчего же Ленина в нём стало меньше?

Вопрос показался отдельным присутствующим настолько коварным, что они тут же абстрагировались в «группу товарищей». То есть, показали этому вопросу, что он «ошибся дверью». Исключение, как всегда, составил МНС — и по должности, и по мозгам, и по наличию «политического мужества».

— Увеличился объём — усложнились поиски решения, — попытался успокоить он Медика. — А, возможно, мозг и в самом деле компьютеризировался. Со всеми вытекающими отсюда последствиями — для него и для нас.

— Ты хочешь сказать…

— Нет.

Догадаться о том, что хочет сказать Медик «о том, что хотел сказать он сам», МНС не составило труда.

— Никакого вируса. Но сам состав информации, её подбор и загрузка вынуждают этот виртуальный мозг и воспринимать его соответствующим образом, и реагировать на него. То есть, компьютеризированная пища не могла не повлиять на характер работы с информацией. Нет, мозг Ильича не обезличился: это по-прежнему — его мозг. Ну, то есть, копия его мозга. Но он… как бы это сказать… сделал шаг в сторону автономного существования. И не от мумии: от личности Ленина. Компьютерная составляющая подавляет специфику мыслительного аппарата.

— А-а-а!

Изумление в голосе и взгляде Медика в равных долях смешивалось с восхищением товарищем. И товарищ это восхищение заслужил: не медик, не компьютерщик — а догадался! Один: специалисты «отдыхали»!

— А, вот, нужно ли нам это?

МНС с сомнением покачал головой.

— Такого «Ильича» ты можешь соорудить в любой момент и на любом конструкторе. А нам нужен Ленин!

— Ты настаиваешь на варианте мумии?

В диалог вклинился ВПК. И не один: с выражением скепсиса на лице.

— Даже, если бы случилось чудо, то чем оно помогло бы нам заполучить настоящего Ленина?

Скепсис товарища базировался на здравомыслии. Нет, коммунисты как последовательные атеисты, тоже верили в чудеса — но только в рукотворные. В те, которые сделали либо их руки, либо руки людей, которые могли показать «чертёж и макет в глине». Те, в отношении творений которых вполне допустимы восклицания типа «Чудеса — да и только!» Но — мумия… Это, увы — «не из нашей жизни». Этого мозг завзятого атеиста не мог ни понять, ни принять. Потому, что… очень уж отдаёт сказкой. И не просто сказкой: сделанной в Голливуде.

МНС ответил не сразу. Некоторые время он сосредоточенно грыз… нет, не гранит науки: ногти. Думал, значит. Наконец, он перестал их грызть: надумал.

— Мне вы не поверите. Да уже сейчас не верите. Поэтому я и предлагаю заслушать нашего Египтолога.

— А…

ВПК успел только раскрыть рот.

— Теперь уже — предметно, обстоятельно и «по пристреленным секторам». «Б» из уст ВПК не исторглось: МНС угадал и с вопросом, и с ответом…

— Любопытный результат.

Это было первым, что сказал НЕ после того, как его ознакомили с «последними достижениями науки и техники».

— Я, конечно, не специалист в области компьютеров, но даже меня этот результат не удивляет.

Взгляд МНС посветлел: он, таки, не зря пригласил товарища.

— Вы хотите сказать, что мозг вне формы неэффективен? Вне своей формы? Я правильно Вас понял?

— Правильно.

НЕ решительно сжёг за собой мосты: поступок настоящего учёного и «где-то даже» настоящего гражданина.

— Душа человека должна непременно вернуться в своё тело. Для того египтяне и бальзамировали его.

— А клон? — подался вперёд ВПК. — Куда больше шансов сделать клон Ленина, чем оживить мумию!

Египтолог даже не стал задумываться над тем, качать ли ему головой — и покачал нею. Судя по его решительности — не для того, чтобы выказать сомнение, а для того, чтобы показать, насколько решительно он отвергает внесённое предложение.

— Если заменить тело клоном, душа не признает его. А в этом деле, как вы уже начинаете понимать, всё взаимосвязано: и мумия, и душа, и мозг. Только неразрывное единство всех этих составляющих и может обеспечить воскрешение Ленина. Одного мозга для его функционирования вождём недостаточно. В чужом теле, не говоря уже о клоне, мозг не сможет функционировать с необходимой эффективностью. Более того: начнутся перебои в его работе. Не знаю, почему, не знаю, как — но они начнутся обязательно. Уже одна автономизация мозга чего стоит!

— Значит, у Вас нет объяснения? — изготовился упасть духом Медик.

— Только одно.

Египтолог уже «подставлял плечо».

— Полная гармония. Полная гармония всех элементов. Без этого мозг Ленина — всего лишь мозг Ленина, а не сам Ленин. А нужен Ленин!

В комнате — как и требовалось сюжетом — повисло молчание. Как, там, оно может висеть, науке точно неизвестно — но факт оставался фактом: оно повисло. Уж, такова его специфика: оно или царит, или висит. И, не абы, какое: напряжённое. Другому в такой ответственный момент здесь и делать было нечего. Да и сценарию полагалось соответствовать: молчание, если уж повисает где-то, то обязательно напряжённым. Прерывает (разрежает, оживляет) его — как и полагается не только по сюжету, но и по должности, старший. И МНС решил «не отступать от линии».

— Что будем делать, «господа Военный Совет»?

Поимённого сканирования на этот раз не производилось — и «господа» сочли возможным не «спасаться бегством в окопы», а всего лишь скромно пожать плечами. Так, словно отдавали руководителю пальму первенства — а равно право «рвануть из окопа» первым. Единодушие коллектива обязывало — и МНС обречённо вздохнул.

— Ладно. Тогда я скажу, что мы будем делать.

Несколько пар глаз бесстрашно — теперь уже можно было — устремились на вождя.

— Думать!

Идея не блистала оригинальностью — но конкурентов не нашлось и у неё. Да и что плохого в верности традициям здравого смысла? Против такого подхода к делу коллектив не возражал — и бесстрашно откликнулся на призыв МНС сплотить ряды вокруг Ильича и компьютера…