Мумия Ильича. Книга первая

Александр Черенов

«Эх, встал бы ты да посмотрел на то, что творится вокруг!» Так говорим мы, расписываясь в собственной беспомощности и не полагаясь на современников. И вот один из «адресатов» встал. Прозевав воскрешение Ленина, Кремль осознаёт угрозу и пытается исправить «историческую ошибку». Неожиданную поддержку своим планам он находит у лидера коммунистов: у того – свои причины не восторгаться воскрешением вождя. Ну, а Ленин возглавляет «здоровое ядро партии». Ситуация напоминает октябрь семнадцатого…

Глава пятая

… — Владимир Ильич, Вы здесь?

— «Да».

— Вас не смущает, что мы перебазировались в усыпальницу?

— «Нет».

— Ну, и как Вы сами себе?.. Виноват.

МНС постучал себя по лбу: опять забыл о том, что форма не соответствует содержанию.

— Владимир Ильич, Вы видите это тело?

— «Да».

— Оно Вам нравится?

–…

Глядя на МНС, медиум укоризненно покачал головой.

— Извините, Владимир Ильич, — невозмутимо поправился МНС, — возможно, я не совсем точно сформулировал вопрос. Но я спрашиваю не из любопытства. Дело в том, что Ваш «контактёр»…

И опять МНС впрыснул в медиума солидную порцию яда — но тот даже не поморщился. Вероятно, МНС был далеко не первым по части впрыскивания. В результате медиум стал настолько невосприимчивым к рядовым дозам, что из его крови уже можно было делать сыворотку.

–… так, вот этот товарищ предлагает… ну, то есть… высказал такую мысль… словом, он хочет переселить Вашу душу в тело. Поэтому я и интересуюсь, удобно ли Вам будет там?

— «Нет».

— Почему?.. Ой: опять я… Как бы это.. попонятнее… Вам не нравится тело или не верите в успех? Тьфу, ты: опять забыл!

МНС с досадой покосился на медиума, то ли обвиняя того в «дефектах связи», то ли «приглашая к сотрудничеству». Но так как «эксперт» вовремя — для себя — абстрагировался, пришлось МНС «впрягаться в хомут» соло.

— Разобьём вопрос на два. Итак, первый: Вам не нравится тело?

— «Да».

— «Да» — «да», или «да» — «нет»?

— «Да — «нет».

— А в успех, значит, Вы верите?

— «Нет».

— И здесь — «нет»!

МНС полыхнул ироническим взглядом в медиума. Тот не успел сгруппироваться — и оказался «раненым». А по этой причине — и не способным к сопротивлению. Хотя бы — на уровне возражений.

— Попробуем.

Медиум старательно избегал лобового столкновения взглядов с заказчиком. Уверенности в его голосе также не прибавилось.

— Владимир Ильич, я сейчас буду совмещать Вашу душу с телом. Вы готовы?

— «Да».

— И по-прежнему не верите?

— «Нет».

— Но хоть мешать не будете?

— «Нет».

— Тогда начали.

К удивлению и разочарованию МНС, медиум не стал выкладывать на стол ни карт, ни графиков, ни геометрического инструментария, ни магическихе шаров. Вместо этого он сосредоточился, сдвинул брови и зашевелил ушами. Сдвигал и шевелил он ими до тех пор, пока в изнеможении не откинулся на спинку стула.

— Ну? — в унисон выдохнули МНС и СБ.

— Он уже там.

Медиум смахнул со лба трудовой пот.

— Где? — дружно не поняли заказчики.

— Там.

Медиум перекатил голову «на другой бок» и скосил глаза на саркофаг.

— Шутите! — недоверчиво хмыкнул МНС. — А чего ж он тогда не подаёт, так сказать, признаков? Шевельнулся хотя бы, что ли!

— Оживлять надо.

Из тактических соображений медиум несколько перебирал с голосом умирающего.

— А Вы чем занимались?!

Изумление МНС при всём желании нельзя было отнести к оптимистическому. Но медиум удивился бы, скорее, обратному.

— А я оживлял, — продолжил он «умирать голосом».

— А я не верю! — «поблагодарил за труды» МНС. — Не обязан! Так что, дозвольте «вложить персты в раны»!

— Покличьте его!

— Тегу-тегу, что ли? — хохотнул МНС.

Невзирая на обстановку и отсутствие поводов для оптимизма, СБ решительно поддержал товарища. Медиум обиделся — хотя осмеивали его явно не первый раз в жизни. И не только «по линии вокала».

— Зачем: по имени! Если не откликнется — значит, он уже там.

— А когда оживлять будем?

— Когда подзаряжусь. Вы же видите, что я — на пределе.

— Ладно.

МНС устало махнул рукой. Он тоже был на пределе, о чём не замедлил информировать «подрядчика».

— Но если он откликнется «по прежнему адресу», я тебя так подзаряжу, что ты месяц искрить будешь!

Медиум побледнел и заёрзал в кресле: видимо, уже начал подзаряжаться.

— Владимир Ильич, Вы здесь?

«Ни «ау?», ни отклика на моё «ау?» — как пелось в одной старинной песенке.

— Владимир Ильич?

Лицо медиума начало восстанавливать оригинальный цвет. Даже улыбка «сверх плана» заиграла на его губах.

— Ну, я же го…

Он не успел договорить: его отвлёк громкий стук. Это на крышку саркофага упала записная книжка МНС. Как она выпала из кармана — чёрт её знает, но только она выпала вместе с «паркером», а, упав, раскрылась на чистой странице. Следом к саркофагу подтащило — именно так: подтащило! — МНС. Его словно кто-то дернул за руку, оснастил её ручкой, приставил к листу — и она начала писать! Слышно было только, как мягко шуршит по бумаге золотое перо: по причине всеобщей утраты дара речи в помещении воцарилась тишина.

Через две минуты рука «получила вольную» — и МНС в изнеможении осел на пол.

— Что там?

На более развёрнутый вопрос у него не было сил. Напрочь забыв и о разрядке и о подзарядке, медиум дрожащей рукой приподнял над стеклом лист.

«Хватит мучить человека! Это я — о медиуме: выдохся, бедняга. И то: чуть шею мне не свернул, когда пытался затащить в мумию. Предлагаю тет-а-тет!».

Закончив оглашение послания, медиум присоединился к МНС. Там же — на полу.

— Не верю!

МНС уже оказался в состоянии оппонировать.

— Это ты меня загипнотизировал и внушил!

— Да я всё это время отвешивал челюсть! — ударил себя кулаком в грудь медиум: забылся, что по роли изнемогал.

— Свидетельствую, — неожиданно пришёл ему на помощь СБ. — Перед тем, как отвесить свою челюсть, я заметил, что меня опередили.

— Не может быть!

МНС выразительно округлил глаза.

— Этого не может быть, потому что…

Классического окончания в духе чеховского героя не получилось: МНС снова «привлекли к труду».

— «Товарищ, почитайте книжку некоей Баркер „Письма усопшего, или послания с того света“! Вам всё станет ясно и понятно!»

— А что же Вы сразу не использовали её метод?

Под смелый вопрос МНС мужественно нырнул головой в плечи. Но мог бы и не нырять: Ильичу требовалась лишь его рука.

— «А я сам её только что прочитал. Во время вашего тайм-аута».

— Понятно.

МНС смахнул пот со лба.

— Значит, мы, наконец, можем говорить предметно? И без этого?

Он выразительно посмотрел на увлёкшегося прострацией медиума.

— «Конечно. Пусть товарищ идёт домой. Только поблагодарите его».

— Мы его уже… «поблагодарили».

МНС с грустью посмотрел на исхудавшее портмоне.

— «А — второй?»

— Это — СБ, Владимир Ильич. Служба Безопасности, то есть.

— «А, ну это — другое дело: наш товарищ. Итак, чем, так сказать, могу?»

— Владимир Ильич… Виноват, одну минутку.

МНС помог медиуму встать на ноги. Посредством ноги. Заодно и поблагодарил его — тем же способом.

— Всё, Владимир Ильич: площадка зачищена.

— «A propos, Вы можете не надрывать голосовые связки. От Вас требуется всего лишь не запирать от меня мысли. На худой случай, можете проговаривать текст про себя. Поверьте: очень рациональная форма связи».

— Это тоже… оттуда… из этой… как её… из Баркер?

— «Да».

— Я постараюсь, Владимир Ильич. Ну, а если буду «отходить от линии», то Вы не стесняйтесь: поправляйте.

— «Ладно, не постесняюсь. Итак?»

— «Владимир Ильич, спасайте!»

МНС уже перешёл «на новую АТС». Правда, этот SOS он подал не мыслями, а, проговорив его про себя: не освоился ещё. Да и от волнения куда денешься? Разве, что — в слова.

— «Точнее: нужны советы?»

— «Советы?»

МНС выразительно округлил глаза и отвесил челюсть — как если бы он был свежеударенным по голове. Хотя, отчасти так оно и было: его ударило мыслью. Той самой, которая должна была прийти сразу, но пришла в точном соответствии с «народной» установкой «Хорошая мысля приходит опосля».

— Владимир Ильич… Виноват… «Владимир Ильич, я сейчас подумал, что одних советов будет недостаточно. Придётся Вас оживить».

— «Зачем — если вам нужны советы?»

— «Советы — хорошо, а голова — лучше!»

— «Надеюсь не одна, а в комплекте?»

МНС коротко хохотнул: потусторонний собеседник был вполне посюсторонним.

— «Разумеется, Владимир Ильич: «Вы с головой».

— «Позвольте не считать это комплиментом: голова у меня действительно имеется».

— «И ещё, какая, Владимир Ильич!»

— «А Вы мне нравитесь, молодой человек! Я бы даже сказал: Вы делаете успехи!»

МНС зарделся от смущения: никогда ещё его не хватил Ленин. Пусть даже от похвалы слегка отдавало крыловским «Кукушка хвалит петуха…». Состояние было невероятно приятным. И МНС не прочь был бы задержаться в нём — да не позволили. И не столько дела, сколько человек «на том конце провода».

— «Но какая надобность в оживлении? Зачем такие сложности? Я и отсюда могу дать ответ на любой вопрос!»

МНС нехотя вышел из состояния душевной благодати. Судя по всему, предстояли непростые переговоры: Ленин явно не рвался в российскую действительность из своего «зазеркалья»… почему-то.

— Владимир Ильич… Ой: «Владимир Ильич, я полагаю — извините, что я смею полагать в Вашем присутствии…»

— «Ничего, ничего, молодой человек: Ваша скромность делает Вам честь!»

— «Благодарю, Владимир Ильич. Так вот, я полагаю, что вождь не может стоять за ширмой, и, так сказать, всего лишь подавать реплики. Кроме того, следует учитывать моральный фактор. Представляете, как Ваше появление вдохновит массы — и «совсем наоборот» режим? И, потом: Ваше руководящее начало не может быть от случая к случаю: оно должно быть непрерывным. А как оно может быть непрерывным, если я даже покликать Вас не могу без медиума? А контакт по методу Баркер — односторонний… В смысле инициации. Только Вы можете выйти на связь со мной… с моей рукой и мозгами. А Вы ведь не можете всё время «стоять на стрёме!»

— «Виноват, не понял?»

— «Это я виноват, Владимир Ильич. Простите. Я хотел только сказать, что Вы не можете всё время находиться…»

МНС задумался: требовался точный и красочный эквивалент словам, так понятным каждому современнику.

— «О: в полной боевой готовности! У Вас ведь могут быть и свои дела. Там, книжку почитать, с людьми пообщаться… ну, то есть… Ну, Вы меня понимаете».

— «Да, в Ваших словах есть резон».

МНС записывал реплики Ильича, совершенно не чувствуя руки. В любой другой обстановке она бы уже онемела от напряжения, но сейчас он ощущал удивительную лёгкость в рабочей конечности. Так, словно это была взятая напрокат рука — или механизм, работающий от электричества.

— «Что значит — потусторонний мир: совсем другой уровень техники!»

Эту мысль МНС подумал не для Ильича. Она вырвалась случайно — но Ленин её услышал.

— «Да, „по части бытовых удобств“ тут есть некоторые преимущества. Но только — пока Вы здесь».

— «Не понял?»

— «Как Вы думаете, почему я так упираюсь ногами от возвращения?»

Записав вопрос, МНС автоматически пожал плечами, даже не успев его обдумать.

— «Это — такая морока, доложу я Вам! Сопромат изучали?»

— «Ну… в общих чертах…»

МНС устыдился своей технической неграмотности. Хотя ему было простительно: гуманитарий — что с такого возьмёшь?

— «Чудовищное сопротивление при переходе из одной среды в другую! Сплошные перегрузки! И, что самое неприятное — никаких гарантий!»

В сердце у МНС похолодело от нехорошего предчувствия.

— «Никаких гарантий чего?»

— «Никаких гарантий перевоплощения! То есть, на то, чтобы внедриться в оболочку. Я могу существовать в материальном мире бестелесным. Но, насколько я понял, Вам нужен образ».

— «Нужен, Владимир Ильич. И не просто образ: Ваш образ».

— «И ещё один момент. Все „наши“, кто побывал „у вас“, обезличивались. И именно — в момент перехода. То есть, превращались в среднестатистического духа „по фамилии Иванов“ „без опознавательных знаков“. Иначе говоря: теряли индивидуальность».

— «Но почему?!»

— «Таков формат перехода».

МНС решительно упал духом: откровения были, одно «оптимистичнее» другого.

— «А что же делать?! Неужели нет никакого выхода?»

Секундная пауза показалась ему вечностью. Хорошо ещё, ответ не разочаровал.

— «Есть, почему же».

— «Какой?!»

— «Воскресить меня в теле. В моём теле. В этом самом. Лишь в нём я буду Лениным. Вне его я могу быть Лениным только отсюда, из нашего измерения. Но…»

— «Опять „но“! Ой, извините, Владимир Ильич!»

— «Ничего-ничего! Так вот — об этом „но“: никто ещё не перевоплотился в себя».

— «Почему?»

МНС устал вздрагивать. Но ничего, «более позитивного», «Ильич оттуда» пока не предлагал.

— «Большинству это не нужно, а все остальные не смогли».

— «Как это „не нужно“? Как это может быть не нужно?»

— «Не горячитесь, товарищ! Без оболочки легче перемещаться. Можно всюду проходить без мандата. Да и груз личности не давит».

— «Своя ноша не тянет, Владимир Ильич!»

— «Тянет, молодой человек! Ещё, как тянет: воспоминания — штука не всегда приятная… Так что очереди на перевоплощение у нас не наблюдается. Да и никто толком не знает механики дела. Так, что…»

Использовав все аргументы, МНС ещё раз упал духом. Теперь уже — совсем. Вероятно, контрагент почувствовал это — и не стал напрягать руку потомка, благородно дав ему возможность спокойно побыть в прострации.

— Да, дела…

МНС щедро поделился декадентским взглядом с СБ — не участником, но свидетелем «эпистолярного жанра». Тот в ответ лишь сокрушённо развёл руками.

— И что нам остаётся?

— «Я могу подключиться?»

Ильич уже напряг руку МНС.

— Конечно, Владимир Ильич: что мы без Вас?

От расстройства чувств МНС даже забыл об условиях контакта — и «вышел в эфир открытым текстом».

— «Я готов к сотрудничеству с Вами в материальном мире. Но для этого к моему содержанию мне нужна форма! Моя форма — та самая, что лежит под крышкой! И это не всё: в Вашем мире мне нужен мой мозг! Только при этих условиях я — земной Ленин!»

— «Форма и мозг»…

МНС не порозовел от подсказки, а напротив: побледнел. Ведь подсказка ничем не отличалась от пожеланий живой воды или молодильных яблок. Ничем — в плане «реальности» получения.

— «Вы поняли?» — напомнил о себе Ильич. МНС спохватился.

— Понял, Владимир Ильич. Не понял только — как?

— «Здесь мы этого не знаем: думайте. Только учтите: если вы загрузите меня в тело и не сможете оживить, я останусь в нём навсегда. Я останусь навсегда в мёртвом теле. Без пользы для дела и для себя. Одно лишь утешает: вряд ли я буду мучиться слишком долго»

— Почему?!

— «Скорее всего, моё существование прекратится в момент погружения».

Диктант закончился. Прочитав «завещание», МНС обхватил голову руками. Потому, что ставка — больше, чем жизнь. И не только Ленина. И уже — не в кино…