Простые истины Дедушки Тао. О жизни, о любви, о счастье, о смысле, о смерти, о вечном

Александр Ом

У каждого из нас в душе есть свой Дедушка. Ему уже миллионы лет, потому что нашей душе тоже миллионы лет. Она – частичка Абсолюта, и она, как и Он, бессмертна.Внутри нашей души есть ответы на все вопросы. Правда, с течением времени и в процессе своего долгого пребывания на Земле она часто забывает многие ответы, а многие вопросы ее вообще перестают интересовать.И вот когда у нее вновь возникает желание знать, то Дедушка Тао внутри нее просыпается и подсказывает ей правильные ответы.

Быть Наблюдателем

— Деда, ты когда-нибудь медитировал? — спросил я Дедушку.

— Да, бывало в молодости, — усмехнулся он. — А что это тебя так интересует?

— Да я уже столько разных версий слышал о том, в чем ее цели и смысл, что, честно говоря, даже уже немного запутался. Ты бы сам что сказал?

— Видишь ли, Саша, в рассуждениях о медитации обычно не учитывается то, что само слово «медитация» подсказывает нам, что это некое промежуточное состояние между одним и другим, как, к примеру, в английском названии Средиземного моря, Mediterranean sea, или в слове «медиевистика» — то есть Эпоха Средневековья.

— И что же это за такое промежуточное состояние?

— А это состояние между сознанием и подсознанием, Саша. Иначе говоря, медитация — это процесс сознательного наблюдения за тем, что происходит в подсознании.

— Деда, мне казалось, что это прежде всего некое состояние, в котором мысли успокаиваются?

Дедушка посмотрел на меня с улыбкой в глазах и спросил:

— Ты сам пробовал медитировать?

— Пробовал, — ответил я.

— И что тебя в этом больше всего беспокоило? — продолжал улыбаться он.

— Хм, — тоже усмехнулся я, — честно говоря, Деда, очень трудно было сконцентрироваться на тишине внутри. Вернее, ее не было. Мысли — совершенно разные мысли — как муравьи постоянно сновали в голове. Думалось обо всем, только не о тишине. Приходилось постоянно успокаиваться и пытаться удержать внимание на чем-то одном, но оно все равно расползалось. Так что медитацией это было трудно назвать, — уже без улыбки закончил я.

— Что ж, понимаю, — сочувственно кивнул Дедушка.

— А кроме того, трудно было сосредоточиться еще и потому, что ужасно ныли ноги, — продолжил я.

— Ну да, какое уж там спокойствие, если сознание сосредоточено на боли? — усмехнулся Дед. — Так что, Саша, если уж кто-то собирается серьезно медитировать, то, конечно, нужно прежде всего как минимум пару месяцев просто посидеть в лотосе и дать время суставам и связкам привыкнуть к новому положению. Иначе говоря, для начала нужно стараться по возможности как можно чаще сидеть на полу или на диване, но с подвернутыми ногами. Вот когда такое сидение станет естественным и не будет вызывать болевых ощущений, только тогда можно говорить о начале медитации.

— Деда, а как же в Индии сидят в лотосе и ничего?

— Саша, так они же так всю жизнь сидят. У них нет обычая сидеть на стульях. Да и земля у них прогрета так, что можно спокойно сидеть на ней и не опасаться, что простудишься. Не как у нас. Опять же, зачем люди медитируют?

— Чтобы успокоить собственные мысли.

— А зачем успокаивать мысли?

— Считается, что в спокойствии можно постичь свое истинное я. Медитация для этого лучшее средство. Так, по крайней мере, говорят разные учителя.

— Ну в принципе правильно говорят. Только что означает обрести свое истинное я? Неужели ощущение твоего нынешнего «я» неистинно?

— Хм, — задумался я. — Оно вообще-то истинно, но мне хочется узнать о нем больше — откуда оно, чем оно отличается от других, почему оно здесь и почему такое? Вообще много вопросов. Вот и кажется, что в медитации на них можно найти ответы.

— А откуда ты уверен, что то, что увидишь или узнаешь о себе в медитации, истинно? Наше воображение способно придумывать небылицы, и мы часто в них верим. А кроме того, Саша, вполне может быть и так, что в глубокой медитации — ведь это сознательное созерцание того, что уже скрыто от нас в подсознании, — ты вдруг узнаешь о своем прошлом «я» такое, что тебя ужаснет? Раньше оно было надежно укрыто и забыто, а теперь это снова стало частью тебя, и ты это вновь помнишь. И просто по желанию выключить память об этом без особых способов уже не удастся. Как говорится, кран сорвало, и вода хлещет вовсю. Прикрутить кран просто так будет уже невозможно. Наоборот, чем больше ты будешь пытаться его «прикрутить», тем дольше будешь об этом думать, а значит, и помнить. И это будет тебя мучить постоянно. Что тогда?

— Честно говоря, Деда, я об этом даже не думал, — смутился я.

— Вот именно, Саша, — посмотрел он на меня поверх очков. Чуть погодя, он продолжил: — Важно ведь не прошлое, а настоящее. Прошлое — это прошлое, и обычно уже не имеет значения, было это секунду назад или тысячу лет назад. Жить нужно настоящим — здесь и сейчас. В нем твое «я» всегда истинно.

Конец ознакомительного фрагмента.