Простые истины Дедушки Тао. О жизни, о любви, о счастье, о смысле, о смерти, о вечном

Александр Ом

У каждого из нас в душе есть свой Дедушка. Ему уже миллионы лет, потому что нашей душе тоже миллионы лет. Она – частичка Абсолюта, и она, как и Он, бессмертна.Внутри нашей души есть ответы на все вопросы. Правда, с течением времени и в процессе своего долгого пребывания на Земле она часто забывает многие ответы, а многие вопросы ее вообще перестают интересовать.И вот когда у нее вновь возникает желание знать, то Дедушка Тао внутри нее просыпается и подсказывает ей правильные ответы.

Самая умная часть нашего тела

Однажды мы — Дедушка Тао и я — сидели на нашей любимой лавочке над рекой и молча глазели вдаль. Вдруг он повернулся ко мне и с хитринкой в глазах спросил:

— А скажи-ка мне, Саша, какая часть тела у человека самая умная?

Чувствуя подвох, я не спешил с ответом. Вместе с тем размышлял:

«Голова? Сердце? А может, желудок?»

— Хм, не знаю, — улыбнулся я.

— Стопы, — ответил он мне, тоже усмехаясь.

— Стопы? — удивился я.

— Да, стопы — это самая умная часть нашего тела, поскольку, как говорят даосы, они дальше всего от глупой головы, которая придумывает проблемы, от которых часто страдает не только душа, но и само тело.

— А вообще, — продолжил он чуть позже, глядя уже перед собой, — раньше ведь транспорта не было. Это сейчас все сидят, а раньше мы ходили. Много ходили. Хождение было обычным и даже вынужденным делом. Все континенты заселили и покорили пешком. Именно пешком, Саша, а не на автомобилях или велосипедах, и даже не на конях!

Дед на минуту задумался, глядя куда-то вдаль, а потом, вздохнув, продолжил:

— Да, ходьба — это хорошо! Ноги идут себе, шагами отмеряют расстояние. Час за часом! Верста за верстой! Несут тело. Кровь в жилах пульсирует чуть быстрее, чем обычно. Тело разогрето, а нисколько не устало — идет себе и идет. Душа в это время занята совсем другими делами — смотрит по сторонам, на облака, на проплывающие пейзажи, на холмы, лесочки, кустарники, деревушки и селения, думает, разговаривает с попутчиками, мечтает, иногда поет про себя или вслух, а тело плывет себе и с каждым шагом все дальше от дома или ближе к нему. Левой, правой, левой, правой. Сто верст — не расстояние. Всего-то пару дней пути. Так что, Саша, ноги в те времена были крепкими. Связки и сухожилия как из стали. Дыхание ровным и глубоким. Легкие чистые.

— А бег? — удивился я. — Ведь бег — это здоровье. По крайней мере так говорят врачи.

— А что врачи? Много они там понимают? Бег — это вообще-то для организма экстрим. Конечно, если голова скажет, то ноги побегут. Куда они денутся? А вообще, посмотри — много людей бегает вокруг? Единицы, да и далеко ли ты забежишь? И как долго сможешь бежать? А потом ведь организму нужно отдохнуть. Опять набраться энергии. А когда идешь, то она оптимально активизируется и не тратится понапрасну, как во время бега. А, собственно, спешить-то куда? Некуда. За этим днем — следующий, а за ним следующий. Так и плывут неделя за неделей, год за годом, и ты вместе с ними. А вообще, перед тобой еще как минимум пятьдесят лет жизни — успеешь сделать все, что задумал. Эх, молодость — голова горячая. Всего быстро хочется!

Дед замолчал, но через некоторое время продолжил:

— А когда идешь, Саша, то живот не только работает ровно. Он, как мех в кузне, с каждым вдохом и выдохом спокойно гонит энергию по всему телу и вверх по позвоночнику к голове. Насыщает голову — оттого и мысли все спокойнее. Смотришь по сторонам, получаешь впечатления. Мысли текут себе размеренно, неспешно. Одни вытесняют другие, и постепенно забываешь о невзгодах и опасениях, о переживаниях и расстройствах. Наши предки не дураки были, знали, что говорили. Так-то! — закончил свое повествование Дедушка Тао.

Затем, чуть помолчав, он взглянул на меня и добавил:

— А когда исчезают твои собственные мысли, то приходят другие — Его подсказки Оттуда, — указал Дед пальцем вверх и посмотрел в голубую высь.

— Как так? — удивился я.

— Ну это как-нибудь в другой раз, — усмехнулся он.

Мы продолжаем сидеть, молча глядя вдаль, где на горизонте небо соединяется с Землей.

«Ну, Дедушка! — подумал я. — Бывало, молчит, а потом как выдаст… М-да уж!»