Арканум. Том 1

Александр Кассий, 2020

Крепкая хватка культа Гласа Мора душит государства, заставляя их встревать во внешние и внутренние конфликты. Когда-то герои осмеливались бросать вызов злу, но в новой эре каждый преследует свои цели. Одним важно понять природу неизвестной ликантропии, все сильнее пожирающей людские сердца, другим – сохранить друзей, третьим – отомстить и испытать свою веру. Судьбою ли, под надзором ли могучего Света, но история о скитальцах из совершенно разных миров обречена стать роковой не только для их собственных судеб, но и для всего мира.

Глава V

Наследственное проклятие

«Когда я был еще совсем юным, то мама водила меня в больницу при храме Света, где она работала. С десяти лет я помогал ей, стал ее правой рукой, ее опорой. Я рос без отца — однажды он просто исчез, а мне сказали, что погиб при исполнении, ведь он был центурионом Данмериона. В таких тяжелых условиях я старался не обременять мать лишний раз, с деньгами всегда было туго, поэтому мне нужно было быстро повзрослеть. Сначала я помогал с травами, позже стал готовить отвары и всяческие зелья. Перепробовал сотню трав и масел с едким запахом, вызывающие галлюцинации или рвоту.

В возрасте пятнадцати лет мне впервые доверили химическую лабораторию, где хранились редкие препараты и яды в колбах. Они стояли под замком в плотном деревянном шкафу со стеклянными дверцами. В этом месте всегда стоял кислотный запах, буквально разъедавший носовую полость изнутри. Уже к этому возрасту я умел различать по виду и запаху практически любое вещество.

В восемнадцать я наконец-то стал полноправным членом Медицинского общества, получив должность врача. Я уже оказывал некоторую помощь пострадавшим и раненым, выезжал в срочном порядке на места происшествий. Наконец, с этого момента мы перестали собирать крупицы на пропитание. Мама по-прежнему занималась лекарственными препаратами, а у меня уже начало возникать чувство, что ее не очень интересуют перспективы, она не тянулась за звездами, как это было при отце.

В двадцать пять я принял звание врача-хирурга, заняв почетное место в Медицинском совете директоров. С работой справлялся так, как от меня требовалось. Все было гладко, пока в один момент не произошел несчастный случай. В нашу больницу начали поступать больные с приступами. Их кровеносная система работала хуже некуда, сердце почти не качало кровь по сосудам. С головным мозгом каждого пациента происходили примерно одинаковые вещи. Часть серого вещества попадало в заморозку, человек переставал проявлять некоторые процессы жизнедеятельности. Позже выяснилось, что произошла утечка снежного ветрянника, который обширно использовался в медицине до этого момента. Аптеку, где находились пострадавшие люди, покрыла дымчатая субстанция белоснежного цвета, что и вызвало такой шквал пациентов. Лекарство было выдержано в неверных пропорциях. Концентрация была чрезмерно высока, и стеклянные пробирки потрескались, выпустив пар в помещение.

В ходе расследования выяснилось, что во всем была виновата моя мать. Она не уследила за препаратами и выпустила бракованные порции на предприятие. Перед ней поставили условие о том, что она уходит со своей должности добровольно или я буду должен заставить ее это сделать. Соглашаться она, конечно же, не собиралась. Работа была ее последним спасением. Она практически не уделяла мне времени, полностью отдав себя ремеслу.

В итоге, я не смог заставить маму уйти, даже не поговорил с ней об этом, не хватило духу. Директор Медицинского совета сделал мне выговор, сказав, что самое ужасное для врача — неумение принимать решения, когда требуется. Я решил пойти на компромисс и предложил перевестись из города Бэлиора, где я родился и вырос, в столицу Данмериона. Той же весной, по согласию начальства, мы переселились в Деус-Мору, в один из центральных районов. У меня было достаточно капитала, чтобы себе это позволить. В этом месте мы начали новую жизнь. Жаль, что не очень-то и долгую.

Седьмой день месяца танца света. Авитус Кассарий».

Лиссандра крепко спала в роскошной кровати, откинув одеяло на пол, а подушку — на изножье. Она раскорячилась в изощренной на гибкость позе, свесив ноги вниз.

Авитус почти сутки просидел за столом, изучая тексты книг. Он отыскал среди ящиков карманные часы, заляпанные кровью. Они были Лунарского производства. Судя по циферблату, плыть оставалось около трех часов.

Авитус, взглянув на состояние своей одежды, снял рубашку и повесил ее на спинку стула, начав искать что-нибудь подходящее в шкафу. Он заметил, что у пиратов вряд ли могла быть столь дорогая одежда в распоряжении, значит корабль тоже краденый. Авитус наткнулся на броню Аэтернумского центуриона, такая же была и у его отца во время службы. Он частенько приходил после своей смены на посту, уставший, посиневший, и хватал своего единственного сына на руки, подбрасывая высоко под потолок.

— Почему ты не спишь, уже ведь так поздно… — говорил он, бережно перенося ребенка к пастели.

Авитус вновь поднял взгляд на небо, он прикусил губу и слизнул теплую кровь.

«Теперь понятно, эти беззаконники частенько обкрадывали собственность государства». — подумал он, осматривая гардероб.

***

Лиссандра, наконец, очнулась. Она потянулась, похрустев костями, и подергала рукой, которая затекла во время сна. Кицунэ осмотрела комнату, не обнаружив в ней своего спутника, лишь раскрытый шкаф с небрежно раскиданной одеждой.

Лиссандра встала, подняла одеяло и аккуратно застелила кровать, вернув подушку на положенное место.

Девушка взмахнула рукой, собрала вокруг себя мириады крохотных частичек, решив немного преобразить свой наряд. Роскошное платье Лиссандры сменилось на узкие плотные кожаные штаны, украшенные ремнями и чехлами. На руках сверкающие пылинки сплелись в кремового цвета перчатки, а туловище покрыла короткая шерстяная бежевая накидка с шарфом. Лиссандра взглянула на себя в зеркало, растянув довольную улыбку, и завязала волосы в хвост, украсив его у основания шпилькой в виде алой розы, расцветшей на ее прическе.

Напоследок кицунэ схватила лежащий на столе кортик, попавшийся ей на глаза.

***

Лиссандра вышла на палубу, увидев на капитанском мостике Авитуса, который что-то бурно обсуждал с одним моряком, стоящем около рулевого. Она подошла поближе, чтобы послушать, о чем идет речь, но рулевой, покончив с тирадой, оттолкнул Авитуса в сторону. Тогда кицунэ поспешила вмешаться:

— Что тут твориться? Убери от него руки!

— Вы двое! Вы могли спасти моего брата, теперь он погиб! Я старался держаться, но каждый раз, как натыкаюсь на ваши лица, то понимаю, что сгораю от ненависти каждое мгновение своего существования! — моряк отчаянно размахивал руками.

— Рисковать всеми спасенными? Ты в своем уме? — ответил Авитус.

— Да ты просто притягиваешь к себе неприятности! До этого дня мы пять лет мирно бороздили моря, но стоило тебе явиться… вам… явиться!

— Если ты такой смельчак, то можем выдать шлюпку. Плыви и отомсти, хоть погибнешь, как герой. — Авитус ощерился, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу.

Моряк уловил его угрожающий жест и с размаху ударил данмерионца по лицу. Авитус пошатнулся и чуть было не свалился с ног. Он провел рукой по губе, на ней остался свежий кровавый след.

— А вот это было лишним… — возопил Авитус, притом неестественно низко. Вкус крови будто придал ему свирепости.

Моряк испуганно качнулся. Тело данмерионца выглядело как обычно, но в его взгляде очнулся странный, необузданный гнев, пожирающий души всех смотрящих, оставляя ощущение беззащитности.

Лиссандра молча подошла к Авитусу и дрожащей ладонью легко прикоснулась к его затылку, но затем отдернула руку, как от кипятка.

— Что ты хотела сделать? — взбудоражился Авитус, небрежно шлепнув ее по руке.

— Ты не в себе. Возьми ситуацию под контроль, иначе я встану на защиту…

— Этого неблагодарного подонка? — перебил данмерионец.

— Тебя. От самого себя. — Лиссандра свела брови.

Авитус трепетно бросил взор себе через плечо. Он отвернулся ото всех, вцепившись ладонями за борт.

Моряк отступил к лестнице на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, а затем испуганно унесся в сторону кают, после того, как споткнулся о бочки.

Лиссандра вновь подступила к Авитусу и коснулась его плеча, лишь слегка, как перышко касалось водной глади. Она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Кицунэ не могла подобрать нужных слов, поэтому решила просто промолчать, ощущая, как ее сердце билось, сжималось, кололо.

Лиссандра знала чувства Авитуса, и для этого ей не нужны были никакие мистические силы. Ее душа, та, которая способна видеть и понимать гораздо большее, чем дано любой магии, болела и стонала от переживаний.

— Мы все сможем, если будем вместе. Работа в команде — залог успеха. — кицунэ постаралась поделиться вспыхнувшем в ее груди обжигающим теплом, выразив его в слезливой улыбке.

— Оставь меня одного. — черство пробормотал Авитус.

Лиссандра опустила свою руку, сжав ее в кулак. Вся мимолетная теплота потухла на холодном морском ветру.

— Я буду в каюте, если понадоблюсь.

Она ушла. Авитус чуть не дернулся в ее сторону, чтобы что-то сказать, но мысли скомкались в безобразный узел.

Пошли все к черту, всплыла совершенно машинальная мысль. Авитус не возлагал на себя ответственность за чужие жизни, лишь пытался сделать все возможное, чтобы спасти раненых. Видимо, это и подписало ему негласный договор с самой судьбой. После ухода с поста главного хирурга он не планировал больше марать руки, пытаясь помочь всем и каждому. Эта выходка уже дорого ему обошлась, но иначе не вышло бы управиться с фрегатом.

Авитус вновь расчехлил свою переливающуюся флейту. Он простоял с ней в руках несколько минут, исполняя негласный ритуал, перебирая в голове множество событий, перед которыми его душа трепетала. Источником вдохновения ему служило удивительное приключение, свалившееся как снег на голову. Музыку Авитуса в последнее время окружала тяжелая мрачная атмосфера, из-за чего сочинять становилось все труднее.

***

Моряк вбежал в полутемную каюту, где засиделись отдыхающие перебинтованные матросы. Некоторые из них перекидывались в карты, а кто-то устроил соревнование по количеству выпитого вина. Почти все матросы уже совсем опьянели, опустошив пиратские запасы алкоголя.

— Клавий, что стряслось? Почему ты такой красный, словно говна наелся! — рассмеялся седоволосый матрос, небрежно шатающийся на стуле.

— Тот «человек», Авитус… Он чудовище! — перепугано прошипел Клавий.

— Какое еще чудовище? Он спас всех нас! — матрос затих на мгновение, стараясь выдержать паузу. — Послушай, я понимаю, что ты потерял брата, но его не вернуть. Мы не могли ничего сделать, не было выбора.

— Не смей говорить мне подобных слов… Ты решил первым отвезти фрегат в сторону. — Клавий присел за стол рядом, продолжив диалог шепотом. — Послушайте, дело уже не в этом. Только что я видел его истинную натуру, он демон! Будто сам Кураяма наяву!

— Кураяма? — Пропыхтел другой моряк, играющий в карты. — Ты точно не пил сейчас с нами? А то даже мне кажется эта мысль очень бредовой. Кураяма… Ха.

— Да нет же, Авитус пытался убить меня и сделал бы это, но я еле убежал! Он прикончит каждого из нас, уверяю, в нем слишком много тьмы, от него нужно избавиться! Пока не стало слишком поздно.

Помещение погрязло в могильной тишине.

— Что же. Многие из вас видели, как Авитус накинулся на капитана пиратов? А после тот просто начал рвать своих бывших подчиненных на куски! — увещевал Клавий.

Матросы дружно заохали от изумления.

— Говорю же вам, мы его или он нас. А его напарницу оставим себе для утех, а то без женщины так трудно вдали от большой земли! — вяло рассмеялся Клавий, ощутив внезапное мимолетное сомнение, пробежавшее ледяным ручьем по спине.

— Чего мы тогда ждем, пойдемте, вышвырнем его с корабля сейчас же! — провозгласил один из выпивших.

В столь нетрезвой обстановке эта идея показалась на редкость здравой, будто все объяснения Клавия обернулись неотвратимой догмой.

Толпа дружно заклокотала и коллективно выдвинулись к мостику, разбивая пустые бутыли вина о столы и стены. Пьяное помешательство резко набирало обороты, все быстрее заполоняя незараженные участки мозга команды.

На палубе забеспокоились собранием боцман и парусные мастера, что регулировали состояние канатов.

— Что тут твориться? — спросил боцман, разгуливающий среди мачт.

— Не мешайся под ногами, мы собрались вершить правосудие! — ответил Клавий, оттолкнув рыжеволосого юнца в сторону.

Боцман замахал руками в попытках сопротивляться, но толпа, пьяных и жаждущих справедливости, матросов окружила его.

Авитус заметил, что-то подозрительное за своей спиной и ступил на лестницу, ведущую с капитанского мостика.

— Эй, тварь богомерзкая, мы пришли проучить тебя! — окликнул его Клавий, будто пропитавшись всеобщим бурлением.

— Что же ты наделал… — изумился Авитус.

Толпа разъяренных судорожно затопала ногами по палубе и бросилась на Авитуса.

— Ну как тебе это, бесовское создание? — окрикивал Клавий, выглядывая среди вытянутых к небу кулаков.

— На этот раз тебя ничто не спасет, увы, я этого… — Авитус не успел договорить, как первый же моряк ударил его в грудь разбитой у основания стеклянной бутылкой. — … НЕ ПРОЩУ, УБЛЮДОК!

Данмерионец с неимоверной скоростью и силой ухватился за горло ранившего его матроса, и сдавил его гортанные хрящи. Затем, потерявший сознания пьяница полетел за борт, взбаламутив более-менее упокоившуюся морскую гладь.

Рулевой, стоящий у него за спиной, отпрыгнул в сторону, отцепившись от штурвала, немощно прижавшись к палубе, и прикрыл голову руками. Корабль накренился влево, резко повернув в сторону. Судно начало судорожно раскачивать.

Часть нападающих встали в изумлении, те, что не опьянели достаточно сильно, чтобы сохранить рассудок, а остальные продолжили напор.

Авитус взмахнул тяжелой рукой и вдавил образовавшиеся когти в плечо следующего моряка, немного прокрутив их, а затем пнул нападавшего с лестницы, проломив его телом деревянные перила.

Данмерионец увернулся от нескольких последующих атак, а затем вспорол животы еще двум опьяневшим матросам.

Клавий выискал крошечный арбалет в своем саквояже, который он прихватил из каюты. Он потянулся в карман своей шерстеной куртки и вытащил сулею с потертой этикеткой, на которой скалился череп. Клавий достал из сумки болт смочил его жидким содержимым. Пока Авитус был отвлечен на двух последних противников, он зарядил арбалет снарядом и прицелился.

Спусковой механизм двинулся, тетива вытолкнула болт по траектории, прямо в чудовище, внешне схожее с человеком. Авитус даже не успел среагировать, обжигающий металл пронзил его грудину.

Клавий приказал выжившим отойти от монстра. Он лично подошел к телу упавшего данмерионца и перевернул на спину. Клавий выдернул клинок из-за пазухи и приставил к горлу Авитуса, слегка касаясь его безумно горячей, даже почти кипяченой, гусиной кожи.

— Это за моего брата, монстр, и за тех невинных работяг, которых ты только что прирезал.

— Ты привел их ко мне… — прокряхтел Авитус, не поднимая век.

— Откуда в тебе еще силы говорить? — усмехнулся Клавий. — Давай проверим, насколько тебя хватит перед тем, как погибнуть от яда, что распространяется по твоему телу.

Авитус истощенно улыбнулся.

— Откуда столько радости, предсмертное безумство настигло? Клавий растянулся в самодовольной улыбке.

— Нет, просто мне повезло со спутницей.

Клавий недопонял слов Авитуса и забегал глазами по сторонам. Неожиданно он ощутил оцепенение по всему телу, поднялся на ноги, будто не по своей воле и подошел к краю палубы.

— Нет! Только не это! Я не готов так умереть! Вы жалкие чудовища, вы не доплывете до земли, на вас начнут охоту! Вам придется перебить каждого присутствующего на судне! — заверещал Клавий, потеряв всю мужественность до единой капли. Холодный пот скатывался до вздернутых бровей.

— Ограничусь только тобой. — слегка мстительно, но бесстрастно прошептала Лиссандра, взявшись за его шею. — А теперь — прыгай и не пытайся особо сопротивляться силе моря.

Клавий заскочил на борт и, не задерживаясь, прыгнул. Кицунэ успела уловить последние мысли, всплывшие в его голове во время падения: «Вам, гнусные сраные твари, не жить, Светом клянусь, я выберусь и вы будете стонать от боли, моля меня о…»

Лиссандра всмотрелась в воду, убедившись, что неприятель потонул. Хоть его и могло унести вновь поднявшимися волнами, она надеялась, что его пустые угрозы никогда не сбудутся.

— Что ты наделал? — разозлилась девушка, обратив яростный взгляд на напарника.

— Они пытались меня убить, у меня не было выбора. — горько ответил Авитус, но от проницательной лисицы не удалось утаить легкого удовлетворения в голосе.

Лиссандра осмотрела тела двух убитых матросов с разрезанными животами. Кровь струилась фонтаном, окрашивая доски в цвет смерти, а их кишки слегка проглядывались среди небрежных обрывков жира.

— Как это п-произошло? — Ее голос дрогнул, но Авитус был слишком шокирован, чтобы обратить на это внимание.

— Моряк, которого ты скинула в воду, привел их. Не знаю, что он им сказал, но дрались они по своей воле. Я старался сдерживаться, пока один из них не ранил меня, тогда я потерял контроль.

— Я виновата, потому что отправилась с тобой, чтобы не допускать такого. Мне нужно было остаться.

Лиссандра прикоснулась к вискам Авитуса нежными дрожащими руками:

— Позволь мне упростить кое-что. До того, как мы придем к нашей цели, может случиться еще много чего, так что нам нужно установить канал связи. Мой дар тебе.

Авитус утвердительно кивнул.

— Постарайся ни о чем не думать, так связь установиться лучше. — попросила Лиссандра.

Авитус закрыл глаза и почувствовал, как в его голове проскочил энергетический импульс, устремившийся к вискам. После ощущалось легкое покалывание, мозг будто заиндевел, буквально все мыслительные процессы остановились сами по себе, а затем нервная система запустились вновь. Аэтернумец ощутил пульсирующие потоки, они становились все сильнее и увереннее. Он вскочил, вытянув шею и встрепенулся. Все окружение какое-то время расплывалось, а глаза не могли сфокусироваться, но это быстро прошло, и все неприятные ощущения унялись, хоть подозрительно непривычное чувство переполненности никуда не делось. Будто в него ввели нечто инородное, чему раньше не было место в его голове.

— Это скоро пройдёт, вставай. — Лиссандра подала Авитусу руку, помогая подняться.

Они оба ощутили на себе холодный и испуганный взгляд. Моряки стояли, как вкопанные, не пытаясь пошевелиться. Казалось бы, они давно могли убежать и спрятаться, но не сделали этого.

— Клавий был прав, они вынесут случившееся за пределы корабля. — сказала Лиссандра.

— Мы не можем убить всех, заткнуть тоже… А что насчёт твоих умений? — спросил Авитус.

— Я не могу менять людям воспоминания или подчинять сознание на долгий срок.

Наконец, оробевшие мореплаватели набрались сил и приняли гордые позы. Вперед от них вышел высокий и стройный моряк, грозно заявив:

— Убирайтесь, вы больше никого не тронете, демоны. Для вас есть шлюпки. Вам больше не отнять ничьих душ!

Лиссандра удрученно переглянулась с Авитусом и подмигнула ему. Аэтернумец, поразмыслив немного, сделался серьезным. Они некоторое время переглядывались, будто общаются совершенно без слов, как показалось морякам. Затем, Лиссандра наконец сделала несколько шагов. Наблюдающие изрядно напряглись, но не отступили ни на шаг.

Кицунэ грациозно взмахнула рукавом, прокрутилась и вмиг очутилась прекрасной и пушистой лисой. Глаза ее заблестели драгоценными камнями, переливающимися летней зеленью на солнце. Моряки уставились на неё, но никто из них даже не моргал, внимательно следя за каждым действием бестии.

Лисица подергала ушками, встряхнула шерстью, помотала хвостом и грозно, почти дико, зарычала. Она оскалила свои острые зубы и широко разинула пасть. Кицунэ пронзила воздух своим криком, заставив всех мореплавателей падать на колени. Мореходцы разом схватились за голову руками, будто старались вытащить изнутри что-то инородное. Их начали мучать голоса, все чаще и чаще повторяющие одну и ту же фразу.

Лиссандра сделала еще одно усилие и, наконец, морские волки уже перестали сопротивляться. Двери их разума оказались слабы из-за еще циркулирующего по сосудам алкоголя.

— Что ты сделала? — спросил Авитус.

— Подумай, мы не сможем пришвартоваться в порту, да и вообще управлять этим фрегатом самостоятельно. Нам очевидно нужна помощь, а другого выбора нет.

— Тебя это не перенапряжет? Просто хочу быть уверен…

— С моим самочувствием все будет благополучно, сейчас нам нужно разработать план как выбраться незамеченными.

Лиссандра коснулась указательным и средним пальцем носогубной впадины, на подушечках отпечатались две алые капли.

***

— Просыпайся, мы вот-вот причалим! — кричал Авитус дремлющей Лиссандре.

Кицунэ рефлекторно вскочила и, сквозь сон, пробормотала что-то неразборчивое (возможно, непонятное даже ей самой), а затем поднялась и взмахом руки поменяла надетую пижаму на уже понравившейся ей новый образ.

«До чего же это удобно, невообразимо! Дома мне бы приходилось вставать на десять минут позже, будь у меня такая способность!» — раздумывал Авитус.

Корабль глухо уткнулся в пристань, к ней сразу же выдвинулась группа таможенников. Лунарцы. Они взошли по незамедлительно опустившемуся мостику на палубу Шепота Глубин. Командир самонадеянно прошел вперёд, достигнув грот-мачты, и повертелся по сторонам. На палубе неподвижно стояло шесть человек, шесть окаменелых скульптур, они проявляли неуважительное равнодушие к пришедшим сотрудникам.

Командир обошел нескольких моряков, убедившись, что те не отвечают на его жесты, возгласы и даже касания.

— Что тут происходит, Фьерг?

— Сэр, поглядите, там за штурвалом еще человек! — таможенник указал рукой на возвышенный капитанский мостик.

Командир поднялся по скрипящей лестнице к рулевому и понадеялся на то, что хотя бы тот ответит ему:

— Господин, у вас тут все в порядке? Мы обязаны осмотреть ваш корабль, чтобы допустить… — командир не договорил, заметив, что лицо оппонента представляло из себя заржавевшую механическую конструкцию, не способную к функционированию.

Рулевой продолжил безмятежно стоять на месте, крепко ухватившись руками за штурвал. Веки его не смыкались, но зрачки еле заметно дергались, возможно, он даже пытался перевести взгляд на лунарца, но не был в силах. Неужели нечто его сдерживало? Командир уже начал об этом догадываться, но вряд ли ему хватит времени на решение этой головоломки.

Таможенники знатно насторожились.

— Его зрачки не чувствительны к свету, как и у остальных. — Сказал командир, проведя рулевому перед глазами худеньким пламенем из зажигалки.

— Его руки посинели. Я не могу ему их даже приподнять. Что за магия? — удивился Фьерг. Действительно, сосуды моряка давно сжались.

Командир вновь осмотрел рулевого, а затем учтиво согласился.

— Я пройдусь по каютам, а ты спустись в трюм. — приказал он.

Новопосвященный работник таможни Фьерг развернулся и направился к люку, ведущему на нижние палубы. Когда он спустился, то обратил внимание на большое количество ящиков и бочек с припасами. На крышках были выжжены инициалы аэтернумской армии. У стены стоял большой стенд с держателями для оружия, забитый до краев, но, кроме военного вооружения присутствовали обычные сабли, не свойственные имперскому стилю. «Возможно ли, что корабль краденый?» — думал Фьерг.

Тем временем командир раздумывал о том, как пришвартовался корабль. Если на борту никого нет (Нет, обнаруженные представители не смогли бы даже самостоятельно почистить себе зубы), то кто скинул швартовы и привязал их к пристани? А кто же свернул паруса? Да и вообще — не могло судно чудесным образом остановить свой ход. Это могла быть ловушка, но неужели кто-то настолько глуп? Они же на территории Лунервейна!

Командир подошёл к двери верхней каюты и попытался открыть ее. Неудача: заперта. Значит, было кому запереть? «Они внутри. Кто они? Неважно. Следует дождаться напарника прежде, чем вламываться».

Пока руководящий таможенник бился в догадках, его мысли прервал донесшийся из-за спины скрип. Командир обернулся, чтобы проверить его источник, но, не успев сориентироваться, ощутил лишь резкий удар по голове чем-то тяжелым и холодным.

— Авитус, я же могла просто загипнотизировать его! — крикнула Лиссандра.

— Тихо ты, тут ещё один где-то внизу ходит, ты хочешь, чтобы он нас услышал? — ответил Авитус полутоном.

Лиссандра соскочила с места и бросилась к мостику на пирс, не успев даже дослушать своего напарника. Авитус отправился вслед.

Они бежали вдоль пристани, расталкивая толпы людей. Авитус случайно задел какого-то старика, несущего ящики с фруктами со своего судна, и тот, не удержав равновесие, уронил свой груз на дощатую поверхность пирса.

— Нелепее ситуации у меня в жизни не было! Нас объявят в розыск, я тебя уверяю. — возмущался Авитус, поспевая за довольно ловкой кицунэ.

— Вот он, дух приключений! — рассмеялась Лиссандра. Авитусу иногда было сложно понять эмоций существа, не являющимся на самом-то деле человеком. Это недоумение вновь всплыло на его покрасневшем от бега лице.

Лиссандра старалась угнаться за Авитусом, который начал ее понемногу опережать, но ноги все больше напоминали макаронины или даже водоросли. Те самые водоросли, которые бессмысленно валяются на берегу после сильного шторма. Кицунэ почувствовала резкую боль в затылке, будто ее ошпарило кипящей водой. Она ненадолго притормозила, ухватившись за больное место.

Авитус заметил, что с Лиссандрой что-то не так. Он вернулся к ней и присел на одно колено:

— Я же предупреждал, что не стоило так перетруждаться.

Лиссандра ничего не ответила, лишь пожала плечами и постаралась сохранить безмятежность лица, внушая Авитусу, что с ней все в порядке. Но он видел, что это не так, хотя бы из-за расплывшейся слезинки вдоль нижнего века.

— Идем. Нам нужно спешить. — наконец отозвалась она.

Авитус выпрямился, помогая напарнице подняться. Они продолжили свой путь пешком. Неспеша. Кицунэ не прекращала ни на минуту разглядывать ведуту порта, пока они не подошли к контрольному пункту.

— К чему тут все настолько официально? — поинтересовалась Лиссандра.

Авитус открыл дверь здания, пропустив леди вперед. Лиссандра, очутившись внутри, обратила внимание на скопление народа, образующих очередь.

— Мы должны отстоять здесь?

— К сожалению, я раньше не бывал в Лунервейне, видимо очереди в этих местах не редкость.

Время шло слишком медленно, чтобы Лиссандре не успело наскучить это однообразное и мрачное помещение. Люди стояли вдоль длинной стены, протяженностью примерно в двадцать ярдов. Все стены помещения были увешаны различными стендами с бумагами, но, на удивление Лиссандры, почерк был слишком ровным и минималистичным для рукописного. У нее сложилось ощущение, будто буквы писал и вовсе не человек.

— Ты многое знаешь о Лунервейне? — поинтересовалась она.

Авитус насупился, почесывая затылок:

— В детстве папа мне часто рассказывал об этом государстве, наверно, до моего рождения он часто тут бывал. Я знаю, что Хаилгральд — столица всего Лунервейна, она находится на материке, во Фьордгальде. Это огромный и прекрасный город.

Папа говорил, что лунарцы получили огромный технологический скачок еще в пятой эре. Они обнаружили подземелья претериев (но их в Лунервейне как-то иначе прозывают). Были найдены различные чертежи и макеты. Лунарцы вырыли, что-то на подобии древнего народа, чьи постройки были найдены на Данмерионе еще очень давно, но мы получили скорее архитектурные знания, чем технологии.

— Неужели они никому не раскрыли результаты своих находок? И никто не захотел попытаться отнять их силой? — спросила Лиссандра.

— Никто не знает, как пробраться в Лунервейн незамеченными, с востока, севера и юга территории отделены массивными горами. Единственный путь — через море, которое они тщательно охраняют, да и где угодно ты и по воде проплыть не сможешь из-за рифов и острых скал, о которые уже десятки судов разбились, стараясь контрабандой вывозить провиант. Конечно, из Аэтернума можно спокойно долететь на воздушном шаре до любого города Лунервейна, но и этот вариант под тщательным надзором обеих стран.

— Ты действительно неплохо осведомлен. — улыбнулась Лиссандра, взмахнув рыжеволосой сенью.

На время диалога она, наконец, отвлеклась от скучнейшей обстановки. Как оказалось, люди расходились быстро, и вот уже наступил их черед ступить за большую металлическую дверь с, уже затершейся от вечных касаний, ручкой. Авитус приоткрыл ее, вновь пропустив Лиссандру вперед себя. Они аккуратно зашли в кабинет, тихо и плотно закрыв за собой дверь.

В комнате было еще мрачнее, окна закрывали плотные бархатные шторы, а с потолка свисала черная люстра с закрепленными на ней газовыми лампочками, тускло освещающими пространство голубоватым оттенком.

— Фälg, садитесь, давайте документы, аусвайс в развернутом виде, мне нужно сверить подлинность. — прозвучал голос мужчины, сидевшего за отполированным письменным столом.

Лиссандра обвела работника глазами, обращая внимание на его нервное постукивание довольно причудливым пером (Это ручка, сообразила девушка, возможно, немного порывшись в голове мужчины). Лунарец сидел сутуло, видно было, как ему неудобно на тесном бержере, слегка потемневшем от времени. Сам по себе лунарец выглядел сурово, но несуразно подобранные очки с округлым ободком лишали его внешность имеющегося шарма. Одет мужчина был в гладкий серый пиджак с белой рубашкой, заправленной в узкие клетчатые серые штаны.

— Мне повторить или вы изволите сесть? — бесстрастно проговорил лунарец с нотками напускной вежливости.

Аусвайтеры в Лунервейне зарабатывали не шибко большое количество тенгенов, поэтому и профессию свою, вероятно, недолюбливали, а от этого и отношение к людям было крайне потребительское.

Авитус сел напротив лунарца. Он поелозил руками по штанинам, будто старался выровнять все складки.

— А, собственно… — Авитус потер подбородок. — Что такое аусвайс?

Лунарец приспустил свои неказистые очки и утомленным взглядом окинул Авитуса:

— Молодой человек, что вы тогда здесь забыли?

— Нам очень нужно пройти на остров, прошу! — взмолилась Лиссандра.

Лунарец рассмеялся и, сняв очки, потер глаза.

–Уважаемая, у нас есть законы, которые мы обязуемся исполнять. Я не могу вас пропустить только потому, что вы попросили об этом. Есть определенные требования, так имейте же совесть. — заохал аусвайтер.

— А как нам получить нужные документы? — спросил Авитус.

Лунарец тяжело запыхтел, его состояние стало напоминать забившуюся дымом и сажей печь, готовую вот-вот отбросить в соседнюю стену нагревшуюся заслонку:

— Для начала, вам нужно зайти в отделение заграничного контроля, чтобы составить документ по некоторым вопросам, затем отстоять в очереди в соседнем здании за разрешением на получение аусвайса и допуск к дальнейшим процедурам, после пройдете в здание из белого кирпича, там вам выдадут бумажки на подпись о согласии с законами Лунервейна, далее проходите в кабинет этажом выше, у самой стены, где сдаете анализы и проходите некоторые тесты, получение анализов может занять некоторое время, максимум неделю, но после того, как придут результаты и вас одобрят, то идете в здание магистрата и оформляете аусвайс. — протараторил лунарец.

— Я уже забыла, что нужно было делать, можете повторить? — осторожно спросила Лиссандра.

Теперь он уже совсем надулся и ранее худощавый господи превратился в уставшего, но от этого не менее обозленного дога.

— Так, вы только отнимаете мое время и время людей, что ждут, пока вы отсюда упретесь. Покиньте помещение. Немедленно.

Лиссандра прикрыла глаза и немного призадумалась.

— Как вы можете быть таким злым? — по ее побледневшим щекам потекли слезы.

Аусвайтер провел рукой по лбу, стало отчетливо видно, как он напрягся. Пот стал лить дождем, помутив линзы очков.

— Мы проделали такой путь в пустую, у нас нет времени на беготню по домам, ради каких-то незначительных бумажек. — Лиссандра продолжила давить на жалость, пошмыгивая носом. Ее нос покраснел и нижняя губа затряслась.

— Прошу вас, леди, вы же знаете, что я не могу ничего сделать. — замялся лунарец, но он уже не был в этом так уверен. В какой-то момент он ощутил подступившую чужеродность в собственном сознании, будто управлять самостоятельно им он мог с трудом. Возможно, это из-за сентиментальности, возможно, из-за кое-чего другого.

Авитус сидел, стараясь сохранять спокойствие и невозмутимость, но мысли его просто пылали о том, что Лиссандра вновь принялась разыгрывать этот жалкий цирк.

— Если бы вы понимали, что нам пришлось преодолеть, мой друг ищет единственного человека, который может ему помочь, а помощь ему нужна незамедлительная. — Лиссандра опустила голову.

Лунарец начал делать глубокие вдохи, кажется, стараясь не дать слабину, но Лиссандра видела, что на него нужно было надавить еще совсем чуть-чуть, чтобы тот размяк.

— Жизнь этого человека зависит от вас! — она меланхолично указала на Авитуса.

— Что у вас за проблема, господин? Я могу выписать документ, пропускающий в чрезвычайных ситуациях. — спросил лунарец, обращаясь к Авитусу. — Но тогда срок пребывания будет очень ограничен.

— Вирус. Но не волнуйтесь такой вирус не передается по воздуху, он вызван по причине отсутствия достаточного уровня санитарии в моем больничном отделении. К несчастию для меня, данный вид вируса редок, поэтому бороться с ним никто не в силах, кроме вашего соотечественника. — ответил Авитус.

— Название у вируса есть? Для протокола нужно. — попросил лунарец.

— Окамирионская подагра! — мгновенно выдала Лиссандра. — Последняя стадия, смертельная!

Авитус покосился на нее неуверенным взглядом, намекая об ее неосторожности.

— Подагра говорите… — негромко произнес аусвайтер.

Возникло тяжелое молчание, от которого у Авитуса пробудился Желудочный океан. Это всегда происходило в самые неподходящие моменты. Странствующие киты как раз собрались исполнить свою любимую композицию.

Его кости, какие они на вкус? — внезапно всплыло в голове аэтернумца. Что это значит? Какая мне вообще разница?.. Но ведь и в правду интересно…

— Хорошо. — наконец выдал лунарец. — Вот ваша справка, проходите скорее, отдайте это врачу по ту сторону, сегодня наш медицинский пункт на ремонте. Торопитесь, чтобы я вас больше не видел.

Напарники вышли за дверь противоположно от стены, где они вошли. Они оказались на улице. От здания выходила мощенная улочка, вдоль которой выстроились совсем крохотные фахверковые домики с красными черепичными крышами, что поросли мхом и луноцветом.

Улица заканчивалась пологим спуском к реке, откуда возвышался изумительной красоты храм. Диво его заключалось не в количестве изысканных украшений, а в сдержанной скромности и внимании к деталям. Храм был чист и ухожен, видно, что к постройке относились с трепетом и любовью. Дощатые стены из ели грамотно сочетались с двускатной крышей из темных бревен. Входная дверь украшалась порталом, а окна имели слегка вытянутую форму и треугольные сандрики, венчающиеся прямо над ними. Из крыши ввысь вырывался четырехугольный шпиль, замыкающийся на конце серебряным флюгером в форме месяца. Лиссандра взглянула на воткнутый в землю деревянный указатель, где на доске выжжена надпись:

«Прямо по дороге храм Лунного Пути».

— Тут довольно мило. Пейзажи завораживают, ты только взгляни, на горизонте с другого конца острова виден материк! — восхищалась Лиссандра. — Хаилгральд где-то там, верно?

— Идем, нам нужно разузнать, где проживает Гендольсон. — ответил Авитус, проигнорировав восторг девушки. Быть может, и не намеренно.