Арканум. Том 1

Александр Кассий, 2020

Крепкая хватка культа Гласа Мора душит государства, заставляя их встревать во внешние и внутренние конфликты. Когда-то герои осмеливались бросать вызов злу, но в новой эре каждый преследует свои цели. Одним важно понять природу неизвестной ликантропии, все сильнее пожирающей людские сердца, другим – сохранить друзей, третьим – отомстить и испытать свою веру. Судьбою ли, под надзором ли могучего Света, но история о скитальцах из совершенно разных миров обречена стать роковой не только для их собственных судеб, но и для всего мира.

Визави II

Скрипторий полностью опустел, сегодня в него не пускали никого. Все пространство дремало в темноте, все освещение потушили. Из-за двери за загадочной аркой доносились приглушённые голоса. В темном помещении, где посреди стоял пьедестал с книгой, на коленях молил о пощаде несчастный храмовник Хоруги.

Его лицо изрядно побледнело, из глаз текли рекой слезы. В истерике он вырвал себе несколько прядей с головы. Хоруги вцепился пальцами за лицо и расцарапал его вдоль щёк.

— Хватит! Как ты посмел повредить свою оболочку, она принадлежит лишь повелителю! — прокряхтел старец в темном плаще.

— Прошу! Прошу! Я-я больше не п-повторю такой глупой ошибки! — Продолжал молить храмовник.

— Ты не уследил! Тебе давался лишь один шанс, но ты растоптал великодушие господина! — старец повысил тон.

Хоруги обхватил руками плечи, издавая болезненные стоны.

В этот момент воздух преисполнился теплоты и запахом пепла.

— Он уже пришёл! Готовь свою жалкую душу, ты будешь страдать, как никогда не страдал! — старец уже не старался сдерживаться и перешёл на крик.

Воздух начал разгоняться в вихре, ухватить кислород ртом становилось все сложнее, Хоруги почувствовал, что начал задыхаться от его нехватки.

Престарелый горбун радостно захлопал в ладоши, хрипло хохоча. Капюшон с его головы сдуло и стало возможным разглядеть лицо. Оно было покрыто прыщами и сыпью, бледное и заплывшее, будто самые отвратные людские деяния отразились на теле одного человека, если его вообще можно таковым называть.

Наконец, вихрь воспылал, столь сильным огнём, что храмовник задумался о преждевременной смерти от ожогов, но, ощупав себя, он понял, что его тело оказалось нетронутым.

И вот из вихря вышел тот, кого собравшиеся дожидались.

— Мой господин, наконец, вы прибыли, так скоро! — Вопил старик.

— Закрой пасть, Цервус! — гаркнул воин, возмущенно пройдясь мимо слуги.

Вновь его могучая фигура с рогатым шлемом, вызывающим чувство страха.

— Хоруги, оправдывайся. — приказал воин.

— Конечно, господин Виль…

Воин схватил храмовника за горло, продолжая удерживать того на коленях:

— Ты не достоин произносить мое имя, прихлебатель! — Эхо от его баса, казалось, разошлось по всему зданию.

— П-простите, я-я сейчас же… да, конечно… проглядел, как она вошла, там клиент был, я отошёл обслужить его, а-а про ключ забыл совсем, она его выкрала. — Запинался Хоруги.

— Я дал тебе шанс исправить свою оплошность, я мог избавиться от тебя сразу, но ты обещал мне, что ещё сможешь послужить, помнишь? Ты помнишь?

— О Хикари, что же мне делать. — Храмовник закрыл глаза и прошептал молитву.

— Твой мертвый полубог Хикари тебе не поможет, ты этого ещё не понял? Только я могу тебе помочь. Я твой бог! — Воин оттолкнул Хоруги. — Не желаю больше слушать твои пустые слова, мне нужна только агония. Моли и бейся в истерике, подобно всем существам твоего вида.

Воин протянул руку, пространство вокруг неё задымилось, вырисовывая длинное оружие. Из дыма материализовался молот из чёрного, как уголь, материала.

— Он достоин смерти? — Владыка Пламени обратился к воздуху, будто смотря на нечто незримое.

Воин, словно получив ответ, прижал храмовника своей облачённый в броню ногой, приподнял молот и со всей силы ударил в пол рядом с головой Хоруги. Тот от шока уже не мог издать ни звука, лишь выпятил глаза и скривил лицо, выражая ужас. Его сердце бешено забилось, казалось, вот-вот вырвется из груди, заливая все помещение кровью.

Воин надавил ногой на грудь ещё сильнее, желая выдавить из подчиненного больше эмоций, которых так жаждал. Жерла в его наплечниках начали искриться.

Господин склонился к храмовнику и провёл заострённым концом на стальных перчатках по его коже, разрезая её верхний слой. Затем, он спустился к пясти левой руки и просунул свой острый металлический палец прямо под кость, поддев её изнутри.

Храмовник залился стонами, забил ногами, головой и правой рукой по полу изо всех сил, оставляя на деревянном покрытии вмятины. Из левой руки стекла лужа крови, впитавшись в древесину.

Воин стоял, склонившись над искореженным телом; стоял, не двигаясь, не издавал ни звука. Его лица не было видно за шлемом, но было ясно, что он получает неимоверное удовольствие от происходящего.

Огонь в жерлах наплечников наконец воспылал, жар от него доносился и до старца, что изумленно наблюдал в стороне.

Воин снял с себя шлем, кинув его в сторону, встал в полный рост и поднял храмовника на уровень своего лица.

— Смотри мне в глаза! — рыкнул он.

Замученный уже еле держался в сознании, кажется, что он не отдавал отчёт о своих действиях и машинально выполнил требование господина.

Глаза того горели уже не гранатом, как раньше, а так, словно в его глазницах яркое обжигающее солнце.

Хоруги весь затрясся, словно в бреду, а лицо его перестало корчится, руки опустились, болтаясь в пространстве.

Но он не погиб, в груди ещё билось сердце.

Воин швырнул тушу на пол, медленно доковылял до неё, замахнулся молотом, вознеся его над головой, и ударил им прямо по голове Хоруги, чьи ошмётки вперемешку с мозгами моментально расплавились от раскалённой стали.

— Господин, это было волшебно! — подлизался Цервус.

Воин повернулся к нему лицом, поставил молот рядом с собой и хлопнул, снова издав противный лязг.

Тусклые свечи разом потухли. Лицо воина покрыл мрак, лишь глаза светились в темноте, приводя Цервуса в беспокойство.

— Говори, кто они были? — спокойно сказал господин.

Старец помялся и жутковато пробормотал:

— Я видел ауру обоих, да! В этом месте была лишь Кицунэ! Ее волосы, словно осенний листопад, лицо ангела, а тело-то какое!

— Не забывайся. Второй, кто он?

— Да-а, он необычный человек. Думаю, что он прямой потомок Имперов! Глаза карие, очень тёмные! Его взгляд суровый, но видно, как он боится, как напуган, словно щенок! — старец залился диким хохотом, но от пугающего молчания господина моментально успокоился. — Волосы чёрные, словно ночь, слегка неопрятные и взъерошенные. Лицо выдаёт его родословную, разделил благородный вид матери и простоту отца-неудачника, полагаю, чью ауру я и улавливал от отпрыска.

— Щенок, говоришь? Значит, действительно сын Краулера. Неужели он соврал, и ему духа не хватило избавиться от сына.