Восьмой детектив

Алекс Павези, 2020

«Я не мог остановиться, когда читал «Восемь детективов»… В конце хотелось аплодировать!» – Алекс Норт, автор бестселлера «Шепот за окном» «Когда вы в последний раз читали подлинно оригинальный триллер? Ожидание окончено» – А. Дж. Финн, автор бестселлера «Женщина в окне» «Невероятно умно. Агата Кристи снимает шляпу – браво!» – Сара Пинборо, автор книги «В ее глазах» Алекс Павези создал детектив, напоминающий золотые романы Кристи, но с уникальной живой структурой. Это книга-ребус, которая предлагает читателю разгадать загадку раньше главной героини. Многоуровневый детектив с запутанной историей и наслоением сюжетных поворотов. «Восьмой детектив» – это одновременно и оммаж классике жанра, и ее полное переосмысление. Все истории об убийствах подчиняются правилам – как минимум, там есть жертва, детектив и подозреваемый. Тридцать лет назад профессор математики Грант Макаллистер в этих правилах разобрался и написал семь прекрасных детективных историй. Но это было слишком давно, ведь теперь Грант живет отшельником на средиземноморском островке, подсчитывая остаток своих дней. Вдруг, как чертик из табакерки, в жизни Гранта появляется Джулия Харт, амбициозный редактор, страстно желающая переиздать те самые детективные истории. Теперь писатель, который прячется от своего прошлого, и редактор, стремящийся его понять, должны работать рука об руку. Вот только в историях Гранта полно несоответствий – или, может быть, подсказок, которые приведут к новой, восьмой тайне?

Вторая беседа

Джулия Харт не могла не ускориться на последней странице: «…лицо было холодным и безразличным, как волны. Поежившись, она закрыла окно».

Джулия положила рукопись на землю рядом с собой, налила стакан воды. Этот рассказ напомнил ей о побережье Уэльса, где она выросла. Грант отстукивал ногой какой-то ритм. Казалось, он полностью ушел в себя.

— Все в порядке? — спросила Джулия.

Его голова дернулась, как если бы вопрос застал его врасплох.

— Простите, — сказал он. — На секунду я забылся. Этот рассказ и впрямь вернул меня в прошлое.

— Так он основан на реальных событиях?

Грант покачал головой.

— Просто он пробудил кое-какие воспоминания. Пару случаев из моей жизни.

— А я вспомнила детство, — сказала Джулия. — Моя семья переехала в Уэльс, когда я была совсем маленькая.

Грант улыбнулся, стараясь выглядеть заинтересованным.

— А где вы родились?

— Вообще-то в Шотландии. И я ни разу с тех пор там не была.

— А я никогда не был в Уэльсе, — печально вздохнул он. — Вы скучаете по нему?

— Время от времени. А вы по Шотландии?

Грант пожал плечами.

— Теперь я вообще редко вспоминаю о ней.

Джулия почувствовала, что нужно сменить тему.

— Так, значит, все-таки Гордон Фойл был виновен? Наверное, эта история не могла закончиться по-другому. Если бы это оказался несчастный случай, концовка была бы менее эффектной. Как вы думаете?

Грант приподнялся на кулаках и развернулся спиной к солнцу, теперь против света его лицо стало неразличимо.

— Я не одобряю счастливый конец в криминальном жанре. Смерть должна представать перед нами не иначе как трагедией. — Он поднял с земли лимон и стал вертеть его между пальцами. Этими торопливыми движениями он будто извинялся за то, что ранее позволил себе отвлечься.

Джулия постучала ручкой по рукописи.

— Кажется, вам также не нравится изображать детектива героем? Мистер Браун — довольно зловещее создание. И, похоже, он в основном импровизирует. Даже коллега Брауна сознает, что в его действиях больше сумасбродства, чем метода.

— Да. — Грант пожал плечами. — Полагаю, я оспаривал идею, что детективные рассказы — это истории про логическую дедукцию. Как математик, могу сказать: ничего подобного. Большинство вымышленных детективов заняты тем, что высказывают вдохновенные догадки, не более того. С этой точки зрения в таких персонажах есть что-то фундаментально нечестное. Вам так не кажется?

Они сидели в лимонной роще, немного вверх по холму от его коттеджа. После того как они вместе пообедали, Грант на время оставил Джулию.

— Мне нужно прогуляться, — сказал он. — Хотите присоединиться?

Но Джулия еще не привыкла к жаре. После утреннего солнца она ощущала, что кожа на лице будто туго натянута, поэтому она осталась под лимонными деревьями, где было достаточно тени и куда долетал прохладный ветерок. Она села на землю и записала несколько комментариев к рассказу, который они только что прочли.

Грант вернулся через полчаса. Он шел со стороны коттеджа, и она наблюдала за его приближением: сначала он был размером с листочек, затем с лимон и в конце концов с небольшое деревце. Он нес графин с водой — казалось, теперь он будет носить его всегда, — и поставил его прямо перед ней. Она налила воду в стакан и начала читать.

— Действительно ли персонажи-детективы фундаментально нечестные? — Она задумалась. — Звучит как название диссертации. — Он ждал, что она скажет. Тишину пронзило птичье пение. — Я бы сказала, нет. Не более, чем сами детективные истории.

Грант прикрыл глаза.

— Мудрый ответ.

Джулия налила еще стакан воды. После первого рассказа она не горела желанием снова читать вслух, не в такой жаркий день: ее горло пересохло уже к концу первой страницы. Но еще утром Грант признался ей, что за последние несколько лет его зрение сильно ухудшилось. На острове не было оптометриста, а очки разбились несколько лет назад.

— В итоге я читаю очень медленно. И это мучительно.

— Значит, вы больше не пишете?

— И не пишу, и не читаю. Разве что когда без этого не обойтись.

Она чувствовала, что у нее нет выбора и пошла ему навстречу, прочитав вслух два первых рассказа. На этом ее силы закончились.

Подул ветерок, принеся с собой слабый запах моря. Он бодрил, но слегка отдавал гнильцой. Это был запах самой жизни в ее вечном обновлении. Лимонные деревья, напротив, были окутаны облаком сладкого аромата, будто лампы, блистающие в тумане.

— Я засну, если мы будем сидеть здесь слишком долго. — Грант встал и принялся прыгать с одной ноги на другую. Он был одет в пиджак поверх белой рубашки, и снова не было ни намека, что его хоть как-то беспокоит жара. — Может, начнем? Вы готовы? Есть в этом рассказе что-нибудь, что вы хотели бы изменить?

Джулия посмотрела на него.

— Ничего существенного. Несколько фраз. Но я снова заметила нестыковки. И мне снова кажется, что они введены намеренно.

Повернувшись к ней, он слегка улыбнулся.

— Хотите сказать, что и в этом рассказе город — это образ ада? Тогда пребывание в нем может показаться чем-то приятным, вроде летнего лагеря.

Она рассмеялась.

— Нет, я имею в виду фрагмент ближе к концу. Когда после прогулки вдоль скал мистер Браун возвращается к скамейке у «Белого камня», церковные часы как раз отбивают половину десятого, но скамейка пуста. Хотя несколькими страницами ранее миссис Эпштейн не пожалела сил, чтобы уверить нас, что в это время она всегда сидит там. Понимаете, что я имею в виду? Зачем вообще упоминать о ее повседневных занятиях, если не для того, чтобы подчеркнуть несоответствие?

Темный силуэт Гранта ходил взад-вперед.

— То есть подразумевается, что она была похищена или что-то в этом роде?

— Нет. Думаю, подразумевается, что на самом деле он вернулся с прогулки в половине десятого вечера. Если внимательно прочитать соседние предложения, в них ясно описывается лунный свет, отражающийся в черном море. Еще один ключ — это название города.

— Чеверетт?

— Вечереет.

— О! — Он хлопнул в ладоши. — Такие шуточки могли забавлять меня, когда я был помоложе.

— Так что же мистер Браун делал целый день?

— Полагаю, это загадка. — Свободная одежда Гранта сейчас трепетала на ветру, глаза были широко распахнуты от волнения. — Но вы правы: должно быть, я добавил эти детали намеренно. Чтобы проверить, насколько внимательны читатели. Я не помню этого, но я вообще едва помню, как писал эти рассказы. — Он сел обратно на свое место. — Скорее вы должны объяснять их мне, а не наоборот.

Она подняла бровь.

— Все же кое-что вы можете объяснить. — Грант снял шляпу и чуть пододвинулся к Джулии. — С утра вы рассказали мне, что первое условие для детективной истории — это группа подозреваемых, которых должно быть по меньшей мере двое. Но в этом рассказе, кажется, есть только один.

Он откинул голову назад и ухмыльнулся небу.

— Да, он специально написан так, чтобы создавалось такое впечатление. Но это просто ловкость рук. Меня всегда привлекала идея детективного рассказа с единственным подозреваемым, своего рода парадоксальный взгляд на жанр. Но чтобы показать, что этот рассказ вполне удовлетворяет определению, я должен сначала рассказать про вторую компоненту.

Джулия взяла ручку и открыла блокнот, устроив его у себя не коленях.

— Я готова.

— Вторая компонента детективной истории — жертва или группа жертв. Это персонажи, которые были убиты при неизвестных обстоятельствах.

Джулия записала его слова.

— Первая компонента — это группа подозреваемых, вторая — группа жертв. Возможно, я могу угадать остальные.

Он кивнул.

— Я же говорил вам, все просто. Единственное условие, которое мы наложим на группу жертв, заключается в том, что в этой группе должна быть как минимум одна жертва. Поскольку если нет жертвы, нет и убийства.

— По крайней мере удавшегося.

— Итак, в данном случае у нас есть жертва, миссис Аллен, и подозреваемый, Гордон Фойл. И получается, что он действительно убил ее, но были возможны и другие варианты. Это мог быть несчастный случай, жертва просто могла оступиться.

Джулия сделала пометку в блокноте.

— Причина смерти — несчастный случай. Меня всегда притягивала сила частицы «не». Она как бы постоянно напоминает о том, как легко что-то может превратиться в свою противоположность: удача в неудачу, счастье — в несчастье.

Грант рассмеялся.

— Точно. Возьмем, к примеру, мое длительное пребывание на этом острове. Когда я ехал сюда, я видел впереди слово «свобода», написанное крупными буквами. Но чем старше я становлюсь, тем чаще задаю себе вопрос: может, я не разглядел частичку «не»?

«Вот и я тоже — не свободна здесь», — подумала Джулия. Она очень устала, и у нее все еще болело горло. Она улыбнулась ему.

— Это могло быть и самоубийство, хотя такая возможность в рассказе совсем не рассматривается.

— Верно, — сказал Грант. — И, если мы имеем несчастный случай или самоубийство, кого мы будем считать в наибольшей мере ответственным за смерть?

— Не знаю. Жертву, вероятно?

— Именно. Саму миссис Аллен. Что означает, что либо мистер Фойл повинен в ее смерти, либо она сама.

— Тогда она и есть второй подозреваемый?

— Правильно. Наше определение требует наличия группы из двух или более подозреваемых и группы, в которой есть по меньшей мере одна жертва, но в нем не говорится, что эти группы не могут пересекаться. Таким образом, миссис Аллен может быть одновременно и жертвой, и вторым подозреваемым.

— Но если она просто поскользнулась и упала, немного странно называть ее убийцей.

— Конкретно это слово, конечно же, неуместно. Но представляется разумным следующее утверждение: ее собственные действия могли бы стать причиной ее смерти в гораздо большей степени, чем действия других персонажей. Для начала она пошла гулять по этой тропинке. Следовательно, разумно включить ее в число подозреваемых. Это все упрощает.

— Понятно, — сказала Джулия, как только записала последние слова. — Значит, это еще один пример детективного рассказа с двумя подозреваемыми?

— Да, с той оговоркой, что один из них является жертвой. Так что в этой загадке про убийство имеется лишь один подозреваемый, исключая жертву.

— Похоже, в этом есть смысл. — Джулия подняла лимон с земли и вдохнула его сладкий запах. — У меня есть еще один вопрос.

— Какой же?

— Вы назвали свой сборник «Белые убийства». Я потратила довольно много времени, пытаясь понять — почему.

Грант улыбнулся.

— И к какому выводу вы пришли?

— В этом рассказе фигурирует коттедж «Белый камень».

— А в первом — белая вилла в Испании.

— Тема белого цвета прослеживается и в остальных историях. Но я подумала, может быть, здесь кроется нечто большее, чем просто цвет?

— Что вы имеете в виду?

— Мне показалось, что я где-то уже слышала это название. А потом я вспомнила, где именно. — Она сделала короткую паузу. — Вам известно, что много лет назад произошло настоящее убийство, которое в народе так и прозвали — Белое убийство?

— Нет, я не знал о нем. Какое интересное совпадение.

— Неужели вы никогда не слышали об этом?

Грант уже не улыбался.

— Теперь, когда вы об этом заговорили, что-то смутно припоминаю.

— В «Печати смерти» мы опубликовали несколько книг о нераскрытых убийствах, так что я читала и об этом случае. Вот откуда мне было знакомо название. Убийство произошло в северном Лондоне в тысяча девятьсот сороковом году. Случай был из тех, которые пресса обожает смаковать: убили молодую женщину по имени Белла Уайт. Она была актрисой и драматургом, а главное — она была очень красива. Однажды вечером ее задушили в Хэмпстед-Хите. Газеты окрестили это преступление Белым убийством. Это случилось до моего рождения, но, насколько я понимаю, в то время дело было очень громким. Убийцу так и не нашли.

— Как неприятно.

— Да, весьма. Но действительно ли это просто совпадение?

Грант оперся подбородком на руку.

— Что же еще? Думаете, я назвал книгу, так сказать, «в честь» этого преступления?

Джулия склонила голову набок.

— Это должно было быть во всех газетах примерно в то время, когда вы писали.

— В лондонских газетах. А я жил в Эдинбурге, и упоминание об этом убийстве пришлось бы поискать. Конечно, название могло бы запомниться бессознательно, если бы я его где-нибудь увидел. Либо так, либо это в самом деле просто совпадение. — Он пожал плечами. — По правде говоря, я выбрал название «Белые убийства» потому, что считал его выразительным. Почти поэтичным. — Он заговорил, как человек, который произносит цитату на иностранном языке, расставляя ударения там, где их в действительности нет: — «Белые убийства». Но это легко могли быть «Красные убийства» или «Голубые убийства».

Джулия гадала, говорит ли он правду.

— И все же, учитывая время написания, это слишком большое совпадение.

Грант снова улыбнулся.

— Смотря с чем сравнивать.

— Верно. — Она устала записывать. — Сделаем перерыв?