Подари мне небо

Айлин Грин (2024)

2023 год. Произошедшая авиакатастрофа забирает жизнь 127 человек, оставляя в живых только одного пилота — Марка. Прикованный к инвалидному креслу, измученный чувством вины, он вспоминает прошлое и свою возлюбленную, жизнь которой оборвала эта страшная авиакатастрофа. Но что, если она жива? 2022 год. Кейт — серьёзная девушка, которая строит свою карьеру, не обращая внимания на мужчин и друзей. Марк — пилот небольшой авиакомпании. Волей случая судьба сводит их двоих вместе — на авиатренажере. Он выполняет приказ руководства, она — пытается избавится от старых страхов. У этих двоих много общего, но смогут ли они преодолеть свои тайны и страхи, чтобы быть вместе?

Глава 5. Кейт.

Чёрт возьми! Я настолько увлеклась изучением брошюры, которую мне всучил какой-то молодой человек на входе, что с размаху врезалась во что-то. Или в кого-то. С опасением поднимая взгляд, я убедилась в том, что препятствием оказался кто-то. И этим кем-то оказался красивый молодой мужчина — высокого роста брюнет с ярко-синими глазами. И сейчас эти глаза убьют меня, потому что их цвет ну никак не сочетался с тем пятном, что расползалось у него на рубашке. Кажется, это было кофейное пятно. Опустив взгляд вниз, я увидела ещё и испачканные ботинки, и стаканчик из Starbucks. Точно, кофе…

— Я…вы…мы… — от неожиданности столкновения я позабыла все слова вежливости.

— Вы…я…мы… — передразнил меня синеглазый мужчина, — ещё местоимения знаете?

–Местои…что? — я немного опешила от того, что тот, на кого я только что вылила целый стакан с кофе, испортив его внешний вид, не начал орать на меня, проклиная на чём свет стоит. Хотя намокшая рубашка на нём смотрелась весьма привлекательно. Через мокрую ткань было видно, что мужчина подтянут и…Интересно, он знает, насколько он красив…? Господи, о чём я только думаю!

— Местоимения, — продолжал издеваться он, заставив меня оторвать взгляд от его рубашки… или тела. Точнее пятна! — Я подумал, мы пытаемся вспомнить их все, — глаза его улыбались, и он, судя по всему, не злился. А я, кажется, начала терять нить разговора.

— Прошу прощения, — его доброжелательность вернула мне дар речи, — я не хотела, чтобы так вышло. Я просто зачиталась и…

Бросив взгляд на брошюру, я осознала, что зачиталась рекламой мужского клуба «для тех, кто любит погорячее». Кажется, я была не в себе, когда решилась взять её у раздающего. И ещё больше я была не в себе, когда стала её рассматривать.

— Да ничего страшного, — усмехнулся он, — интересные у вас предпочтения, — он хмыкнул, взяв брошюру из моих рук и, выгнув бровь, начал изучать мужчин, комментируя каждую написанную фразу и внимательно изучая мою реакцию.

Я почувствовала, как начинаю краснеть. Ладно бы он просто смотрел на эти картинки! Так он бросал многозначительные взгляды на меня, читая каждую строчку, делая акцент на самых интересных фразах. Ну как теперь оправдаться, что брошюру я взяла из вежливости, а её содержание я даже не замечала, потому что снова думала о прошлом?

— Ещё раз прошу прощения, если хотите, я могу постирать вашу рубашку и вернуть её в первозданном виде…

— У нас с вами ещё даже первого свидания не было, а вы уже предлагаете мне раздеться, — он подмигнул мне, — давайте сначала, хотя бы для приличия, познакомимся? Я Марк, — он протянул мне руку.

— Кейт, — я расслабилась, принимая его рукопожатие, — приятно познакомиться, и ещё раз прошу прощения за то, что испортила вам рубашку.

Марк махнул рукой, и ничего не сказав, слегка нагнув голову, внимательно стал изучать меня. Тут же в голове закружились мысли о том, как я выгляжу, не испорчен ли макияж, не помялась ли одежда, сочетается ли цвет кроссовок с цветом ремня на джинсах. Джинсы! Ну почему я не выбрала что-то посимпатичнее? Что-то, что больше открывает достоинства, а не прячет их. Я мотнула головой. О чём я только думаю? Какие достоинства? Будто я красивых мужчин не видела. Да у нас в офисе половина мужчин выглядели как фотомодели. Но Марк притягивал к себе взглядом, цвет его глаз… он был не просто синим, он был каким-то глубоким, у него были глаза цвета…

— Согласен, я потрясающе красив, — ухмыльнулся он, заметив, что я, как и он меня, внимательно его изучаю.

— Не льсти себе, — и давно ли мы перешли на ты? — я задумалась о том, какое средство лучше всего отстирает пятно на рубашке.

— Ты снова строишь планы как поскорее меня раздеть? Боюсь, что таким горячим, как парни с твоей брошюры, мне пока не стать, — он засмеялся, потому что я опять начала краснеть, — Забудь ты про эту рубашку, у меня в машине есть запасная. Лучше расскажи, что такая симпатичная девушка делает в этом специфическом месте?

К моему удивлению рядом с этим человеком я почувствовала себя расслабленно, и мне очень не хотелось, чтобы этот разговор заканчивался, а уж тем более не хотелось идти туда, куда бы нога моя не ступала. Говорить о том, зачем я тут, я не горела желанием. Показывать свой страх перед Марком — тем более. Решит, что я сумасшедшая. А я никак не могла выкинуть из головы его слова о том, что у нас пока не было первого свидания. Пока…Ключевое слово «пока». Несмотря на то, что своим партнёром я давно считала свою работу, сходить на свидание с таким красавцем я бы не отказалась. А уж, если без рубашки…Стоп! Я молча протянула ему сертификат, который подарил мне отец.

— Ух ты, — Марк удивленно взглянул на меня, — на работника авиакомпании ты не похожа, на студентку тоже, значит, ты пришла сюда, чтобы справиться с аэрофобией? Ты раньше летала на самолётах, но после того, как что-то случилось, перестала, и теперь пытаешься избавиться от давнего страха?

Вот это да! Он ясновидящий? Мы знакомы буквально десять минут, а он смог прочитать во мне то, что я так старательно зарывала в себе, и точно не готова делиться этим с ним. Ну, по крайней мере, не сейчас, не здесь…не сегодня.

— Расслабься, — продолжил Марк, улыбаясь, — я только что вышел из этого железного монстра, и инструктор рассказал мне о том, какие категории людей посещают авиатренажёры.

Я улыбнулась, судорожно соображая, как выйти из этой ситуации достойно — если признаюсь, что у меня аэрофобия, он может начать выяснять причины, а если соврать о чём-то, то придется врать долго и много…

— Да, ты отчасти прав. Я боюсь летать, потому что в полёте я ничего не контролирую, а доверяю свою жизнь пилотам, которые закрыты в своей этой железной кабине, и от них зависит жизнь сотни пассажиров…они своими руками вершат судьбы других людей, их ошибка может убить сразу двести, триста человек…

— А ещё они могут спасти эти триста человек так, что они даже об этом не узнают, — тихо добавил Марк, — потому что о плохом трубят все новости, а о том, как пилоты ежедневно по всему миру сажают самолёты то на одном двигателе, то с отказом какой-то электроники, они тактично умалчивают. А потому люди, которые заходят в самолёт в качестве пассажира, панически молятся Богу, пьют алкогольные напитки, вжимаются в кресла, но никто из них даже не задумывается о том, насколько безопасно летать на самолётах. Гораздо безопаснее, чем ходить пешком. Ты, например, знала, что пару недель назад в центре Мюнхена убили двоих прохожих? И такую статистику я могу собрать по всему миру, и, поверь мне, она неутешительна.

Я с удивлением смотрела на него. Он говорил так, что даже у меня отступил страх. Хотя делал он это не так, как обычно делают люди, которые пытаются избавить тебя от твоих фобий. Он так странно смотрел, как будто сквозь меня, как будто за мной была некая бесконечность, которая затягивала его с головой. Я даже инстинктивно обернулась, но за моей спиной был только боинг. Точнее его кабина в обличии авиатренажёра.

— Ты…как-то связан с авиацией? — попробовала я догадаться.

— Напрямую, — кивнул Марк, — я пилот авиакомпании «Deutsch Airlines», и вся моя жизнь проходит в небе, я редко чувствую опору под ногами, — он подмигнул меня, — а теперь позволь мне извиниться и пойти переодеться, если интересно — пришлю потом селфи. Мой номер телефона есть на визитке. А она — в твоей брошюре. Если ты посчитаешь, что я всё-таки горячее тех, кто изображён на ней, то, я уверен, ты не пожалеешь, — он наклонился и оставил лёгкий поцелуй у меня на руке.

Визитку я сразу убрала в сумочку, а брошюру выкинула в мусорное ведро.

Не знаю, как редко он чувствовал опору под ногами, но, кажется, я её только что потеряла насовсем.