Всё помнят города

Адита Сигорян, 2019

Добро пожаловать в Судный! Городок этот молод и совсем не так прост, как кажется, но при этом, в нём всё намного проще, чем в большинстве старых, давно остепенившихся городов. Наряду с людьми, его населяет ещё множество странных созданий. Все они рождены из мыслей и представлений о них многих поколений людей. Некоторые из них были приглашены в Судный как специалисты, участвовали в его развитии… Другие же – родились уже там. Вас, как и новосёлов Судного, ждут удивительные знакомства с самыми разными порождениями народного эпоса! Этот роман повидал многие города ещё будучи рукописью в пяти тетрадях. Автор много раз убеждался, что у каждого города свой характер и нрав, а некоторые из них его вспомнили и свели со старыми знакомыми на своих улицах. Сама книга родилась в 2016 году, в городе Кемерово, в 9-м цехе завода «Токем», где писалась в перерывах рабочих будней. Но позже, вместе со своим автором, эта книга отправилась в долгий и трудный путь. Весь 2017 год она колесила по России на поездах и на электричках – то в Подольск, то в Нижний Новгород, то на Бор, то в какое-нибудь село, не зная, в каком поезде окончится одна глава и начнётся следующая. За время странствий, многие её персонажи бесследно покинули произведение, а на смену им пришли совершенно другие, не менее интересные, которые сразу же сумели себя раскрыть. Так, к примеру, в ранних рукописях не было ни Коршунова, ни его пса Баргеста… Но сейчас сложно даже представить себе это произведение без них! А такой персонаж, как Спарта – и убирать-то было жалко, с ней было столько забавных и интересных моментов! Но сюжету она не подошла, поскольку её ничто не связывало с остальными действующими лицами. Одна из её фраз, которая уж очень нравилась автору, в итоге досталась другому герою. А прочие, тоже весьма необычные, просто испарились вместе с самим этим ярким неподражаемым персонажем. Окончательно дописан и отредактирован роман был в январе 2019 года, в Нижегородской области, которой она и посвящена. Надеюсь, эта книга доставит читателям удовольствие и, хотя писалась она для детей и подростков, взрослые тоже по достоинству её оценят. А детская она, или не детская – судить вам. Приятного прочтения!

Пролог

Знойное в этом году выдалось лето в Воскресенском районе, да и во всей нашей области: ни дождей, ни гроз не было весь июль. Стала мелеть извилистая река Летка, как и Зимара, и соседка их — Милая речка, несущая воды к Волге. Даже глубокое озеро Светлояр отступило от Яркой рощи, оголив мелкие камни по своим, словно очерченным циркулем, берегам. Хлебное поле между Конезаводским селом и Владимирским так и не принесло зерна, а ручей в нём стал каменистой тропинкой. По ней-то и шёл ко мне давний мой знакомый — Кинди, просветлённый странствующий йог двадцати семи лет. Жара была ему нипочём, он посетил много стран, переходил пустыни и давно притерпелся к зною.

— Изменились эти края с нашей последней встречи, — тихо отметил он, поглядев на выжженные солнцем пустые колосья. — Прежде, помнится, звенел тут ручей, приток Летки, а вдоль него ковровой дорожкой росли такие меленькие голубые цветочки. Варечка как-то сплела венок для Ромы из тех голубых цветов, а Генка его разорвал и в ручей бросил. Горячий он был в те годы!

Двумя днями ранее Кинди навещал своего друга юности, Гену, в Дзержинске. Тот и вправду был довольно горяч, благодаря чему и сумел выбиться в люди.

— Не многие, брат, выходцы из детских домов становятся начальниками, — радовался за него Кинди, разыскав заводоуправление, где у его друга был свой кабинет и приёмная с секретарём.

— Да какой я начальник? — скромничал Гена, — я — инженер. Окончил технический — вот и устроился, немножко поднялся здесь. Ты сам-то сюда какими судьбами, Шарик?

С шестого класса Генка называл Кинди так — и до сих пор, оказывается, помнил его школьное прозвище. Произошло оно, вероятно, от странного имени индийского мальчика-сироты, Кинди Кут Шари, который вырос в одном детском доме с ним. На все расспросы о том, как он оказался в России, Кинди говорил, что разбился на самолёте, а с кем летел, куда и откуда — забыл, когда едва не погиб. И действительно, появившись неподалёку от места крушения авиалайнера, мальчик вышел к селу Воскресенскому, весь в прожженной одежде, в ссадинах и синяках. Его сразу доставили в больницу, где вскоре подтвердились его слова. В списке пассажиров авиалайнера числилась какая-то семья с ребёнком из Дели — правда, фамилию они носили другую, но инициалы и возраст мальчика совпали один в один. В Дели, по его словам, у них никого из родных не осталось, поэтому из больницы Кинди выписали прямиком в детский дом. Генку из Судного он повстречал уже там и, на удивление всем, сразу стал с ним общаться. Со стороны можно было подумать, что эти двое вместе прошли огонь и воду в какой-то другой, никому кроме них неизвестной, жизни.

А Гена в группе слыл драчуном, заводилой в каждой мальчишеской драке, оттого ещё более странным казалось то, как он сразу принял в свой круг тихого новичка. Теперь возмужавший и отпустивший бороду Кинди уже мало чем походил на того тихоню, о котором сверстники говорили, что Гена нашёл себе Чебурашку. Но друг детства, несмотря на это, сразу его узнал.

— Хочешь устроиться к нам на работу? — попытался он угадать цель визита Кинди в Дзержинск.

— Не здесь моё место, брат, — улыбнулся тот. — Ты с кем-нибудь из наших ещё общаешься?

— Рома на днях звонил из Москвы, — припомнил Гена, — а Варя, живёт в Богородске и мы часто видимся. Они с Ильёй расписались, а недавно ребёнка усыновили.

— Такого же? — полюбопытствовал Кинди.

— Нет.

Они оба ненадолго умолкли, заслышав за дверью шаги секретарши.

— В Судный не собирался никто из них? — вполголоса поинтересовался у друга Кинди.

— Что ты, пошутил сейчас, что ли? — искренне удивился тот. — Мы ему в юности-то, вспомни, как надоели! Не думаю, что он ждёт нас к себе снова — ещё ведь и пятнадцати лет не прошло! Дай ему хоть в себя прийти после всех этих выходок нашей своры!

Но, поглядев на Кинди внимательно, понял, что его друг серьёзен, как никогда. Переменившись в лице, Гена потёр пальцами лоб и сел в своё кресло, подвинув поближе пепельницу.

— Значит, вот куда ты… Братишка, — задумчиво произнёс он.

— Прости, так уж вышло, — вздохнул Кинди, опустив перед ним взгляд.

Гена закурил сигарету и опять поглядел на друга.

— Причина-то хоть уважительная? — спросил он. — Или глупость какая-нибудь? Снова йога твоя? Дыхательные практики? Змеи? Ну, что? Говори!

— Ты будешь долго ругаться, а мне совсем не хочется с тобой ссориться, — уклонился Кинди. — Я всё же надеюсь достичь нирваны, а Судный — прекрасное место для духовного поиска.

Гена молча глядел на него, пока сигарета сама не истлела в пальцах.

— Осторожнее там, — предостерёг он с какой-то тревогой в голосе, — не нарвись опять на какую-нибудь банду вроде тех, что держали районы и дрались на ножах в подземке.

— Сейчас ведь не девяностые! — улыбнулся Кинди. — Я уверен, Судный изменился не меньше, чем мы. Повзрослел. Не переживай, угости от меня наших, с кем свидишься. И ребят из другого потока, если встретишь, не обижай.

— Хорошо, бить не буду, — сдержав нервный смех, отшутился Гена.

И с чего он решил, что я буду им не рад? Конечно, я ждал этих сорванцов, и всегда бы их принял. Они ведь мне — точно дети, я помню их ещё теми мальчишками, что размахивали мечами у меня во дворах и носились ватагой по моим улицам, выслеживая бандитов. Я — Судный, в котором они научились всему, что могло пригодиться им на большом и нелёгком пути по жизни. Немного боязно было их отпускать, но таков закон: птенцы всегда улетают из гнёзд, как только окрепнут крылья. Теперь один из них возвращался ко мне по высохшему ручью, и я с нетерпением ждал его, закалённого жизнью в этом безумном мире.