Гнев Тоурба

Агнес Хоуп (2024)

Внезапное известие о помолвке с ноаром из высшего рода переворачивает всю жизнь Амалы и вынуждает податься в бега, бросив всё: дом, отца и близкого друга. Но есть ли такое место в землях Тоурба, где она может укрыться от всемогущего семейства жениха? Путь Амалы лежит в отдалённую крепость «Чёрное кольцо», таинственные предания о тех местах с детства манили её. Мистическое исчезновение жителей древнего города фарухов. Лес-убийца и неизведанные дикие земли за ним. Где-то там сокрыта разгадка главной тайны всей её жизни, и Амала должна докопаться до неё прежде, чем её поймают и казнят. Неожиданные встречи, пугающие открытия, обретения и потери — лишь часть хитросплетений судьбы, поджидающих Амалу впереди.

Глава 7

Что меня выдало?

Я не ожидала, что моя ложь вскроется так быстро. В первый же день в крепости.

Откинув голову назад, чтобы горло оказалось как можно дальше от холодной стали, я лихорадочно пыталась придумать, что ответить женщине с угрожающим выражением на лице, так похожим на мамино.

— Отвечай! И не смей мне лгать! — требовательно прошипела Элаиза, резким толчком надавив мне на ключицу. — Кто ты? И зачем прибыла в кольцо?

— Я не понимаю… — попыталась изобразить недоумение, но острие клинка кольнуло шею.

— Даже не начинай эту чушь! — угрожающе процедила она.

В карих глазах я отчётливо распознала горящую пламенем решимость — если потребуется, она без колебаний оборвёт мою жизнь. Страх заскрёбся когтями в горле.

Какая же невероятная нелепость во всей сложившейся ситуации.

Решившись на побег от помолвки, я предполагала, что рано или поздно смерть настигнет меня, возможно от рук охотников за головами, посланных ноаром Фурош, или моё горло показательно перережет палач на главной площади Вошасы, или же я вовсе сгину от рук разбойников на тракте, так и не добравшись до крепости. Но никак не ожидала, что могу умереть от руки той, кто когда-то спасла меня, и по воли которой я до сих пор жива.

— Где ты взяла это? — не дождавшись ответа, спросила Элаиза, и в следующее мгновение я ощутила постукивающее касание ниже ключиц. Я широко распахнула глаза, поняв, что она указывала на медальон мамы, висящий на моей груди. Так вот что меня выдало. — Тебе лучше не испытывать моё терпение. Говори, кто ты такая? — предупредила она, а я глубоко вздохнула, чтобы хоть как-то усмирить бешеный стук сердца.

— Я тоже хочу это узнать, — понизив голос, призналась я. — Именно поэтому я здесь.

На краткий миг Элаиза сощурилась в подозрении, но затем её глаза широко распахнулись от изумления.

— Ты… — начала она, но умолкла, не решившись озвучить свою догадку.

— Да, я — та, кого ты нашла и… — Ладонь смотрительницы зажала мой рот, не позволив договорить.

— Следи за тем, что произносишь вслух! Поняла? — шикнула Элаиза. Я согласно кивнула, и только после этого она отпустила меня и, развернувшись, рванула к входной двери. Приложившись к ней ухом на пару мгновений, она распахнула её и вышла за порог, что-то внимательно высматривая в сгущающихся сумерках. Вернувшись назад и заперев дверь, Элаиза прошла к стоящему под лестницей шкафу с разной утварью на полках, чтобы ловким движением, почти бесшумно сдвинуть его в сторону. За ним я рассмотрела узкую дверь, выкрашенную в угольный цвет, из-за чего она почти сливалась с чёрным камнем, из которого было построено жилище.

— Чего застыла? — нетерпеливо пробурчала смотрительница, резким кивком призвав меня пошевеливаться.

Я вышла из оцепенения и неуверенной поступью приблизилась к тайному проходу. Куда вела эта дверь? И зачем Элаиза хочет, чтобы я туда зашла? Я не понимала, что происходит и чего можно от неё ожидать. Неизвестность пугала, но я заглушила страх. Смотрительница толкнула дверь, и я шагнула в темноту.

Элаиза зашла сразу за мной и прикрыла тяжелую, толщиной с четыре пальца створку. Нас окутала непроглядная тьма, паника волнами накатывала, лишая меня воздуха. Но внезапно вспыхнул слабый свет, разгоняя темноту узкого пространства, когда смотрительница зажгла переносную масляную лампу, подвешенную под низким потолком.

Я заозиралась, рассматривая помещение, в котором мы оказались. В нём не было ничего, только стены и каменные ступени, уходящие глубоко вниз. Света лампы не хватало, чтобы рассмотреть, что скрывалась в её конце.

— Здесь нас не услышат, — проговорила Элаиза и развернулась ко мне лицом. Некоторое время она с прищуром рассматривала меня, недовольство и подозрение смешались в её взгляде. В левой руке она всё ещё сжимала клинок, отчего мне стало не по себе, и я осторожно отступила назад, желая увеличить расстояние между нами. — Ила рассказала тебе? Я же просила её. Зачем ты сюда явилась? — негодующе процедила она.

— Мама всё равно бы не смогла это скрыть. Рано или поздно я бы заметила отличия между нами, — я пожала плечами, не веря, что Элаиза и вправду рассчитывала, что мой изъян не вызвал бы у меня вопросов.

Она качнула головой с явной досадой, что её сестра-близнец поступила наперекор наказу.

— И что тебе понадобилось в кольце? Или… — она оценивающе окинула мой наряд, изогнув брови в отчётливом сомнении возникшей в её голове мысли, — ты и правда стала служительницей Цитадели?

Раз она раскрыла мою личность, то уже не было никакого смысла врать ей и прикидываться тем, кем я не являлась. Я покачала отрицательно головой.

— Как бы я смогла пройти омовение? — Если бы этого обязательного ритуала перед отречением от прошлой жизни не существовало, я бы, возможно, могла стать служительницей, лишь чтобы иметь неограниченный доступ ко всем знаниям, хранящимся в библиотеке Цитадели. Но при омовении претендент должен быть полностью обнажён перед служителями-менторами того же пола, что для меня являлось невозможным условием. Хотя даже не будь этого ритуала, вряд ли бы я смогла отказаться от родителей и Джаи.

— Тогда какого дерьма ты здесь делаешь? — разъярённо прошипела Элаиза.

Хотя я уже привыкла и к более резким ругательствам Вахина, но слышать подобное от женщины, выглядящей как мама, которая при мне ни одного плохого слова не произнесла, было очень странно.

— Я уже ответила на этот вопрос, — тихим голосом ответила я.

Элаиза дёрнула бровями вверх, а затем сильно зажмурилась и потёрла указательным и большим пальцами глаза.

— Тебя что Ила часто роняла? — Она вдруг невесело усмехнулась и уставилась на меня, как на умалишенную. — Потому что другого разумного объяснения твоей тупости я не нахожу. Тебе здесь не место. Ты хоть понимаешь что будет, если тебя раскроют?

— Но не раскрыли же, — упрямо заявила я. — Сопроводительное письмо хоть и поддельное, но печать на нём настоящая. Главный смотритель ничего не заподозрил. Я здесь под вымышленным именем. Даже если раскроют, то моё имя никак не связано с тобой. Поэтому тебе не стоит волноваться, просто сделай вид, что не знаешь меня. Хотя… ты и так меня не знаешь.

Элаиза сверлила меня гневным взглядом, плотно сжимая губы, словно лишь усилием воли сдерживая негодование.

— Кажется, твоя круглая коробочка совсем пуста, — спустя несколько мгновений тишины, которые показались мне невыносимо долгими, заключила она. — Если выяснится, что письмо подделка, ты думаешь, что сможешь просто уйти? Тебя вывернут наизнанку и, поверь мне, ты выложишь всё, что им будет нужно. И я вовсе не о себе беспокоюсь. Подумай о тех, кто тебя приютил и вырастил. Из-за твоей выходки Илу и Индевера могут казнить. Ты об этом подумала, отправляясь сюда? Такова твоя благодарность? — последние слова с её губ сорвались гневным рычанием, затем она тяжело вздохнула и, зажмурившись, свободной рукой потёрла шею сзади. Пока Элаиза пыталась унять своё негодование, я застыла, в голове прокручивая услышанное. Как только её тёмные в тусклом свете лампы глаза вновь воззрились на меня, я сглотнула скопившуюся во рту горечь и тихо выдохнула:

— Ты не знаешь.

Пойдя по пути сначала служителя, а после смотрителя, Элаиза отреклась от своего рода и от любых связей с семьёй, но я была уверена, что о смерти сестры-близнеца ей сообщили. Разве отец не отправлял письмо с известием в Чёрное кольцо?

— Чего не знаю? — гаркнула смотрительница, недовольно сморщив лоб. — Давай выкладывай, что ещё ты успела натворить.

— Мама умерла. Пять лет назад.

Лицо Элаизы мгновенно разгладилось, превратившись в безэмоциональную маску. Её глаза неподвижно застыли и смотрели будто бы сквозь меня. Горечь вины обожгла горло, весь воздух в узкой каморке словно испарился, мне невыносимо захотелось выйти и не смотреть на чужую немую боль утраты. Я трусливо отвела взгляд, уставившись в темноту внизу лестницы.

— Что произошло? — спросила Элаиза сухим, ничего не выражающим голосом. Я взглянула на неровно обтёсанные камни пола под ногами, не в силах посмотреть на неё.

— Её… убили, — выдавила я из себя через силу. Холодные когти ужаса сжимали сердце, пока я ждала вопрос, который непременно последует дальше.

— Кто?

На языке сразу же завертелся ответ, но я сжала губы, удерживая его в себе. Элаиза продолжала сжимать в руке клинок, и я понимала, что могу и не выйти отсюда, если озвучу правду. Возможно было бы справедливо умереть от руки женщины с лицом мамы, но я не могла этого позволить: всё же я пообещала отцу и себе, что буду избегать смерть так долго как смогу.

— Она умерла от рук фаруха, — медленно озвучила я часть правды и, зная, что подобное вызовет ещё больше вопросов, быстро добавила: — Отец предположил, что при покупке его обманули: продали раба с ещё живым хозяином. А когда тот умер, с фаруха слетели главенствующие приказы, он взбесился… и напал на маму.

Элаиза некоторое время молчала, плотно сжав губы и переваривая мои слова. Затем её плечи приподнялись от тяжелого вздоха, а взгляд, устремленный на меня, вновь неодобрительно сощурился.

— Так или иначе, зачем ты сюда явилась? — Резкая смена разговора и то, что она уделила скорби по сестре всего несколько десятков ударов сердца, ввели меня в ступор. Я раскрыла рот, чтобы спросить её об этом, но тут же закрыла, поняв, что не стоит лезть к ней в душу. Каждый по-своему переживал утраты, и не мне её укорять. — Ты сбежала от Индевера? — Одна тёмная бровь дёрнулась вверх.

— Я сбежала. Но не от отца, а от помолвки. — Я не видела смысла скрывать истинной причины. Наоборот, надеялась, что это знание поможет ей понять смысл моего прибытия в Чёрное кольцо. — Ты же понимаешь почему я не могу выйти замуж? Тем более за сына из рода Фурош.

— Фурош? — выдохнула Элаиза, изумлённо и даже немного испуганно округлив глаза. — К тебе посватался сын Дангатара Фурош? Советника Центриона?

— Договор о брачном союзе с родом Фурош был заключен ещё до моего появления. В день свадьбы родителей. Его засвидетельствовали высокородные ноары, поэтому отец…

— Не мог отказать, — закончила за меня Элаиза и с задумчивым видом уставилась на клинок в своих руках.

— Вот почему я здесь — в самой отдалённой от Вошасы и закрытой крепости Паскума, куда никто не может попасть просто так и где меня вряд ли будут искать.

Смотрительница покачала головой и невесело усмехнулась:

— Ты решила, что сможешь спрятаться здесь от советника? Ты ещё глупее, чем я думала.

— Возможно рано или поздно он отправит своих людей, чтобы проверить Чёрное кольцо. Я этого не исключаю, — нехотя признала я, что мой план не идеален и не гарантировал мне полную безопасность в стенах крепости. — Но разве Мёртвая долина не идеальное место, чтобы исчезнуть раз и навсегда?

Элаиза пронзила меня напряжённым взглядом, словно не понимала к чему я веду.

— Пучины Бушующего моря или густая чаща леса-убийцы. Там никто никогда не доберётся до… меня, — тихо пояснила я, ощущая как по спине скользнул холодок.

— Ты…? — начала Элаиза, недоверчиво всматриваясь в моё лицо, но я не дала ей закончить вопрос.

— Я сделаю всё, что угодно, чтобы отец не пострадал.

Она сверлила меня взглядом несколько долгих мгновений, будто ожидала, что я тут же откажусь от своих слов.

— Что ж. Ты уже здесь, — вздохнула Элаиза, вновь потерев шею. — Раз уж я всё равно не властна это изменить, тебе придётся отыгрывать роль служительницы Цитадели очень правдоподобно. Так, чтобы никто ничего заподозрил.

Услышав, что она смиряется с моим нахождением здесь, облегчение сорвалось тихим вздохом с губ.

— Я справлюсь, — пообещала я, на что Элаиза с неприкрытым скепсисом посмотрела на меня. — Большую часть времени я рассчитываю проводить за стенами крепости, что позволит меньше сталкиваться со смотрителями.

— За стенами, говоришь? Хотя бы один смотритель всегда будет рядом с тобой, поэтому на твоём месте я на это особо не рассчитывала бы, — хмыкнув, пробубнила Элаиза. — К тому же, некоторые из братьев чрезмерно любопытные и назойливые. От таких лучше держаться подальше, но кого назначит тебе в сопровождающего Навин трудно предположить. Сейчас все поголовно завалены караулами и патрулированием.

— Из-за пойманного фаруха?

Элаиза ни на миг не удивилась, что я уже знаю о нём.

— Пришёл приказ из Цитадели отыскать его племя во чтобы то ни стало. Поэтому работы у всех выше крыши. Прочесываем долину вдоль и поперёк в который раз. Вот уже как десять месяцев, — усталым голосом проговорила она.

— Совсем никаких следов? Или зацепок откуда он мог появиться в долине? Может его сородичи скрываются в Каменном цветке? Катакомбы под городом вполне могли бы… — Заметив прищуренный взгляд Элаизы, я прикусила язык. Любопытство снесло все мои укрепления мощной волной, я просто не смогла ему сопротивляться.

— Откуда тебе известно о катакомбах?

— Это упоминалось в записях одного из первых исследователей Каменного цветка, — произнесла я, ощущая себя пойманной в ловушку.

— В записях? Ты имеешь в виду записи, хранящиеся в библиотеке Цитадели? Те, к которым никто кроме служителей не имеет доступа? — медленно проговаривая слова, спросила она, не отрывая от меня пристального взгляда. Когда я было открыла рот, чтобы ответить, она взмахнула рукой, останавливая. — Постой! Чуть ранее ты сказала, что печать на сопроводительном письме настоящая. Тебе помог кто-то из служителей в библиотеке? Я права?

Мамино лицо передо мной всё ещё вызывала противоречивые чувства. Я не знала могу ли доверять Элаизе, поэтому не хотела разом выдать все свои прегрешения. Всё-таки всю свою сознательную жизнь она посвятила Центриону и даже будучи отправленной в Чёрной кольцо, она могла поставить своё служение превыше всего остального.

— Разве это так важно сейчас, учитывая в какой ситуации я нахожусь?

Несколько мгновений Элаиза молча смотрела на меня с глубокой задумчивостью на лице, а затем тряхнула головой, будто отгоняя непрошеные мысли.

— Ты должна быть осторожней со словами. Всем известно, что служители библиотеки яростно хранят доверенные им тайны, даже от братьев и сестёр. Если ты будешь выдавать подобное, кто-нибудь непременно тебя заподозрит. — Элаиза зажала переносицу двумя пальцами и прикрыла глаза. — Запомни, пока ты здесь, чем меньше говоришь, тем лучше. Самые навязчивые и любопытные из братьев будут тереться поблизости, поэтому постоянно будь начеку.

Её слова о любопытстве смотрителей оглушили. Я вспомнила куда направлялась до того, как столкнулась с Элаизой, вспомнила о пристёгнутых к седлу лошади сумках. Сердце загрохотало в ушах от осознания как близко я могла быть от разоблачения. Кто-то из упомянутых Элаизой смотрителей, как тот Васу у ворот, мог уже обыскать их и обнаружить то, что не должно быть у служителя Цитадели.

— Мне нужно срочно забрать мои сумки из конюшни, — протараторила я и, не обращая внимания на клинок в руках Элаизы, рванула мимо неё к двери. Но прежде чем успела взяться за металлическое кольцо ручки, крепкая хватка на запястье остановила меня.

— Не суетись. Это тоже может тебя выдать, — велела она строгим голосом. Я кивнула, из-за сжавшего горло страха не способная произнести даже слова. — И не забывай об этом никогда, потому что за тобой могут наблюдать где угодно и кто угодно. Даже если ты их не видишь.

Снова кивок.

Когда я добралась до конюшни, сумерки сгустились до такой степени, что если бы не зажженные фонари, вывешенные у дверей всех строений на моём пути, и горящие факелы на крепостной стене я непременно бы заплутала.

Воспользовавшись советом Элаизы, я шла неспешным шагом, хотя по пути мне никто не встретился, но тёмные силуэты на стене, обращённой к Мёртвой долине, заставили немного напрячься. Скорее всего взгляды смотрителей были обращены вовсе не вовнутрь крепости, но одно их безмолвное присутствие вызывало ощущение, что за мной постоянно наблюдают.

Ворота конюшни были не до конца прикрыты, я скользнула в оставленную щель. Продолговатый проход с рядами стойл с обеих сторон тоже был освещён парой горящих фонарей и оказался пуст. В дальнем конце помещения я разглядела среди разложенных на толстой жерди сёдел свои сумки. Обрадовавшись, я устремилась к ним, но тут краем глаза заметила движение на втором уровне под самой крышей, где хранилось сено. Вспомнив об осторожности, замедлила шаг и вскинула голову.

Из тени вышел фарух и, сложив руки на потолочной балке, проходящей на уровне его груди, стал откровенно разглядывать меня. Бархатная структура его диковинных волос слегка переливалась в свете масляных ламп, а синие глаза необычно подсвечивались изнутри, оставаясь такими же яркими, как при дневном свете. Я никогда не замечала ничего подобного у Джаи, поэтому неосознанно застыла на месте, рассматривая фаруха в ответ. Когда его голова слегка склонилась набок, а уголки его полноватых губ дёрнулись вверх в, как мне показалось, довольной улыбке, я наконец пришла в себя и отвела взгляд.

— Я забыла на седле свои сумки, — быстро проговорила и двинулась дальше, кожей ощущая пристальное внимание фаруха. Он промолчал в ответ, хотя я помнила слова Дарета, что тот уже вполне сносно говорил на нашем языке. Мне не терпелось обо многом расспросить его, но вряд ли он станет отвечать на мои вопросы прямо сейчас. Сейчас я ничем не отличаюсь от смотрителей крепости, которые поработили, допрашивали и скорее всего пытали его. Поэтому для начала нужно попытаться подружиться с ним и завоевать доверие.

Остановившись перед сумками, я бегло осмотрела их, но внешне сложно было понять, заглядывал ли в них кто-нибудь. Мне оставалось только надеяться, что нет. Подхватив вещевой мешок, я закинула ношу на плечо и обратилась к фаруху:

— Как тебя… — вскинув взгляд на сеновал, я замолкла. Там было пусто. Я не успела задаться вопросом, куда он делся, потому что в следующее мгновение что-то коснулось моего плеча, я резко развернулась и отскочила прочь. Губы фаруха растянулись в усмешке, его явно позабавил мой испуг. Он одной рукой подхватил две оставшиеся седельные сумки и, закинув их себе на плечо, протянул вторую руку в мою сторону. Первый мой порыв был отказаться от очевидного предложения отнести мои сумки, но я тут же передумала, осознав, что это возможность поговорить с ним.

— Спасибо за помощь, — я благодарно улыбнулась и отдала вещевой мешок. Не отрывая от меня пристального и немного озадаченного взгляда, он с лёгкостью закинул ношу на плечо. Несколько его необычных, толщиной чуть уже моего мизинца, волос соскользнули вперёд. Их бархатная поверхность казалась на вид очень мягкой, мне невыносимо хотелось проверить это. Я поняла, что потянулась к ним рукой, только когда фарух переместил взгляд на мою ладонь.

— Ох, прости, — выпалила я, отдёрнув руку и прижав её к груди. Голова мужчины слегка склонилась набок, но выражение лица трудно было расшифровать. — Я просто никогда не видела их вблизи, — пробормотала я.

— Ты видела фаруки у других? — Низкий глубокий голос с необычными урчащими звуками поразил, вызвав волну мурашек. Хотя я не так много слышала речь других фарухов, в основном я общалась только с Джаей, но я точно никогда не слышала подобного звучания голоса. Возможно причина в том, что этот фарух всю жизнь использовал другой язык.

— Есть другие шарди с фаруки как у меня? — медленно проговаривая слова, вновь обратился он ко мне, что вызвало новую волну мурашек по всему телу. Устремлённые сверху вниз на меня в ожидании ответа синие глаза вынудили сосредоточиться на заданном им вопросе.

— Что значит «шарди» и «фаруки»? — Хотя второе слово было очень похоже на название его народа, но формулировка вопроса противоречила этому значению. — Я отвечу, если ты мне пояснишь.

— Шарди! — Фарух приложил ладонь к груди. — Фаруки! — Затем коснулся своих волос.

— Аааа! — нелепо выдала я, переваривая новые знания. — Поняла. Ты хочешь знать есть ли шарди, то есть фарухи, с… — я указала пальцем на его голову, — фаруки? Так называются ваши волосы?

Мужчина молчал, не удостоив меня даже кивком головы.

Раз он спрашивал, значит ему было известно об отсутствии волосяного покрова головы у его сородичей по ту сторону гряды. Как он узнал? Возможно ли, что он бывал за чёрной грядой? Пока моя голова бурлила от новых вопросов, чёрные брови фаруха сдвинулись к переносице.

Джая всегда распознавал мою ложь, буквально слыша моё учащённое сердцебиение и чувствуя выступающий пот, из-за сверхчувствительных органов чувств обмануть фаруха почти невозможно. Ложь из моих уст при первом разговоре точно не расположит к зарождению доверия.

— Я видела только одного. Издали, — я решила озвучить только часть правды, опустив, что так называемые фаруки видела у ребёнка-полукровки, которого вскоре казнили.

— Всего одного, — задумчиво проговорил мужчина.

Его урчащий голос странно на меня действовал, вызывая необъяснимую трепетную дрожь, приводящую в смятение. Я сцепила руки за спиной, борясь с невыносимым желанием коснуться бархата его волос.

Нужно срочно переключить внимание на что-нибудь другое.

— Как твоё имя? — поинтересовалась я.

Синие глаза сощурились, но не с подозрением, его губы при этом растянулись в лёгкой лукавой улыбке. Он будто чем-то доволен, но я не понимала почему мой вполне невинный вопрос вызвал у него такую реакцию.

— Навин. Но оно тебе не нужно. Я выполню любое твоё желание без приказа, — проговорил он, понизив свой голос до полушёпота, что лишь усилило нотки урчания, которые отозвались будоражащей вибрацией в неожиданных местах моего тела.

Я вытаращилась на фаруха, поражённая собственной реакцией. Его ноздри на мгновение расширились, втягивая воздух, и я осознала, что он мог учуять. Я резко сделала шаг назад, хотя понимала, что этого недостаточно. Глаза мужчины проследили за движением моих ног, словно он был озадачен моей попыткой отдалиться. Я прочистила пересохшее горло и сосредоточила мысли на том, что хотела узнать.

— Я спрашивала про твоё настоящее имя, — проговорила я осипшим голосом. — Имя, что дали тебе при рождении.

Неожиданно выражение лица фаруха резко изменилось, словно одним взмахом невидимой руки с него стёрли все эмоции. Мешок грохнулся на земляной пол между нами и следом за ним седельные сумки.

— Я всего лишь спросила как тебя зовут, — я растерянно вскинула голову и попыталась заглянуть ему в глаза, но он смотрел на что-то позади меня.

— Его зовут Навин.

Я обернулась на раздавшийся со стороны ворот голос, Малика с плетённой корзиной в руках спешно приближалась к нам. Она окинула фаруха внимательным взглядом сверху вниз, закончив осмотр на сваленных у ног сумок.

— После ужина ему запрещено покидать конюшню, поэтому Навин не сможет помочь тебе с сумками, — добавила она, останавливаясь перед нами.

— Ужина? — всё ещё находясь в смятении, я не сразу поняла о чём она говорит. На что Малика приподняла корзину, привлекая моё внимание к ней.

— Да, каждый вечер я приношу ему ужин. И после этого он не может выйти из конюшни, — улыбнувшись, пояснила она более развёрнуто. — Таков приказ.

Видимо Малика поняла ситуацию несколько иначе, решив, что я пыталась вызнать имя управления, чтобы приказать фаруху отнести мои вещи. Это даже к лучшему, трудно было бы объяснить зачем мне понадобилось его настоящее имя.

— Вот как, — протянула я, изображая лёгкую досаду, и подняла с пола свою ношу. — Что ж, ничего не поделаешь. Справлюсь сама.

Малика отступила в сторону, освобождая мне путь. В её движениях мне померещилось некое нетерпение, но я не стала придавать этому значения и неспешно — без суеты — направилась к выходу.

Не оглядываясь, я покинула конюшню.

По дороге до жилища я размышляла о том, что мне стоит серьёзно внять всем советам Элаизы и быть ещё более внимательной и осторожной, если хочу продержаться в крепости как можно дольше. Я гнала мысли о моей странной реакции на будоражущий голос фаруха, но не могла не думать о необходимости найти способ сдружиться с ним, при этом не вызывая никаких подозрений смотрителей.

— Иза, — раздалось позади.

Я вздрогнула и застыла на месте, словно преступник, пойманный с поличным.