Гнев Тоурба

Агнес Хоуп (2024)

Внезапное известие о помолвке с ноаром из высшего рода переворачивает всю жизнь Амалы и вынуждает податься в бега, бросив всё: дом, отца и близкого друга. Но есть ли такое место в землях Тоурба, где она может укрыться от всемогущего семейства жениха? Путь Амалы лежит в отдалённую крепость «Чёрное кольцо», таинственные предания о тех местах с детства манили её. Мистическое исчезновение жителей древнего города фарухов. Лес-убийца и неизведанные дикие земли за ним. Где-то там сокрыта разгадка главной тайны всей её жизни, и Амала должна докопаться до неё прежде, чем её поймают и казнят. Неожиданные встречи, пугающие открытия, обретения и потери — лишь часть хитросплетений судьбы, поджидающих Амалу впереди.

Глава 2

Солнце только-только исчезло за горизонтом, когда мы въехали в ворота поместья. Двенадцатилетний сын конюха поспешил навстречу и, потупив глаза в землю, взял под уздцы наших лошадей.

— Привет, Марви! — спешившись, я подошла и потрепала его по голове: не могу отказать себе в удовольствие потрогать его мягкую кудрявую шевелюру.

— С возвращением, ноа Амала, — еле слышно просипел он, опустил голову ещё ниже, чтобы скрыть окрасивший щеки лёгкий румянец, и потянул лошадей за собой в сторону конюшни.

Я проследила за Марви и обернулась к Джае, наши взгляды встретились. Он всё ещё выглядел понурым, увиденное на площади преследовало нас весь путь от Вошасы до поместья. Когда мы выехали за пределы столицы, я попыталась заговорить с ним, чтобы отвлечь нас обоих от удручающих мыслей, но разговор не клеился, и большую часть дороги мы проехали в молчании. Чтобы не касаться темы увиденного на площади, я проглотила горечь очередных извинений. Сложила ладони перед собой и просительно улыбнулась.

— Ты можешь сказать, что задержался на конюшне? — Пусть опоздание вышло небольшим, но бывало отец наказывал меня и за меньшее. А мне никак нельзя его злить, ведь завтра снова предстояло ехать в столицу.

— Если господин поймает меня на лжи…, — Джая отрицательно качнул головой и, не договорив, оглянулся через плечо. Я проследила за его взглядом, и в этот момент из-за угла гостевой пристройки вывернула Рошана. Она направилась прямо к нам, её хмурое смуглое лицо не предвещало ничего хорошего.

— О нет, — шепнула я.

Год назад отец купил её для меня в надежде, что Рошана заменит Джаю рядом со мной, он считал, что девушка-фарух лучший компаньон для половозрелой дочери, но затея не увенчалась успехом. Поэтому отец оставил её при себе, и в отсутствии Джаи она выполняла его приказы и поручения. И её появление здесь определённо было одним из них.

— С возвращением, госпожа, — Рошана низко поклонилась, прежде чем перешла к главному. — Господин ожидает вас в кабинете.

— Прямо сейчас? — напряглась я. Обычно отцу было достаточно прихода к нему Джаи с докладом о нашем возвращении в поместье. А если я нарушала установленные им правила, то он дожидался совместного ужина и там отчитывал меня и назначал наказание. В кабинете отца я бывала крайне редко, недоброе предчувствие кольнуло затылок.

— Да, госпожа, незамедлительно.

Мы переглянулись с Джаей, он тоже выглядел озадаченным, но больше не мог противиться силе «имени». Марви уже завёл наших лошадей в конюшню, а это было решающим условием в формулировке отцовского приказа: «Как только лошадь, на которой ты приезжаешь в поместье, переступает порог конюшни, ты сразу же приходишь ко мне». Джая зашагал к западному входу в дом и оглянулся на меня, ожидая, что я последую за ним. Однако я не могла отправиться к отцу с зажатым под мышкой свертком с копией дневника Белиоза Раута. Отцу не стоило знать об истинных причинах моих поездок в столицу.

— Иди. Скажи, что я скоро приду, — велела я всё ещё стоящей передо мной Рошане.

На чердак склада, где я хранила все книги и карты, я уже не успевала, но можно припрятать сверток в доме по пути в кабинет. Однако Рошана не двинулась с места.

— В чём дело?

— Господин приказал сопроводить вас.

Видимо, отец воспользовался силой «имени», чтобы я не смогла её отослать. Что означало, Рошана не выпустит меня из виду, пока не выполнит приказ, а я не смогу незаметно спрятать книгу. От досады я тихо пробурчала себе под нос одно из хлёстких ругательств Вахина. Рошана стрельнула в меня пронзительным взглядом льдисто-голубых глаз, от которого мне стало не по себе. После отказа принять её в качестве личной рабыни, она постоянно так на меня смотрела. Я не понимала за что, но почти уверена, она презирает меня. Рошана вполне может доложить отцу, если попытаюсь спрятать книгу при ней. Что ж, выбора у меня нет.

— Ну раз так, тогда пошли. — Я взмахнула рукой, предлагая ей идти впереди, но она отступила, чтобы пропустить меня. Фарух-раб должен идти позади ноа — и хотя это условие не было одним из обязательных приказов кодекса, Рошана никогда не нарушала даже простых правил.

Я зашагала к дому, где Джая уже исчез за дверью. Надеюсь, отец не обратит внимания на свёрток, а если заметит — не будет заглядывать в него. Иначе вряд ли я смогу объяснить его содержимое.

Рошана следовала за мной, по спине прокатился неприятный озноб от ощущения её присутствия. Меня всегда восхищала поразительная способность фарухов передвигаться совершенно бесшумно, но сейчас казалось, что позади крадётся хищник, а я — преследуемая им жертва. Мне удавалось сохранять спокойный шаг лишь из-за уверенности, что Рошана не в состоянии нарушить один из главных приказов кодекса: не причинять никакого вреда людям.

С Джаей я никогда не чувствовала ничего подобного. Наверное, потому что мы выросли вместе и были близки почти как брат и сестра, а Рошана появилась в поместье лишь год назад и наши с ней отношения не заладились с самого первого дня.

В доме уже зажгли лампы, я с досадой глянула на лестницу, ведущую на второй этаж к моей комнате. Я переложила сверток под другую руку и поправила пристёгнутые к поясу ножны. Может возвращенный кинжал отвлечёт внимание отца.

С этой мыслью я толкнула дверь кабинета и застала Индевера Сибоа, стоящим у окна и смотрящим на сад в стремительно сгущающихся сумерках. Отец хмурился и нервно поджимал губы, погруженный в, очевидно, нерадостные размышления. Джая неподвижно стоял перед столом, в ожидании дальнейших распоряжений, и даже не шелохнулся после моего появления.

Сделав всего несколько шагов в глубь помещения, я остановилась и не спешила привлекать внимание. Рошана обогнула меня и заняла место рядом с Джаей.

Не оборачиваясь отец прочистил горло и отдал приказ:

— Бо, иди на южный холм и не возвращайся в поместье, пока не пересчитаешь все виноградины на всех кустах.

Я ошарашенно вытаращила глаза, Джая же не в силах сопротивляться силе «имени», данное ему хозяином, развернулся и зашагал к двери. Я протянула руку и ухватилась за нижний край его рубашки в попытке остановить от выполнения незаслуженного наказания.

— Амалаиза, пусть идёт, — твёрдым тоном добавил отец, обернувшись.

— Джая не виноват. Это по моей вине мы задержались в Вошасе, — взмолилась я, когда ткань выскользнула из пальцев, а друг уже перешагнул порог, бросив на меня короткий взгляд. — Не наказывай его. Отмени приказ.

Индевер лишь вздохнул и взглянул на оставшуюся Рошану.

— Кыр, ты иди к озеру в лодочный сарай и оставайся там до рассвета.

Сила «имени» направила Рошану к выходу вслед за Джаей, а я опешила от странных приказов отца.

— Что они сделали? — не скрывая возмущения, я потребовала объяснений и прошагала к столу. Индевер тяжело опустился в своё кресло и сцепил пальцы на столешнице перед собой. Его лицо побледнело и осунулось.

Что-то было не так. Тревога сдавила тисками грудь.

— Они должны быть как можно дальше отсюда, — заговорил он после недолгого молчания. Его серые глаза оторвались от бумаг на столе и со странной обречённостью посмотрели на меня. — Этот разговор не для их ушей.

— Ты отослал их, — выдохнула я изумлённо.

О чём же таком он хочет поговорить, что не должно достигнуть обострённого слуха фарухов? Я сглотнула вязкий ком в горле. Ничего хорошего предстоящий разговор не предвещал.

— Присядь, Амалаиза, — Индевер кивнул на одно из кресел перед столом.

— Что случилось? — нетерпеливо спросила я, не двинувшись с места.

Отец вздохнул, опустил взгляд на бумаги перед ним. Его сплетённые пальцы побелели, он сжимал губы и раскачивал головой, словно никак не мог подобрать слова. Я лишь раз видела его таким изнеможённым прежде — это было в день смерти мамы. В голове запульсировало от десятков вопросов и предположений, завертевшихся в тревожном вихре, сводя меня с ума.

— Я получил письмо с датой твоей помолвки, — вдруг произнёс он и вновь посмотрел на меня.

— Что? Помолвки? О чём ты говоришь? — я тряхнула головой, возможно не расслышала или не так поняла сказанное им.

— Поверь, Амалаиза, я пытался. Как только пришло первое письмо, я сразу же написал об отказе. Но советник не тот человек, который легко принимает отказы. — Отец обречённо вздохнул, словно признавая поражение.

— Я не понимаю, отец. О чём ты говоришь? — вновь повторила я и шагнула вплотную к столу.

— Когда тебе исполнилось шестнадцать, пришло первое письмо о помолвке. Я ответил отказом, но советник напомнил мне об обязательствах. Тогда я написал ему, что ты ещё юна и не готова вступать в брак. Он согласился отложить помолвку, и два года была тишина. В то время один из его сыновей женился, и я решил, что Дангатар нашёл другую партию своему сыну. Но год назад…

— Подожди, — я вскинула ладонь, останавливая рассказ отца. — Советник? Дангатар? Я правильно услышала? Ты говоришь о ноаре Дангатаре из рода Фурош?

— Да, я говорю о советнике Центриона Хугэ — Дангатаре Фурош, — отец кивнул и, поморщившись, потёр висок, словно даже упоминание этого имени причиняло ему головную боль.

— Но с чего ноар из высшего рода… — пробормотала я, всё ещё ничего не понимая.

— Между нашими семьями существует договоренность о браке, — пояснил Индевер.

— Договоренность о браке? — по слогам произнесла я, нервно хохотнув. Должно быть это какая-то изощрённая шутка.

— Это произошло ещё до твоего появления, — отец тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. — Дартуз — род твоей мамы — с давних пор имел крепкие связи с тремя высшими родами. Дангатар лично заявился на нашу с Илаитой свадьбу и во время церемонии одаривания внезапно в качестве подарка предложил связать наши семьи путём брака. Тогда для меня это было сродни великой удаче, — Индевер невесело усмехнулся, — и я с великой радостью согласился. Другие гости из знатных семей стали свидетелями нашей договорённости. Как ты знаешь, неисполнение таких обязательств…

— Смывается лишь кровью, — тихо проговорила я. Ледяные пальцы страха заскользили вдоль позвоночника. — Почему ты не рассказывал об этом?

— Что бы изменилось, узнай ты раньше? Если быть честным, я и сам напрочь забыл об этой договорённости, пока не получил письмо от советника три года назад. Был момент, когда я хотел тебе рассказать, но тогда ты впервые за два года после гибели матери начала улыбаться, и я решил, что не имею права взваливать на тебя мою ответственность.

Отец потёр переносицу и поморщился. Мне стало не по себе при упоминании смерти мамы, я опустила глаза на свои руки, пальцы с силой вцепились в край столешницы. Вины отца в сложившейся ситуации не было, он лишь желал уберечь меня от новых переживаний, но почему же я чувствовала смесь отчаянья и обиды, словно он отнял у меня шанс попытаться спастись.

— У нас мало времени, — привлёк моё внимание отец. — Я должен успеть передать тебе все дела поместья и…

— Что? О чём ты? — перебила я, озадаченно уставившись на него.

— Я перепробовал всё, Амалаиза. Отказывал, убеждал, уговаривал, даже лгал. Советник ни за что не уступит. В последнем письме он уже не спрашивает моего согласия, а назначает дату помолвки, — Индевер выдвинул ящик стола и, достав оттуда скрученный лист бумаги, протянул его мне. Я осторожно, словно могла обжечься, взяла рулон и развернула. Размашистым, но аккуратным почерком в письме говорилось о визите младшего сына Хариндера Фурош в наше поместье в день летнего солнцестояния для проведения церемонии помолвки и настоятельная просьба подготовиться к его прибытию.

— Он прибудет не один. С ним будут трое сопровождающих из тех, кто ранее засвидетельствовал договорённость, — добавил отец, когда я подняла на него взгляд. — При них я откажусь от исполнения обязательства, тогда Дангатар более не сможет настаивать на этом браке.

Я выронила письмо, оно упало на стол поверх стопки бумаг, лишь едва прошуршало, скручиваясь в рулон.

— Ты не можешь этого сделать, — я замотала головой, желая очнуться от кошмара, в котором мой отец решил отправиться на праведный суд Центриона. Перед глазами замелькала картина сегодняшней казни ни в чем не повинного маленького мальчика, который расплатился жизнью за грех родителей. На краткий миг вместо ребёнка я увидела на помосте отца, истекающего кровью.

— Амалаиза, — Индевер поднялся из кресла и, протянув руку, в успокаивающем жесте коснулся ладонью моей щеки. — Я должен это сделать. Ничего другого не остаётся. Я ни за что не допущу, чтобы ты пострадала.

— Нет! — Я резко отступила и что-то с глухим звуком грохнулось у моих ног. — Я не позволю тебе жертвовать собой. Никто больше не умрёт из-за меня.

Глаза отца на миг широко распахнулись, когда он осознал значение моих слов.

Я развернулась и выбежала из кабинета.

— Амалаиза! — крикнул вслед отец в попытке остановить.

Но ноги уже несли меня прочь из дома.

В первом порыве я отправилась в сторону виноградника на южном холме, желая найти Джаю, но я ничего не могла сделать для него. Приказ хозяина, давшего «имя» фаруху, неоспорим. Если отец не отменит его, никому это не под силу. Джае придётся пересчитать весь виноград, растущий на холме. Я боялась даже представить сколько времени это у него займёт, а моё присутствие рядом только будет отвлекать. Я остановилась и, сжав кулаки от бессильной злости, выкрикнула в темнеющее небо проклятье. Я ничем не могла помочь другу, и это выводило меня из себя.

Развернувшись, я зашагала в направлении одного единственного места, где могла скрыться от отца и, успокоившись, подумать в тишине, что делать со свалившейся на голову помолвкой с сыном самого влиятельного рода во всём Паскуме.

Когда я добралась до вещевого склада, расположенного в отдалении от дома, ночная тьма настолько сгустилась, что мне пришлось на ощупь выискивать окно проветривания, через которое я забиралась внутрь. Все рабочие поместья в это время уже были в своих бараках, поэтому я не волновалась о создаваемом мной шуме, когда оказавшись внутри, зацепила что-то ногой и оно с грохотом опрокинулось на деревянный пол. Отыскав в непроглядной темени вертикальную лестницу, ведущую на чердак, я поднялась наверх и, опустившись на пол, прислонилась спиной к одному из сундуков, занимающих половину всего пространства. Откинув голову и прикрыв глаза, я принялась приводить мысли в порядок.

Что я могла сделать, чтобы исправить сложившуюся ситуацию? И исправить так, чтобы ни отец и ни кто-либо ещё не пострадал. Самое простейшее решение моментально всплыло в голове: просто согласиться на брак и будь что будет.

Я сглотнула вязкий ком и содрогнулась от холодящего кожу страха. Но даже так отец всё ещё может пострадать, ведь когда обнаружится мой изъян, его обвинят в укрывательстве, что так же приведёт на праведный суд Центриона и возможно к последующей казне.

Я подтянула ноги к груди и, обхватив их руками, упёрлась лбом в колени.

— Что же мне делать? — прошептала я, ощущая тяжесть собственной беспомощности.

— Амала, — тихий голос и тёплое касание к плечу вырвали меня из дрёмы. Я подняла голову и увидела сидящего передо мной Джаю. Его голубые глаза пристально вглядывались в моё лицо, а брови изогнулись от беспокойства.

— Почему ты здесь? — спросил он, а я огляделась, чтобы понять где именно «здесь». Знакомый чердак в тусклом свете зажжённой свечи я признала сразу же, но чтобы ответить на вопрос Джаи, пришлось напрячь память. И подсознание тут же беспощадно напомнило обо всём произошедшем до моего прихода на склад.

Чтобы скрыть волну нахлынувшего отчаяния на лице, я вновь опустила голову на колени.

— Ты закончил считать виноград? Уже утро? — поинтересовалась я, не понимая, как долго проспала.

— Нет, ещё даже не за полночь.

— Как ты так быстро управился? — удивилась я, приподняв голову и глянув на Джаю исподлобья. — Ты скрывал от меня ещё какие-то сверх способности?

Все органы чувств фарухов превосходили человеческие, но даже с их учётом я не представляла, как так быстро он это сделал.

— Хозяин пришёл и отменил приказ.

Отец отправился на самый отдалённый виноградник, чтобы отменить приказ? Я всё же подняла голову и озадаченно уставилась на Джаю в поисках намёка на шутку, но он не улыбнулся и не рассмеялся. И в то же время он был здесь: отец действительно отменил приказ.

Внезапное озарение острой иглой вонзилось в висок.

— Он приказал тебе найти меня? — Я попыталась вскочить на ноги, но всё ещё лежащая на плече ладонь друга не позволила мне сдвинуться с места.

— Хозяин попросил, — покачал головой Джая, успокаивая меня, — найти и позаботиться о тебе.

Я выдохнула с облегчением, сейчас мне не хотелось встречаться с отцом. Я не придумала способ выкрутиться из ситуации с помолвкой, а он, уверена, не намерен отказываться от затеи пожертвовать собой ради меня. Мне нужно всё тщательно обдумать, времени до дня солнцестояния не так много.

Девять дней — это всё, что у меня осталось.

— Что произошло, Амала? Хозяин наказал тебя? — встревоженный голос Джаи вырвал меня из раздумий. Его глаза не моргая исследовали моё лицо, выискивая подсказки. Он всегда так делал, наблюдал, подмечая мельчайшие детали.

Отец не хотел, чтобы оба фаруха в нашем поместье подслушали разговор, и для этого существовала веская причина. Но он не догадывался, что Джая знал обо мне практически всё и отсылать моего самого близкого друга не имело смысла.

— Джая, это гораздо хуже отцовского наказания. — Я невесело рассмеялась, голубые глаза сощурились. — На день солнцестояния назначена моя помолвка.

Рука друга чуть сильнее сжала моё плечо, только это выдало его изумление, в остальном же он сохранил спокойствие и терпеливо ждал продолжения, не задавая никаких вопросов.

— Это давнее обязательство перед высшим родом и отец не может отказать, — я тяжко выдохнула и устало откинула голову на сундук, уставившись в темноту между балками крыши. — Что мне делать, Джая?

— Хозяин не допустит этого, — спокойным голосом заверил он, уверенный, что отец обязательно найдёт способ. Вот только этот способ я никогда не приму, не допущу, чтобы он жертвовал собой.

— Отец бессилен. У него нет власти, чтобы противостоять роду Фурош. Я не знаю, что делать. — Мне не удалось скрыть отчаянье в словах.

Тёплая ладонь исчезла с моего плеча, а Джая поднялся во весь рост. Кажется, он был раздражён или даже зол.

— Где Амала? — вдруг тихо прорычал он. — Где та, что научила меня находить слабые места в абсолютных приказах и уклоняться от них, что всегда считалось невозможным? Я не узнаю тебя, Амала. Ты сдаёшься, даже не попытавшись?

— Я не сдаюсь, — я отрицательно покачала головой, чувствуя щипающую боль от зацепившихся за поверхность сундука волосков. — Я как раз пытаюсь придумать, как выпутаться из этого. Но пока все варианты, что у меня есть, приводят к… Не годятся.

Я заметила, как нервно дёрнулся кадык Джаи, прежде чем он отвернулся и начал ходить туда-сюда, отмеряя узкое пространство в центре помещения, незанятое сундуками. Из-за его быстрых шагов и напряжённого выражения лица он походил на загнанного в ловушку зверя, готового разорвать глотку любому попавшемуся под руку. Я знала, что на самом деле он злился на себя, не способного мне помочь.

— Джая, не мельтеши, — попросила я его. Он стрельнул в меня прищуром своих голубых глаз. — Ну же, твои метания не помогают. Сядь и давай вместе подумаем. Всё же две головы лучше одной, как говорила… мама.

Ком тут же собрался в горле, а перед глазами всплыло воспоминание. Я сижу на её коленях, она обнимает меня и заботливо выбирает из моих волос запутавшиеся в них мелкие веточки и листочки. Я почти улавливаю знакомые запахи мёда и жимолости, исходящие от её кожи. Тихим, убаюкивающим голосом она приговаривает, что в следующий раз я должна сначала подумать, прежде чем выбирать в качестве тайного убежища густые кустарники за бараками рабочих, а ещё лучше, если я посоветуюсь с другом. Она намекает на рядом стоящего Джаю с расцарапанными руками, который и вызволил меня из западни колючих веток, намертво вцепившихся в мои распущенные волосы.

— Если ничего не остаётся, давай сбежим! — Слова Джаи, присевшего на корточки передо мной, вернули в реальность — на чердак склада. — Приказ хозяина о твоей защите позволит мне покинуть поместье вместе с тобой.

Я подняла голову с сундука и заглянула в глаза друга с нескрываемым сомнением.

— И куда мы сбежим? Думаешь, нас не станут искать? И что будет, если поймают? — Хотя идея Джаи и выглядела безумной, но задав все эти вопросы, я вдруг поняла, что возможно это и есть единственный выход для меня.

— Подальше от столицы. Можно затеряться в речных землях, не заходить в селения и не попадаться на глаза местным. Я буду охотиться и рыбачить, мы сможем там выжить. А если станут искать, главное переждать какое-то время. Они не будут искать вечно.

Я видела, что Джая действительно старается обдумать план побега, но он так и не ответил на последний вопрос. Что будет, если нас всё же поймают?

Побег от помолвки с ноаром высшего рода нанесёт прямое оскорбление не только жениху, но и главе рода Фурош, который лично договаривался об этом браке. Вряд ли они просто так меня отпустят после подобного. А после побега невесты с фарухом-рабом, связь между которыми несомненно расценят как запретную, для ноара Фурош станет делом чести, чтобы непременно найти нас и прилюдно казнить на центральной площади.

Кажется, Джая не понимает чем всё это может закончиться или делает вид, что не понимает. Неужели он думает, что я позволю ему рисковать своей жизнью ради меня? Он дорог мне не меньше чем дорог отец, и никто из них не умрёт из-за меня.

В желании донести до друга, что его жизнь в тысячи раз важнее ничтожной возможности сбежать от помолвки и в итоге не быть пойманными, я подаюсь вперёд, протягиваю руку и обхватываю тёплую ладонь друга. Что-то упирается мне в живот, второй рукой не глядя я касаюсь помехи и нащупываю кинжал.

Сердце пропускает удар.

Кинжал, фарухская карта, Вахин, служитель библиотеки Цитадели — эта цепочка прорисовывает в моём сознании первые штрихи моего дальнейшего пути.

— Побег — отличная идея, — я искренне улыбаюсь Джае, не озвучивая зарождающийся в голове план. — Но к нему стоит тщательно подготовиться. Для начала нужно запастись деньгами. Мне нужна моя шкатулка с драгоценностями.

Джая молча щурится на меня с подозрением, он видимо не ожидал, что я так легко сменю сомнение на согласие.

— Ты же знаешь, я не могу попасть в твою комнату, — напоминает он несколько мгновений спустя.

— Ах, точно, я не подумала об этом. — Нам было по пятнадцать лет, когда кто-то из прислуги доложил отцу, что Джая приходит ко мне по ночам. Индевер пришёл в ярость, наказал его и силой «имени» запретил входить в мою комнату. Отец тогда не желал слышать никаких оправданий, поэтому так и не узнал, что после гибели мамы я не могла спать, а тихое, утробное пение Джаи, чем-то похожее на кошачье мурчание, убаюкивало меня и помогало хоть немного отдохнуть.

Я поднимаюсь на ноги, друг тут же вырастает рядом во весь свой высоченный рост.

— Тогда мне придётся сходить за шкатулкой самой. Ты сможешь запрячь лошадей и поехать со мной в Вошасу? — Я не уверена, что нет отцовского приказа, не позволяющего Джае это сделать.

— Среди ночи? — Чёрные брови озадаченно изогнулись, и я напряжённо кивнула. Ждать рассвета мне не хотелось, времени и так мало. — Хозяину это не понравится, — предостерегающе добавил он.

— Что ж, к нашему возвращению я придумаю, как ему это объяснить.

Джая хмыкнул, но спорить не стал.

— Тогда встретимся в конюшне? — спросила я и затаила дыхание.

— Хозяин мог освободить и Рошану. Не попадись ей, — предостерёг он, но для меня его слова принесли облегчение.

— Я проскользну мышкой, — с улыбкой пообещала я, радуясь, что не нужно терять время до утра.

Голубые глаза опустились вниз на мои ноги.

— Топающая мышка, — усмехнулся он.

— Прекрати издеваться, — я слегка хлопнула его по плечу, направившись к лестнице. Сейчас было не до его шуточек про мои, как он утверждал, шумные ноги. — Встретимся в конюшне.