Сто шагов, чтобы простить

Vladi N, 2022

Они разбиты. Каждый мучительно носит свою боль, мечтая больше не чувствовать ее. Но если Диана хочет забыть все, что связано с Джеймсом, то он намерен вернуть свою женщину и больше никогда не отпускать. Чего бы ему это не стоило. Судьба же неоднократно столкнет их лбами при самых неожиданных обстоятельствах, расставив все по местам. Продолжение истории "Один шаг, чтобы проиграть".Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Comatose — Skillet

3 января 2022 года

Мэтью

Первое, на что падает взгляд, когда открываются створки лифта, выпускающего меня в пентхаус друга — невероятный бардак. Бутылки. Море бутылок вперемешку с мужскими вещами и пачками сигарет. Табак разбросан по полу, словно кто-то в нервной агонии раздирал замысловато закрученные губительные трубочки.

Шокировано озираюсь по сторонам, оценивая масштабы катастрофы, и натыкаюсь на початую бутылку водки. Подхожу, беру в руку, прокручивая в ладони, и морщусь. Громкий грохот заставляет меня обернуться в поисках шума. Тишину разрывает мощнейший аккорд Skillet — Comatose, что-то внутри переворачивая. Иду в сторону музыки и в ступоре застываю.

Джеймс сидит на полу, рядом такая же бутылка, что я видел ранее, только пустая наполовину. Под глазом алеет набирающий яркость фингал, скулы рассечены, как и губы. И костяшки, которые выделяются броским пятном на сжатых кулаках. Комната буквально взрывается в сильных звуках, пробирая до мурашек напряжённое тело.

Подхожу и сажусь рядом. Встречаюсь с каким-то обезумевшим отсутствующим взглядом друга, и волной паники накрывает. Я его таким не помню. Не знаю.

— Джеймс, — сжимаю его плечо, продолжая сверлить израненное лицо. — Скажи мне, что происходит?

Тот только молча качает головой.

— Ты на связь не выходишь несколько недель. Твой отец в натуральной панике. Дома тебя не застать. А когда появляешься — постоянно в раздолбанном состоянии, — протягиваю ладонь к пульту и отключаю акустику. Резко наступившая тишина моментально обострила и так до боли воспаленные ощущения. — Мужик. Давай поговорим. Я помогу.

Тернер запрокидывает голову и смеётся. Громко, отчаянно, заполняя безжизненным голосом каждый миллиметр пространства. А потом резко замолкает. Разрубает меня черными зрачками, будто током от себя ко мне по венам кипящую безысходность передавая.

— Ты был прав. Во всем прав, как и всегда. Говорил, что доиграюсь. И вот, — хриплый смешок, — нахуевертил от души.

— Так в чем дело? Что внутри тебя раскурочивает?

— Сдохнуть хочу, — отрывистый вдох, — отравиться всем этим дерьмом. Просто этой ебаной водкой захлебнуться, — глотает с горла, — и не чувствовать больше нихрена.

Молчу, давая выговориться. Понимаю, что ему это жизненно необходимо.

— Про Скотта слышал уже, наверное? Хотя, конечно… Об этом только ленивый не говорит, — снова смешок. Глоток. Вдох. — Но уже даже на этой похуй.

— А на что нет?

— Знаешь, что я сделал? Скучно мне, блять, стало.

— Только не говори, что…

— Ты все правильно понимаешь, мужик.

— На нее?

Чувствую, как внутри пожар разгорается. Секунда, и уже полыхает. Языки пламени жгут все, до чего достают за грудиной. Тернер ещё больше мрачнеет, ловя мой взгляд, и уводит свой. Не вывозит.

— На нее.

Не выдерживаю и добавляю по его второй скуле, оставляя красный след от кулака. Ярость бурлит, словно кипящее на максималках варево, вспенивая самые далёкие закрома души.

— Сука, ну почему на нее? Почему, блять? Почему?

— Я и сам знаю, какое дерьмо, поэтому если собираешься подливать масла в и так распаленную до предела топку, то просто свали. Уходи, Мэтью.

Поднимается и отворачивается. Снова прикладывается к горлышку бутылки, делая смачные глотки. За доли секунды оказываюсь рядом и забираю пойло, заставляя обернуться.

— Рассказывай.

— Что?

— Все.

И Тернер говорит. С самого начала выдает правду без каких-либо прикрас. Топит себя с головой, не пытаясь выплыть. Переводит дыхание, когда выдает про первое понимание о чувствах, задушенно хрипит, когда возвращается в ту агонию, которая метала его из стороны в сторону при попытке рассказать правду. Откровенно морально умирает, когда обнажает кровоточащую дыру вместо сердца, снова проживая то, как уничтожило Диану у него на глазах.

Честно, охренел. Натурально вырывает осознание, что Тернер действительно любит. На разрыв. На полную отдачу. На взрыв сердца по полной.

— Я каждый раз вижу ее глаза, когда закрываю свои. Как она смотрела, Мэт… Боже… Когда-то рассматривала так, будто я — долбаный центр ее мира. Ее! Абсолютно нормального, ставшего спокойным мира! Она меня собой лечила, а выглядело наоборот. И когда все это дерьмо полилось на ее хрупкие плечи, глаза ее просто сожгли. Уничтожили нахуй. Поломали все, что склеилось за дни с ней. Мне кажется, что этот момент безоговорочной и беспощадной потери отпечатался, — руку к груди притискивает и стучит ладонью по коже.

— Правда так размотало?

Неосознанно улыбаюсь, хоть и нихуя не весело. Выть хочется вместе с ним, потому что мои старые раны никак не затянутся. Но само словосочетание"Джеймс Тернер любит"что-то на грани фантастики.

— Размотало. До трясучки. До ебаного землетрясения в 10 баллов.

Молчим. Перевариваем. Тащим эмоции друг друга, смешивая с собственными во взрывоопасный коктейль.

— Я всегда говорил тебе, что все это дерьмо с играми когда-то боком выйдет. Надо было не развозить, — Тернер протяжно выдыхает. — Что собираешься делать дальше? Отпустишь?

— Не могу.

— Где она?

— У родителей.

— Был?

— Жил там. Возле дома ночевал практически. Думал отец просто пристрелит. Может, даже и хотел. Сейчас просто не знаю, как все это вывозить.

Вижу, как ломает его — сам когда-то все это проживал. Может до сих пор проживаю. И чем помочь, что сделать не понимаю. Джеймс откровенно залез в дерьмо по колено. Каждое его действие сейчас будет засасывать ещё глубже, словно болото. Но бездействовать не могу. Хотя бы кого-то из нас нужно спасти.