Ретроспектива

Verelea Mor, 2023

Мира – молодая девушка, наслаждающаяся лучшими годами своей жизни. Как и многие в её возрасте она энергична, сексуально любопытна и охоча до всего неизведанного. Обнаружив в себе интерес к теме БДСМ, девушка решает познакомиться с культурой и находит себе доминанта. Теодор – привлекательный, но пугающе закрытый человек с необычными взглядами и воспитанием. Тем не менее Мира хочет погрузиться в новый для неё опыт сексуальной практики и особенно – в личность своего недавнего знакомого. Ни она, ни Теодор ещё не знают, чем обернётся их встреча и какой путь им придётся пройти, чтобы стать друг другу близкими по-настоящему.

Глава 10

Сэндвичи в кафетерии университета как обычно выглядели паршиво. Хуже здесь только кофе: отвратительнее помоев ещё поискать. Мира никогда не обедала в этом месте. Сегодня же прийти сюда её просто уговорили.

— Я такая голодная, — Ева откусила от булочки большой кусок и подкинула ещё парочку сахарных рогаликов на свой поднос. — Ты ничего не возьмёшь?

За компанию Мира купила батончик гранолы. Они с Евой сели за свободный стол у окна, выходящего во двор университета.

— Итак, подруга, скажи честно, что происходит?

Вопрос Миру насторожил.

— Ты о чём?

— У тебя всё в порядке?

— А почему бы и нет?

Прожевав, Ева откинулась на спинку стула.

— Ты часто исчезаешь и что-то недоговариваешь, и это не даёт мне покоя. Я понимаю, новый парень, ты увлеклась, тут не до друзей. Но, знаешь… это пугает.

Возражать было бы глупо. Всё так: по вечерам пятниц Мира пропадала, потому что чересчур увлеклась парнем. Только о деталях подруга не догадывалась, предположив, будто у Миры новый роман. Тем лучше.

— А с Барнсом что? — спросила Ева.

Мира терялась с ответом. Нужно что-то сказать, не сболтнув лишнего, но и исключить последующие вопросы.

— С чего ты взяла, что я не с ним?

— Элементарно, Ватсон. Вокруг мистера душнилы столько таинственности не наводилось. Мы трепались о бедняге без зазрения совести.

— Сдаюсь. Ты меня раскусила. С Барнсом в самом деле покончено. Я теперь провожу время с другим человеком.

К счастью, на подробностях Ева не настаивала. Лишь просканировала Миру взглядом.

— Так всё хорошо?

— Да. Конечно.

— Если всё под контролем, то окей, я не лезу не в своё дело. Просто волнуюсь. Так ведь оно всегда и происходит. Сначала ты забываешь о друзьях. Почти не выходишь на связь, не обсуждаешь ни с кем подробности личной жизни. А потом у мусорных баков находят твой труп. Ведь ты связалась с больным уродом, и никто вовремя не забил тревогу. Когда копы будут меня опрашивать, что я им скажу? «Офицер, я понятия не имею, что творилось с ней в последнее время…»

Мира засмеялась.

— Ну спасибо, Ева!

— От волнения спасает чёрный юмор. Защитный механизм, чтобы избежать истерики.

Мира испытала нежность к подруге. Надо же, ничего толком не рассказала, а та всё поняла и лишнего не потребовала.

Она и не задумывалась, сколько подозрений спровоцирует её скрытность. Тревога Евы предсказуема. Любой бы заподозрил неладное. Особенно близкий человек.

Мира сама не понимала, когда всё это произошло. В один момент она просто переключилась на Теодора. Она, чёрт возьми, однажды пришла в дом к незнакомому парню. Инстинкт самосохранения у неё явно отшибло. С чего она взяла, что там будет безопасно? Грейс так сказала? На Грейс в таких вопросах полагаться не стоило. Остерегаться неизвестности — не в её характере. Говоря откровенно, это и не в характере самой Миры. Но даже для себя она поступила безответственно. Может, права мама, называя её легкомысленной. В шестнадцать лет, никого не предупредив, Мира удрала в другой штат на кемпинговый фестиваль. Компанию ей составили парни, которых она знала от силы три дня. В наказание родители посадили её под домашний арест на целое лето. Сейчас Мира понимала: ей просто повезло, что эти ребята не оказались отморозками.

Безбашенной Мира себя не считала. Скорее, она из тех, кто не верит в опасность, пока не испытает её на собственной шкуре. Но ангел-хранитель всегда отводил от неё проблемы. Так же ей повезло и на этот раз. Ведь Теодор мог оказаться психопатом, а Мира могла нарваться на большие неприятности. Соваться одной в логово незнакомца — настоящее сумасшествие.

Ева права: Мира слишком увлеклась. Это и вышибло все тормоза. Стоило ли оно того? Стоило ли тратить время на человека, который никогда не ответит взаимностью? О котором она ничего не знает и никогда не узнает. Границы между ними — непреодолимые стены под охраной.

«Я не должна ничего подобного испытывать к нему» — это уже не помогало.

***

— Привет, проходи.

Сегодня Теодор держался близко к Мире. Казалось, он рад встрече. Возможно, даже скучал. Мире было неловко вести себя так, словно в прошлый раз ничего не произошло.

Вместо привычной рубашки Теодор надел серый свитшот с крошечным логотипом бейсбольной команды. С бейсболом его личность никак не вязалась. Либо этот человек полон сюрпризов, либо свитшот достался ему случайно. Мира тоже часто таскала по дому громадные футболки, растянутые свитера и другой мерч, чудом затесавшийся в её шкафу. Но Теодор в домашнем одеянии, Теодор, который не готовился к встрече с клиенткой, вызывал удивление. И трепет. Может, он тоже ей доверяет и чувствует себя раскрепощённо? Мира вдруг поняла, как сильно соскучилась. Её это так ошеломило, что она не сумела завести непринуждённый трёп. Теодора её молчаливость не смутила.

— Хочешь чего-нибудь?

Да. Но ты не дашь.

— Нет, спасибо, — Мира нечасто отказывалась от кофе. Но Теодор и на этом не настоял.

— Хорошо. Дай мне минуту, я скоро.

Что-то с ней не так сегодня. Воздух вокруг заражался её напряжением. Мира села, сжала колени руками. Сердце стучало в горле.

Теодор вернулся спустя пару минут.

— Вот и я.

Мира улыбнулась с виноватой вежливостью. Мысленно её носило где-то далеко. На неё посмотрели со смесью сомнения и любопытства.

— Всё нормально?

— Да.

— Ты какая-то… — Теодор сдвинул брови и небрежно мотнул головой. — Неважно.

— Притихшая? — Мира вложила в тон игривость. Вышло фальшиво.

— Не только. Ладно. Если говоришь, что всё хорошо, то… Идём?

Комната сессий уже привычно спровоцировала дрожь в теле. Волноваться тут — нормально. Мира условилась на этом уже давно. Но сегодня беспокойство невыносимо ломало.

— Сними с себя одежду.

Наперекор просьбе Мира осталась в белье. Ей было необходимо прикрыться хоть чем-то. К тому же, обычно Теодор уточнял, если требовалось раздеться полностью. Он подошёл ближе. Под высившейся фигурой Мира почувствовала себя совсем маленькой. Теодор слегка оттянул резинку её трусов и щёлкнул ею по бедренной косточке.

— Это нам будет мешать, — затем спустил лямку лифчика. — А это мне просто не нравится. Пора уже выучить.

Мира смутилась, испытав на себе силу прилива внутреннего протеста.

— Раздевайся полностью.

Протест вырвался из неё, облачившись в слова, значившие, что пора сбавить обороты:

— Жёлтый.

Теодор замер. Затем кивнул.

— Садись на кушетку.

Пошатываясь, Мира пересекла комнату и опустилась на кушетку. Кожаная обивка показалась ей непривычно неуютной.

Теодор поставил перед ней стул в паре футов и тоже сел.

— Откинься на локти.

Мира неловко подалась корпусом назад, опёршись на руки. В движениях отсутствовал даже намёк на грацию и сексуальность. Деревянное тело не слушалось.

— Ноги шире. А теперь отодвинь край белья.

Немая сцена в другой ситуации наверняка рассмешила бы её. Мира всерьёз растерялась.

— Выполняй. Покажи себя.

Ощутив, как сводит живот, она подчинилась.

— Смотри на меня.

Зажмурилась, Мира заставила себя распахнуть глаза. Что с ней такое? Она исполняла приказы и посложнее, её тело испытывало здесь и не такое. Мира даже с месячными сюда заявлялась. Почти паника накрывала её с головой, как толща воды, из которой не вырваться.

— Ноги ещё шире.

Команды не вызывали сладкого предвкушения. Мира беспомощно взглянула на Теодора. Он опустело взглянул на неё. Ей казалось, ничего нелепее с ней не происходило. В пятницу она поцеловала Теодора. Всё её существо будто дорвалось до самого желанного приза. Наконец-то их отношения двигались. А теперь снова начальная точка, снова беспорядок.

— Коснись себя.

— Жёлтый.

Неправильно. Это неправильно.

Всё в Мире противилось. То, что она сделает сейчас, сотрёт всё, чего они достигли за это время. Это неверное направлении. Не сейчас. Не сегодня. Иначе все звенья цепочки этих отношений безвозвратно расцепятся.

— Смотри на меня.

В любой другой день это бы поставило Миру в неловкое положение, которое она бы сломала в себе, желая подчиниться. Такая волнующая ситуация, такое испытание, а она просто не в силах этого оценить. Всё стало сомнительным, недостаточным. Поцелуй — вот настоящее обнажение, настоящее единение двух людей, Миры и Теодора. И пусть она не знала человека перед собой как просто Теодора. Игнорировать то, что случилось, было равноценно полному отказу от этого.

— Мира… Смотри.

— Жёлтый.

Она всегда сходила с ума от страха быть отвергнутой. Но куда больше её волновало собственное состояние — болезненное почти на физическом уровне отрицание росло.

Я думала о тебе. О том, что произошло. Я скучала по тебе. Я не могу делать вид, что это ничего не значило.

Теодор встал и убрал в сторону стул.

— Своя позиция тебя больше устроит? — прозвучало вовсе не вопросом.

Мира не шелохнулась.

— Выполняй.

В отчаянии она замотала головой. Ей хотелось обхватить себя руками, спрятаться. Всё переменилось так резко, словно кто-то щёлкнул выключателем тумблера.

— Слишком много жёлтого, — Теодор вздохнул, снова становясь тем, кем был за пределами этой комнаты. — Ты не готова. Перенесём встречу.

Мира села прямо.

— Нет, подожди!

— Ты чем-то расстроена. Нам нельзя продолжать, это не пойдёт на пользу.

Он вытащил что-то из кармана брюк и положил в ящик комода. То, что он задумывал на сегодня, так и останется навсегда загадкой. Разочарование смешалось с подступающим облегчением. Мира обняла себя за пояс, начав невольно раскачиваться.

— Прости, я…

— Мира, не вздумай извиняться, — Теодор подал ей одежду. — Давай поскорее уйдём отсюда.

***

Блузка непривычно топорщилась на груди и стискивала плечи. Теперь она сидела так, словно была с чужого плеча. Джинсы же капризно перекрутились на голенях. Разместившись на диване в гостиной, Мира без конца поправляла на себе одежду.

Теодор приготовил кофе.

— Ты в порядке? — спросил он, подав Мире чашку.

Она кивнула и подвинулась, освободив место рядом.

— Понимаю, иногда жизнь подкидывает не самые лучшие дни. И не быть готовой к ним, выбиваться из слаженного ритма — это нормально.

Голос, как ласка, коснулся чувствительного слуха.

— Да. Наверное.

— Тебе есть с кем поговорить об этом?

Мира вопросительно застыла.

— О том, что у тебя случилось. Друзья? Родители?

— Да. Конечно.

Теодор почти коснулся её спутанных волос, но быстро опустил руку. Его лицо вдруг стало неподвижным, отрешённым.

— Не связано ли это с тем, что произошло в прошлый раз?

— Я не… не знаю.

— Мы сделали что-то лишнее?

— А! Нет. Ничего лишнего.

Мира вновь вспомнила, как они поцеловались. Как сталкивались их губы, а языки едва коснулись друг друга. Какой безумной она себя ощущала. Как потом посмотрела на Теодора, точно они оба спятили. Вероятно, Теодор имел в виду не только поцелуй. Ещё он впервые коснулся Миры так откровенно и близко. Разумеется, лишним Мира это не считала.

Напряжение, наконец-то, выпустило из своих когтей. От блаженного марева облегчения хотелось застонать. Что-то стягивающее Миру внутри ослабло. Теперь присутствие Теодора рядом успокаивало.

— Перед каждой встречей мы не обсуждаем пределы допустимого. Ты не говоришь мне, чего хочешь, что мне сделать. Тобой управляю я. У этого только одна причина — ты не до конца знаешь, что тебе нравится. Ты дала мне свободу искать. Но не забывай: ты здесь не для того, чтобы терпеть неприятные для себя вещи.

— Нет! — перебила Мира. Почему его всегда нужно убеждать? — То, что ты сделал, было хорошо.

Мира внимательно вглядывалась в лицо напротив: она снова могла. Внутреннее сопротивление полностью утихло. Или вообще осталось в другой комнате.

— Мы здесь играем в «я главный», только пока ты сама этого хочешь. Главная здесь всё же ты. Понимаешь, как это работает?

— Я понимаю. Всё в порядке. Просто, как ты уже заметил, случаются плохие дни.

Если это объяснение его устроит, она готова с его помощью замять неудачный разговор. Всё лучше, чем говорить о том, чему Мира сама не находила объяснения. Она не знала, что с ней случилось сегодня.

Позже. Как говорила Скарлетт О'Хара: «Я подумаю об этом завтра».

Мира подвинулась к Теодору ближе. Незаметно, чтобы не спровоцировать в нём даже внутренних протестов. Теодор не возразил: «его стены» не заподозрили угрозы. Пауза в их беседе говорила за себя: сейчас озвучат что-то важное, сокровенное. Миру не торопили, давая собраться с мыслями.

— Твои клиентки всегда сами просят то, чего хотят?

Теодор колебался с ответом. Наверное, непрофессионально разглашать такие конфиденциальные детали. Но разговор должен был успокоить Миру, а после неудавшейся сессии Теодору заметно хотелось помочь ей.

— Обычно они чётко знают, чего им хочется, и приходят за определёнными вещами.

— Что просят? Например.

Теодор поставил свою чашку с кофе на стол.

— Одна дама любит служить в качестве мебели. Другая — порку гениталий.

— То есть, они просто говорят прямо о своих желаниях, получают и уходят? Так это происходит?

— Именно.

— Человек побыл столом, и на этом всё?

— Мира, — Теодор улыбнулся. — Я мог бы вдаться в подробности человеческой психики, или рассказать о способах самореализации через подчинение, ролевые игры и садомазохизм. Или расписать тонкости удовольствия от физического подавления и от ощущения превосходства над собой. Но я просто отвечу: людям нравится всякое. Не осуждай их. Кому-то и твои фантазии покажутся дикостью или скукой.

Мира осуждала этих женщин совершенно по другой причине. Да они же просто идиотки, не понимающие, что теряют.

— А как же контакт с тобой? И атмосфера. Это ведь самое интересное.

Теодор со знанием дела усмехнулся, но промолчал.

Возможно, всем этим женщинам Теодор просто не нравился. Они относились к нему как к инструменту, помогающему достичь желанного. Получили и ушли. Причин тут задерживаться у них не было.

Чёрт, ну как тебе можно не симпатизировать? Они определённо тебя хотят.

Мира понимала, что её возмущения иррациональны. Никто не думает, как она. Но в голове всё равно не укладывалось. К этому человеку нельзя остаться равнодушным. Теодор умел не просто взять под контроль, а по-настоящему погрузить в себя, спровоцировать своим присутствием всплески, а затем и целые бури эмоций. Он мог смотреть — глубоко, проникновенно.

Говорить.

Трогать.

Называть по имени.

А затем — окружить обволакивающей заботой. Всем собой, мягко, как пуховое одеяло.

Здесь не было вымученного кривляния и пантомим. Теодор являлся тем, кого изображал. Пусть даже на короткий момент сессии, но являлся.

В это влюбляешься взахлёб.

Никто бы от этого не отказался. Никто.

— Они знают, чего хотят. И они за этим идут, — сказал Теодор. — Возможно, они скрывали это очень долго и теперь никак не насытятся.

Поёрзав, Мира опустила подбородок.

— Наверное, из-за меня у тебя больше работы.

Теодор вопросительно выгнул бровь.

— Тебе каждый раз приходится придумывать, что сделать со мной. Чем мы займёмся. Было бы проще, если бы я приходила послужить тебе пуфиком для ног, хах.

Красивые уголки губ — идеальные стрелочки, преображающие лицо Теодора, — задрожали в улыбке.

— Да. С тобой непросто. Но это не так уж не нравится мне.

Мира невольно подвинулась к нему вплотную. Теперь их плечи соприкасались.

— Что ещё просят твои клиенты?

— У меня их было не так уж много, — не ответ. Виляние от него.

— И сейчас?

Теодор улыбнулся своим мыслям.

— Не могу же я всю жизнь этим заниматься.

Значит ли это, что он распускает свой маленький клуб? Такое не говорят случайным клиенткам, фраза предназначалась приятелю, которому жалуешься в конце рабочего дня.

— Ты больше не принимаешь никого?

— Ну ты ведь здесь. Хоть я не собирался брать новеньких.

— Почему сделал исключение?

Теодор всё же убрал с её плеча волосы. Тело Миры отреагировало так, точно истосковалось по любому человеческому прикосновению. Голова склонилась набок, обнажая шею, подставилась чужой руке.

— Должно быть, интуиция подсказала, что ко мне просится очень привлекательная девушка, — ответил Теодор, немного усмехнувшись. — Нет разницы, как выглядят женщины, которые приходят сюда. Но иногда красивая женщина — это просто красивая женщина, а не клиентка. И то, что она выбрала меня, очень льстит. И даже стимулирует.

Облегчение сладко растеклось в животе.

Ты всё же мужчина в первую очередь. Боже, спасибо!

— У тебя были только клиентки?

Теодор помедлил — вопрос до него не сразу дошёл.

— Да.

— Почему мужчин не берёшь?

Он задумчиво затих, словно столкнулся с действительно большой сложностью.

— Я не знаю. Ты поставила меня в тупик.

— Убеждённый гетеро?

— Это неважно. Я ведь не занимаюсь с этими людьми сексом.

К Мире вдруг пришла мысль: а Теодор занимается им вообще? Есть ли у него девушка? И если да, ревнует ли она его к клиенткам? Представить, что такой парень блюдёт целибат, не выходило. Нелепость же. Но это бы многое объяснило. Например, Теодор так давно не занимался сексом, что уже забыл, какой он. Поэтому соблюдать границы с клиентками не составляло труда. Или он не знает, что такое хороший секс. И равнодушие к нему связано с плохим опытом. Или есть иная причина, почему естественная вещь не интересна ему или интересна, только когда срабатывает команда «теперь можно». Но ведь Теодор не механизм. Тело человека так не работает. Инстинкты и рефлексы всегда сильнее даже закалённых привычек. Многим людям необходимы определённые температура, полумрак, матрас и подушка, чтобы уснуть. Но если тело надолго лишится сна, оно рано или поздно отключится и без комфортных условий. Организм просто потребует отдых и возьмёт его. Подобным образом функционируют и другие жизненные процессы. Как же у Теодора получалось подавлять сексуальное влечение? Порядки порядками, но это ведь просто тело. Иногда оно даёт сбои, протестует против правил и внимает лишь инстинктам.

Что поставило такой защитный блок на интерес к женскому телу?

Когда тебя последний раз нормально трахали, Теодор?

Мира заставила внутренний голос замолкнуть. Не стоит думать об этом. Шансов никаких.

— Мне всё же неловко за сегодня. Ты потратил на меня время.

— Даже слышать не хочу. Твой комфорт важнее.

Она с благодарностью улыбнулась.

— Ладно. Спасибо за кофе.

Мира поднялась, Теодор последовал за ней.

— Но это не значит, что мы собьёмся с нашего ритма. Готовься. В следующий раз оторвусь за две встречи.

Мира застыла. Теодор забрал с её рук опустевшую чашку и сжал её ладонь в своей.

— Я шучу.

— А я и не боюсь.

— Конечно, — он еле заметно фыркнул.

Мира хотела объятий. Она коснулась плеча Теодора и слегка притянула его к себе. Глупое неприкрытое отчаяние. Теодор вежливо ответил ей, прильнув к её телу своим — лишь короткий миг, и он отстранился, снова скрываясь за своими границами. Нежность положена только после сессии, а она сегодня не состоялась. Но всё же, Теодор ответил. Просто потому, что Мира хотела этого, а он не смог отказать. Что-то изменилось с последней встречи и для него.