Заговор Феникса

Richard L. Sanders, 2011

Кельвин, агент разведки, направлен на устранение опасного предателя. Но когда он преследует свою добычу по звездам, он понимает, что они оба – пешки в теневой шахматной игре, которая угрожает человечеству. Если он хочет раскрыть заговор, он должен противостоять самым темным элементам галактики. Он должен пойти на линию огня и взять с собой всех, кого он любит. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

Глава 4

Кельвин вошел в судебную палату позади других командиров, принимавших участие в перехвате ISS Феникс, включая вице-адмирала Харков, которая осуществляла общее командование. Они заняли свои места за выделенным столом и были приведены к присяге на тот случай, если суд захочет, чтобы они дали показания. Было очень интересно посидеть на одной из приподнятых платформ, отдельно от общей аудитории.

Кельвин никогда раньше не играл никакой роли в Генеральном трибунале, но до сих пор он никогда не хотел этого. На этот раз его волнение вызвала надежда, что истинные мотивы Рейдена будут раскрыты. Почему награжденный и уважаемый капитан внезапно и преднамеренно предал флот, был вопросом, который должен быть в центре этого разбирательства.

За столом напротив них, на другой платформе, сидел руководящий состав ISS Феникс. Самой выдающейся была Саммерс Пресли, которая излучала красоту даже через свою усталость. Кельвин также узнал офицеров, находившихся рядом с ней, по результатам расследования, проведенного в отношении экипажа Феникса — это были бридж-офицер Уайт Шивт и главный врач. Затем, на охраняемой платформе, сидел сам капитан Рейден. Он был загорелым и широким и выглядел очень подтянутым для мужчины почти пятидесяти. Вместо униформы на нем был строгий серый костюм, а рядом с ним стояли королевские морские пехотинцы с военно-морскими эмблемами на униформе.

Когда Кельвин смотрел на Рейдена, у него сложилось впечатление, что капитан казался слишком уверенным в себе. Вместо того, чтобы выглядеть тревожным или возмущенным, он, казалось, забавляется, почти самодовольно. А затем, казалось бы, без причины, Рейден посмотрел прямо на Кельвина и установил зрительный контакт. Он изучал Кельвина. Потом Рейден посмотрел в сторону. Это сбило Кельвина с толку, а не причинило ему неудобства. Он мгновенно связал поведение Рейдена с таинственным звонком, который он получил ранее. Они как-то связаны? Невозможно. У Рейдена не было ни доступа к терминалу, ни причины интересоваться Кельвином.

Вошла судья, и все встали, не занимая свои места, пока она не заняла свое место на возвышенной трибуне. На ней была бордовая форма Управления правосудия, что означало, что она местная власть, а не кто-то, кого послал Столичный мир.

Она попросила тишину в зале и двери закрылись."Этот суд признает присутствие вице-адмирала Александры Харков, старшего штаба императорского звездолета Феникс и соответствующих командиров, капитанов Джаромира Отто, Джейсона Харриса и лейтенанта Кельвина Кросса. Этот суд также признает консула Нау-Тане из Республики Ротам вместе с его делегацией".

Три инопланетянина ненадолго встали, а затем снова сели на единственную другую платформу. Они были явно из Ротама: гуманоиды по внешнему виду, за исключением их золотых глаз, чешуйчатой малиновой кожи и, как правило, телосложения меньшего размера. У Ротама также могли вырасти хвосты, но большинству из них удаляли их сразу после рождения. Все трое присутствующих были мужчинами и носили лавандовую форму Военного Командования Ротама. Их волосы были черными, как масло, характерными для Ротама, и заплетены в стиле, символизирующем статус в их культуре.

— Начинается Генеральный трибунал на борту Праксис Один, форпоста системы Праксис, на пятый день девятого стандартного месяца Стандартной Галактики 1218 года, на основании ордера, датированного девятым мгновением, от Его Превосходительства сэра Уильяма Грегори, рыцаря короля, надзирателя и главнокомандующего всеми силами Его Величества в Секторе 116.

Затем судья перечислила имена и звания офицеров суда, которые будут решать вопрос о результатах. После этого капитану Рейдену было приказано подняться.

— Есть ли у вас возражения против любого из только что зачитанных вам имен?

— Нет, — сказал он и сел.

— Председательствующий офицер, члены Суда, глава Совета и судья Адвокат, представляю Вам, что после предъявления должных обвинений капитан Асари Рейден из Пятого флота Его Величества оказался в плену у этого суда и обвиняется по четырем пунктам в несанкционированном нападении на невоенные звездолеты, три из которых были уничтожены, по одному пункту в нарушении Договора о мирном движении 13-А с Республикой Ротам, три случая уничтожения гражданского имущества, семь случаев неправомерного использования военного звездолета, восемнадцать случаев нарушения регулярных контактов с командованием флота и один случай заговора против правительства. Старшие должностные лица обвиняемых подписали и представили в этот суд письменные показания под присягой, подтверждающие обоснованность обвинений, с совместными показаниями о том, что командир был и является единственным ответственным за инцидент с Беотаном и все перечисленные обвинения. Теперь, господин Рейден, — сказала судья, глядя ему прямо в глаза, — вы все еще остаетесь при своей просьбе о применении пункта 173-B контракта на гражданскую оборону?

— Да.

— Хорошо. Обвиняемый, как полноправный и полноценный гражданин Империи, формально попросил, чтобы ему не назначался никакой защиты, кроме него самого. Настоящим суд обязан удовлетворить эту просьбу.

Кельвин поднял бровь. Отсутствие профессиональной юридической защиты только бы быстрее осудило Рейдена. Он знал об этом? Возможно, понимая, что у него не было шансов на невиновность перед лицом столь обширных улик, Рейден хотел ускорить процесс. Если так, то Кельвин не мог представить, почему. Это только приблизило бы смерть Рейдена.

— Начиная с первого из обвинений — четыре обвинения в несанкционированном нападении на космические корабли, принадлежащие невоенным некомбатантам. Спецификация заключается в том, что без провокаций вы приказали своему звездолету открыть огонь по четырем коммерческим кораблям, вошедшим в Имперское пространство по пути в Столичную систему. В частности, грузовые суда Ортан, Гинн, Цюньха и Урса, принадлежащие Беотанской торговой корпорации. Ваш корабль без провокаций уничтожил первые три и нанес серьезный ущерб четвертому и единственному выжившему судну Урса, прежде чем ему удалось скрыться от вас. Вы признаете свою вину?

Рейден встал и осмотрел комнату за несколько секунд до выступления:

— Виновен.

— И вы понимаете, что единственное возможное наказание за такое преступление — это смертный приговор, как это четко прописано в законе?

— Да, я понимаю это. И раз уж мы здесь, я признаю свою вину по всем обвинениям. Я вижу командира грузового судна Урса среди делегации консула, и я не могу одолеть такого свидетеля. И мой собственный штат собрался и осудил меня, справедливым и почетным образом. Я не могу, с доброй совестью или с какой-либо надеждой, пытаться сделать вид, что я не нападал на эти корабли. Потому что я это сделал. И я бы сделал это снова. Поэтому я полностью принимаю последствия своих действий. Но знайте одно. Я сделал это на благо Империи. Все, что я когда-либо делал, было на благо Империи. Я хочу, чтобы в протоколе было записано, что это мои чувства, и поэтому я сдал свой корабль Андромеде без боя.

— Что ж, помечено, — сказала судья, стараясь не выглядеть удивлённой. — Этот суд с благодарностью принимает Вашу прямоту, добавляя к протоколу, что обвиняемый добровольно сдал свой корабль и что он признал себя виновным по всем пунктам обвинения. Без дальнейших размышлений этот суд откладывается на вынесение приговора.

Как только молот приземлился, комната наполнилась разговорами, и военная полиция собрала всех, кто находился за пределами комнаты, кроме тех, кто участвовал в вынесении приговора.

— Ну это все? Просто так, и все кончено? — спросил Кельвин, следуя за вице-адмиралом за дверь.

— Чего еще вы ожидали? Его вина была очевидна. Даже Асари Рейден знал, что его осудили еще до приезда. Серьезно, лейтенант-командир, вы правда думали, что этот процесс может пойти каким-то другим путем?

— Ну, нет, я полагаю, что нет, — сказал Кельвин. — Но…

— Даже если бы улики были не так сильны, — сказала она, прервав его, — а они сильны, думаете ли вы, что люди из Ротама приняли бы что-то меньшее, чем смерть за то, что случилось с их кораблями? Если бы Рейден был каким-то образом оправдан по всем обвинениям, это вызвало бы международный протест.

Кельвин думал, что ее мнение, одно из расследований, опровергающих политику, типично для офицера флота.

— Что меня беспокоит, — сказал Кельвин, сделав паузу и поискав нужные слова, — что я не могу обвести вокруг пальца… так это то, что Рейден во всех смыслах является образцовым капитаном флота. Отличный послужной список, большие комиссионные. У него три серебряные звезды, несколько медалей за заслуги и даже медаль за доблесть. Зачем ему выбрасывать все это, чтобы сбивать гражданские корабли безо всякой причины?

— Возможно, дело было не в том, чем они были, а в том, кем они были. Ты думал об этом?

Ему понадобилась секунда, чтобы понять, что она имела в виду.

— Да, я подумал о возможности того, что это преступление на почве ненависти, что он напал на Ротам за то, что это Ротам, но это не соответствует его характеру и послужному списку. Раньше он работал вместе с Ротамом без единой ноты презрения. Он даже помогал координировать совместные действия во время Великой войны против Полярцев, чтобы помочь Ротаму. Так что это поверхностное объяснение мне ничего не дает. Конечно же, не о том, почему он нацелился именно на эти корабли и не о том, почему сейчас. А как же все эти разговоры об «добре Империи»? Здесь не хватает деталей.

— Может быть, он хотел начать войну. Что бы это ни было, его рассуждения были явно несостоятельны, и, нравится ему это или нет, он виновен.

Именно из-за такого упрямства Кельвин ненавидел обсуждать расследования с персоналом за пределами крыла разведки. Завсегдатаи не задумывались о том, что можно увидеть сразу, и склонялись к первому, неглубокому объяснению, которое дошло до конца… но их теория казалась ему неверной. Рейден не был расистом по отношению к пришельцам, который хотел начать войну. Как он мог извлечь выгоду из того, что он был им? Конечно, недостаточно, чтобы умереть за это. Кельвин также задавался вопросом, почему Рейден не пытался объяснить свои действия, кроме как сказать, что они были на благо Империи. Его неспособность тщательно объяснить подразумевала для Кельвина, что Рейден хотел, чтобы поверхностные объяснения остались в силе. Но почему?

Следующие два часа были проведены в компании адмирала Харков и ее соратников по командованию. Они пошли в элегантный ресторан и заказали дорогое блюдо, за которое заплатило правительство. Они ели как можно медленнее и обсуждали все — от суда до местной политики. Кельвин мало что знал о системе Праксис, поэтому он позволил остальным доминировать в разговоре. Он воспользовался этой возможностью, чтобы узнать о своем окружении, так как находился здесь в отпуске в течение следующего месяца.

Он мало что отличал от типичной колонии, за пределами географии. Первичная станция вращалась по орбите единственной обитаемой планеты, типичной средне-синей, а экономика зависела от технологий обработки и открытий полезных ископаемых. Она была меньше, чем большинство Императорских систем с всего пятью миллиардами человек, но в ней было много транспорта и она держала в резерве непропорционально большие силы обороны из-за своей близости к Демилитаризованной зоне — границе Ротама.

Система, принадлежащая дивизии Пятого флота, имела юрисдикцию над десятками сторожевых кораблей, несколькими фрегатами и восемнадцатью истребительными дивизиями, но переворот был линкором под названием Харбингер. Местные жители хвастались этим ужасом, как будто это была легенда, и разгорелись небольшие дебаты о том, подходит ли он флагману Пятого флота — Андромеде. Большинство за столом Кельвина верили, что это не так, вероятно, в знак уважения к вице-адмиралу Харков, сидящей с ними.

Как только разговор перешел к местным выборам и политическим партиям, Кельвину стало скучно, и он позволил своему разуму блуждать. Выборы в империи предназначались только для местных властей и означали не более чем конкурсы на популярность между Большими домами за статус и престиж. Много шума и суеты — вопрос в том, кто управлял администрацией больше, чем то, что делала администрация. Все местные лидеры должны были подчиняться указам короля и его королевских магистратов, поэтому, за некоторыми исключениями, такими как законы об азартных играх и браке, Империя была везде одинаковой.

Когда судебный процесс возобновился, Кельвин подал иск в палату между вице-адмиралом Пятого флота и капитаном ISS Баунти, и они заняли свои места вместе с остальной частью собрания. Как только двери палаты были закрыты, судья призвал главу совета зачитать вердикт и приговор.

— Этот суд, взвесив доказательства против обвиняемого, включая его собственные признания, считает, что капитан Асари Рейден виновен во всех обвинениях, выдвинутых против него, — глава совета посмотрел на документ.

— Настоящим капитан Асари Рейден лишается звания и должности в Королевском Имперском флоте и должен быть перевезен в качестве преступника в Столичный мир, — сказал судья, — где он будет предан смерти от удушения азотом.

Консул Республики Ротам встал, подняв руку протеста:

— Республика требует, чтобы обвиняемые были выданы в распоряжение Ротама для исполнения приговора, который должен быть приведен в исполнение в соответствии с законами и обычаями Ротама.

Их методы высшей меры наказания были известны как более жестокие, чем казни в Империи. Например, осужденного могли медленно зажимать до смерти в металлических тисках.

Судья посмотрел на консула:

— На договор об экстрадиции нельзя ссылаться, потому что инцидент произошел на территории Империи. А осужденный является полноправным гражданином Империи и поэтому обладает иммунитетом.

Консул выглядел разочарованным, но склонился, демонстрируя подчинение постоянному верховенству закона.

— Республика Ротам отзывает свое требование и вместо этого требует присутствия представителей Ротама для подтверждения исполнения приговора и, по возможности, разрешения агенту Ротама активировать азотную машину.

— Этот суд не уполномочен ни удовлетворить, ни отклонить эти просьбы. Я напоминаю уважаемому консулу, что обвиняемый, как полноправный гражданин Империи, имеет право обжаловать этот приговор в Королевском Верховном суде в Столичном мире, хотя они могут и не принять это дело.

— Я не собираюсь обжаловать его, — сказал Рейден со своего места.

Консул, похоже, остался доволен этим и сел.

Точно так же, как судья, казалось, был готов завершить процесс, Кельвин склонился перед своими импульсами и поднял руку протеста.

— Суд признает лейтенанта-командира Кельвина Кросса из IWS Ночной Ястреб.

Она, похоже, не обрадовалась его вмешательству, что было неуместно, но позволила ему остаться.

— Я прошу приостановить казнь до завершения полного расследования.

Он почти не мог поверить, что делает это.

— Как офицер разведки, у меня есть основания полагать, что мотивы Рейдена — я имею в виду мотивы обвиняемого — более сложны, чем то, что установил суд, и должны быть раскрыты в целях национальной безопасности. А поскольку обвиняемый — самый ценный свидетель такого расследования, потеря его до того, как мы сможем провести расследование, была бы ужасной ошибкой.

Его просьба встретила диссонанс по всей комнате, особенно в виде шипения со стола Ротама.

Судебному заседателю пришлось ударить молотком, чтобы заставить палату замолчать.

— В дальнейшем расследовании нет необходимости, потому что вина уже установлена вне всякого разумного сомнения.

— Нет, вы не понимаете, — сказал Кельвин, нарушая протокол, выступая без разрешения. — Я не заинтересован в доказательстве вины обвиняемого. Я заинтересован в том, чтобы выяснить, почему он сделал то, что сделал. Люди не делают вещей без мотива, и мы не установили ни одного… по крайней мере, не убедительного. Мой инстинкт — верить, что Рейден замешан в чем-то большем, что может представлять реальную угрозу для Империи.

Судья кивнул, теперь понимая. Но выражение ее лица, и большинство лиц в комнате, было неодобрительным.

— Лейтенант-командир, поскольку вы только наполовину гражданин Империи и не имеете достаточного звания, этот суд не может рассмотреть вашу просьбу. Если такое предложение не поддержано офицером флагового ранга.

Кельвин сразу же посмотрел на вице-адмирала Харков, глаза Кельвина молили ее, чтобы она взялась за его дело. Но она отказалась говорить от его имени.

— Если больше нет возражений, суд закрывается и прекращает дело.