Спаси меня…

Kelly Newborn, 2023

Насколько должна стать невыносима жизнь подростка, чтобы решиться закончить её? Катя Меньшова не видит выхода из положения, в котором она оказалась. Ей некуда идти, и не у кого просить помощи. Но помощь все-таки приходит в последний момент. Вот только спасение ли это? Катя решает, что умерла, потому что тот, кто спас её покрыт чешуёй, имеет крылья, и его синие глаза могут напугать любого. Но, кажется, спаситель сам нуждается в спасении… Какие испытания предстоит пройти главным героям, чтобы они наконец смогли стать свободными?

ГЛАВА 3

*** Год назад ***

Меня зовут Катя Меньшова. Мне семнадцать лет. Я родилась и выросла в Сочи. Моя мама умерла при родах. Меня растил отец. Год назад он умер от рака.

Сначала я ухаживала за отцом, а потом организовывала его похороны.

Он предупредил меня, что у нас нет родственников, кто сможет взять меня. Не знаю, что было видеть тяжелее. Что он умирает или боль в его глазах от того, что он оставляет меня одну.

На похоронах были коллеги отца. И я. Слёз не было, пока земля не стала ударяться о крышку гроба. В этот момент пришло понимание, что я осталась одна, больше у меня никого нет…

После похорон опека стала заниматься моим устройством. На мои возражения, что я справлюсь сама, конечно, никто не реагировал. Они пытались отдать меня единственной бабушке — матери моего отца. Но она отказалась. Они с отцом не ладили и никогда не общались, сколько я себя помню.

Бабуля оказалась с сюрпризом. Узнав, что отец завещал квартиру и небольшие сбережения мне, а её исключил из наследников, она попыталась оспорить завещание. Но у неё ничего не вышло.

Я попала в детский дом. Надеялась, что продержусь два года, а потом буду жить сама по себе. Год я прожила в детдоме. А потом приехали какие-то американцы и решили удочерить меня. Все вокруг так радовались. Я еду в Америку. Уж теперь-то заживу…

Но сказка рухнула прямо в день приезда в Америку…

Снаружи обычный дом. Видно, что не дом богатых, но и не развалина. Внутри пыль и бардак, мрачная и угрюмая обстановка. Мебель только основная. На стенах облупившаяся краска или выцветшие и порванные обои.

— Эй, ты?! — смотрит на меня с недовольством. — Да, ты! Иди сюда!

Это Фрэнк Донаван, мой приёмный отец. Среднего роста, среднего телосложения. Длинные, грязные волосы, делают его облик неряшливым. И даже приличного вида одежда не компенсирует это. Плюс усы и борода, такие же неухоженные, как волосы, делают его похожим на бомжа.

Я с трудом понимаю, что он от меня хочет. Говорит он очень быстро. И с таким акцентом, что все слова сливаются воедино.

— Иди на свалку и помогай другим… — я его не поняла. За что получила толчок, из-за которого упала.

— Иди, — сказал он, указывая на дверь. И добавил: — Тупая, — это я поняла.

Вышла на улицу. Огромная стоянка сломанных машин. Вижу четверых людей. Три парня, примерно, моего возраста, может старше. И девочка, младше — лет пятнадцати.

— Тебе лучше заняться чем-то. Иначе, он выйдет и тебе попадёт, — обратился ко мне один из парней.

В этот раз я поняла всё. Он говорил медленнее. И произношение у него понятное. Пошла таскать разные железяки, какие-то детали машин.

— Я — Денис. Но здесь все зовут меня Дэн. Я из Беларуси, Минск. А ты?

— Катя, Сочи, Россия, — ответила я на русском.

— Лёша, Украина, Львов.

Все стали подходить ко мне знакомиться.

— Я — Али, Костанай, Казахстан.

— А это Аня, твоя землячка. Из Новосибирска, — представил Денис девочку, которая на меня вообще никак не отреагировала.

— Привет, — поздоровалась я с ней. Но она с холодом посмотрела на меня, ничего не ответила, отвернулась и ушла.

— Давно вы тут? — спросила я.

— По-разному. Я первый, уже год тут, — ответил Денис.

— Я три месяца, — сказал Лёша.

— А я пол года, — уточнил Али, одновременно поднимая какую-то железяку.

— А она? — мотнула я головой в сторону, куда ушла Аня.

— Девять месяцев, — ответил мне Денис. — Мы тут — бесплатная рабочая сила. Нас почти не кормят. Хочешь есть — заработай где-нибудь или укради, — он резко замолчал, будто решая стоит ли продолжать. — Аня украла и попалась. Фрэнк забрал её из полиции. А потом посадил в подвал на три дня. Без еды и воды.

У меня отвисла челюсть.

— Но как…

— Как она выжила? — закончил он мой вопрос, — Пила ржавую воду, что капала из протекающей трубы, — у меня внутри всё похолодело от его рассказа. — После этого она изменилась. Раньше она не была такой…

А дальше он перешёл на шёпот:

— У Фрэнка родственники в опеке. Если решишь, что тебе кто-то там поможет… — он не договорил, вышел Фрэнк и стал орать на нас:

— Что встали?! Живо работать!!!

Ребята быстро пошли кто куда. Я стала поднимать шину. Фрэнк подошёл ко мне.

— Ты тут новенькая. Но поблажек не жди.

Я почти ничего не поняла, сориентировалась только по его тону. Кивнула.

Мы работали на автосвалке до вечера. Денис вынес воды. Еды нам никто не предложил.

Уже начало темнеть, когда нас загнали домой. Всех в одну комнату. Ребята стали доставать еду. У кого, что было. Аня села на свой матрас и отвернулась к стене.

Я осмотрелась вокруг. В комнате пять матрасов и один стол со стулом.

— Твой матрас там. Ночью лучше не ходить по дому, — обратился ко мне Денис.

Я села на свой матрас. Комната маленькая, поэтому мы были почти вплотную друг к другу. Всё тело ныло от тяжёлой физической работы. А руки покрылись мозолями. Он протянул мне шоколадный батончик.

— Держи, у тебя же нет еды.

— А ты?

— У меня есть запас.

Лёша и Али тоже протянули мне еду: печеньку и хлебец.

— Спасибо. А где взять воды?

Денис встал, взял с окна графин и вышел. Я почувствовала, как ребята напряглись. Он вернулся через пару минут:

— Не видели…

Все заметно расслабились.

В голове не укладывалось все происходящее.

Какое-то время все молчали. Было только шуршание упаковок от еды.

— Может нам всем сбежать? — предложила я самое очевидное в этом абсурде, происходящем с нами. Все уставились на меня и даже Аня повернулась.