Синтагма

Синта́гма (др.-греч. σύνταγμα, букв. «сопорядок», от др.-греч. σύν «с» и др.-греч. τάγμα «порядок») — многозначный термин, переводящийся как классификация, систематизация; компоновка, расстановка.

• Синтагма — название ряда сочинений, как правило, дающих систематическое обозрение своего предмета.
• Алфавитная синтагма — сочинение Матфея Властаря, сборник канонов Византийского права.
• Афинская синтагма — свод норм церковно-канонического права, изданный в Афинах в 1852—1859 годы.
• Синтагма против всех ересей — сочинение Иустина Мученика.
• Синтагма — конституция Греческой Республики.
• Синтагма — линейная единица речи, которая возникает как результат естественного членения потока речи.
• Синтагма — часть действия древнегреческой политической комедии классического периода.

Синтагма (отряд) в Древней Греции — военный отряд в 256 человек, 1/64 часть фаланги, состоящей из 16 384 человек, тактическая и административная единица.

• Площадь Синтагма (Площадь Конституции) — площадь в Афинах.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Прежде чем детально обсудить объект нашего исследования, представим взгляды лингвистов на общую классификацию идиоматических единиц[2]. Первым важным шагом в создании теории идиоматизации является разработанная в XX веке классификация фразеологических единиц. Основы этой классификации были заложены в работах швейцарских лингвистов, в частности Шарля Балли (1909; рус. перевод [Балли 1961]). В русской лингвистике эти идеи были усвоены и развиты прежде всего И. Е. Аничковым, работы которого, к сожалению, до сих пор не пользуются особым вниманием лингвистов[3]. Между тем, именно он впервые ввел термин идиома («по аналогии с терминами фонема, морфема, синтагма, семема» [Аничков 1997: 108]) и обосновал роль идиоматики как науки:

Михаил Копотев, Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре, 2016

Итогом длительных исследований М. И. Матусевич в области русской фонетики стала её монография «Фонетика» в серии «Современный русский язык» (М.: Просвещение, 1976). Эта книга написана по материалам курса, который Маргарита Ивановна более двадцати лет читала в Ленинградском университете. Рассматривая фонологические проблемы, М. И. Мат усевич, в традициях Щербовской фонологической школы, анализирует лингвистические механизмы линейного членения потока речи на звуки, что очень существенно для понимания природы фонемы и что обходится молчанием в других фонологических школах. Читатель находит в книге и обсуждение спорных вопросов русской фонетики – фонологической трактовки [ы] и долгих [ш:’], [ж:’], возможности реализации безударных , . Главное же содержание книги составляет подробное и тонкое фонетическое описание реализации гласных и согласных в разных фонетических условиях, их взаимодействия в потоке речи. В качестве иллюстраций приводятся рисунки, выполненные на основании рентгенографических исследований и показывающие положение артикулирующих органов; для аллофонов ударных и безударных гласных даны значения первой и второй формант. Из интонационных характеристик русской речи рассматривается главным образом мелодика; приводятся построенные на базе экспериментальных исследований типичные мелодические схемы предложений разных коммуникативных типов и отдельных видов синтагм внутри предложения (вводные синтагмы, перечисление). Все эти сведения не утратили своего значения и в наши дни.

Сборник, Памяти Маргариты Ивановны Матусевич (1895-1979). К 120-летию со дня рождения, 2017

К. Шилдз, опираясь на еще более ранние статьи Ф. Адрадоса, повторяет вслед за ним, соглашаясь, идею о том, что до-флективный индоевропейский и протоиндоевропейский «состоял из номинально-вербальных либо прономинально-адвербиальных слов-корней, определявших друг друга и образовывавших синтагмы и предложения» [Шилдз 1990: 12][9]. «Грамматическими» средствами при этом являлись: порядок слов, расстановка ударения и некоторые расширители. К. Шилдз поддерживает и гипотезу В. Георгиева о моносиллабичности языка этой Стадии[10].

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

В совокупности своих акцентных вершин слоги являются кратчайшими звеньями ритмической организации речи, возникающий при этом мелодический рисунок слога представляет собой фонетическое оформление синтагмы и предложения. Наличие тонального элемента является условием, необходимым для образования слога.

Г. В. Бабина, Структурно-слоговая организация речи дошкольников. Онтогенез и дизонтогенез, 2013

Здесь, по-видимому, имеет место некоторое смешение чисто терминологического порядка. Всякое просодическое средство характеризуется определенной организацией своей структуры, которую и принято называть ритмической. Говорят о ритмической структуре слова, фразы. Даже структура слога может трактоваться как ритмическая в силу повторяемости элементов слога в разных сочетаниях. С того момента как объектом лингвистического анализа стал текст, понятие ритма расширяется и в определенной степени отрывается от традиционного. Ритм текста невозможно свести к ритму составляющих текст единиц. И сколько бы мы ни описывали ритмическую организацию речевого такта, синтагмы или фразы, мы не приблизимся к познанию ритмической структуры текста. Следует, вероятно, согласиться с выводом И. С. Харченко, что «в структуре ритма участвуют все просодические средства» [1979: 14], в том числе и интонация, которая тоже относится к просодическим средствам языка.

Виктория Владимировна Васильева, Русский прозаический ритм. Динамический аспект

Осталось добавить, что наше определение литературного языка отражает его содержание. Литературный язык – не «парадигма», а «синтагма», т. е. не парадигматическая система языка, он представлен в «текстах». В этом смысле словарь и академические грамматики, хотя они и называются словарями и грамматиками современного русского литературного языка, на самом деле излагают материал современного языка нации во всех их стилистических маркировках; иначе и невозможно представить литературную норму, которая может обозначиться лишь на фоне ненормативных ресурсов системы.

В. В. Колесов, «Жизнь происходит от слова…», 2015

Синтаксис стихотворных строк в «переводе» становится беспорядочнее. Это виднее всего по такому признаку, как концестремительность строки. В русском языке большинство синтагм (колонов) ориентированы на последнее слово: оно вступает как в контактные сочетания с предыдущим, так и в дистанционные с предпредыдущими словами. В стихе строки стремятся совпадать с синтагмами и принимают то же строение. В «оригинале» степень концестремительности плавно нарастает от первой строки к последней: 1) последнее слово замыкает только одно словосочетание, «звучнее тишина»; 2) последнее слово замыкает два словосочетания, «город затихает» и «перед ночью затихает»;

М. Л. Гаспаров, О стихах

По мнению Г. Марчанда, «the coining of new words proceeds by way of combining linguistic elements on the basis of a determinant/ determinatum relationship called syntagma. When two or more words are combined into a morphological unit on the basis just stated we speak of a compound» [Marchand 1969: 11] («Образование новых слов происходит путем объединения языковых элементов на базе отношений определяющее/ определяемое, что составляет синтагму. Когда на такой базе происходит объединение двух и более слов в морфологическое целое, мы можем говорить о сложном слове» – пер. наш) «A compound may perhaps be provisionally defined as a combination of two or more words so as to function as one word, as a unit», считает О. Есперсен [Jespersen 1954: 134] («Сложное слово, очевидно, можно определить как объединение двух и более слов, способных функционировать как одно слово, как одна единица» – пер. наш).

И. Ю. Пашкеева, Сложные слова в англоязычных художественных текстах и их перевод на русский язык, 2014