Секуляризация

Секуляриза́ция (позднелат. saecularis — мирской, светский). Исходно — термин католического церковного права, обозначающий выход из монашеского ордена с возвратом в миряне или переходом в белое духовенство (лат. clerici saeculares). В дальнейшем понятие существенно расширилось:

• Секуляризация (история) — в исторической науке изъятие чего-либо из церковного, духовного ведения и передача светскому, гражданскому ведению. Обычно употребляется для описания изъятия государством у церкви её земельной и иной собственности. В Западной Европе секуляризация проводилась в XVI—XVII веках во время Реформации. Ещё более масштабная секуляризация в западной Европе (особенно во Франции, Италии и Германии) произошла после Французской буржуазной революции. В России в основном закончилась в XVIII веке.
• Секуляризация (социология) — в социологии процесс снижения роли религии в сознании людей и жизни общества; переход от общества, регулируемого преимущественно религиозной традицией, к светской модели общественного устройства на основе рациональных (внерелигиозных) норм. Политика государства, направленная на уменьшение влияния и роли религии (например, секуляризация образования).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В начале XVI в. Западную Европу всколыхнуло движение, известное в истории под названием Реформация. Реформация – широкое общественно-политическое, идеологическое и религиозное движение буржуазии, направленное против феодализма и его опоры – католической церкви. Деятели Реформации требовали уничтожения феодализма, создания новой, децентрализованной, более демократичной и дешевой церкви, секуляризации ее собственности, ликвидации духовенства как отдельной касты, а также монастырей и монашества, пышного католического культа, сложной церковной обрядности.

И. Л. Качалов, История Беларуси. С древнейших времен до 2013 г., 2013

Мартин Лютер (1483–1546) монах, профессор Виттенбергского университета в октябре 1517 г. прибил на дверях местного собора свиток с 95 тезисами, в которых содержалась программа реформирования, коренных изменений в жизни католической церкви. Главным было требование «дешевой» церкви, ликвидация власти папы над немецкой церковью, подчинение последней светской власти. Лютер выступал: за секуляризацию (изъятие) большей части церковного имущества и переход ее в руки государства; за роспуск духовных орденов; за отказ от культа святых, икон, мощей; против практики продажи индульгенций, удостоверяющих отпущение грехов. Лютер считал, что для свидетельства милости Божьей человек не нуждается в посредничестве такой организации, какой была римская церковь. Он считал высшим авторитетом Священное писание, а не священное предание, решения пап и церковных соборов.

В. В. Фортунатов, История. Шпаргалка, 2012

Третья реформа была церковной. В начале XVI в. была сделана попытка ограничить рост церковно-монастырского землевладения, в середине века (Стоглавый собор 1551 г.) Иваном Грозным был поставлен вопрос о секуляризации церковных земель. Практические результаты не были значительными: была проведена только частичная конфискация монастырских земель в отдельных регионах и произведено ограничение наследственных (по завещанию) вкладов вотчин в монастыри. В 1580 г. монастырям запретили покупать вотчины у служилых людей, принимать их в заклад и на «помин души». Позже ощутимым ограничением стала закрепленная в Соборном уложении ликвидация «белых» монастырских, патриарших, митрополичьих и архиерейских слобод в городах.

Группа авторов, История государства и права России. Шпаргалки, 2012

Церковная реформа Петра I разрушила видимую конструкцию симфонии светской и духовной властей, покончила с самостоятельностью церкви и несколько двусмысленным ее статусом. Думаю, не будет большим преувеличением утверждение, что церковь стала жертвой собственного отношения к государству.[308]Петр I упразднил патриаршество,[309] отдельную церковную администрацию[310], конфисковал доходы и таким образом поставил церковь на государственное содержание. Он передал управление церковным имуществом Монастырскому приказу, поручив ему управление церковными вотчинами и их налогообложение. И хотя имущество церкви секуляризовано не было, его до такой степени вписали в общую административную структуру государства, что, когда полвека спустя произошла настоящая секуляризация, она выглядела уже простой формальностью.

Ю. В. Пуздрач, История российского конституционализма IX–XX веков, 2004

Таким образом, достигший к началу XX в. апогея процесс секуляризации, хилиазации и политизации религиозного сознания, выразился не только во взаимопроникновении их основных идей, но и формировании на их основе новых общественно-религиозных и религиозно-философских идеологических конструктов, направленных на реформирование русской церковной жизни. Они включали в себя философию «нового религиозного сознания», «христианский социализм», религиозно-политические изыскания интеллигенции и партийных деятелей, мысль обновленческих группировок духовенства и профессоров духовных академий и частично труды по созыву Собора.

диакон Александр Пантюхин, Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека), 2014

Хотя секуляризация, произведенная Монастырским приказом, была частичной и касалась церковных имуществ епископов Московской области и владений патриарших, тем не менее патриарх придал ей огромное отрицательное значение для всего государства. И это понятно, ибо в «Уложении» была проведена мысль, что государство вообще может обращать в свою собственность имущества, которые принадлежат церковным властям и учреждениям. Патриарх Никон ясно видел, что государственная власть своим законодательством намеревается отнять от всей Церкви средство к осуществлению ее высшей задачи – церковного просвещения и воспитания русского народа.

К. А. Фролов, Сакральные смыслы Новороссии. Церковные и цивилизационные расколы в Новороссии, на Подкарпатской Руси и Украине, 2015

Франсуа-Мари Аруэ (Вольтер) (1694—1779) и его последователи предполагали, что все необходимые преобразования на разумных началах осуществит «просвещенный монарх», «философ на троне». Фундаментальные законы, реформы судопроизводства, финансов, секуляризация церкви, создание светских школ, отмена крепостного состояния – таким виделся Вольтеру идеал «истинной монархии». А так как этот идеал не предполагал существенного ограничения власти монарха, то идеи Вольтера были наиболее популярны среди европейских королевских Дворов.[115]

В. Ю. Захаров, Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1, 2017

Ключевое значение для секуляризации политических институтов имеет Реформация. Развивая идею «всеобщего священства», Мартин Лютер в теории упраздняет церковную иерархию. Средневековая идея статуса, имеющего божественную санкцию, заменяется представлением о профессиональной функции в динамичной системе отношений. Лютер разграничивает компетенции духовного и светского правления, лишая церковь статуса института политической власти: «Два правления должны усердно разделяться, и оба должны оставаться: одно, которое делает благочестивым; другое, которое создает внешний мир и защищает от злых дел. Ни одного из них недостаточно в мире без другого» [Лютер, 1994, с. 137]. Лютер не стремится к тому, чтобы видеть в христианском правопорядке некий универсалистский общественно-политический идеал. «Невозможно, – утверждал он, – чтобы христианский порядок распространялся на весь мир, или на целую страну, или на большую группу людей. Ведь злых всегда гораздо больше, чем благочестивых» [Там же, с. 136]. Основная функция государства, сохраняющего свою идеологическую нейтральность, состоит в поддержании социального порядка при помощи карательных мер. Отталкиваясь от идеи «всеобщего священства», Лютер не исключает возможность вмешательства светской власти в дела духовные. Князь, реализуя принцип «всесвященства», может вмешиваться в духовные дела общины, и это не должно рассматриваться как посягательство на недоступную для него сферу.

Коллектив авторов, Теория и история политических институтов, 2014

Дальнейшую судьбу иммунитета Панков трактовал в духе К. А. Неволина, Д.М. Мейчика, М.Ф. Владимирского-Буданова. Вслед за Неволиным он считал, что централизованное государство в ходе постепенного ограничения иммунитета ликвидировало его совсем (иммунитет светских землевладельцев – в XVI в., духовных – в XVIII в.)[212]. Все основные предпосылки для ликвидации церковно-монастырских иммунитетов, по мнению Панкова, были уже в XVI в. (сокращение казенных платежей с земель духовных корпораций, уменьшение заинтересованности правительства в монастырях в связи с уничтожением уделов и др.). Однако задержка секуляризации произошла, согласно Панкову, в силу мировоззрения тогдашнего общества, которое считало необходимым материально обеспечивать «устройство душ» и вообще испытывало благоговение перед духовенством[213]. Не совсем четко объяснял Панков фактическую разницу между владениями, имевшими жалованную грамоту, и владениями, не имевшими таковой. В XVI в., полагал он, положение крестьян в пожалованных вотчинах было не легче, чем в других землях, но крестьяне туда стремились лишь в надежде получить кратковременную льготу: монастыри давали ее вследствие большей своей материальной обеспеченности по сравнению с бестарханными светскими феодалами.

С. М. Каштанов, Московское царство и Запад. Историографические очерки, 2015

В 1721 г. Петр I ликвидировал патриархат, заменив его Святейшим Правительственным Синодом во главе с Обер-прокурором, который назначался императором. Централизация власти в руках царей, их претензии на богобоязненность и верховенство в церкви, процессы секуляризации ослабляли былой авторитет церкви и ее иерархии, но не настолько, чтобы поколебать традиционную роль церкви – как союзницы самодержавия и позволить выйти на арену общественной жизни. Более того, будучи основным идеологическим символом самодержавия и пользуясь его всяческой поддержкой, православная церковь продолжала наступление против веротерпимости, жестоко душила даже религиозное новаторство, не говоря уже о свободомыслии (236, с. 219).

А. А. Мамедзаде, Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана, 2013

IV. Период активизации консервативной правовой идеологии в эпоху Смутного Времени, а позднее европеизации и секуляризации русской жизни при Алексее Михайловиче и Петре Алексеевиче и возникновения первых прозападнических течений русской мысли в XVII–XVIII вв. Носителями охранительного мировоззрения в этот период были Иван Тимофеев, Аврамий Палицын, Юрий Крижанич, прот. Авакуум и в целом староверчество как форма народного консерватизма в рамках попытки изменения традиционного православия, И. С. Посошков, М.В. Ломоносов, АН. Болотов, М.М. Щербатов. По сути дела катализатором динамического развития охранительных идей и движений, причем во многом в стихийной, народной форме (раскольничество, восстание Степана Разина, бунт Емельяна Пугачева и др.) стало подчинение церкви государству после Собора 1666–1667 гг. и исправления традиционного богослужения, а при Петре Насильственное изменение русских традиций на европейский шведо-голландский лад. Можно сказать, что это эпоха народного охранительства, выразившегося в восстаниях и бунтах. Причем речь шла не о свержении как таковой власти, а о ее возвращении в лоно традиции Московского государства с народным самодержцем, независимостью православия, народным самоуправлением, Земскими Соборами и т. п. Характерно, что все руководители бунтов получали поддержку народа за счет приписывания себе царского происхождения – выживших, спасшихся царей (например, Петра III во время восстания Емельяна Пугачева).

А. А. Васильев, Охранительная концепция права в России, 2013

Секуляризация, т. е. отчуждение церковных и монастырских имений, проводилась не без сопротивления группы церковных иерархов. Возглавлял эту борьбу ростовский митрополит Арсений Мациевич, считавший, что в результате секуляризации церковь «в конец истребится». В 1763 г., когда подготовлялась секуляризация, Арсений открыто выступил против попыток отобрать у церкви ее имения. В соборной церкви он подверг проклятию «обидящих церкви», имея в виду Екатерину II, по распоряжению которой проводилась секуляризация. У Арсения было даже желание наложить всеобщий интердикт. Но его не поддержали другие иерархи из-за боязни репрессий. За строптивость и неповиновение Арсений жестоко поплатился. Его лишили архиерейского сана и сослали в заключение в Николаевско-Корельский монастырь под «крепкое смотрение». Но и в далекой ссылке Арсений продолжал выступать против правительства, он сочинил особые молитвы о гонениях против церкви. В декабре 1767 г. Арсения расстригли и под именем Андрея Враля сослали на «вечное и безысходное содержание» в ревельский каземат, где он вскоре умер[55].

Е. Ф. Грекулов, Церковь и государство. Две головы власти в России, 2017

На рубеже XV–XVI вв. обостряется внутриполитическая борьба, что выливается в столкновение «нестяжателей» и «стяжателей». «Нестяжатели» в лице Нила Сорского, Вассиана Патрикеева[7], Максима Грека требовали продать церковные имения и раздать земли нищим. Первоначально власть поддерживала эту позицию, но, поняв, что добиться секуляризации церковного имущества не удается из-за упорного сопротивления большинства церковных иерархов, заключила компромисс со «стяжателями» (иосифлянами), которые взамен отказались от поддержки сил феодального сепаратизма.

А. П. Долгов, Политология. Учебное пособие, 2014

Однако затем русское присутствие на Афоне было почти полностью прервано в период османского владычества: в 1725 г. в Свято-Пантелеимоновском монастыре осталось только два русских монаха, а через 10 лет, после смерти последнего русского насельника, обитель была провозглашена греческой. В 1768 г. Свято-Пантелеимоновский монастырь разорился, был оставлен расколовшимся греческим братством и пришел в запустение. Кроме того, в XVII-XVIII вв. духовное влияние Афона в России несколько ослабло в связи с секуляризацией. Новый подъем монашества в конце XVIII столетия был связан с деятельностью преп. Паисия Величковского, усвоившего традиции афонских исихастов и «умной молитвы» и ставшего основоположником русского старчества. Именно преподобный Паисий, прибывший на Афон в 1746 г., через 11 лет, в 1757 г. основал русский Свято-Ильинский скит[3].

М. В. Шкаровский, Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества, 2016

Таким образом, укреплявшие свою государственность, восточнославянские племена нуждались одновременно в двух строительных материалах – законодательстве и единой религии. У византийского рецепиента было и то, и другое. Но вся штука заключалась в том, что параллельное заимствование обоих рычагов управления населением было не только возможностью, но и необходимостью. Дело в том, что “на Востоке сферы права, нравственности и религии никогда не достигали самостоятельности, так как идея одинакового в каждой из них проявления божественной воли препятствовала их обособлению. Более спокойный и холодный дух западных народов различал рядом с правовыми и нравственными положениями, установленными божественною волею, такие положения права и нравственности, за которыми он очень хорошо сознает их народное происхождение и характер. У греческого народа это деление правовых норм совершилось только в историческое время; римляне же с древнейших времен различали fas (религиозное, священное или откровенное право) от jus (человеческого права)” [44]. К моменту славянских заимствований секуляризация еще не стала заметным явлением в юридической жизни Византии.

А. И. Бойко, Римское и современное уголовное право, 2003

Профессор А. С. Павлов, известный специалист по каноническому праву, создал курс церковного права, в котором оно впервые было представлено как отрасль юридической науки[143]. Опираясь на солидную источниковую базу, А. С. Павлов дал определение предмета церковного права, показал его соотношение с каноническим правом, выделив их общие и особенные черты. Будучи преподавателем церковного права в Казанском, Новороссийском, а затем и Московском университетах, он в своих трудах научно разработал ряд юридических проблем церковного права. К числу наиболее известных работ А. С. Павлова относятся: «50-я глава Кормчей книги как исторический и практический источник русского брачного права» (Записки Казанского университета. 1864); «Первоначальный русский Номоканон» (Казань, 1869); «Об участии мирян в делах Церкви» (Казань, 1866); «Очерк секуляризации церковных земель в России» (Одесса, 1871). Благодаря собранному автором уникальному материалу и высокому уровню его литературной обработки последняя книга получила широкую известность в дореволюционной, советской и современной историографии. Также его перу принадлежат работы: «Наказной список по Стоглаву» (Записки Академии наук. 1873); «Критические опыты по истории древнегреческой полемики против латинян» (XIX отчет Академии наук о присуждении Уваровских наград. СПб., 1878) и др.

Коллектив авторов, История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века), 2017

Основным и глубоко трагичным итогом многоаспектной, тщательно продуманной и великолепно организованной политики католицизма в социальной сфере стала ее неспособность решить проблему секуляризации западного общества и остановить утрату им христианских идеалов.

Ю. В. Зудов, Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий, 2011

Поэтому, если мы хотим понять, откуда берется «открытость» протестантизма, его способность к «внутренней секуляризации», мы должны прежде всего поставить вопрос, не заложены ли какие-то потенции подобного рода в самом содержании раннехристианской идеологии, как она фиксирована в Писании (а поскольку Писание, как оно ни перетолковывается и ни «прячется», все же остается главным источником для любой ветви христианства, то в какой-то степени и в христианстве вообще).

Д. Е. Фурман, Избранное, 2011

Русская православная церковь в борьбе со своими противниками всегда опиралась на мощь государства, которое укрощало силою непокорных. Но бороться с самим государством у церкви не было реальных возможностей. С наступавшей секуляризацией, то есть насильственным превращением церковной собственности в светскую, справиться так и не удалось.

В. В. Фортунатов, Российская история в афоризмах, 2010