Психотерапия

Психотерапи́я (от др.-греч. ψυχή — «душа», «дух» + θεραπεία — «лечение», «оздоровление», «лекарство») — система лечебного воздействия на психику и через психику на организм человека. Часто определяется как деятельность, направленная на избавление человека от различных проблем (эмоциональных, личностных, социальных и т. п.). Проводится, как правило, специалистом-психотерапевтом путём установления глубокого личного контакта с пациентом (часто путём бесед и обсуждений), а также применением различных когнитивных, поведенческих, медикаментозных и других методик. Однако такое определение не является полным.

Следует отличать понятие психотерапии как от психиатрии, так и от психологии. Психотерапия может быть разновидностью или составляющей частью психиатрического лечения (и описываться в учебниках по психиатрии, рекомендоваться психиатрам для использования), но психиатрическое лечение часто ею не ограничивается (либо, в отдельных случаях, например при острых психозах, вообще может сводиться лишь к медикаментозному лечению).

Сложным является вопрос о соотношении и разграничении психотерапии и психологического консультирования. По этому поводу существуют разнообразные точки зрения. В частности, утверждается, что психотерапия представляет собой глубокую долговременную работу, нацеленную на изменения в структуре личности, а психологическое консультирование, как правило, является краткосрочным и направлено на достижение клиентами их жизненных актуальных целей. В отличие от психологического консультирования, психотерапия рассчитана обычно на помощь людям с психическими расстройствами.

В РФ лицо, не имеющее высшего медицинского образования, с формальной юридической точки зрения не имеет право заниматься психотерапией. Однако на Западе клинические психологи имеют право заниматься психотерапией наряду с врачами; в России психологи тоже играли очень значимую роль в психотерапевтической практике. В некоторых европейских странах понятие «психотерапевты» употребляется применительно к лицам, имеющим гуманитарное образование, не привязанное к медицинскому. При этом, например, в Германии психотерапевтом по закону имеют право называться люди с высшим психологическим или медицинским образованием, дополнительно прошедшие обучение психотерапевтическим методикам.

Многие авторы отмечают, что провести чёткую грань между психологическим консультированием и психотерапией невозможно и граница между ними является условной. Нередко эти два термина используются как синонимы.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Давайте попробуем выборочно ознакомиться с соответствующей литературой: именно среди современных авторов, которые в рамках своей психотерапевтической работы требуют мировоззренческого расширения, как мы описали его выше, встречаются такие врачи, которые уже придерживаются какой-то оформившейся линии и – в рамках лечения пациента – даже готовы отстаивать ее. Приведу лишь несколько примеров и цитат. Так, Карл Хэберлин в работе «Значение Людвига Клагеса и Ханса Принцхорна для психотерапии» пишет: «Так психотерапия встает на службу жизненным силам… оказываясь направляющим компонентом жизни и жизненных ценностей, обеспечивая зависимость духа от жизни». Один из ведущих германских психотерапевтов, Гаугер, придерживается схожего мнения: «Смысл жизни есть не что иное, как сама жизнь» («Политическая медицина»). Другой психотерапевт, профессор М. Х. Гёринг, открыто говорит о том, что «[Немецкий общий союз специалистов по психотерапии] ставит своей задачей… объединить… прежде всего… тех врачей, которые намерены формировать в сфере психотерапевтической медицинской практики смысл национал-социалистического мировоззрения и воплощать его» («Центральный журнал психотерапии», Zentralblatt für Psychotherapie, 1933).

Виктор Франкл, Логотерапия и экзистенциальный анализ: Статьи и лекции, 1998

Психиатрия занимается, прежде всего, изучением феноменологии психических расстройств, в этом ее поле применения во многом перекликается с патопсихологией, философия пытается посредством «мысленных экспериментов» воссоздать «внутренний духовный мир» человека. Только исследования личности в рамках клинической психологии способны проследить, а по возможности и объяснить, изменения личностной структуры в связи с развивающимися психическими расстройствами и, следовательно, предложить пути интервенции, направленные на улучшение качества жизни человека даже в тех случаях, когда полное излечение является невозможным или крайне трудно достижимым. Можно возразить, что подобный подход не имеет никаких отличий от того, который применяют психотерапевты в рамках медицинской науки, но это не совсем так. Основная цель психотерапии все же «излечение» от болезни, которая приносит страдание, в то время как клиническая психология ставит своей задачей избавление от страдания как такового посредством повышения адаптивных способностей человека, исходя из имеющихся у него личностных ресурсов, что, в свою очередь, направлено на предотвращение возвращения страдания в будущем.

Дмитрий Яничев, Теории личности в клинической психологии, 2017

Известный московский психотерапевт идет еще дальше в анализе особенностей психотерапевтического сообщества: «Предполагалось, что психотерапевтический метод создается ради нужд пациента… Правда заключается в том, что новые идеи и техники появлялись чаще всего для обслуживания интересов их создателя… новая теория и техника очерчивали некую область, в которой их автор (и вслед за ним его последователи) осуществлял свое господство. Нам даже не надо особенно затруднять себя примерами из истории психотерапии, ибо, мы уверены, это все понятно и так» (Сосланд, 1999, с. 7). В этом, по мнению автора, заключена причина разделения психотерапии на множество школ с разными методами и борьбы этих школ между собой. «Создание новых методов, как ясно всем… зачастую никак не связано с действительными потребностями психотерапевтической практики, с интересами пациента (здесь и далее курсив авторов. – А. Ж., Д. У., А. Ю.) … Толчком к созданию новых методов в большинстве случаев не являются соображения, связанные с интересами пациента. История психотерапии – это в первую очередь история желаний психотерапевтов создавать свои школы» (там же, с. 12–13). По мнению А. И. Сосланда, психотерапевт – «идеобаллический»[1] специалист наравне с философом, священником, миссионером, политиком.

Коллектив авторов, Взаимоотношения исследовательской и практической психологии, 2015

Говоря о современных науках с корнем «психо-» в названии, необходимо упомянуть о психотерапии (хотя, наверное, это в большей мере практика). В самом общем виде ее правомерно определить как воздействие психическими средствами (точнее и обобщеннее говоря, переживаниями) на психику, а через нее в ряде случаев – и на тело. Эти воздействия могут иметь разные цели. Клиническая психотерапия – это лечебное воздействие, лечение больного и болезни. Неклиническая психотерапия (которая в наши дни распространена значительно шире) помогает «решению проблем», «личностному росту», «раскрытию творческого потенциала», «повышению уровня адаптации» и т. п. К медицине, болезням, психиатрии неклиническая психотерапия отношения не имеет.

Б. А. Воскресенский, Основы психиатрии. Учебник для студентов теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений. Часть 1 : Понятие психического расстройства. Расстройства ощущений и восприятий. Расстройства мышления, 2016

Как отмечают Д. Уоллер и Дж. Мэони в послесловии к сборнику «Лечение зависимостей. Проблемы использования методов психотерапии искусством», «следует… стремиться к тому, чтобы арт-терапия заняла достойное место везде, где осуществляется лечебно-реабилитационная работа с зависимыми клиентами, – не потому, что мы считаем арт-терапию панацеей, но в связи с ее уникальными достоинствами, помогающими в выражении сложных чувств и раскрытии творческого потенциала клиентов. Центры по лечению зависимых лиц, где используется широкий набор различных подходов, включая гомеопатию и альтернативную медицину, могли бы стать инициаторами внедрения новых подходов к лечению и реабилитации таких клиентов» (Waller, Mahony, 1999, р. 210).

Коллектив авторов, Арт-терапия – новые горизонты, 2006

Доброго времени суток, уважаемый читатель! Когда мы говорим о психических расстройствах и тех, кто ими занимается, всплывают профессии психиатра, психотерапевта и психолога. И часто происходит путаница. Психиатр – это врач, и он работает с пациентами, то есть людьми с психическими расстройствами, осуществляет диагностику и лечение, в основном медикаментозное. Психолог имеет психологическое образование, и, строго говоря, в процессе лечения он не участвует. Есть особая группа – медицинские психологи, которые помогают врачу-психиатру в диагностике психических расстройств, в психокоррекционной работе. И есть психотерапевты, с которыми тоже не все просто. Существует понятие врача-психотерапевта, который сначала прошел обучение на психиатра, а затем получил специализацию психотерапевта. Такие врачи работают с психическими расстройствами, применяя при этом особый метод лечения – психотерапию. И есть психологи, которые обучались подходам психотерапии, но не осуществляют ее в качестве медицинской деятельности, однако, могут участвовать в рамках психологического консультирования и психологической коррекции. И, конечно же, они не могут использовать лекарственные препараты, а используют особые методы работы с клиентами, которые применяются в выбранной ими школе психотерапии. Чаще всего психологи работают со здоровыми людьми, помогая им в приобретении необходимых навыков, личностном развитии, разрешении внутриличностных конфликтов. У меня два образования – медицинское психиатрическое и психологическое, поэтому я на многие ситуации могу смотреть с обеих точек зрения.

Граница А. С., Безумие ли? Как психиатры выставляют диагноз?, 2018

Шизофрения является причиной 39,9% случаев от общего числа инвалидов по психическим заболеваниям. Столь высокий уровень инвалидизации в настоящее время можно рассматривать как прямое следствие недостатков в области вторичной и третичной профилактики {1}. Они связаны с тем, что в российской психиатрической клинике психотерапевтические подходы не находят еще должного понимания. Применение психодинамически ориентированных методов сдерживается прежде всего отсутствием специалистов, в достаточной мере владеющих техниками психоаналитической психотерапии, а также и привычными стереотипами мышления, опасением впасть в психологизацию при решении вопросов диагностики и лечения больных {2}. Политика финансирования здравоохранения не создает у врачей стимулов к освоению сложных и энергоемких методов психоаналитической психотерапии – в государственной бюджетной медицине на повышение качества лечения больных по-прежнему нет социального заказа, а развивающаяся частная медицина предпочитает использовать менее энергоемкие, но также и менее эффективные, не требующие длительного обучения методы суггестивной психотерапии. Основные показатели деятельности практических лечебных учреждений (число выписанных больных, летальность, число пациентов, посещенных на дому, и т. д.) не ориентированы на требования сегодняшнего дня, на конечные качественные критерии социальной адаптации больных {3}.

Вид В. Д., Психотерапия шизофрении, 2008

В начале 1960-х годов для «разрешения» заикания К.М. Дубровским был создан метод эмоционально-стрессовой психотерапии. Основная идея К.М. Дубровского состояла в качественном изменении роли психотерапии из сопутствующей, рядоположенной коррекционному курсу, в психотерапию мощного начала лечения. Такая психотерапия создает комплекс условий (Симонов, 1962а,б), вызывающий у пациента ощущение «Я здоров», которое он впоследствии стремится пережить вновь и вновь. Метод эмоционально-стрессовой психотерапии получил научное обоснование в работах В.Е. Рожнова и его школы (1985). В современной комплексной терапии заикания «феномен Дубровского» в его различных формах – собственно сеанса, «шок-терапии» эмоциями, идеи «взрыва» и «подвига» – используются Л.З. Андроновой, Б.З. Драпкиным, М.И. Мерлис, Л.Я. Миссуловиным, Е.Ю. Рау, В.М. Шкловским. Однако место и роль сеанса в комплексном воздействии, его аранжировки и приемы логопсихотерапии мало отражены в литературе. Чаще всего сеанс используется специалистами или в середине курса лечения, как суммирование отдельных элементов воздействия, или на завершающем этапе – в качестве закрепления пройденного.

Некрасова Ю. Б., Лечение творчеством, -1

Во второй главе второй части раскрываются принципы и особенности организации отдельных форм клинического психоанализа на примере двух основных вариантов: классической техники и современной психоаналитической терапии. Практика показывает, что психоаналитики, изначально ориентированные на индивидуальную работу с пациентом, начинают все более признавать важность парного консультирования и семейной психотерапии. Данное, относительно новое, применение психоанализа стало актуальным в 1960–1970-е годы в связи с наметившейся тенденцией кризиса традиционной патриархальной модели семьи. В настоящее время терапия отношений востребована обществом и может рассматриваться как расширение возможностей аналитика в решении терапевтических задач.

Змановская Е. В., Современный психоанализ. Теория и практика, 2011

Большая часть моей ранней профессиональной работы была связана с диагностикой. Сначала я была ассистентом судебного психолога в Санта-Барбара в Калифорнии, потом психологом при Нью-Йоркской еврейской гильдии слепых, а позже – в Бруклинском психотерапевтическом центре. Кроме того, я с большим интересом стажировалась в области индивидуальной и групповой психотерапии. И все же это, с философской и теоретической точки зрения, существовало как бы отдельно от моего внутреннего представления о потенциальных возможностях человека.

Портер Гэррет, Я выбираю жизнь. Целительная сила человеческого духа, 1985

В книге излагаются основные вопросы современной психотерапии, которые позволят ВОП лучше представлять себе способы диагностики, принятые в психотерапии, содержание основных ее методов, клинические показания к ней при различных расстройствах. Описан ряд методик психотерапии, которые авторский коллектив счел возможным рекомендовать ВОП для использования в своей практической деятельности. Это группа краткосрочных, относительно легко выполнимых психотерапевтических методик, которые помогут ВОП оказывать помощь своим пациентам до обращения к специалисту – врачу-психотерапевту. Таким образом, деятельность ВОП рассматривается как один из этапов психотерапевтической помощи, в отличие традиционного участкового врача-терапевта, который такой возможности не имел (да и задач таких перед собой не ставил).

Коллектив авторов, Клиническая психотерапия в общей врачебной практике, 2008

Благодаря участию в аналитической психотерапии, изучению психоанализа и последующей работе в психиатрической клинике в 1940–1960-е годы американка М. Наумбург создала свой метод динамически-ориентированной арт-терапии. Результаты этой работы описаны ею в книге «Изучение свободной художественной экспрессии детей с нарушениями поведения в качестве средства диагностики и лечения» (Naumburg, 1947). По мнению автора, когда пациент в результате занятий преодолевает неуверенность и начинает свободно выражать свои страхи, потребности и фантазии в художественной форме, он начинает их лучше осознавать и принимать в себе. Наумбург одной из первых использовала в своих публикациях слово «арт-терапия». В 1950-е годы она основала первые курсы по арт-терапии и в дальнейшем стремилась к их превращению в полноценную программу последипломной подготовки арт-терапевтов.

Копытин А. И., Современная клиническая арт-терапия. Учебное пособие, 2015

Такое отставание, по мнению Е.Е. Сапоговой (2008), было обусловлено рядом причин. Во-первых, материалистически и даже физиологически ориентированная психология активно вытесняла идеи воздействия на сознание, анализ семантики внутреннего мира человека и пр. Во-вторых, в странах постсоветского пространства всегда были сильны традиции медицинской психотерапии, идущие от С.С. Корсакова и В.М. Бехтерева, определявшие отношение к психотерапии только как к медицинской отрасли, находящейся в компетенции врачей. В-третьих, зародившаяся в 1920–30-х гг. практическая психология, реализовавшая приемы психодиагностики, коррекции, консультирования и психотерапии, в 1936 г. была на долгие годы запрещена постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов», закрывшим дорогу всякой психологической практике и тем более психологическому консультированию с его воздействием на конкретную личность и взаимодействием с ней. В-четвертых, государственная идеология, ориентированная на построение «единой общности – советского народа», практически игнорировала уникальность каждой отдельной личности, стремясь через педагогические и социальные институты к формированию массового коллективного сознания, и не хотела замечать проблем конкретного человека, так как у «активного строителя коммунизма» просто не могло быть внутриличностных и межличностных проблем, стрессов, депрессий, фрустрированных смыслов.

Степанова Л. Г., Психологическое консультирование, 2017

Разумеется, сама по себе семейная терапия достаточно актуальна, однако сводить всю этиологию психических расстройств личности исключительно к семейным коллизиям – значит ограничивать ракурс рассмотрения возможных причин, оказывающих существенное воздействие на специфику возникновения психосоматических и психических заболеваний. Палитра человеческих взаимоотношений намного сложнее, и она не ограничивается рамками внутрисемейных связей. Это подчас осознают зарубежные психотерапевты и психиатры, которые пытаются учесть не только семейные, но и политические, этнические, социокультурные конфликты, ведущие к душевным надломам, что, разумеется, позволяет более адекватно понимать действительные причины соответствующих драм, загоняющих порой человека в болезнь. Как замечает отечественный ученый В. Н. Мясищев, «психогенные заболевания происходят вследствие конфликтов личности с общественно обусловленной действительностью» (Психотерапия при нервных и психических заболеваниях, 1973, с. 19). Но именно внутрисемейные и межиндивидуальные связи и отношения между людьми становятся главным фокусом исследования в современной зарубежной, особенно американской, психотерапии и психиатрии. В этом плане соответствующие специалисты нередко находятся под влиянием психоаналитических идей 3. Фрейда. Подобное положение не отрицается зарубежными авторами, которые, подобно профессору психиатрии Калифорнийского университета Дж. Мармора, отмечают, что «в организационной американской психиатрии психоанализ играет важную роль» (Psychoanalysis in Present-Day Psychiatry, 1969, p. 6).

Лейбин В. М., Психоаналитические идеи и философские размышления, 2017

Значение психотерапии в лечении эндогенных психозов в настоящее время никем серьезно не оспаривается. Однако представления о целях, задачах, объеме, ожидаемых результатах носят противоречивый характер, что определяется отсутствием универсальной всеобъемлющей теории, которая могла бы стать основой психотерапевтической практики. Согласно мнению О. Е. Кашкаровой, Д. В. Ковпака, Ю. Р. Палкина (2008), методологическая слабость медицинской модели психотерапии обусловлена отсутствием общей теоретической концепции психотерапии в медицине; трудностями во взаимодействии психотерапевтов, придерживающихся различных моделей развития психических расстройств, различных парадигм, принадлежащих к разным психотерапевтическим школам, а также трудностями оценки качества и эффективности психотерапии. Сложившаяся ситуация относительно психотерапии в медицине в целом приводит к тому, что в психиатрической практике, в работе с больными эндогенными психозами ресурс психотерапии используется явно недостаточно.

Коцюбинский А. П., Интегративная модель психотерапии эндогенных психических расстройств, 2011

Статистическое сопоставление таких видов психотерапии, как разговорная психотерапия по К. Роджерсу, психоанализ, семейная (системная и поведенческая) психотерапия и поведенческая терапия, проведенное Л. Граве с соавторами позволили сделать следующий вывод. Раскрывающие методы, помогающие клиенту ответить на вопросы, почему и как возникла проблема, по степени эффективности (силе эффекта) существенно «проигрывают» поддерживающим методам – методам семейной и когнитивно-поведенческой психотерапии, помогающим преодолевать жизненные проблемы клиента (Лаутербах, 1995). Ответ на вопрос «почему?» способствует лучшему пониманию клиентом самого себя (своих мотивов, потребностей, ценностей, своего поведения) и может стать действенной психотерапией для интеллектуального, образованного, успешного клиента с мало выраженной симптоматикой. Ответ на вопрос «зачем?» – ключевой в системной семейной терапии – открывает путь оказания помощи клиенту в преодолении проблемы, а, как отмечает В. Лаутербах, «большинству пациентов нужна помощь в преодолении своих проблем, а не в обнаружении скрытых мотивов» (Лаутербах, 1995, с. 41).

Коллектив авторов, Семья, брак и родительство в современной России. Выпуск 2, 2015

Данное исследование интересует последствия, которые следуют за процессом принятия, одобрения, разрешения свободно действовать, предоставление права жизни больной, патологической, деструктивной части личности, как сознательной, так и бессознательной, которое осуществляется либо самим человеком, либо коллективной психикой, либо психотерапией, которая также очень серьезно влияет на человека и определяет его дальнейшую жизнь. Собственно, именно этот феномен – предоставление права жизни больной, патологической, деструктивной части личности, со всеми вытекающими отсюда последствиями (которые мы и постараемся рассмотреть в данном исследовании и которые, конечно же, имеют не только сугубо позитивную природу), я и называю «психологической толерантностью». Для рассмотрения последствий «психологической толерантности», мы по давно заведенной традиции будем использовать анализ произведений культуры, в том числе и сказочных, судьбы некоторых известных людей, некоторые события коллективной жизни, которые будем рассматривать только с символической точки зрения, то есть в границах только лишь психологического подхода.

Африн Иван, Критика психологической толерантности, 2015

В ряде исследований показано, что между эффективностью психотерапии и качествами, проявляемыми психотерапевтом, существуют более сложные взаимоотношения, но в целом фактически все авторы согласны с тем, что существует взаимосвязь между эффективностью помощника и его эмпатией, уважением к клиенту и подлинностью его поведения. Эти исследования также пролили свет на ряд других факторов, которые обсуждались в научной литературе как имеющие возможное влияние на эффективность психотерапии (в данном случае речь шла только о психотерапии, а не о помощи). Они показали, что:

Коллектив авторов, Психология социальной работы. Теория и практика. Учебник для вузов, 2017

На этой основе была разработана широкая сеть методов «вмешательства», направленных на обучение больных социальным навыкам. Социальные тренинги включают задания на распознавание эмоций, на распознавание социальных ситуаций, ролевые игры и др. В лучшем случае это приводит к повышению показателей социальной перцепции, но поведенческий эффект такого вмешательства оказывается незначительным (см. обзор в кн.: Лоскутова, 2009). С нашей точки зрения, основным недостатком метода обучения социальным навыкам (тренинга) является то, что он предусматривает прежде всего воздействие на пациента, а не взаимодействие с ним. Об этом достаточно красноречиво свидетельствует широко используемый термин «вмешательство». Как хорошо известно, больные шизофренией особенно настороженно относятся ко всякого рода «вмешательству» в их внутренний мир. Процесс совладания с болезнью должен опираться на собственную активность больных, на их положительную мотивацию и желание принять помощь со стороны психотерапевта. Поэтому так важен индивидуальный подход к каждому из них, с учетом их способностей, интересов, профессиональных навыков и характерологических особенностей, как помогающих совладать с болезнью, так и препятствующих этому процессу. И лишь на такой основе становится возможным объединение пациентов в группы и проведение групповых занятий с ними. Организаторам групповой психотерапии следует активнее использовать в своих разработках теоретические и практические обобщения по проблеме группового субъекта (Журавлев, 2002).

Мелешко-Брушлинская Т. К., Патопсихология шизофрении, 2015

Другое знаковое для российской психологии имя – это Ирвин Ялом, книга которого «Экзистенциальная психотерапия» стала первым источником знакомства с экзистенциальной психологией для российского читателя. Своеобразие этой работы – в том, что она написана психотерапевтом и основана на клиническом опыте. Ее вряд ли можно рассматривать как полноценное представление экзистенциальной тематики, но ее практическое обсуждение, многочисленные примеры, приводимые Яломом, как и опыт его практической работы, делают книгу уникальной. Кроме этого, Ялом пользуется огромной популярностью благодаря своим многочисленным работам, жанр которых трудно определить однозначно. Это и анализ психотерапевтической практики с разбором конкретных случаев («Лечение от любви» или «Мамочка и смысл жизни»), и психологическая проза («Когда Ницше плакал» или «Проблема Спинозы»), в которой художественная линия объединяется с глубоким анализом психотерапевтического характера. Сам И. Ялом объясняет свой «уход» в написание художественных произведений тем, что с их помощью можно «научить людей большему». Соответственно цель своих книг он формулирует следующим образом: «дать своего рода учебный материал для молодых психотерапевтов, да и просто интересующихся людей, рассказать им о том, что такое экзистенциальная основа нашей жизни» [Пресс-конференция, 2010, с. 167].

Гришина Н. В., Введение в экзистенциальную психологию. Учебное пособие, 2015

Орн не смог дать определенного ответа на вопрос о природе гипноза, так как не существует людей, которые не находились бы под влиянием социальной среды. Факторы среды имеют важное значение как в гипнозе, так и в психотерапии. Успешность проведения гипнотического сеанса находится в прямой зависимости от того, какое господствует представление об этой терапии. Например, если лечение признано недейственным и больному сообщили это, то вполне возможно, что применение данного метода не приведет к выздоровлению.

Гипноз. Практическое руководство по использованию гипнотических приёмов в повседневной жизни, 2017

Поэтому мы предупреждаем (на правах автора и психоаналитика): никакая психотерапия, никакой психоанализ, никакая альтернативная медицина не могут заменить традиционную медицину. Если «психолог» противопоставляет себя врачу – бегите от такого «психолога». Сначала вы должны исключить органику, то есть получить на руки медицинский диагноз. Диагноз от традиционного врача, с попутной сдачей анализов (не психоанализов!), с обследованием на современном оборудовании… Если (не дай Бог) находят органику – вы получаете всё необходимое соматическое лечение.

Чибисов В. В., Вся фигня – от мозга?! Простая психосоматика для сложных граждан, 2017

В «Справочнике практического психолога»[1] приводятся такие данные: «В настоящее время известно и применяется на практике около 400 разновидностей психотерапии для взрослых пациентов и примерно 200 – для детей и подростков». Но это только психотерапия, а сколько еще методов работы у психиатров, психологов и других представителей этой науки о человеке?

Тяпкин Иван, Тело, Душа, Дух, 2015

Типичным примером эклектически-дилетантского подхода к перинатальной психологии может служить книга «Тайны зачатия. Зачатие как психический процесс» (Семенова С. Б., 1997). С. Б. Семенова, называя себя «специалистом по зачатию», представляется следующим образом: «По специальности я – физик. Более 12 лет была ведущим экспертом по военной технике крупного уральского военного предприятия. Несколько лет занималась исследованиями психофизических явлений, в частности разработала методику поиска причин катастроф космической техники с применением экстрасенсорных способностей. Была научным руководителем темы “Исследование аномальных явлений на Урале”. Участвовала в нескольких экспедициях по поиску снежного человека… В настоящее время – сотрудник валеоцентра… Валеоцентр проводит семинары для учителей по психологии, детской психотерапии, по психотелесной терапии».

Добряков И. В., Перинатальная психология, 2015

Типичным примером эклектически-дилетантского подхода к перинатальной психологии может служить книга «Тайны зачатия. Зачатие как психический процесс» (Семенова С. Б., 1997). С. Б. Семенова, называя себя «специалистом по зачатию», представляется следующим образом: «До специальности я – физик. Более 12 лет была ведущим экспертом по военной технике крупного уральского военного предприятия. Несколько лет занималась исследованиями психофизических явлений, в частности, разработала методику поиска причин катастроф космической техники с применением экстрасенсорных способностей. Была научным руководителем темы «Исследование аномальных явлений на Урале». Участвовала в нескольких экспедициях по поиску снежного человека… В настоящее время – сотрудник валео-центра… Валеоцентр проводит семинары для учителей по психологии, детской психотерапии, по психотелесной терапии».

Добряков И. В., Перинатальная психология, 2010

Отношения между врачом и пациентом основывались на признании конфиденциальности со времен Гиппократа: «Что бы при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной»[3]. Всегда оставалось в силе первейшее обязательство целителя – перед пациентом, и затем, логически, перед всем, что с пациентом связано, – ответственное отношение к его частной жизни. Это тем более справедливо для психоанализа и психотерапии, где отступления от конфиденциальности серьезно нарушают медицинский принцип primum non nocere – «прежде всего, не навреди». Однако интересно отметить, что обсуждение того, почему порой так получается, не часто возникает в нашей литературе. Я считаю, что будет полезным рассмотреть этот вопрос сейчас – как для тех, кто только приступил к практике и изучает ее основы (и кто, возможно, жил в обществе, где роль конфиденциальности была искажена политической обстановкой), так и для тех, пусть более опытных коллег, но по каким-то причинам не исследовавших в деталях теоретический базис данного аспекта нашей работы. В последние годы даже на Западе вторжение третьих сторон в частное дело, каким являются отношения между врачом и пациентом, подвергло испытанию понятие конфиденциальности и потребовало от врачующих тело и душу основывать свое понимание этого аспекта терапевтического отношения на более прочном фундаменте, не оправдывая его одной лишь традицией.

Голдсмит Гари, Клинические и исторические аспекты психоанализа. Избранные работы, -1

Лекции по гипнотерапии стали читаться в Московском университете. А. Токарский был первым организатором курса по физиологической психологии. В его трудах описаны практические приемы по психотерапии, например лечение алкоголизма с помощью введения в гипнотическое состояние, что вполне актуально и в наши дни.

Ваш домашний наставник. Сверхэффективный гипноз для начинающих, 2011

Несмотря на то, что искусство фотографии существует сравнительно давно, до последнего времени оно редко применялось в лечебно-коррекционных и развивающих целях. Нам известны лишь редкие публикации, в которых описывается практика использования фотографии как средства оздоровления, психотерапии и реабилитации. Отчасти это связано с тем, что в «разговорной» психотерапии зримые свидетельства жизненного опыта клиента, как правило, обходились стороной, и фотоснимки лишь иногда привлекались в качестве материала для обсуждения. В то же время психотерапевтический и развивающий потенциал фотографии привлекает специалистов в области психического здоровья, заставляя их искать возможности для ее включения в свою работу.

Сборник, Фототерапия: использование фотографий в психологической практике, 2006

Книги и статьи по теории и технике психотерапии, как мне кажется, имеют свою, особую роль в этом процессе непрерывного профессионального обучения. Полученные из них знания дают нам опору, вселяют уверенность и надежду. Чтение профессиональной литературы поддерживает наш поиск более глубокого, всестороннего и проникающего в нюансы понимания процессов и феноменов, с которыми мы сталкиваемся в своей клинической практике.

Ягнюк К. В., Анатомия терапевтической коммуникации. Базовые навыки и техники. Учебное пособие, 2014

Однако положение об особой близости психотерапии и клинической психологии нередко оспаривается. Многие ученые считают, что с научной точки зрения психотерапия ближе к медицине. При этом приводятся следующие аргументы:

Клиническая психология, -1

Когнитивная парадигма обеспечивает исследования посттравматического стресса теоретико-методологической базой. Вместе с тем она является эмпирически верифицированной основой для когнитивных направлений психотерапии травмы. Здесь, на наш взгляд, смыкаются интересы теории и практики, а этой интеграции, как известно, очень не хватает психологии как науке в целом и психологии травмы – в частности.

Падун М. А., Психическая травма и картина мира. Теория, эмпирия, практика, 2012

Системная семейная психология и психотерапия – одни из самых молодых направлений, активно разрабатывающийся в последнее время. Этот подход возник после Второй мировой войны и развивался в тесном сотрудничестве с кибернетикой – именно в этом его существенное отличие от других психологических теорий и психотерапевтических школ. Базовую основу системной семейной психотерапии составила общая теория систем, вытекающая из «организмического взгляда на мир». Семейная системная психотерапия направляет фокус внимания на всю семью целиком, а не на отдельных ее членов. Системный подход проявляется в том, что неблагополучие кого-то одного из членов семьи рассматривается с точки зрения взаимовлияния с остальными членами семьи.

Коллектив авторов, Современная московская молодая семья (по результатам апробации системы социо-психологического мониторинга), 2012

Такие отношения, как и содержание, течение и длительность терапии, в каждом случае специфичны. Большую роль в них играет возраст ребенка, особенности нарушений (или симптома), их устойчивость, длительность и сила страдания. Но для детей так же, как и для взрослых, психоанализ и психотерапия – это работа сложная. И взрослый, и ребенок должен иметь соответствующий мотив и личное решение – «запрос» на психотерапию. Это условие для детской психотерапии может показаться вторичным, так как ребенка к психотерапевту обычно приводит родитель, который сам и оплачивает сеансы, а значит, может и сам принимать решение. Но если не учитывать «запроса» ребенка, психотерапия может превратиться в принуждение или соблазнение, а процесс – повторять реальные отношения, для которых часто характерны манипуляции и притворство.

Варданян Анжела, Этюды по детскому психоанализу, 2002

Для более полного и точного понимания системной поведенческой психотерапии необходима психотерапевтическая модель психопатологии в «малой» психиатрии (общая психопатология пограничной психиатрии) в рамках науки о поведении. Очевидно, что эффективное использование психотерапевтического инструментария без четкого представления о феномене «болезни» в области невротических расстройств представляется крайне затруднительным. Отсутствие психотерапевтических диагнозов или – что было бы, возможно, даже более правильным – отсутствие психотерапевтического понимания психиатрических диагнозов существенно тормозит развитие нормальной, эффективной и жизнеспособной медицинской специальности, которой, вне всякого сомнения, является психотерапия. Исследования в этом направлении уже проведены и в настоящее время готовятся к изданию отдельной книгой – «Психотерапевтическая диагностика».

Курпатов А. В., Руководство по системной поведенческой психотерапии, -1

Здесь психотерапевтическая работа часто связана с глубоким анализом душевных переживаний и многолетним воспитанием, «ведением» больного, психагогика (от греческого слова ago – «веду») – как вид психотерапии. В зависимости от убеждений и возможностей больного он часто обращается за этим к духовнику.

Коллектив авторов, Психиатрия и актуальные проблемы духовной жизни (сборник), 2011

Классическими работами в плане исследования экзистенциального анализа считаются труды президента Международной Федерации Dasein-анализа Гийона Кондрау. Однако все они представляют собой лишь исследование версии, предложенной М. Боссом, и не касаются идей Бинсвангера и других представителей экзистенциального анализа. Уже в своей первой монографической работе «Dasein-аналитическая терапия»[70] Кондрау дает краткий обзор развития феноменологически ориентированной психотерапии и на материале конкретных примеров из собственной клинической практики показывает особенности экзистенциального анализа по сравнению с психоанализом. В монографии «Dasein-анализ Медарда Босса и его значение для психиатрии»[71] Кондрау резюмирует основные положения Dasein-анализа и обсуждает продуктивность их применения в психотерапии неврозов, психозов и психосоматических заболеваний.

Власова О. А., Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы, 2010