Оруженосец

Оруженосец — служка рыцарский, звание, в некоторых средневековых государствах, которое получали молодые дворяне, состоявшие при рыцарях, и благородный (в этом случае — обязательно конный) ученик рыцаря, сеньора, реже отца, если он являлся крупным сеньором, либо, в случае отсутствия таковых учеников, простолюдин-сержант.

Первый оруженосец — кутильер. Оруженосцами также называли почётных лиц, носивших во время торжественных церемоний государственные меч и щит, а иногда и знамя. Первоначально оруженосец — бакалавр (баккалавр, новолатин. Baccalaureus, франц. Bachelier, англ. Bachelor).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В этом замке (более или менее крупном в зависимости от могущества и честолюбия владельца) жили сам хозяин-феодал (сеньор), его семья и несколько десятков или сотен личной прислуги – воины, слуги и служанки. Для нормального средневекового дворянина законным было лишь одно занятие – воевать или готовиться к войне. В начале феодального периода случаи, когда французский юноша из знатной семьи учился читать и писать, были исключением[29]. С самого раннего возраста его учили воевать – ездить на одном из свирепых боевых скакунов, легко и быстро прыгать в тяжелых доспехах и при этом наносить удары, в совершенстве владеть мечом и копьем. Отец мог отправить юношу ко двору своего сюзерена «на воспитание», то есть для обучения всему, что полагалось знать воину благородного происхождения. Там он становился «оруженосцем» сюзерена и ему давали уроки придворного церемониала, обучали вежливости, положенной при обращении с женщинами благородного происхождения, учили прислуживать на пирах и празднествах, но основная часть его образования была все же военной. Когда юноша достигал возраста примерно двадцати лет, его обучение завершалось. Теперь он был первоклассным воином; на огромном коне и в грозных доспехах он один был равен двадцати хуже обученным и плохо вооруженным пехотинцам. В конце учебы сюзерен устраивал для него хорошо продуманный праздник, на котором молодому дворянину вручали новые шпоры и опоясывали его новым мечом. В заключение этой церемонии сюзерен по обычаю ударял его рукой по голове или по плечу и произносил: «Будь доблестным!» С этого момента молодой оруженосец становился рыцарем[30] (на латыни это звание называли miles, что значит «воин»).

Уильям Стирнс Дэвис, История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Кроме аристократов, в войске присутствовали рыцари, некоторые из них владели титулами, что давало им статус, но вряд ли могло обеспечить существование. Амбициозный рыцарь, таким образом, мог начать карьеру при дворе в качестве, к примеру, continuo, придворного на посылках, одного из примерно сотни, и получать в год несколько тысяч мараведи. Либо он мог прибиться ко двору аристократа, где доходы были поменьше. На войне такие рыцари, как правило, объединялись в отряды по 150–350 человек, они могли быть так называемыми вооруженными рыцарями (caballeros armados) или просто оруженосцами (escuderos).

Хью Томас, Подъем Испанской империи. Реки золота, 2003

Кстати, далеко не все владельцы рыцарских фьефов, даже имея на то все права, стремились к посвящению в рыцари. «Косить» от рыцарской службы, со всеми ее тяготами и лишениями, и в те времена было в порядке вещей. Такая практика была особенно распространена в Англии к концу тринадцатого века, да и в других странах. Монархи даже старалась принуждать к посвящению в рыцари состоятельных дворян. Но многие все же отдавали предпочтение не рыцарскому поясу, а сержантской кольчуге. И ответственности меньше, и не так накладно. Например, у тамплиеров братья-сержанты могли обойтись покупкой только одной лошади, не нужно было содержать оруженосца, да доспехи полагались попроще. Впрочем, от участия в воинских битвах их никто не освобождал, и перед смертью были все равны. Кстати, малоимущие пехотинцы вообще сражались без доспехов, и их шанс навсегда остаться на поле брани был особенно велик. Но, как известно, – от судьбы не уйдешь…

Екатерина Монусова, История рыцарства. Самые знаменитые битвы, 2010

– к третьей категории относились сержанты – оруженосцы, в задачи которых входило исключительно прислуживать вышеназванным рыцарям; они были кем-то вроде пажей, заботившихся об оружии, о лошадях, – словом, это те самые классические, идеальные оруженосцы из старых романов про рыцарей;

Делия Стейнберг Гусман, Тайный идеал тамплиеров, 2015

– По правилам рыцарства, – сказал первый оруженосец, – я, Болдуин де Ойлей, оруженосец грозного рыцаря Бриана де Буагильбера, явился от его имени передать вам, ныне именующему себя рыцарем Лишенным Наследства, того коня и то оружие, которые служили упомянутому Бриану де Буагильберу во время турнира, происходившего сегодня. Вам предоставляется право удержать их при себе или взять за них выкуп. Таков закон ратного поля.

Вальтер Скотт, Айвенго, 1819

В ордене тамплиеров к этому времени выделились три главных разряда: рыцарей, священников и братьев-служителей. Все они давали обет беспрекословно повиноваться магистру иерусалимской общины, главе всего ордена. Каждый кандидат на вступление в разряд рыцарей должен был снискать себе почет и уважение в соответствии с рыцарским кодексом, прежде чем его допускали к принесению обета; и поскольку ни один человек низкого сословия не мог получить рыцарское звание, то братья, принадлежавшие к первому разряду, т. е. рыцари-тамплиеры, были все людьми благородного происхождения и великой доблести. До собора в Труа орден состоял только из рыцарей, но устав, утвержденный на соборе, разрешает принимать в братство оруженосцев и слуг в таких словах:

Ч. Д. Аддисон, История рыцарей-тамплиеров, церкви Темпла и Темпла, -1

Таким образом, снаряжение даже одного рыцаря с обязательным оруженосцем стоило целого состояния, а с учетом ожидаемых огромных трудностей столь небывалого предприятия, суммы на экипировку еще больше возрастали. Но и это было не все. Крупные затраты феодалов были заложены уже в самой сущности феодализма и связанных с ним принципах формирования армии. Каждый землевладелец, владетель феода[27] должен был за свой счет снарядить и небольшой военный отряд пехотинцев: лучников, пращников, мечников. Они считались слугами рыцаря и официально не являлись воинами (miles) – таковыми числились только рыцари – однако были хорошо вооружены и представляли собой довольно организованную воинскую силу. Количество таких пехотинцев зависело от богатства и знатности феодала: за мелким рыцарем следовало 3-5 вооруженных воинов, владетельного же князя порой сопровождала целая армия в несколько тысяч человек. По подсчетам современных историков, в среднем на одного тяжеловооруженного конного рыцаря приходилось по десять пехотинцев. Впрочем, пехотинцы – название достаточно условное: в походе эти войска также передвигались верхом на лошадях, а при необходимости и в бой могли идти в конном строю.

А. А. Доманин, Крестовые походы. Под сенью креста, 2010

«Его окружала свита из двухсот всадников – это были рыцари, слуги, экономы, сержанты, оруженосцы и сыновья дворян, которые обучались в его доме искусству владеть оружием. Все они были надлежащим образом одеты и вооружены. Все эти люди и их слуги сияли новой праздничной одеждой, каждый в соответствии со своим положением…

Д. Т. Эплби, Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов, -1

С наружной стороны южных ворот на небольшом холме стояло пять великолепных шатров, украшенных флагами коричневого и черного цветов; таковы были цвета, выбранные рыцарями – устроителями турнира. Шнуры на всех пяти шатрах были тех же цветов. Перед каждым шатром был вывешен щит рыцаря, которому принадлежал шатер, а рядом со щитом стоял оруженосец, наряженный дикарем, или фавном, или каким-нибудь другим сказочным существом, смотря по вкусам своего хозяина. Средний шатер, самый почетный, был предоставлен Бриану де Буагильберу. Молва о его необычайном искусстве во всех рыцарских упражнениях, а также его близкие связи с рыцарями, затеявшими настоящее состязание, побудили устроителей турнира не только принять его в свою среду, но даже избрать своим предводителем, несмотря на то, что он совсем недавно прибыл в Англию. Рядом с его шатром с одной стороны были расположены шатры Реджинальда Фрон де Бефа и Филиппа де Мальвуазена, а с другой – Гуго де Гранмениля, знатного барона, один из предков которого был лордом-сенешалем[61] Англии во времена Вильгельма Завоевателя и его сына Вильгельма Рыжего. Пятый шатер принадлежал иоанниту Ральфу де Випонту, крупному землевладельцу из местечка Гэсер, расположенного неподалеку от Ашби-де-ла-Зуш. Площадка с шатрами была обнесена крепким частоколом и соединялась с ареной широким и отлогим спуском, также огороженным. Вдоль частокола стояла стража.

Вальтер Скотт, Айвенго, 1819

Епископ Брайс призвал присутствующих возблагодарить Всевышнего за ниспосланное чудо, а затем предложил считать королем бриттов того, кто сможет вытащить меч из камня. Его предложение встретило всеобщее одобрение. Короли, платившие дань Утеру, и самые известные рыцари по очереди испытывали свою силу, стремясь доказать право на трон, но волшебный меч не поддался ничьим усилиям. Прошло Сретенье, затем Пасха и наступила Троица, когда лучшие рыцари королевства собирались на ежегодный турнир. Артур, который в то время служил в качестве оруженосца у своего молочного брата сэра Кая, сопровождал хозяина на турнир. Сэр Кай сражался отважно и весьма успешно, но во время поединка сломал меч и отправил Артура к матери за другим мечом. Артур поспешил домой, но матери дома не было. Проезжая мимо церкви, Артур увидел воткнутый в камень меч. Он с легкостью вытащил его из камня и доставил своему хозяину. Сэр Кай с готовностью принял меч, но, когда, чтобы рассеять возникшие сомнения, меч снова воткнули в камень, ни ему, ни кому-либо, кроме Артура, не удалось его вытащить. Таким образом Небеса явно указали, что королем должен стать Артур. По общему признанию его объявили королем, и был назначен день коронации.

Томас Булфинч, Мифы и легенды рыцарской эпохи, 1858

28 июня 1559 года начались празднования по случаю обручения сестры короля Маргариты Французской. По этому поводу решили устроить пятидневный турнир, и Генрих II объявил, что готов сразиться с любым противником, будь то принц голубых кровей, странствующий рыцарь или простой оруженосец.

С. Ю. Нечаев, Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы, 2014

С этими словами Лесли взял огромный, тяжелый, роскошно разукрашенный бердыш и, вручив племяннику такое же оружие, только несколько меньших размеров, спустился с ним во внутренний двор замка, где его товарищи, назначенные вместе с ним нести караул в покоях короля, уже ждали его, выстроившись в ряд с оружием в руках. За спиной стрелков стояли их оруженосцы, образуя второй ряд. Тут же было несколько доезжачих с прекрасными собаками и красивыми, статными конями в поводу, на которых Квентин так засмотрелся, что дядя был принужден напомнить ему, что эти животные стоят тут совсем не для его удовольствия, а для королевской охоты… Король страстно любил эту забаву – она была одним из немногих развлечений, которые он себе позволял, даже в ущерб правильному течению государственных дел. Он так строго оберегал дичь в своих лесах, что, как говорили, там можно было с большей безнаказанностью убить человека, чем оленя.

Вальтер Скотт, Квентин Дорвард, 1823

У доктора Фазе можно прочитать о том, как жили наши герцоги в Целле. Когда в девять часов утра и в четыре пополудни на башне замка трубач проиграет сигнал, то, согласно повелению герцога Христиана, все обязаны явиться к трапезе, а кто не явится, остается голодным. Из слуг ни один, кроме крепостных, выписанных в город из имений, не имеет права ни есть, ни пить на герцогской кухне или в погребе и кормить лошадей герцогским овсом без особого на то изволения. Когда в дворцовой зале накрывают столы, всех собравшихся обходит паж и призывает хранить тишину и порядок, воздерживаться от божбы и сквернословия, соблюдать приличия – не швыряться хлебом, костями и кусками жаркого, равно как и не класть их себе в карман. На завтрак, точно в семь утра, пажи и оруженосцы получают неизменную похлебку, и к ней, а также и к обеду, подается брага, и так каждый день, кроме пятницы, когда бывает проповедь и браги не дают. По вечерам они получают пиво и на ночь тоже. Дворецкому строго предписано следить за тем, чтобы ни из простых, ни из благородных никто не допускался в герцогские погреба; вино подается только за столом герцога и его надворных советников; а по понедельникам, согласно распоряжению доброго старого герцога Христиана, ему приносят для проверки хозяйственные книги и счета по кухне, винному и пивному погребам, пекарне и конюшне.

У. М. Теккерей, Четыре Георга, 1861

После смерти первого настоятеля общину возглавил Раймонд де Пюи из дворянского рода Дофинеи. К тому времени орден представлял собой мощную военно-благотворительную организацию с жесткой дисциплиной и вполне определенной идеологией. При новом руководителе рыцари уступили большую часть монашеских забот служилой братии и священникам. Преемник Жерара первым принял титул магистра ордена и разработал устав, в котором четко разграничивались функции духовников, мирян и несколько позже – оруженосцев. Главной обязанностью рыцарей стала не служба в госпитале, а военное дело как занятие, более достойное дворянина.

Е. Н. Грицак, Мальта, 2005

Случилось так, что Мишель – оруженосец, дравшийся вначале на стороне Ричарда, а когда надоело, перешедший на службу к старому королю, в дни этой войны и получил рыцарское посвящение. Причем обстоятельства церемонии были самыми трагичными. Впрочем, об этом будет рассказано позже.

А. Л. Мартьянов, Вестники времен, 1998

– Ты лучше прибереги его для себя, сэр оруженосец, – возразил старый солдат, – скорее оно тебе будет со временем полезно. Слыхано ли, чтобы рыцарь или оруженосец подвергались телесному наказанию, как бедный старый стрелок или конюх? Тебе сделают лишь выговор…

Вальтер Скотт, Опасный замок (сборник), -1

– Что же? Пусть решится! – возразил монах тоном гордого вызова.– Из меня не так легко сделать мученика! В случае нужды я могу защитить себя и телесной силой – пусть только явится смельчак, который дерзнет поднять на меня руку! Нет, нет! Я не боюсь никого, и если захотят насилием вынудить у меня то, что запрещает мне религия, я наложу страшное отлучение от церкви не только на владельца этого замка, но на супругу его, на родственников и ближних до седьмого колена, предам небесному проклятию вассалов и служителей, начиная со старого оруженосца, бодрствующего на этой башне, до маленького пажа, играющего у ее подножия в ожидании приказаний госпожи своей. И будут прокляты мною его домашние животные, его имущество и вещи. Замок и земли, воздух, которым дышит, вода, которую пьет, хлеб, который он ест,– все будет проклято, и его станут избегать, как зараженного страшной язвой!

Эли Берте, Замок Монбрён, 1847

– Конечно, княжна. Кто из нас, корнетов, о сем не мечтает! И сами судите: быть ли оруженосцем мальтийского магистра или адъютантом всероссийского императора? Полагаю, островок не идет в ряд со страной великой, как бы особливою частью света.

Н. А. Энгельгардт, Окровавленный трон, 1907

Послов сопровождали еще несколько славных рыцарей, а также масса оруженосцев и конюхов. А замедляли передвижение посольства тяжелые повозки с дарами, посланными Генрихом отцу своей будущей жены: в подарок князю Ярославу предназначались великолепные боевые мечи, заморские ткани, чаши из драгоценных металлов…

С. Ю. Нечаев, Русская история на пальцах. Для детей и родителей, которые хотят объяснять детям, 2017

Замок ремонтировали всего пять-шесть лет назад, поэтому внутренние помещения поражают чистотой и строгой роскошью обновленной древности. Серебряные зеркала, витражи на окнах, гобелены с героическими и историческими сюжетами. Вот этот, например, изображает усекновение головы короля Страбонуса его величеством Конаном Канах в битве при Хоршемише. А этот посвящен подвигу короля Гвайнарда Мудрого, который в одиночку, лишь в сопровождении оруженосца, пробрался в вражеский город и открыл ворота твердыни своей доблестной армии. Направо, извольте видеть, статуя черного гранита – великая королева Алиенор, просветительница и строительница храмов, закладывает первый камень в основание крепости Шамар. Бесчисленные картины, рыцарские доспехи, мечи на стенах, мозаики, тяжелые серебряные подсвечники – варвару досталось неплохое наследство от коронованных предшественников. В самом конце длинного коридора обнаружился трофей, добытый Конаном – позолоченные доспехи бывшего, ныне покойного, короля Офира Амальрика. Такая вот галерея славы Аквилонии.

Олаф Бьорн Локнит, Алая печать, 2001

Так же как сокольничие и лесничие, следовавшие за ним в стремительной скачке, он одевался в вызывающую зуд фризийскую шерсть и кожу для защиты от холодов и сырости. Он чувствовал себя свободно со своими оруженосцами и веселыми юными деревенскими девушками и всегда мог приковать их внимание какой-нибудь историей или песней. Такому Карлу невозможно было сопротивляться. Женщины быстро уступали энергии его тела в сочетании с непреклонной волей.

Гарольд Лэмб, Карл Великий. Основатель империи Каролингов, 2010

Элеонора Пуату быстро просмотрела письма от Годфри и принца Джона. Два наместника Английского королевства в своих депешах ничего нового ей не сообщили. То же самое, что и в рассказах господина Мишеля де Фармера и его оруженосца, с легкой руки королевы облагодетельствованного нынешним днем баронством в Шотландии. Значит, благородные господа не солгали и не приукрасили. За это стоит вознаградить их дополнительно. Королева-мать ценила верных людей.

Андрей Мартьянов, Законы заблуждений, 2000

Как бывает обычно в подобных обстоятельствах, каждый боялся, что печальная участь постигнет и его, и кричал так, словно это уже случилось; в толпе произошло сильное замешательство, потому что все пытались сойти с помоста одновременно; люди устремились к ступенькам, и те, не выдержав тяжести, начали трещать. Хотя королеве и дамам, находившимся на каменных балконах дворца, ничего не угрожало, их тоже обуял панический страх; и тогда, по причине ли этого безрассудного страха или же для того, чтобы не видеть ужасающей сцены, происходившей перед их глазами, они бросились было назад, в пиршественную залу, но позади плотной стеной стояли оруженосцы – пажи и слуги, а еще дальше сгрудился народ, который, пользуясь тем, что стражники и жезлоносцы кинулись к окнам, устремился в помещение, так что королева Изабелла не могла пробиться сквозь толпу и, потеряв сознание, полумертвая упала в объятия герцога Туренского, стоявшего рядом с нею. Тогда король распорядился прекратить представление. Столы, на которые уже подали второе блюдо, были убраны, барьеры вокруг столов были сняты, так что в зале стало много свободнее. К счастью, все обошлось в общем благополучно, разве что немного помяли госпожу де Куси и королеве сделалось дурно. Ее отнесли поближе к окну, выбив из него стекло, чтобы побыстрее дать ей свежего воздуха, после чего она вскоре пришла в чувство. Но ею овладел такой страх, что она пожелала тотчас удалиться. Что до зрителей, находившихся во дворе, то кое-кто из них лишился жизни и многие получили более или менее серьезные увечья.

Александр Дюма, Изабелла Баварская, 1835

Впрочем, и бывший оруженосец и трубадур с самого начала знали, что Папа ополчился как против своего опекаемого, так и против его дяди Филиппа Швабского, подтверждая права Оттона Брауншвейгского. Трубадуры пели об Оттоне как о чрезвычайно сговорчивом баране, готовом пойти на заклание, если того потребует его благодетель и хозяин. Благодетелем стал Папа, хозяином тоже.

Ю. И. Андреева, Святы и прокляты, 2015

– Приведи его, – приказал рыцарь оруженосцу. Тот повернул коня, но быстро вернулся и с удивлением сказал:

В. В. Веденеев, Альковные тайны монархов, 2010

– Надеюсь, что Его Высочество будет настолько добр. Тут зазвучала труба; Ровена помахала платочком; провожающие закричали «ура»; оруженосец славного крестоносца сэра Уилфрида развернул по ветру его знамя (серебряное, с изображением на алом поле трех мавров, нанизанных на копье); Вамба хлестнул своего мула, и Айвенго с глубоким вздохом повернул своего боевого коня крупом к отчему дому.

У. М. Теккерей, Ребекка и Ровена, -1

Меж тем Пейроль во дворе изображал из себя вельможу: подождал, пока кто-то из его свиты спешится, после соскочил на землю сам и отдал повод «оруженосцу». Затем он поманил одного из герцогских слуг, гревшихся на солнце:

Поль Феваль, Юность Лагардера, 1934