Обмирщение

Обмирще́ние в христианстве — процесс переориентации церкви на решение проблем мирской жизни, что противопоставляется изначальной высокодуховной и священной задаче спасения души человека и достижению Жизни вечной. Обмирщение священнослужителей может выражаться в занятиях коммерцией, в стремлении к привилегиям, к материальным благам, к почётным должностям; в слиянии с государственной властью, в симони́и.

Особенно быстрый и сокрушительный характер обмирщение приняло после легализации христианства царём Константином Великим в 313 году, а затем и возведением христианства в ранг государственной религии.

Священномученик Киприан Карфагенский объяснял большое количество отрекшихся от Христа во время гонения императора Деция в 251 году тем, что христиане чрезмерно увлеклись любостяжанием:

Итак переноси страдания, как добрый воин Иисуса Христа. Никакой воин не связывает себя куплями житейскими, чтобы угодить Военачальнику.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В нынешнем году исполняется 1700 лет Миланскому эдикту, принятому императором Константином Великим в 313 году. Этот указ гарантировал свободу совести всем подданным Римской империи и даровал свободу деятельности для христианской церкви. В истории христианства открылась новая эпоха, так и названная константинов-ской, эпоха союза, симфонии церкви и империи. Именно эта многовековая эпоха сформировала облик церкви, ее учение, структуру, богослужение, привела в ее лоно новые народы. Либеральные историки, начиная с XIX века и доныне, стремились найти в ней как можно больше темных пятен, унизить ее и очернить. Их предвзятые выводы широко подхвачены людьми, мало сведущими в истории, как из не православных христиан, так и вне христианской среды. Действительно, константиновская эпоха содержала в себе много негатива: утрату свободы церкви, подчиненной государству, обмирщение иерархии и клира, формальное причисление к официальной церкви множества формальных или фальшивых христиан и т. д. Но все познается в сравнении. Столетие, прошедшее после падения последней христианской империи – Российской, показывает нам, что церковь, освободившись от опеки христианской государственной власти, отнюдь не обретает свободу, а попадает в зависимость от другой власти, не христианской, или прямо антихристианской. Свобода от государственной власти не приносит свободы от греха, и «свободная» церковь часто более утопает в пороках, чем «несвободная». Наконец, на наших глазах активно строится глобальная цивилизация «нового Содома», навязывающего всем свою явно антихристианскую идеологию, омерзительную содомскую субкультуру. На этом фоне светлым пятном смотрится ушедшая константиновская эпоха и особенно ее начало – император Константин Великий и его правление.

Епископ Дионисий Алферов, Узловые точки русской истории, 2018

Подобное положение дел не устраивало многих представителей монашества – в конце концов, большинство монахов было неподдельно предано подлинным Христовым заповедям. Даже сам уход от мира часто был в ту эпоху протестом против обмирщения Церкви, против греховной светской жизни. Поэтому духовное перерождение бенедиктинского монашества вызывало у значительной части искренних последователей первоначальной чистоты христианства недовольство сложившейся в монастырях обстановкой. Эти-то новые веяния в монашеской среде и дали в X веке толчок особому феномену в истории монашества – клюнийскому движению, сыгравшему вскоре немалую роль в оздоровлении церкви.

Александр Доманин, Крестовые походы. Под сенью креста, 2010

В результате начавшихся перемен уже в конце 60-х годов церковь впала в состояние внутреннего кризиса и обмирщения, ускоривших дехристианизацию западного общества, обусловленную его экономической модернизацией и индустриализацией. Это проявлялось в первую очередь в таких показателях, как сокращение числа священников («кризис призвания») и верующих, а также уменьшение религиозной практики. Так, в Италии число назначений священников сократилось с 872 в 1961 г. до 388 в 1977 г. Численность организации «Католическое действие», которая была главным гражданским оплотом итальянского католицизма, упала за те же годы с 3 млн. до 650 тысяч человек. Уже в начале 70-х годов только меньшинство итальянцев регулярно ходило в церковь[67]. Во Франции в 1972 г. число семинаристов сократилось на треть по сравнению с 1962 г., и в силу старения священников и сокращения притока молодежи крайне остро встала проблема нехватки духовенства. Чтобы решить эту проблему, в приходах стали прибегать к новой практике – поручать управление группам мирян, которые занимались не только катехизацией, но и подготовкой верующих к литургии и принятию таинств. Но и это уже не могло остановить угасание приходской жизни, уменьшение ее духовной наполненности и живой веры, которые постепенно подменялись чисто внешним следованием ритуалам и обрядам.

Ольга Четверикова, Измена в Ватикане, или Заговор пап против христианства, 2011

Православие нельзя узнать по оставшимся теологическим трактатам; оно узнается в жизни Церкви и всего церковного народа, оно менее всего выражается в понятии. Но Православие должно выйти из состояния замкнутости и изолированности, должно актуализировать свои сокровенные духовные богатства. Тогда только оно и приобретет мировое значение. Признание исключительного духовного значения Православия, как наиболее чистой формы христианства, не должно порождать в нем самодовольства и вести к отрицанию значения западного христианства. Православное христианство может безмерно много дать для христианизации мира. Христианизация мира не должна означать обмирщения христианства. Христианство не может быть изолированно от мира, и оно продолжает в нем движение, не отделяясь и оставаясь в мире, должно быть победителем мира, а не быть побежденным.

Группа авторов, Можно ли быть хорошим и не спастись?, 2013

В-четвертых, для церковной жизни начала XX в. было характерно обмирщение религиозной жизни, приспособлением ее к нуждам общества, к практической стороне жизни. Обмирщение сопровождалось снижением авторитета духовенства, падением нравственности, антиклерикальными настроениями, распространением случаев неприязненных взаимоотношений между собой и с мирянами[101]. Естественно, это вызвало реакцию духовенства, выразившуюся в стремлении не только найти свое место в новых исторических условиях, но и возглавить движение народных масс.

диакон Александр Пантюхин, Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека), 2014

Однако постепенно акценты в высказываниях Святого Престола начинали смещаться. Стремление к подлинной демократии, особенно проявившееся после Второй мировой войны, Католическая Церковь оценила положительно, настаивая, однако, на том, что отсутствие христианской составляющей в политических идеологиях исключает их перспективу. Папой Пием XII неоднократно озвучены пожелания Церкви создать человеческое общество, центром которого выступает личность, а основой личности – семья; ее претензию «оставаться в реальном мире, не подвергаясь обмирщению».67

А. В. Коновалов, Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий, 2011

Революция – это крутой переворот, перелом в жизни людей. Реформация стала революцией в сфере сознания. Главной причиной ее был кризис католической церкви. Менялся мир, менялся человек, а католическая церковь оставалась прежней. Публичные молитвы по—латыни, посты, культы святых и мощей, строгое соблюдение обрядов вместо истинной веры – это уже не удовлетворяло многих, толкало их к поиску другой церкви, более простой и искренней. Одновременно с нарастающими изменениями в европейском обществе шел процесс обмирщения сознания. Этот процесс заключался в обращении сознания человека к земной мирской жизни. Человек стал думать не только о божественном, не только о загробном мире – его мысли обратились и к повседневной, реальной жизни. В человеке эпохи Нового времени проснулась жажда познания, активной деятельности. Это проявилось прежде всего в попытках изменения окружающего его мира: преобразовании природы, переустройстве общества, самоусовершенствовании.

В. С. Алексеев, История нового времени. Шпаргалка

Принятый под давлением западных держав (прежде всего Великобритании) хатт-и хумаюн 1856 г. привел к широкомасштабным церковным реформам, ограничившим самостоятельность Константинопольской церкви, и ослаблению позиций рум миллет баши. Чтобы подорвать роль геронтизма35 в жизни Константинопольского патриархата, в 1860 г. начался период обсуждения и принятия Общих уставов, которые легли в основу его деятельности в течение второй половины XIX – начала XX века. Утвержденный султаном в 1861 г. устав об избрании патриарха на Константинопольский престол урезал «вселенские» полномочия этнарха. Часть его прерогатив была передана созданному при Вселенской патриархии светскому органу – Постоянному народному смешанному совету. В 1862 г. Порта утвердила устав священного Синода, согласно которому Смешанный совет разделил с патриархом политическое представительство при Порте и ручательство перед ней за лояльность православной райи султану. В результате рум миллет баши практически утратил половину своих властных полномочий, попав под влияние светских представителей, включенных в состав церковно-правительственных учреждений (591, с. 106). Рум миллет баши продолжал именоваться «этнархом», однако понятие «главы народа-нации» стало приобретать новое значение в результате проводимой Портой политики «обмирщения» (секуляризации) Фанара, направленной на ограничение властных полномочий рум миллет баши и усиление роли «светского элемента» в Константинопольской патриархии (765, с. 379).

Михаил Якушев, Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е – начало XX века, 2013

Великорусская историческая литература в XVI–XVII веках развивалась в направлении «обмирщения», то есть формирования светских исторических и социально-политических концепций. И концептуальным каркасом русских сочинений стали идеи национальной, культурной и государственной идентификации.

О. Я. Сапожников, Мечта о русском единстве. Киевский синопсис (1674)