Ливрея

Ливре́я (фр. livrée — отправленная, порученная) — в буржуазных домах и при дворах форменная одежда особого покроя и определённого цвета для лакеев, швейцаров, кучеров и иных слуг. Обычно с выпушками, басонами, шерстяными аксельбантами, галунами, иногда с гербом господина на последних. В старой Франции — парадная одежда рыцарей и придворных, означающая принадлежность тому или иному сюзерену. Как в Средневековье, так и у лакеев в раннее Новое время ливрея часто носила геральдические цвета хозяина.

В европейском костюме ливрея появилась в XIV веке как одежда свиты и слуг более низкого звания, прислуживающих господину во время охоты и другого времяпрепровождения. Ливрею шили в цветах герба владетельного господина. Впоследствии ливрея стала варьироваться по крою и отделке в зависимости от функций слуг, например, домашних, доезжачих и конюхов. В России ливрея появилась из Европы в начале XVIII века и полностью соответствовала какое-то время европейскому образцу, но затем подверглась регламентации в зависимости от социального положения хозяина. Обедневшая аристократия вплоть до начала XX века пыталась сохранить ливрейных слуг как символ былого величия. Ливрею в конце XIX века носили по образцу предыдущего: она состояла из камзола, коротких штанов-кюлотов, нитяных чулок и перчаток.

Красной ливреей при дворе в России называли парадную ливрейную одежду придворных служителей — швейцаров и камер-лакеев, а их самих в такой униформе — красными лакеями. Красную ливрею обшивали широким золотым галуном с вытканными чёрными двуглавыми орлами. Повседневная ливрея была зелёного цвета, без галунов.

Элементы ливреи сохранились в униформе театральных служащих, гардеробщиков и швейцаров. В авиационной среде ливреей называют раскраску самолёта.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Ливрейные лакеи сопровождали господ во время визитов, стоя на запятках кареты, помогали преодолевать три ее складные ступеньки, «принимали» шубу или шинель. В доме помещика ливрейные лакеи «оформляли» собой лестницы: ведущую ко входу в дом и вторую – в бальную залу. Они помогали раздеваться гостям и прислуживали за обедом. В XVIII веке ливрее сопутствовали парик, чулки и башмаки. В начале XIX века, когда в моду вошел фрак, лакеев переодели: они получили синие фраки и белые галстуки (в отличие от черных или цветных галстуков своих господ)[57]. Но пожилые дворяне сохраняли верность традициям ушедшего века, наряжая своих лакеев в расшитые золотым позументом ливреи и напудренные парики.

Константин Соловьев, «Во вкусе умной старины…», 2011

Что касается одежды, то на нее также распространялись строжайшие правила этикета. Так, графы не имели права носить горностаевый мех с хвостиками, использовать мех черных генетт и облачаться в парчовые робы. Они носили только одежды из шелка, бархата и дамаста. Ливреи лакеев при дворах графов не могли быть отделаны золотыми цветами или вензелями.

Группа авторов, Замки Луары, 2004

Что касается одежды, то на нее также распространялись строжайшие правила этикета. Так, графы не имели права носить горностаевый мех с хвостиками, использовать мех черных генетт[5] и облачаться в парчовые робы. Они носили только одежды из шелка, бархата и дамаста. Ливреи лакеев при дворах графов не могли быть отделаны золотыми цветами или вензелями.

Екатерина Останина, Замки Луары, 2009

И швейцар и остальная прислуга у Капитона Феофилактовича одета по-русски, как кондукторы и прислуживающие при шинельной «Славянского базара», как швейцары контор и многих московских домов, – в высоких сапогах бутылками и коротких казакинах. Не лучше ли бы было и ему, Нетову, так одеть прислугу?.. А то выдает себя за славянолюбца и хранителя русских «начал», а все в ливреях, точно у какого немецкого принца. Но Марья Орестовна так распорядилась. Ведь и она воспитала себя в славянолюбии; но без ливреи не соглашается жить. А этот вот «подносчик» по наружности во всем из себя русака корчит. Сам фрак носит, но в доме у него смазными сапогами пахнет. Нет официантов, выездных, камердинеров, буфетчиков, одни только «малые» и «молодцы».

Петр Дмитриевич Боборыкин, Китай-город, 1882

Наталья Демьяновна обмерла, когда двое придворных, бережно взяв ее под руки, повели к огромной резной двери мимо великанов-лакеев, одетых в затканные серебром ливреи и стоявших двумя рядами на лестнице. (Потом свекровь императрицы признавалась, что приняла их всех за генералов, – так богат был их наряд и такими важными они ей показались.)

Вольдемар Балязин, Тайны дома Романовых. Браки с немецкими династиями в XVIII – начале XX вв., 2010

Постояв немного, дама продолжала прогулку с своим кавалером, который, как уже заметили читатели, принадлежал к тому разряду франтов, встречая которых как-то невольно хочется воскликнуть: пощадите! За ними шел лакей в синей ливрее с желтым воротником и в треугольной шляпе с золотым галуном, вероятно, принадлежавшей его предместнику, потому что эта шляпа была ему не совсем впору и почти закрывала глаза; он время от времени вытаскивал из кармана орехи, грыз их и оставлял за собою таким образом дорожку из скорлупы.

И. И. Панаев, Кошелек, 1855

Удивить людей того времени было непросто. Тем примечательнее был праздник у светлейшего князя Григория Потемкина, который он устроил для Екатерины Великой в Таврическом дворце. Во время ужина князь сам прислуживал императрице, пока она не приказал ему сесть. Стол, за которым она сидела, находился на месте оркестра и был накрыт на 48 персон для благородных особ, которые танцевали балет. Помимо этого в театральном зале, где проходил ужин, поставили амфитеатром еще 14 столов, по 7 с каждой стороны. Гости рассаживались в один ряд, лицом к Екатерине Алексеевне. Все столы освещались шарами из белого и цветного стекла. В других гостиных дворца было накрыто еще 20 столов, сервированных посудой из лучшего фарфора и серебра. Официанты, одетые в придворные ливреи и ливреи князя Потемкина (палевые с голубым и серебром), разносили изысканные угощения. После ужина бал продолжался до самого утра.

О. Ю. Захарова, Российское церемониальное застолье. Старинные меню и рецепты императорской кухни Ливадийского дворца, 2012

Придя в сопровождении Логана в гардеробную тюрьмы, Мортон предварительно сдал клерку свой тюремный костюм каторжника первого разряда, так как преступники приговоренные к 20-25 летнему заточению считаются наравне с приговоренными к пожизненной каторге. Сняв полосатую тюремную ливрею, Мортон взял холодную ванну, а затем, получив чистое новое белье, облачился в собственное платье, которое согласно правилам хранится в особом гардеробном отделении под тем или другим нумером и ярлыком с именем и фамилией поступившего обывателя «Крепкого места». Омовению подвергаются также и прибывающие «гости» синг-сингского отеля. Каторжники прозвали это купанье «крестинами злой ведьмы Каторги». Летом купанье происходит в больших чанах наполненных холодною водой, а зимой – теплою. Одевшись на скорую руку (в присутствии Логана, клерка гардеробного отделения и истопника, который наливал воду в чан) и расписавшись в том что получил сполна свою вольную одежду, Мортон отправился с Логаном в главную приемную комнату тюрьмы, где его ожидал с отпускным листом другой клерк. Взяв свои пожитки, Мортон захватил с собою заранее приготовленный сверток с ужином который согласно обычаю вручается каждому отпускаемому на волю «гостю» тюрьмы. Кто не пожелает воспользоваться этою последнею любезностью и хлебосольством тюремного начальства, тот понятно не обязан брать с собою завтрака, обеда или ужина (смотря по тому в какое время «гость» покидает тюрьму). Но бывшие каторжники почти все без исключения любят брать эти свертки, так как есть поверье что отказавшийся от тюремного хлеба-соли неминуемо и вскоре вкусить ее. При выпуске, каждому из отпущенных на волю дается новое белье из беленого, достаточно тонкого полотна, но сорочки выдаются не крахмаленные.

А. Л. Гиллин, Синг-Синг, 1885

Вдруг среди всего этого важничанья негромко прозвонил колокольчик, открылась боковая дверь, и собственные лакеи ее величества (высадив из кареты свою царственную госпожу) появились в парке в алых ливреях с эполетами и в черных плюшевых штанах.

У. М. Теккерей, Книга снобов, написанная одним из них, -1

Седьмое отделение изображало мир навыворот, или «Превратный свет», на знаке виднелось изображение летающих четвероногих зверей и человеческое лицо, обращенное вниз, надпись – «Непросвещенные разумы». Хор шел в развратном виде, с одеждой наизнанку, два шли задом; слуги в ливреях везли открытую карету, на которой разлеглась лошадь; вертопрахи-щеголи везли другую карету, с посаженною в ней обезьяною; несколько карлиц с трудом поспевали за великанами, за ними подвигалась люлька со спеленутым в ней стариком, которого кормил грудной мальчик. В другой люльке лежала старушка, играла в куклы и сосала рожок, а за нею присматривала маленькая девочка с розгою; затем везли свинью, покоящуюся на розах, за нею брел оркестр певцов и музыкантов, в котором действующие лица были поющий осел и козел, игравший на скрипке, при них состояло несколько лиц, одетых развратно, далее везли химеру, которую разрисовывали четыре плохих маляра и песнословили два рифмача, ехавшие на коровах; Диоген с фонарем в руке катился на бочке.

М. И. Пыляев, Эпоха рыцарских каруселей и аллегорических маскарадов в России, 1892

Он поднялся по ступенькам крыльца твердою, уверенной походкой и, когда, завидев его, сейчас же выбежали два лакея сюда, оба в ливреях и в пудре, спросил у них:

М. Н. Волконский, Жанна де Ламотт, 2008

Сестра Анюта, как бедная невеста, все еще только ждала судьбы своей; за кого-нибудь она не хотела идти, а людей порядочных, без расчета до сих пор не находилось. Незадолго после выхода моего из Экипажа, предложили ей в женихи вдовца, придворного лакея, Александра Александровича Исаева. Ему было уже за тридцать лет; о прежней его жизни ничего худого мы не слыхали; да и могла ли сестра отказываться еще раз, если этот жених, имея после первой жены все хозяйство, почти ничего не требовал и, как человек при хорошем месте, искал себе не работницы, а законной подруги, которая бы любила его? Судьба все устроила: жених и невеста понравились друг другу; оставалось позаботиться о свадьбе, которую, по условию, должна была сделать невеста. Легко ли это было при таких средствах, как наши! Однако ж Бог помог, добрые люди не забыли; свадьба хотя обошлась и не без долгов, зато сыграна была не на посрамление придворным, даже так, как матушка и не ожидала. Почти весь свободный этаж в нашем доме взят был по найму на вечер, убран со вкусом и светло освещен. В церкви также не было мрачно; певчие стройным пением встретили и проводили молодых, приехавших в приготовленные комнаты в придворной карете, в четыре лошади, с лакеем, одетым в красную ливрею; здесь встретила их музыка и поздравления. Разодетые дамы и кавалеры красовались друг перед другом. Придворные не любят худо, и тут всем остались довольны. С ранним утром молодых отправили в нанятую новым моим родственником квартиру в доме Колмакова, а вслед за ними разъехались и гости. <…>

Т. В. Руденко, Модные магазины и модистки Москвы первой половины XIX столетия, 2015

Музыканты, облаченные в парадные ливреи, взмахнули смычками, и воздух наполнился чарующими звуками Вивальди.

Д. Г. Сафонов, Роман с демоном, 2006