Коммунистическое государство

Коммунистическое государство (англ. communist state), также рабочее государство (workers' state) — термин, употребляемый в англоязычных источниках для обозначения государства, в котором управление сосредоточено в руках одной партии, представляющей пролетариат, и где главенствует идеология марксизма-ленинизма, а главной целью ставится достижение коммунизма. В коммунистических странах также существуют организации, которые частично участвуют в процессе управления, включая такие внепартийные организации как профсоюзы, заводские комитеты и такую форму политической организации как прямая демократия.

Термин «коммунистические государства» используется западными историками, политическими аналитиками и средствами массовой информации, чтобы обозначить государства с подобными признаками. Однако в противоположность использованию этого термина западными странами, сами страны не используют термин «коммунистические»; эти страны обозначают себя как социалистические государства или государства рабочих, которые стремятся перейти к коммунизму от социализма. С точки зрения марксистской теории, выражение «коммунистическое государство» является оксюмороном, поскольку коммунизм по его достижении предполагает бесклассовое и безгосударственное общество.

Коммунистическое государство может управляться единым централизованным партийным аппаратом, хотя в такой стране как, например, Северная Корея, существует несколько партий. Обычно эти партии пропагандируют марксизм-ленинизм или его вариации (маоизм в Китае и чучхе в Северной Корее) и главной целью ставят достижение социализма с последующим переходом к коммунизму и отмиранием государства. Этот государственный режим марксисты обычно называют диктатурой пролетариата или рабочей демократией, когда рабочий класс является правящим классом в отличие от капиталистических государств с диктатурой буржуазии, где правящим классом является буржуазия.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Характеризуя сложившуюся на первом этапе посткоммунистической трансформации украинскую модель общественного устройства, следует учитывать и особую систему межэлитарного взаимодействия, сложившуюся в Украине в результате посткоммунистической дифференциации политической элиты, способной в определенных условиях выступать как политической силой, стабилизирующей ситуацию в обществе, так и инициатором организованного социального протеста. Специфика социально-политической организации общества определяет особенности существования элит, способ их взаимодействия, зоны согласия и конфликта. Общая закономерность состоит в том, что степень жесткости государственного контроля за социальным поведением в основных сферах жизни общества – экономической, политической, социально-культурной – прямо связана со степенью внешней и внутренней дифференциации соответствующих элит. Это означает, что наиболее интегрированными являются элитарные слои в обществе, где единая тоталитарная идеология и мощный репрессивный аппарат практически исключают саму возможность существования политической оппозиции как основного источника возникновения межэлитарного конфликта. Причем особой «бесконфликтностью» отличаются коммунистические государства, которые держат под жестким контролем не только политико-идеологическую сферу, но и экономику.

Коллектив авторов, Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга, 2008

Практически невозможно классифицировать такого рода государства с точки зрения формы правления. Мы можем не сомневаться, что США – это конституционная демократия, а СССР – коммунистическая диктатура. Но какова политическая система Индонезии, Доминиканской Республики, Южного Вьетнама, Бирмы, Нигерии, Эквадора, Аргентины, Сирии, где проводились выборы? Но эти страны, очевидным образом, не являются демократиями в том смысле, в котором таковыми являются Дания или Новая Зеландия. У них были авторитарные правители, но это не эффективные диктатуры, как коммунистические государства. В другие периоды своей истории во главе их стояли харизматические личности или военные хунты. Они не поддаются классификации в терминах какой-либо конкретной формы государственного устройства, поскольку их отличительной характеристикой является хрупкость и зыбкость всех форм авторитета. Харизматический лидер, военная хунта, парламентский режим, популистский диктатор сменяют друг друга непредсказуемым и озадачивающим по видимости образом. Формы участия в политике нельзя назвать ни устойчивыми, ни институциализованными; могут происходить резкие колебания от одной формы к другой. Как давно уже указывали Платон и Аристотель, порочные или преторианские государства часто совершают колебания между деспотизмом и властью толпы. «Там, где ранее установившаяся политическая власть характеризуется высокой степенью автократии, быстрое и насильственное свержение этой власти демократическим режимом с высокой вероятностью приводит к появлению экстремистских массовых движений, чреватых изменениями новой демократии в антидемократических направлениях». Раппопорт находит у Гиббона краткое описание ритмики преторианского государства, которое «балансирует между крайностями абсолютной монархии и дикой демократии». Такая нестабильность есть признак общества, в котором отсутствует политическая общность и в котором политическая активность опережает институциализацию политики»99.

Самюэль Хантингтон, Политический порядок в меняющихся обществах