Инициатива (шахматы)

Инициати́ва (лат. initium — почин, начало; ↑) — проявление активности с целью:

• придать действиям своих фигур атакующий характер,
• заставить соперника перейти к длительной защите.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

1950-е гг. были довольно напряженным временем для советско-американских отношений. Летом 1953 г. состоялась встреча американских стратегов в Белом доме. В ходе этой встречи предполагалось выработать новую стратегию отношений с Советским Союзом. «Первая группа, которую возглавил Дж. Кеннан, моделировала продолжение стратегии “сдерживания” примерно в том варианте, в котором его осуществляла администрация Г. Трумэна, то есть создание военных блоков, применение силы в кризисных ситуациях уже на ранней стадии, отказ от диалога с нарочито обозначенными противниками. Вторая группа предлагала такой вариант “сдерживания”, при котором Соединенные Штаты не оставляли “белых пятен”, туманных неясностей и самым четким образом проводили границу своего влияния в мире с одновременным уведомлением всех, кого это интересует, что нарушение этих границ будет наказано вплоть до применения ядерного оружия. Третья группа прорабатывала вариант “освобождения”, то есть расширения пределов американского влияния за счет подрыва, ослабления и свержения правительств в Восточной Европе и Азии. Здесь речь шла о выборе и сочетании средств психологической войны, экономических санкций, политических инициатив и прямых подрывных действий с целью вернуть вышедшие из-под влияния страны. Четвертая альтернатива, получившая минимальное внимание, предлагала переговоры с СССР, поиски путей договоренности, возможности компромисса»[31]. Хотя в своей инаугурационной речи президент Д. Эйзенхауэр не исключал возможности диалога и даже договоренностей в области сокращения вооружений с Советским Союзом. Так, в январе 1953 г. Д. Эйзенхауэр заявил: «Отвергая войну как сознательный способ противостояния тем, кто нам угрожает, мы считаем первой задачей государственной власти наращивание мощи, которая отпугнет агрессивные силы и обеспечит условия мира. Ибо главнейшей целью свободных людей и призванием их лидеров должно быть спасение человечества от самоуничтожения.

Дмитрий Зусманович, Советско-американские отношения и война во Вьетнаме. 1964-1968 гг., 2016

Утверждение не допускает сомнений. Даже если мы не вполне согласны с доктриной Клаузевица о силе обороны, можно, по крайней мере, принять ее модификацию, сделанную Мольтке. Он утверждает, что сильнейшая форма войны – то есть форма, которая экономически способствует высшему проявлению силы в данных войсках, – это стратегическое наступление в комбинации с тактической обороной. Это в самом деле условия, которые может дать ограниченная война, если театр и метод выбраны правильно. Следует помнить, что использование этой формы войны предполагает возможность, благодаря высшей степени готовности и мобильности или удобному географическому положению, закрепиться на территориальной цели, прежде чем противник сумеет собрать силы, чтобы помешать. Сделав это, мы получаем инициативу, и противник, предположительно не имеющий возможности атаковать нас дома, должен согласиться с нашим началом, попытавшись изгнать нас. Мы находимся в положении, позволяющем встретить атаку в районе по своему выбору и использовать все возможности контратаки, которые предоставят нам его утомленные наступающие войска. Предполагая, что территориальная цель окружена морем, а наш противник не обладает преимуществом на море, такие возможности непременно представятся и, даже если не будут использованы, затруднят главную атаку. Отличный пример – нервозность русских во время их наступления в глубь Ляодунского полуострова, вызванная опасностью контрудара со стороны залива Печили.

Джулиан Корбетт, Великие морские сражения XVI–XIX веков

Непрерывный поиск возможностей для нападения и проявления инициативы в розыгрыше. Настроенный на победу спортсмен должен непрерывно атаковать, увеличивать темп игры, тем самым изнуряя противника, не давая ему возможности завладеть ситуацией. Нападающий, агрессивный стиль игры с постоянной борьбой, возрастающая скорость и вращение мяча – одни из ключевых факторов успеха в современном теннисе.

В. Ю. Жданов, Обучение настольному теннису за 5 шагов, 2015

Эти договоры в сущности стали признанием того, что безопасность Америки находится уже не исключительно в руках американцев, а частично зависит от договоренностей со смертельно опасным антагонистом. То, что этот антагонист столь же уязвим и его поведение, по всей видимости, определялось подобным осознанием собственной уязвимости, вселяло некоторую надежду и психологически облегчало признание общей уязвимости для американской общественности. Конечно, договоренности не устраняли угрозу взаимного уничтожения, но их очевидная рациональность и сулимая предсказуемость несколько успокоили американцев. Вследствие этого предпринятая в начале 1980-х годов попытка администрации Рейгана восстановить неуязвимость Америки с помощью «стратегической оборонной инициативы» (СОИ) – проекта размещения в космосе оборонительного комплекса для защиты Соединенных Штатов от советских баллистических ракет – не получила поддержки подавляющего большинства населения.

Збигнев Бжезинский, Выбор. Стратегический взгляд (сборник), 2004

В дипломатических кругах Хельсинки и Варшавы было распространено убеждение, что инициатива Литвинова вызывалась также его личными амбициями – желанием продемонстрировать руководству СССР, что он способен достичь лучших результатов в проведении внешней политики, нежели отсутствующий нарком Чичерин. «Согласно информации, полученной польским посланником в Москве», идея заключения дополнительного протокола с Польшей и Литвой «была представлена Литвиновым Чичерину» в середине ноября 1928 г. и отклонена им. Недавно Литвинов вновь поднял этот вопрос и оказал такое сильное давление на Чичерина, что тот согласился»[396]. Внутриполитические мотивы поддержки этой дипломатической акции со стороны Кремля усматривались в стремлении обеспечить спокойствие на западных рубежах на случай крестьянских волнений весной 1929 г. и тем самым, в частности, уменьшить свою зависимость от армейских кругов, представляющих потенциальную угрозу для правителей СССР[397].

Александр Рупасов, Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934, 2014

Если следовать этой логике, то в летней военной кампании 1941 года разгром вооруженных сил был целью, достижение которой создало бы предпосылку для выполнения политических задач, то есть политических намерений и замыслов Гитлера. Цели этой мы, вне всякого сомнения, не достигли. Более того, кризисное положение на центральном и южном участках Восточного фронта было ликвидировано с большим трудом за счет колоссальных, можно сказать, невосполнимых потерь в людях и военных материалах, а также территории. В 1942 году Гитлер намеревался, как я уже упоминал, вновь, несмотря ни на что, овладеть инициативой. Военные цели операции он мотивировал при этом экономической необходимостью. Таким образом, первичными были не политические цели, а политико-экономические соображения, оказавшие влияние на постановку военных задач. Это, по Клаузевицу, оправдывалось лишь в том случае, если бы противник в результате таких действий был значительно ослаблен или же были созданы предпосылки для ведения переговоров о мире. Но такие намерения даже не входили в планы Гитлера.

Райнхард Гелен, Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии. 1942-1971, -1

Безусловно, любой вооруженный конфликт характеризуется: а) высокой вовлеченностью в него и уязвимостью местного населения; б) применением нерегулярных вооруженных формирований; в) широким использованием диверсионных и террористических методов; г) сложностью морально-психологической обстановки, в которой действуют войска; д) вынужденным отвлечением значительных сил и средств на обеспечение безопасности маршрутов передвижения, районов и мест расположения войск (сил). Военные конфликты будут отличаться скоротечностью, избирательностью и высокой степенью поражения объектов, быстротой маневра войсками (силами) и огнем, применением различных мобильных группировок войск (сил). Овладение стратегической инициативой, сохранение устойчивого государственного и военного управления, обеспечение превосходства на земле, море и в воздушно-космическом пространстве станут решающими факторами достижения поставленных целей (п. 14 Военной доктрины РФ 2010 г.).

В. А. Батырь, Международное гуманитарное право, 2011

Приемлемая для Евразии стратегия должна учитывать различия между близкой перспективой (пять лет или около этого), среднесрочной (примерно 20 лет) и долгосрочной. Более того, эти временные фазы должны рассматриваться не изолированно, а как части единого целого. В краткосрочном плане Соединенные Штаты должны закрепить существующий сейчас на карте Евразии геополитический плюрализм. При такой стратегии приоритет должен быть отдан политическому маневрированию и дипломатическим манипуляциям, которые исключили бы возможность образования враждебных коалиций, способных бросить вызов лидерству США, хотя у любого государства, стремящегося к этому, возможности не так уж и велики. В среднесрочной перспективе это должно привести к появлению стратегически приемлемых партнеров, которые, действуя по инициативе американского руководства, могут создать ориентирующуюся на сотрудничество трансъевразийскую систему безопасности. В долгосрочном плане все это может стать основой системы подлинной политической ответственности в глобальном масштабе.

В. С. Поликарпов, Збигнев Бжезинский. Сделать Россию пешкой, 2011

Определенная попытка изменить сложившуюся ситуацию была предпринята при разработке Положения по физической подготовке и спорту военнослужащих Вооруженных Сил Республики Беларусь 2001 г. Однако нововведения касались только исключения из программы некоторых приемов и технических действий, коррекции системы контроля и введения впоследствии ряда методических указаний. С учетом того, что система организации подготовки осталась практически неизмененной, существенных качественных сдвигов добиться не удалось. В определенной степени улучшить сложившуюся ситуацию можно было за счет активизации спортивно-массовой работы в подразделениях (в том числе проведения соревнований по рукопашному бою), однако такая инициатива отдельных командиров не была поддержана.

В. А. Барташ, Основы спортивной тренировки в рукопашном бое, 2014

Однако он допускал ситуацию, когда Германии придется вести войну на два фронта. На этот случай он предусматривал максимальную концентрацию сил против главного противника на решающем участке избранного фронта борьбы с тем, чтобы в кратчайшие сроки нанести врагу на этом участке решительное поражение, а затем перенести основные усилия на другой фронт для разгрома нового противника. Большое значение Э. Людендорф придавал захвату стратегической инициативы, предполагающее внезапное нападение без объявления войны[152].

Коллектив авторов, Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны, 2015

В «министерском» стратегическом плане, исходя, прежде всего, из соображений «союзнического долга» перед Францией, подчеркивалась необходимость нанесения главного удара по Германии. Поэтому близ российско-германских границ в Восточной Пруссии разворачивалось 19 армейских корпусов, а против австрийцев предполагалось направить только 9. Алексеев же исходил из того, что «в первый период войны России следует наносить главный удар Австро-Венгрии, назначая для этого возможно большие силы и предлагая перенесение «акцента» с Восточно-Прусского на Галицийский театр военных действий. Что же касается Австро-Венгрии, то в ее интересах, по убеждению Алексеева, – захватить инициативу на Восточном фронте, попытаться предупредить развертывание сил русской армии. Кроме того, австрийское командование будет стремиться подорвать ближайший русский тыл, используя антирусские настроения местных сепаратистов и поддерживая идеи «самостийной Украины». В свою очередь российское командование должно использовать стремление славянских народов, находящихся в составе Империи Габсбургов, к обретению национальной независимости. Последующие события подтвердили правильность данных прогнозов.

Д. О. Чураков, Трудные вопросы истории России. XX – начало XXI века. Выпуск 1, 2016

Несмотря на все критические замечания, сделанные в адрес «Восточного партнерства», относиться с пренебрежением к этой инициативе не следует. Даже если в Евросоюзе и имеют место завышенные ожидания от этой внешнеполитической инициативы, в «Восточном партнерстве» есть механизмы, способные развить и укрепить связи Европейского союза с постсоветскими странами. Отношения Европейского союза с государствами постсоветского пространства во многом развивались по следующему сценарию: не вдаваясь в определение конечной цели сотрудничества, Евросоюз и его государства-члены стремились максимально расширить номенклатуру контактов и инструментов взаимодействия с регионом. На мой взгляд, подобная стратегия имеет все шансы на то, чтобы оправдать себя.

О. А. Жирнов, Актуальные проблемы Европы №2 / 2011, 2011

В технике и тактике ведения рукопашного поединка объединены два неотъемлемых компонента противоборства. Основы первого среди них составляют действия предметом и, прежде всего, базовые атаки и отбивы нападений, способы маневрирования. Установки на овладение тактической инициативой за счет использования реальных угроз нанесения укола или удара вызывают у противника спешку при выборе оборонительных средств и, тем самым, раскрывают его и дают возможность успешно атаковать. Второй компонент включает ложные действия, применяемые для того, чтобы сблизиться и вынудить противника первым сделать выпад. Создаваемые ситуации ближнего боя позволяют продолжить схватку отражением встречного нападения, а затем нанести удар или захватить вооруженную руку (предмет) противника свободной рукой и его обезоружить.

Д. А. Тышлер, Самооборона подручными средствами, 2006

Эффективность несилового сопротивления была (возможно, впервые в широкомасштабной практике) продемонстрирована Махатмой Ганди. С ненасильственной революции в Индии начался, как известно, процесс крушения Британской империи.[6] Ответом на физическую силу выступила качественно другая «сила». Физическая сила в ответ на ненасильственное действие применена быть не может, поэтому власти оставались пассивными. В итоге оппозиция захватила инициативу и одержала победу. Именно несиловое воздействие определяет суть «бархатных революций». Само название «бархатные» указывает на принципиальное их отличие от классических революций.

В. Э. Багдасарян, Мир под прицелом революции, 2017

В ходе Французской кампании «туман войны» одинаково окутывал обе стороны. Но своими успешными действиями немцы сумели не только перехватить инициативу – они смогли убедить противника в своем преимуществе даже там, где соотношение реальной численности и качества противостоящих сил такого преимущества не обеспечивало. Таким образом, главной целью блицкрига стал не собственно разгром противника, а создание у него впечатления, что любая инициатива заранее обречена на неудачу – то есть надо либо уходить в глухую оборону, либо сдаваться.

С. Б. Переслегин, Вторая Мировая – война между реальностями, 2014

Для Мао Цзэдуна западная концепция сдерживания была слишком пассивной. Он отвергал такую ситуацию, при которой Китай был вынужден ожидать нападения. При каждой возможности он старался проявлять инициативу. С одной стороны, это было похоже на западную концепцию превентивного удара – в ожидании нападения нанести удар первому. Но в западной доктрине упреждающий удар предполагает победу и военное преимущество. Подход Мао к упреждающему удару отличался в том, что им обращалось чрезвычайное внимание на психологические элементы. Сила его мотивировки заключалась не столько в том, чтобы нанести первым решающий военный удар, сколько в том, чтобы изменить психологический баланс. Не столько победить врага, сколько спутать его расчеты в плане возможных рисков. Как мы далее увидим в других главах, китайские действия в Тайваньском проливе в 1954–1958 годах, столкновения на индийской границе 1962 года, конфликт с Советами на реке Уссури в 1969–1971 годах и китайско-вьетнамская война 1979 года – все они имели общую черту: за неожиданным ударом быстро следовала политическая фаза. По мнению китайцев, подлинное сдерживание достигается путем восстановления психологического равновесия[204].

Генри Киссинджер, О Китае, 2011

Итак, безработица в случае непринятия необходимых мер может стать источником высочайшей социальной напряженности, обострения криминальной обстановки и межнациональных отношений, усиления влияния экстремистских группировок. Для решения этой проблемы нужна четкая государственная программа, в которой будут сформулированы основные региональные приоритеты, оценена реальная помощь тем объектам, которым она необходима в первую очередь, а также определены проекты для инвестирования. Правительство РФ уже не раз пыталось реализовать программу по развитию Северо-Кавказского региона, причем на это были брошены немалые денежные средства. Однако результат оказался неадекватен затратам. Е. Гонтмахер[150] считает, что «главная ошибка таких федеральных инициатив в том, что реализовывались, как правило, несколько крупных проектов – строительство моста, например, или аэропорта, дороги. Это, конечно, тоже нужно – инфраструктура в регионе слабая и нуждается в улучшении. Но при этом из программы практически полностью выпадала социальная сфера – развитию образования, медицинского обслуживания внимание уделялось даже не во вторую, а в третью и пятую очередь»[151].

О. В. Нардина, Формирование общегосударственной антитеррористической системы, 2011

Провал экономической политики правительства радикалов нередко связывают с тем, что она в своих основных чертах продолжала курс, сформировавшийся при военном режиме, и не смогла предложить аргентинскому обществу эффективных решений накопившихся проблем. В принципе с такой постановкой вопроса можно согласиться, но с одним существенным дополнением, а именно: парадоксальным образом наиболее конструктивные намерения и реальные шаги ГРС в хозяйственной области были заблокированы оппозицией, которая одну за другой срывала правительственные инициативы. В очередной раз в Аргентине партийно-политические расчеты взяли верх над соображениями макроэкономического порядка, затрагивающими жизненные интересы всей нации. Поэтому можно с уверенностью сказать, что «потерянное десятилетие» 1980-х – это не только тяжелое наследие военного режима и ошибки правительства радикалов (их экономических импровизаций), но и результат политики перонистов. Все основные общественные силы страны внесли свой посильный вклад в углубление кризисных явлений. Наверное, прав Р. Терраньо, который назвал все произошедшее «экономическим государственным переворотом»164.

П. П. Яковлев, Перед вызовами времени. Циклы модернизации и кризисы в Аргентине, -1

При ведении войны на второй стадии либо наступает коренной перелом в пользу одной из сторон, либо стороны приходят к заключению взаимоприемлемого мира. Под коренным переломом при этом понимается такое изменение соотношения сил, при котором одна из сторон прочно овладевает стратегической инициативой и ведет наступательную войну, обеспечивающую победу. В коалиционной войне перелом определяется его достижением на главном театре военных действий против основного противника в коалиции.

Л. И. Ольштынский, Разгром фашизма. СССР и англо-американские союзники во Второй мировой войне, 2010

В-четвертых, применительно к крупным, поддерживаемым государством модернизационным проектам всегда велики риски завышенных ожиданий, преувеличения эффективности, неадекватной оценки емкости рынка. Поэтому нет гарантии, что, пожертвовав ростками «модернизации снизу», удастся в полной мере получить задуманные результаты за счет выбора «победителей». Кроме того, подобного рода идущие из центра инициативы могут в еще большей степени, чем собственные проекты «модернизации сверху», не учитывать внутренние особенности северокавказских республик, специфику существующих на них неформальных правил и институтов, и в результате не смягчать, а, напротив, усиливать конфликты.

Н. И. Миронова, Северный Кавказ. Модернизационный вызов, 2014

На Дальнем Востоке ни Китай, ни Япония еще не представляли собой серьезной проблемы для американского влияния и не подошли еще к грани регионального кризиса. Но они тщательно и вдумчиво оценивали новую глобальную ситуацию. Китай, находившийся в начальной стадии своей тщательно продуманной и политически управляемой социальной трансформации, расширял сферу частной инициативы от сельского хозяйства до мелкой торговли и производства, а затем и до сферы крупномасштабной индустриальной деятельности, пока еще не сознавая, что через пятнадцать лет он будет восприниматься как еще одна потенциальная сверхдержава. Его главной государственной задачей было не допустить отделения Тайваня, получив на это международную санкцию. Геополитически Китай пожинал плоды своего успешного, наполовину закрытого стратегического сотрудничества с Америкой и окончательного поражения советской агрессии в Афганистане. Китайско-американские взаимоотношения были гибкими и с американской точки зрения стратегически продуктивными.

З. К. Бжезинский, Второй шанс. Америка и мир (сборник), -1

В тактические задачи, выражающие зависимость между намерениями бойцов и их двигательной деятельностью, входят: боевое назначение средств (атака, защита, контратака), особенности их применения на различных этапах развития поединка (атаки основные, встречные, ответные, контратаки). Тактические задачи, в которых выражен диапазон вариантов действий, определяют возможности применения средств штурмового боя ГРОМ – простых, комбинированных, с наступлением или отступлением, на месте. На тактическую модель боя оказывают влияние задачи овладения пространством боя, инициативой ведения боя, удержания завоеванного преимущества, сдерживание активности противника и ряд других.

С. Ю. Махов, Штурмовой бой ГРОМ. Техника, 2014

Президент поставил перед нами и тактические, и стратегические задачи. Тактические задачи понятны, они будут безусловно реализованы, и реализованы в самое ближайшее время, тем более что многие из них являются нашими собственными инициативами. Стратегические задачи требуют выработки действенных механизмов, и в этой работе партия «Единая Россия» должна принять самое активное участие.

Г. О. Павловский, План президента Путина. Руководство для будущих президентов России, -1

Вдохнуть жизнь в затухающее сотрудничество был призван проект нового союза, который ограничил бы число участников партнерства средиземноморскими странами. Выдвинутый Николя Саркози во время президентской кампании 2007 г., он нес четыре основные идеи: пересмотр прежней неэффективной политики; усиление роли Франции как главного игрока в Средиземноморье; повышение роли региона в глобальной экономике (что подразумевало прямой доступ ЕС к газовым месторождениям Северной Африки); решение проблемы нестабильности южных рубежей. Однако французская инициатива встретила сильное противодействие со стороны Германии, воспринявшей ее как продвижение национальных интересов Франции за счет ЕС. В итоге проект Средиземноморского союза (UfM) был представлен как естественное продолжение Барселонского процесса и региональное дополнение Европейской политики соседства. Его стратегическими целями остались экономическая интеграция и демократические реформы, хотя приоритетные направления были «приземлены» и конкретизированы. Это борьба с загрязнением Средиземного моря, развитие транспортной инфраструктуры, открытие совместного университета, содействие малому и среднему бизнесу и др. [см.: Euro-Mediterranean…].

О. Н. Новикова, Актуальные проблемы Европы №3 / 2012, 2012

Окончательно параметры такой игры определились в начале 2004 года. Тогда Европейский союз и Россия впервые перешли на официальном уровне к политике «красных линий» и стали фиксировать позиции, движение по которым возможно только вперед, вглубь территории партнера. Однако и до этого времени действительно взаимовыгодное решение сложных вопросов не просматривалось. Как мы сможем убедиться ниже, за маргинальными исключениями за прошедшие годы каждая односторонняя инициатива России и Евросоюза либо их на первый взгляд совместная программа действий ведет или может привести к неравноценному росту возможностей.

Тимофей Бордачёв, Новый стратегический союз. Россия и Европа перед вызовами XXI века: возможности «большой сделки», 2009

Конец первого десятилетия нового столетия выделяется крайней неопределенностью в оценках перспектив развития мирового сообщества. Это контрастирует с введением в большинстве развитых стран стратегического планирования на три десятилетия как на государственном, так и на корпоративном уровнях. Своеобразный застой в глобальных масштабах вызван не только мировым финансовым кризисом, но и эффектом «сжатия времени» – концентрацией масштабных явлений и событий на исторически узком отрезке времени, не позволяющем управленческим структурам по всей вертикали принимать достаточно взвешенные и продуманные решения стратегического характера. Некоторым исключением из этой закономерности является Китай, но и там управленцы могут пока опираться только на видимые инициативы стран-конкурентов, которые по ряду объективных и субъективных причин не в состоянии определить свою долгосрочную политику. В первую очередь это относится ко всем основным центрам силы: США, Европе, Японии, России. Сам Китай выделяется среди остальных центров силы большей определенностью и очевидными перспективами, в то же время Россия в силу беспредельно слабого государственного управления, что проявляется и в сверхмасштабах коррупции, и в неспособности в отличие от Европы и США противостоять терроризму, занимает позицию самого слабого звена глобальной силовой пятерки. Быть может, главной особенностью этой пятерки является то, что развитие любой ее составляющей невозможно оценить, не сопоставляя влияние остальных. Это в первую очередь относится и к отношениям Европейского союза с Китаем. Именно поэтому представляет практический интерес оценка перспектив отношений Китая и Европы через призму их интересов по отношению к США и России.

А. К. Субботин, Актуальные проблемы Европы №1 / 2012, 2012

Вторая альтернатива базировалась на идее социалистического движения, поскольку термин «движение» предполагал отсутствие жестко структурированной организации, какой являлась партия с ее иерархией, централизацией и строгой дисциплиной. Таким образом, заметная часть экс-коммунистов склонялись к идее создания организованного оппозиционного движения, подчинявшегося единому «интеллектуальному центру, который будет определять политический курс движения и выступать с практическими инициативами, предоставляя группам, которые могли бы свободно формироваться на предприятиях и в местностях, полную автономию в реализации общей программы»[270]. Тем самым центр, по замыслу экс-коммунистов, имел бы возможность распространять программу и издавать общие директивы, в частности листовки, а также выходившие в «самиздате» публикации. Любая группа или даже индивидуум, заявившие о своей поддержке программы, могли действовать, исходя из местных условий, и избирать соответствующие методы для ее реализации. Социалистическая оппозиция остановилась на данной структуре, поскольку учитывала наличие ряда оппозиционных течений, которые было чрезвычайно сложно интегрировать в единую организацию. «Следовательно, – подчеркивает И. Пеликан, – более целесообразным являлось предоставление ка ж дой группе и ли течению идеологи ческой и организационной свободы, чтобы каждая из них смогла внести свой вклад в достижение общей цели»[271]. Чехословацкая оппозиция отвергла создание «авангарда коммунистической партии» и поддержала различные формы организации не по причине «фундаментальной враждебности к концепции авангарда», а в целях обеспечения эффективности своей деятельности[272].

Э. Г. Задорожнюк, От крушения Пражской весны к триумфу «бархатной» революции. Из истории оппозиционного движения в Чехословакии (август 1968 – ноябрь 1989 г.), 2008

В первом периоде Великой Отечественной войны советские войска потерпели ряд поражений в основном из-за того, что уступили противнику в умении командования и штабов руководить войсками в сложной боевой обстановке практически на всех уровнях управления. С началом боевых действий плохо осуществлялся сбор данных обстановки, в связи с этим командиры всех степеней, всесторонне не оценив сложившуюся обстановку, принимали необоснованные решения, ставили подчиненным нереальные задачи, зачастую не согласовывая их усилия, слабо осуществляли контроль за подготовкой войск к боевым действиям и ходом выполнения поставленных боевых задач. Организация управления осуществлялась недостаточно полно и качественно, вследствие чего управление постоянно нарушалось или вообще отсутствовало. Поэтому противник, захватив инициативу в начале войны, диктовал свои условия, успешно вел маневренные действия, обходил узлы сопротивления и стремительно продвигался в тыл наших войск, вынуждая наши войска вести боевые действия в невыгодных условиях и нести большие потери.

Ю. Б. Рипенко, Не только силой оружия и количеством войск, 2016

Инициатива реформы глобального управления в принципе должна была бы исходить от ядра современной мировой системы – США. После 11 сентября администрация Джорджа Буша-младшего проявила принципиальную готовность модернизировать внешнюю политику Вашингтона. Начался поворот от опоры на структуры времен «холодной войны» к созданию подвижных временных коалиций для решения конкретных проблем. В то же время в американской правящей элите так и не созрела идея о том, какой могла бы быть современная модель глобального управления. К началу второй администрации Буша акцент был сделан на активизации международного общества, а не на формировании ядра мирового сообщества44.

Д. В. Тренин, Интеграция и идентичность: Россия как «новый Запад», 2006