Ателье

Ателье (фр. atelier) — мастерская занимающихся искусством или художественным ремеслом.

3аимствовано из французского, где atelier происходит от старофранцузского astell (совр. attelle) — «обломок дерева, щепка, планка». Первоисточником является латинское assula («обломок», «лучинка», «щепка», позже — «куча древесины, место, где работают столяры» и далее «мастерская») — уменьшительное от assis («необструганная доска, брус»). В современном французском слово может быть тождественно рабочему цеху, в семантическом плане.

В русском языке слово «ателье» стало известно в конце XIX века со значением «мастерская художника, живописца». С более широким значением как «мастерская по пошиву одежды», «мастерская живописца, скульптора, фотографа» слово «ателье» начинает употребляться с 30-х годов XX века.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

На пути художественного становления Сергей Сахаров встретил схожего с ним по взглядам сокурсника, который стал его другом на всю жизнь. Молодой художник армянского происхождения приехал в Москву из Тифлиса в 1915 году. Его имя было Леон Бунятов (Левон Бунатиан-Бунатьянц), но приятели прозвали его Леонардо, а фамилия была позднее упрощена и превратилась в Бенатов[44]. Приехав в Москву, он поступил в частную студию А. Миганаджана и А. Мильмана, но вскоре перешел в студию И. Машкова. Во время неспокойного 1917 года Л. Бенатов делил ателье с А. Родченко. Под его влиянием Бенатов увлекся футуристическим направлением, но вскоре понял, что абстракция не для него. Также под влиянием А. Родченко он вступил в Московский союз художников (1918–1919), в котором тогда состоял и Сергей. Бенатов оказался на перепутье между реалистической школой Машкова и абстракционизмом Родченко. В 1919 году он принял твердое решение в пользу реализма.

монахиня Гавриила, В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония, 2014

Мысленно возвращаясь домой, Дизайнер отмечает, что сегодня центром отечественного художественного конструирования является Всероссийский научно-исследовательский институт технической эстетики (ВНИИТЭ), основанный еще в 1962 году. После 1985 года ранее немногочисленные связи ВНИИТЭ и зарубежных дизайнерских организаций расширились. А уже после Перестройки, примерно в 1990 году, образовались творческие союзы, возникли новые ателье, бюро и студии, которые специализировались в различных областях художественного конструирования. Начали организовываться выставки, интересные не только специалистам, но и всем, кто хотел бы окружить себя практичными и красивыми вещами. Так и возникло на базе СХКБ – специального художественно-конструкторского бюро Минэлектротехбытпрома та проектная организация, в которой наш уважаемый Дизайнер до сих пор и работает.

В. Д. Курушин, Дизайн техносферы. Очерки эволюции, 2014

Вскоре Боберг уехал в Швецию, где у него родилась дочь, оставив Ворту свою часть Дома, и Чарльз Фредерик стал единовластным его владельцем. Модели Дома пользовались успехом, но не имели широкой популярности. Все решил один случай. У дверей его ателье остановилась карета дипломатического корпуса с Австро-Венгерскими гербами на дверях. Оттуда выпорхнула очаровательная модница Второй империи, принцесса Полина фон Миттерних, супруга посланника Австро-Венгерской империи при французском дворе. Принцесса была воплощением очарования и заказала у Ворта в срочном порядке бальное платье для предстоящего бала у Императрицы Евгении в несуществующем ныне дворце Тюильри. Ворт выполнил заказ, и как позднее писала в своих воспоминания принцесса: «Платье было очаровательным, но, увы, более никогда, его платья мне так дешево не доставались». Платье принцессы фон Миттерних, ближайшей подруги Императрицы Евгении, из тюля и букетиков цветов был настолько изящным и удивительным, что привлек внимание зоркого взгляда Ее Величества, которая, осведомившись об авторе сего наряда, попросила Ворта наутро во дворец. По материнской линии Императрица Евгения была ирландкой, прекрасно говорила по-английски и быстро нашла с Вортом общий язык. Вскоре Евгения сделала его Придворным поставщиком и принялась заказывать большое количество бальных, повседневных и парадных туалетов. Так как Ворт сам не рисовал, он пользовался заготовленными гравюрами с женскими фигурками, к ним дорисовывал линии платьев по своей творческой фантазии. Несколько альбомов с такими рабочими рисунками хранятся теперь в Лондонском музее Виктории и Альберта. Но кроме этого, кутюрье не брезговал приобретать уже готовые эскизы у различных художников-иллюстраторов, например, у Палетт, чьи зарисовки для Ворта из моей коллекции мы публикуем в этом издании.

Жан Филипп Ворт, Век моды

Знаменитый эксцентричный князь Феликс Юсупов тоже был горячим поклонником творчества Поля Пуаре и, судя по его воспоминаниям, обставил свою лондонскую квартиру исключительно мебелью и коврами работы ателье «Мартин», дочернего предприятия кутюрье, создававшего убранство интерьеров. Стиль Пуаре был очень любим в предреволюционной России, и одна русская модница писала в 1917 году для журнала «Столица и усадьба»: «Покачиваясь на восьмисантиметровых каблуках сторублевых ботинок, в самом простеньком туалете, фасона chemise, чуть-чуть вышитом старым серебром (модель Пуаре), гладко причесанная, она похожа на подростка, такая невинная, трогательно-простая, когда говорит поклонникам: “Видите, я тоже борюсь с роскошью, это, право, совсем не трудно”».

Поль Пуаре, Одевая эпоху, 1930

После своих эпохальных дат – первого в России публичного киносеанса, открытия первого в России кинематографического ателье и съемок первой русской игровой ленты Стенька Разин – Северная столица на целое десятилетие уступила лидерство Москве, а вернула себе его уже после Октября.

Нея Зоркая, История отечественного кино. XX век, 2014