Цитаты со словом «приговоривший»
Похожие цитаты:
Судья, вынесший обвиняемому приговор в припадке гнева, сам заслуживает смертного приговора.
Человек — это приговорённый к смерти, казнь которого откладывается.
Что будет после Страшного Суда? Как обычно — реабилитация!
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
Политик напоминает мне человека, который убил отца и мать, а затем, когда ему выносят приговор, просит его пощадить на том основании, что он — сирота.
Я умру, если так решила моя партия. (Последние слова Моро перед казнью «Красными бригадами»)
Наша совесть — судья непогрешимый, пока мы не убили её.
Страдания правого — приговор неправому.
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.
Бывают среди верующих такие жёсткие люди — они бы всех приговорили к высшей мере суровой доброты.
Напишите о карманнике, судившемся тридцать раз, что он известный карманник-рецидивист — и он подаст на вас в суд за оскорбление личности, причем вы проиграете это дело.
Правосудие — право наиболее слабого.
Брак без любви - это пожизненная каторга.
Жалеть виновных, значит предать невинных.
Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.
Полевой суд, пулевой суд — а суда всё не видно!
Люди не смогли даже выдумать восьмого смертного греха.
Пусть всякий, кто сможет, остерегается попасть в руки судьи, когда этот судья — победоносный и вооруженный до зубов враг.
Человек несовершенен, потому что сам должен себя совершить. Сам. С Божьей помощью, конечно. Это не приговор — быть человеком, а назначение.
Нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным.
Закон должен быть похож на смерть, которая не щадит никого.
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия, когда несчастных, так сказать, топят на той самой доске, на которой они спасались.
Самый страшный грех − иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.
Возможно, вы с бо́льшим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его.
Смерть о. Павла не кончина диссидента или партизана. Это достойная смерть достойного христианина. Он принял страждущего. Заплатил за это жизнью. И получил жизнь Вечную. Такова высокая христианская норма.
Кто думает о мире, кто желает его — тот изменник Отечества, его предатель.
Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает как начало возмездия.
Я чувствую себя в неоплатном долгу перед смелыми и нравственными людьми, которые являются узниками тюрем, лагерей и психиатрических больниц за свою борьбу в защиту прав человека.
Слава и честь — близнецы, но такие же, как Диоскуры, из которых Поллукс был бессмертен, а Кастор — смертен: слава есть сестра бессмертной чести.
Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.
Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.
Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют; правительства подчас бывают бандитами, народы же никогда.
Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.
Да здравствует свободная социалистическая Румыния. Долой предателей! (Последние слова Чаушеску перед расстрелом, также, по воспоминаниям участников событий, он пел «Интернационал»)
Немалое благо для семьи — изгнание из неё негодяя.
Непобедим народ, для которого мученическая смерть является счастьем.
Современники расточают похвалы, потомки вершат правосудие.
Человек тщеславный и слабый в каждом видит судью; гордый и сильный не знает никакого судьи, кроме себя самого.
Никто не может менять устройство государства. Это невозможно. Узурпаторы были строго наказаны в течение прошедших веков румынской истории. Никто не имеет права низложить Великое Национальное Собрание.
Что может быть унизительнее для предавшего, чем сознание того, что его предательством не сумели как следует воспользоваться.
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
Если вам нужен ярлык, я философский анархист. Я анархист и хочу избежать и обращения в суд или к иным властям, и преследования с их стороны.
«Союз русского народа»... Бедный русский народ! Это так же звучит, как «Союз детоубийц и растлителей имени Всеволода Гаршина».
Наказание — это не только право, но и обязанность в тех случаях, когда наказание необходимо.