Цитаты со словом «приговаривающий»
Похожие цитаты:
Человек — это приговорённый к смерти, казнь которого откладывается.
Судья, вынесший обвиняемому приговор в припадке гнева, сам заслуживает смертного приговора.
Лучше освободить некоторое число людей в чем-то виновных, чем держать в заключении и истязать тысячи невинных.
Политик напоминает мне человека, который убил отца и мать, а затем, когда ему выносят приговор, просит его пощадить на том основании, что он — сирота.
Я отрицаю сколько-нибудь существенное устрашающее действие смертной казни на потенциальных преступников. Я уверен в обратном — жестокость порождает жестокость.
Христос милует свыше всякой меры, но чётко ненавидит грех, круче пророка Михея.
Человек несовершенен, потому что сам должен себя совершить. Сам. С Божьей помощью, конечно. Это не приговор — быть человеком, а назначение.
Закон должен быть похож на смерть, которая не щадит никого.
Страдания правого — приговор неправому.
Не будь я обязан читать проповеди, я бы не умерщвлял свою плоть, говорил один чистосердечный священник.
…и даже допускал, что самые заблуждения людей не всегда должны иметь непременным последствием расстреляние.
Что будет после Страшного Суда? Как обычно — реабилитация!
Нет более мучительного наказания, чем не быть наказанным.
Послушание несправедливым приказам есть преступление.
Возможно, вы с бо́льшим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его.
Религия мешает людям видеть, потому что она под страхом вечных наказаний запрещает им смотреть.
Наказание — это не только право, но и обязанность в тех случаях, когда наказание необходимо.
Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.
Самый страшный грех − иудин. Предательство! Падшие. Преступившие черту. Нелюдь. Не заслуживают даже презрения.
Вводить законы, противоречащие законам природы, — значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать.
Правосудие — право наиболее слабого.
Люди не смогли даже выдумать восьмого смертного греха.
Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками.
Для лиц, стоящих у власти, нет греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности.
Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти.
Всегда следует прощать: раскаявшегося - ради него, нераскаявшегося - ради себя.
Наша совесть — судья непогрешимый, пока мы не убили её.
Лицемер: человек, который убил обоих родителей и просит о снисхождении, ссылаясь на то, что он сирота.
Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.
Лживых историков следовало бы казнить, как фальшивомонетчиков.
Бывают среди верующих такие жёсткие люди — они бы всех приговорили к высшей мере суровой доброты.
Я чувствую себя в неоплатном долгу перед смелыми и нравственными людьми, которые являются узниками тюрем, лагерей и психиатрических больниц за свою борьбу в защиту прав человека.
Никакая страсть не перекричит во мне справедливости. Делать другому боль, нет, тысячу раз, лучше терпеть самой. Я не победитель. Я сама у себя под судом, мой суд строже вашего, я себя не люблю, не щажу.
Чрезмерно строгий судья часто осуждает того, кого сам закон оправдал бы, если бы он мог объясняться.
Смерть о. Павла не кончина диссидента или партизана. Это достойная смерть достойного христианина. Он принял страждущего. Заплатил за это жизнью. И получил жизнь Вечную. Такова высокая христианская норма.
Чтобы изобрести смертные грехи, нужен был человек, с его воображением и его властью над материей.
Препятствование самоубийству. Существует право, по которому мы можем отнять у человека жизнь, но нет права, по которому мы могли бы отнять у него смерть; это есть только жестокость.
Нет более жестокой тирании, чем та, которая живет под сенью законов и под эгидой правосудия, когда несчастных, так сказать, топят на той самой доске, на которой они спасались.
Крови, пролитой поклонниками Бога милосердия и мира со времени введения Его религии, хватило бы, быть может, для того, чтобы утопить приверженцев всех других сект, живущих на земном шаре.
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
Кто ниспровергает законы, тот грозит самым добропорядочным людям бичом и веревкой.
Когда врачи говорят о религии, они уподобляются мясникам, рассуждающим о жизни и смерти.
Нет худшего грешника, чем юный святой.
Подлинно справедлив тот, кто чувствует себя наполовину виновным в чужих поступках.
С какого-нибудь амвона тебя все равно предадут анафеме.
Не следует устраивать волокит с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц.
Неприкаянная, невостребованная жизнь — больший антипод жизни, чем сама смерть. Жизнь — это обязательство что-то совершить, исполнение долга, и, уклоняясь от него, мы отрекаемся от жизни.
«Смерть человека и мира, есть не только торжество бессмыслицы, результат греха и возобладания темных сил, но и торжество смысла, напоминание о божественной правде, недопущение неправды быть вечной.»