Цитаты со словом «поколебавший»
Похожие цитаты:
Всякая идея, будь то идея религиозная или философская, стремится увековечить себя; иначе говоря, всколыхнув одно поколение, она хочет всколыхнуть и другие и оставить по себе след.
Глубокая вера в Господа и единодушное желание истинно русских людей сломить и изгнать врага из пределов России дают мне твёрдую уверенность спокойно взирать на будущее.
Невежество — это демоническая сила, и мы опасаемся, что оно послужит причиной ещё многих трагедий.
Горит только то, что тленно. Противостоять всеобщему разрушению и пожару может только то, что что стои́т на вечной, незыблемой духовной основе.
Если у нас и были неизвестные врагу тайные ресурсы, то они состояли в непоколебимой решительности наших граждан, осознании правоты нашего дела и уверенности, что Бог не оставит нас.
Важны в истории народов и глубоко влияют на их судьбу не революции, не войны — следы их опустошений скоро изглаживаются, — но перемены в основных идеях.
Жить как раз означает чувствовать себя гибнущим, только признание этой правды приводит к себе самому, помогает обрести свою подлинность, выбраться на твёрдую почву.
Верность в любви, как и последовательность и неизменность мыслей, — это попросту доказательство бессилия.
Главный орган человеческого тела, незыблемая основа, на которой держится душа, — это кошелек.
Мы не страшимся сверхдержав, в наших руках нет всех этих пресловутых средств человеческого истребления, но наша вера укрепляет наше мужество.
Кажущиеся теперь столь наивными представления о небесном своде — по сути, точная внутренняя граница нашего знания, которую объявили внешней. Этот непрозрачный колпак, который мы несем с собою, чуть колышется при каждом шаге.
Всегда, прежде чем может быть возведено что-то новое, должен быть поколеблен авторитет уже существующего.
Нет более опасного взрыва, нежели взрыв справедливости.
Новая волна — такой же миф, как и Старая волна, если только мы не примем постулат, что Старая волна сформировалась во времена Аристофана и её вершиной является, скажем, Рэндалл Гаррет.
…Религия есть самосознание и самочувствование человека, который или ещё не обрёл себя, или уже снова себя потерял.
Гловер был воплощением определённости. Он мог заблуждаться, но с полной уверенностью.
Усомниться — значит утратить силу.
Я берёг не самодержавную власть, а Россию. Я не убеждён, что перемена формы правления даст спокойствие и счастье народу.
Ничто не содействует столько торжеству разума, сколько спокойствие тех, которые служат ему. Истина страдает часто более от горячности своих защитников, чем от своих противников.
Под поверхностью всей современной жизни кроется глубочайшая и возмутительнейшая неправда — ложный постулат реального равенства людей.
Видимость беспорядка лишь подтверждает величие Бога, ибо порядок никак не вяжется у нас с идеей Высшей Власти.
С благоговейным страхом живите в благодатном братском единении, памятуя, что оно «есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины».
Тщеславие — довод необычайной силы. «Смотри на меня» — одно из основополагающих человеческих побудителей.
Каждый из нас рождается в атмосфере идей и верований, порождённой всеми предшествующими поколениями.
Все религии, какие мы только видим на земле, дают нам лишь клубок вымыслов и бредней, возмущающих ум.
…Религия сама по себе лишена содержания, её истоки находятся не на небе, а на земле, и с уничтожением той извращенной реальности,
теоретическим выражением которой она является, она гибнет сама собой.
То, что однажды произошло на Земле, должно повторяться во Вселенной миллионы раз: для научного мира это предмет веры.
«Смерть человека и мира, есть не только торжество бессмыслицы, результат греха и возобладания темных сил, но и торжество смысла, напоминание о божественной правде, недопущение неправды быть вечной.»
Цивилизация не достигнет своего совершенства до тех пор, пока последний камень последней церкви не упадёт на голову последнего священника.
Великие и прекрасные истины французской революции будут вечно жить, — таким блеском, такими памятниками, чудесами окружили мы их! Эти истины останутся бессмертными. Первые пятна революции мы смыли потоками славы.
За отвращением ко лжи нередко кроется затаённое желание придать вес нашим утверждениям и внушить благоговейное доверие к нашим словам.
Обратным к верному утверждению является ложное утверждение. Однако обратным великой истины может оказаться другая великая истина.
Чем мужчина лучше? У него нет катастрофической серьёзности, незыблемой веры в себя, он может посмеяться над собой, поэтому ему ближе до блудного сына.
Первый признак порчи общественных нравов — это исчезновение правды, ибо правдивость лежит в основе всякой добродетели и является первым требованием к правителю государства.
Самые страшные бури рождаются от народных волнений.
Лучшая теория права — добрая нравственность, и она должна быть в сердце независимо от этих отвлеченностей и иметь своим основанием религию.
Разрушить мир — это последняя, отчаянная попытка не дать этому миру разрушить меня.
Всё, что соответствует нашим желаниям, кажется правильным. Всё, что противоречит им, приводит нас в ярость.
Я мог бы расколоть земной шар, но никогда не сделаю этого. Моей главной целью было указать на новые явления и распространить идеи, которые и станут отправными точками для новых исследований.
Каждое из наших самых прочных убеждений может быть опрокинуто или, во всяком случае, изменено дальнейшими успехами знания.
В человеческом сердце происходит непрерывная смена страстей, и угасание одной из них почти всегда означает торжество другой.
Для человека, только что оправившегося от любовного недуга, возможность нового увлечения видится столь немыслимой, что ему кажется, будто все живые существа, вплоть до последней мошки, ввергнуты в пучину разочарования.
Обитель для души может быть возведена лишь на очень прочном фундаменте нескончаемого отчаяния.
Когда у какой-либо одной религии возникает претензия заставить все человечество принять ее доктрину, она становится тиранией.
Догматическая вера есть результат воспитания.
Сильнее всего ненавистен верующему не свободный ум, а новый ум, обладающий новой верой.
Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции.