Цитаты со словом «подлинник»
Характерно, что в сороковых и пятидесятых годах XIX века своевольное обращение Иринарха Введенского с
подлинником казалось читательской массе нормальным и почти не вызывало протестов. Вплоть до революции, то есть семьдесят лет подряд, из поколения в поколение, снова и снова они воспроизводились в печати и читались предпочтительно перед всеми другими, и только теперь, когда дело художественного перевода поставлено на новые рельсы, мы вынуждены начисто отказаться от той соблазнительной версии Диккенса, которая дана Иринархом Введенским, и дать свою, без отсебятин и ляпсусов, гораздо более близкую к
подлиннику. Если бы Введенский работал сейчас, ни одно издательство не напечатало бы его переводов. И та теория, которой он хотел оправдать свой переводческий метод, воспринимается нами в настоящее время как недопустимая ересь.
Характерно, что в сороковых и пятидесятых годах XIX века своевольное обращение Иринарха Введенского с
подлинником казалось читательской массе нормальным и почти не вызывало протестов. Вплоть до революции, то есть семьдесят лет подряд, из поколения в поколение, снова и снова они воспроизводились в печати и читались предпочтительно перед всеми другими, и только теперь, когда дело художественного перевода поставлено на новые рельсы, мы вынуждены начисто отказаться от той соблазнительной версии Диккенса, которая дана Иринархом Введенским, и дать свою, без отсебятин и ляпсусов, гораздо более близкую к
подлиннику. Если бы Введенский работал сейчас, ни одно издательство не напечатало бы его переводов. И та теория, которой он хотел оправдать свой переводческий метод, воспринимается нами в настоящее время как недопустимая ересь.
Похожие цитаты:
Копия об оригинале: — это моя вторая натура!
Главное в переводе -— сделать так, чтобы воздействие твоего текста было равно воздействию оригинала.
Говорят, что Евангелия — это фальшивки, а Кришна — творение поэтов. Благодарю тебя, Боже, тогда за эти фальшивки и низко склоняюсь перед их творцами.
Нет понятия «плагиат»: само собой разумеется, что все произведения — произведения одного автора, вневременного и анонимного.
Поэзия — это то, что теряется при переводе.
Подлинная история писателя содержится в его книгах, а не в фактах биографии.
Даже величайший шедевр литературы — всего лишь приведённый в беспорядок словарь.
Доказательство — свидетельство, более похожее на правдоподобное, чем на сомнительное. (
Перевод А. Вышемирского)
Поэт может вынести всё, кроме опечатки.
Красивая жена и, вместе с тем, верная — такая же редкость, как удачный перевод поэтического произведения. Такой перевод обыкновенно некрасив, если он верен, и неверен, если он красив.
Компилятор делает книги из чужих цитат; афорист сочиняет цитаты для чужих книг.
Классические произведения живы до сих пор не художественностью и вымыслом, а правдивым изображением эпохи. Художественность, как и любовь, — приправа для основной идеи произведения.
Любовь одна, но подделок под неё — тысячи.
Совершенно невозможно написать произведение, которое удовлетворило бы всех читателей.
Сказал свое слово — укажи первоисточник!
Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур, и всё равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».
Ведь что же такое поэзия, как не музыка, переданная словами?
Проза занимает место в литературе только благодаря содержащейся в ней поэзии.
Женщин и музыкальные произведения датировать не рекомендуется.
Поэты всегда приходят своевременно — понимают наши внуки через несколько десятилетий, веков… когда уже имеем перед собой лишь произведения и портрет поэта… легенду о нем.
Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.
Я вижу в себе самом не книгу, свидетельство, документ, но историю нашего времени — историю всякого времени.
Фантастика — подлинный язык эпохи Освенцима, Олдермастона и Эниветока.
Когда я переводил «Гамлета» — я обложился переводами чужими, всеми, которые мне были только доступны и известны, — и двигался от строки к строке, сверяясь поминутно;..
Не хотел бы давать оценку значимости архива о. Всеволода, ни, тем более, самой личности моего отца. Это лучше меня сделают другие. Но уверенно скажу: этот архив — часть отечественной культуры XX века.
Главное горе портретной фотографии — это что люди стремятся изобразить собой, что они «снимаются». А в литературе этому точно соответствует, когда писатели «сочиняют». Пошлее этого сочинительства нет ничего на свете.
Лютерано-реформатские (частью и католические) противоречия уже не являются подлинными («Письма другу», август 1944)
Описывать прошлое — меньший риск, чем описывать настоящее, ибо в этом случае писатель отвечает только за точную передачу заимствованного им у других.
Открыв антологию религиозных текстов, я сразу напал на такое изречение Будды: «Ни один предмет не стоит того, чтобы его желать». Я тотчас же закрыл книгу, ибо что еще читать после этого?
Мнение художников о нас обычно совпадает с нашим мнением об их произведениях.
«Синтаксис русского предложения настолько отличается от нашего, что переводчику, для того чтобы его текст читался гладко, постоянно приходится прибегать к перефразированию».
«Книги имеют свою судьбу…» Это значит, что книги, взятые для прочтения, обратно не возвращаются.
Но, конечно, мы не вправе скрывать от себя, что у вдохновенных переводов всегда есть опасность при малейшем ослаблении дисциплины перейти в какой-то фейерверк отсебятин и ляпсусов.
Всё прочее — литература! (
Из стихотворения «Искусство поэзии»)
Если у автора написано «солнце садилось», не кричи, что это украдено у Пушкина или у Шекспира, — автор мог сам до этого додуматься.
Человек сделан из книг, которые он читает.
Хороший поэт тем и отличается от плохого, что все его стихи отмечены печатью личности — значительной, законченной, многогранной.
Из научных произведений читайте самые новые, из литературных — наиболее старые. Классическая литература не перестает быть новой.
Тот, кто не надеется иметь миллион читателей, не должен писать ни одной строки.
К числу величайших открытий, к которым пришел за последнее время человеческий ум, бесспорно принадлежит, по моему мнению, искусство судить о книгах, не прочитав их.
Люди похожи на монеты: надо принимать их по их стоимости, какой бы оттиск на них ни был.
Каждое художественное произведение принадлежит своему времени, своему народу, своей среде.
Робинзон не воспитал тысячи Робинзонов, а открыл что-то от Робинзона во всяком настоящем мальчишке: каждая литература, каждое великое сочинение порождает в самой жизни соответствующие события.
Искусство имеет смысл, если оно правдивее действительности.
Обычно у нас признают писателя после смерти. Мертвого почитать легко. Он уже не соперник. Можно даже назваться его другом, рассказывать каким он был тружеником и делать прибыль на его так и не изданных произведениях.
Художник, который судит о другом виде искусства, обычно судит по собственному опыту, то есть неверно.
— Будьте любезны указать нам (ригеллианцам), где это сказано, что евреи обязаны быть людьми. Назовите авторитетный источник, приведите цитату.
Если символ должен быть обнаружен в моей живописи, это не было моё намерение. Это результат, который я не искал. Это кое-что, что может быть найдено впоследствии, и который может интерпретироваться согласно вкусу.