Цитаты со словом «контузия»
Похожие цитаты:
Болезнью шутит тот, кто ран не ведал. (Над шрамом смеётся тот, кто не был ранен)
во время шоковой терапии в 90-х многим стало страшно. А мне - нет. Для меня это была дестабилизация, пришедшая на смену патологии. Мы начали выздоравливать через шок. Хотя терапия и затянулась... (2004)
Надо играть в соревнованиях, где противники немного сильнее тебя, иначе можно провалиться и получить психологическую травму.
Потеря времени тяжелее всего для того, кто больше знает.
Во многих войнах я воевал… но теперь, думаю, я проиграю эту последнюю битву… (О своей язве желудка, от которой Маннергейм впоследствии скончался)
Нет ли других пострадавших? (Последние слова Роберта Кеннеди перед потерей сознания и смертью)
Некоторые носят шрамы не в том месте, в которое их ранило.
В первой партии у меня болели зубы. Во второй болела голова. В третьей меня мучал ревматизм, а во время четвёртой я себя не очень хорошо чувствовал. А в пятой? Ну нельзя же всё время выигрывать!
У меня очень плохое здоровье. Кровь не достигает головы. Она болит каждый день.
Писателю необходима такая же отвага, как солдату: первый должен так же мало думать о критиках, как второй — о госпитале.
Любовь — это нормально для тех, кто может справиться с психическими перегрузками.
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Нет более опасного взрыва, нежели взрыв справедливости.
Сначала надо ввязаться в серьёзный бой, а там уже видно будет.
Когда болит голова, страдает всё тело.
Мои товарищи второй раз в Форос не ездили. Это уже те товарищи, которые мне никак не товарищи.
— Бригадефюрер, мне нужно сказаться больным, (а я действительно болен), и взять отпуск на 10 дней, иначе я сдам.
Самый тяжёлый бой мне пришлось выдержать с моей первой женой.
Шрамы могут сослужить хорошую службу. У меня, например, есть шрам над левым коленом, который представляет собой абсолютно точную схему лондонской подземки.
Сознание своей болезни и готовность лечиться - уже начало исцеления.
Этот человек уже не фашист. В действительности он им даже не был. В то время он просто не думал о политических последствиях своих действий. —Жан Блоккер.
Слабые люди избегают наслаждения, как если бы они боялись потревожить какую-то врождённую болезненную рану. Для них лучше усыпить эту боль и уснуть вместе с ней.
Все мы стараемся изо всех сил, чтобы не выздороветь, — ведь выздоровление от всех болезней есть смерть.
Нет ничего легче, чем записывать воспоминания, которые вылетели из головы.
Полевой суд, пулевой суд — а суда всё не видно!
Просто жить, пока не умрёшь, — уже тяжёлая работа.
Я принимал амнезию за высшую свободу — в наше время это достаточно распространенное заболевание.
Умереть — дело скорое и лёгкое, жить значительно труднее.
Есть пилоты, которые точно знают, сколько виски им требуется по окончании рейса. Я же попросту заливаю его внутрь, пока сердце не всплывёт на положенное место.
Книга — организм сложный. И любая ампутация, любое изменение, сделанное чужими руками, калечит её. Она может стать лучше, не важно, это будет уже не та книга!
Короче, когда все сидят, если дышать вполсилы, можно сказать, есть место… Но не более того. Не хочешь ходить в синяках — лучше не двигайся.
К какому выводу в конце концов пришли Вольтер, Юм и Кант? — К тому, что мир есть госпиталь для неизлечимых.
Дальше фронта не пошлют. Меньше взвода не дадут.
Я дрался с самыми сильными бойцами этого мира! И я выиграл эту битву! Но, у меня осталось ещё много дел, которые нужно довести до конца.
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Сегодняшние подростки не понимают, о чём это пела тридцать лет назад Алла Пугачёва: «…и переждать не сможешь ты трёх человек у автомата!» — какого автомата?
…люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества.
Легче умереть, не думая о смерти, чем думать о ней, даже когда она не грозит.
Всё можно пережить, кроме смерти; всё можно перенести, кроме хорошей репутации.
Наверно, самое страшное — потерять то, из чего ты состоишь.
Иногда достаточно убить человека, чтобы не быть им убитым.