Неточные совпадения
Если б он мог слышать, что говорили ее
родители в этот вечер, если б он мог перенестись на точку зрения семьи и узнать, что Кити будет несчастна, если он не женится на ней, он бы очень удивился и не поверил бы этому. Он не мог поверить тому, что то, что доставляло такое большое и
хорошее удовольствие ему, а главное ей, могло быть дурно. Еще меньше он мог бы поверить тому, что он должен жениться.
Жених, о котором было всё уже вперед известно, приехал, увидал невесту, и его увидали; сваха тетка узнала и передала взаимно произведенное впечатление; впечатление было
хорошее; потом в назначенный день было сделано
родителям и принято ожидаемое предложение.
Много и долго говорил в этом духе Карл Иваныч: говорил о том, как
лучше умели ценить его заслуги у какого-то генерала, где он прежде жил (мне очень больно было это слышать), говорил о Саксонии, о своих
родителях, о друге своем портном Schönheit и т. д., и т. д.
— Скажу, что ученики были бы весьма
лучше, если б не имели они живых
родителей. Говорю так затем, что сироты — покорны, — изрекал он, подняв указательный палец на уровень синеватого носа. О Климе он сказал, положив сухую руку на голову его и обращаясь к Вере Петровне...
Ах, не потому
лучше, что сын отца убил, я не хвалю, дети, напротив, должны почитать
родителей, а только все-таки
лучше, если это он, потому что вам тогда и плакать нечего, так как он убил, себя не помня или,
лучше сказать, все помня, но не зная, как это с ним сделалось.
— Ну, mon cher frère, [дорогой брат (фр.).] — заметил мой отец своим изученно бесстрастным голосом, — хорошо и вы исполнили последнюю волю
родителя.
Лучше было бы забыть эти тяжелые напоминовения для вас, да и для нас.
—
Хорошую роденьку бог послал, — ворчал писарь Флегонт Васильич. — Оборотни какие-то… Счастье нам с тобой, Анна Харитоновна, на родню. Зятья-то на подбор, один
лучше другого, да и
родитель Харитон Артемьич хорош. Брезгует суслонским зятем.
— А еще то,
родитель, что ту же бы девушку взять да самому, так оно, пожалуй, и
лучше бы было. Это я так, к слову… А вообще Серафима Харитоновна девица вполне правильная.
Яша тяжело вздохнул, принимая первую рюмку, точно он продавал себя. Эх, и достанется же от
родителя!.. Ну, да все равно: семь бед — один ответ… И Фени жаль, и родительской грозы не избежать. Зато Мыльников торжествовал, попав на даровое угощение… Любил он выпить в
хорошей компании…
Впрочем, после
родителей ему досталось полтораста душ
хорошего имения.
Должно полагать, что
родители мои были
хорошие люди, но оставили меня сиротой еще в детстве, и вырос я в доме Николая Сергеича Ихменева, мелкопоместного помещика, который принял меня из жалости.
P. S. А что ты насчет адвоката Ерофеева пишешь, будто бы со скопца сорок тысяч получил, то не завидуй ему. Сорок тысяч тогда полезны, если на оные
хороший процент получать; Ерофеев же наверное сего направления своим деньгам не даст, а либо по портным да на галстуки оные рассорит, либо в кондитерской на пирожках проест. Еще смолоду он эту склонность имел и никогда утешением для своих
родителей не был".
— Ведь не одну он ее отпустил, а с
родителем. Да ему-то, признаться, в хорошую-то компанию и войти покуда нельзя.
— Вот как этакое-то дело со мной сделалось, и стали мы приступать к Манефе Ивановне, чтоб перед
родителем открыться."А что, говорит, разве уж к концу дело пришло?"И заместо того чтоб перед
родителем меня заступить и осторожненько ему рассказать, что вот господин
хороший и поправить свой грех желает, она все, сударь, против стыда и совести сделала.
— Таким родом пробыли мы с полгода места, и хоша и был у нас разговор, чтобы наше дело законным порядком покончить, однако Манефа Ивановна отговорила
родителя этим беспокоить, а присоветовала до времени обождать. Только в полгода времени можно много и
хорошего, и худого дела сделать; стало быть, выходит, что я не сильна была свою женскую слабость произойти и…
Родители мои, царство им небесное, были происхождения очень
хорошего, и имели в здешнем месте своих собственных десять душ-с.
Одни именно сердцем это дело понимают, и эти люди
хорошие, примерно вот как
родитель мой.
С этих пор заведение Тюрбо сделалось рассадником нравственности, религии и
хороших манер. По смерти
родителей его приняла в свое заведование дочь, m-lle Caroline Turbot, и, разумеется, продолжала родительские традиции. Плата за воспитание была очень высока, но зато число воспитанниц ограниченное, и в заведение попадали только несомненно родовитые девочки. Интерната не существовало, потому что m-lle Тюрбо дорожила вечерами и посвящала их друзьям, которых у нее было достаточно.
— Кандидатов слишком довольно. На каждое место десять — двадцать человек, друг у дружки так и рвут. И чем больше нужды, тем труднее: нынче и к месту-то пристроиться легче тому, у кого особенной нужды нет. Доверия больше, коли человек не жмется, вольной ногой в квартиру к нанимателю входит. Одёжа нужна
хорошая, вид откровенный. А коли этого нет, так хошь сто лет грани мостовую — ничего не получишь. Нет, ежели у кого
родители есть — самое святое дело под крылышком у них смирно сидеть.
При такой шутке Пьера
родители и гостьи расцвели, видя, что больному
лучше; но Пьер и этим еще не ограничился. Он вдруг сбросил с себя одеяло, причем оказался в полной вицмундирной форме, и, вскочив, прямо подбежал к Сусанне Николаевне и воскликнул...
Посмотрите на частную жизнь отдельных людей, прислушайтесь к тем оценкам поступков, которые люди делают, судя друг о друге, послушайте не только публичные проповеди и речи, но те наставления, которые дают
родители и воспитатели своим воспитанникам, и вы увидите, что, как ни далека государственная, общественная, связанная насилием жизнь людей от осуществления христианских истин в частной жизни,
хорошими всеми и для всех без исключения и бесспорно считаются только христианские добродетели; дурными всеми и для всех без исключения и бесспорно считаются антихристианские пороки.
— Знаешь ты, — спросил он Матвея, — что её отца от семьи продали? Продали мужа, а жену с дочерью оставили себе.
Хороший мужик был, слышь, родитель-то у ней, — за строптивость его на Урал угнали железо добывать. Напоследях, перед самой волей, сильно баре обозлились, множество народа извели!
Инсаров решился подождать еще более положительных известий, а сам начал готовиться к отъезду. Дело было очень трудное. Собственно, для него не предстояло никаких препятствий: стоило вытребовать паспорт, — но как быть с Еленой? Достать ей паспорт законным путем было невозможно. Обвенчаться с ней тайно, а потом явиться к
родителям… «Они тогда отпустят нас, — думал он. — А если нет? Мы все-таки уедем. А если они будут жаловаться… если… Нет,
лучше постараться достать как-нибудь паспорт».
Я стала о тебе говорить и немножко на тебя нападать, а Софья Николавна заступилась за тебя не на шутку, и наконец, сказала, что ты должен быть человек очень добрый, скромный, тихий и почтительный к
родителям, что таких людей благословляет бог и что такие люди
лучше бойких говорунов».
У нас в труппе служила выходной актрисой Гаевская, красивая, изящная барышня, из
хорошей семьи, поступившая на сцену из любви к театру без жалованья, так как
родители были со средствами.
— Не за что, Юрий Дмитрич! Я взыскан был милостию твоего покойного
родителя и, служа его сыну, только что выплачиваю старый долг. Но вот, кажется, и Темрюк готов! Он проведет вас задами; хоть вас ник-то не посмеет остановить, однако ж
лучше не ехать мимо церкви. Дай вам господи совет и любовь, во всем благое поспешение, несчетные годы и всякого счастия! Прощайте!
На нее
родители возлагали большие надежды, и ей поэтому разрешалось все: и объедаться конфетами, и мило картавить, и даже одеваться
лучше сестер.
Во всяком случае, гораздо
лучше, по нашему мнению, разобрать басню и сказать: «Вот какая мораль в ней содержится, и эта мораль кажется нам хороша или дурна, и вот почему», — нежели решить с самого начала: в этой басне должна быть такая-то мораль (например, почтение к
родителям), и вот как должна она быть выражена (например, в виде птенца, ослушавшегося матери и выпавшего из гнезда); но эти условия не соблюдены, мораль не та (например, небрежность
родителей о детях) или высказана не так (например, в примере кукушки, оставляющей свои яйца в чужих гнездах), — значит, басня не годится.
Матрена. Попала я в семейку, в каторжную.
Лучше бы я у
родителя в девичестве пребывала.
Кукушкина. Каковы бы ни были, все-таки не вам чета. Мы вот, милостивый государь, какие
родители! Мы с мужем по грошам набирали деньги, чтобы воспитать дочерей, чтоб отдать их в пансион. Для чего это, как вы думаете? Для того, чтобы они имели
хорошие манеры, не видали кругом себя бедности, не видали низких предметов, чтобы не отяготить дитя и с детства приучить их к
хорошей жизни, благородству в словах и поступках.
Ежов знал все: он рассказывал в училище, что у прокурора родила горничная, а прокуророва жена облила за это мужа горячим кофе; он мог сказать, когда и где
лучше ловить ершей, умел делать западни и клетки для птиц; подробно сообщал, отчего и как повесился солдат в казарме, на чердаке, от кого из
родителей учеников учитель получил сегодня подарок и какой именно подарок.
Аннушка. А то за чем же? Нынче народ-то какой? Только денег и ищут; а не хотят того понимать, что коли у вас приданого нет, так вы зато из
хорошего роду; образование имеете, всякое дело знаете. А что ваши
родители померли, да вам ничего не оставили, так кто ж этому виноват!
Детей, разумеется, жалко, но если подумать, что их могло ожидать при семейном разладе
родителей, то, может быть, для них самих
лучше, что они умерли в самые ранние годы.
Крутицкий. Прощай, мой любезный! Что уж очень бранят молодежь! Вот, значит, есть же и из них: и с умом, и с сердцем малый. Он льстив и как будто немного подленек; ну, да вот оперится, так это, может быть, пройдет. Если эта подлость в душе, так нехорошо, а если только в манерах, так большой беды нет; с деньгами и с чинами это постепенно исчезает.
Родители, должно быть, были бедные, а мать попрошайка: «У того ручку поцелуй, у другого поцелуй»; ну, вот оно и въелось. Впрочем, это все-таки
лучше, чем грубость.
В России почти нет воспитания, но воспитателей находят очень легко, а в те года, о которых идет моя речь, получали их, пожалуй, еще легче: небогатые
родители брали к своим детям или плоховатых немцев, или своих русских из семинаристов, а люди более достаточные держали французов или швейцарцев. Последние более одобрялись, и действительно были несколько
лучше.
Понимая, вероятно, что в лицее меня ничему порядочному не научат, он в то же время знал, что мне оттуда дадут
хороший чин и
хорошее место, а в России чиновничество до такой степени все заело, в такой мере покойнее, прочнее всего, что
родители обыкновенно
лучше предпочитают убить, недоразвить в детях своих человека, но только чтобы сделать из них чиновника.
— Нам вверили их
родители с четырехлетнего возраста, как вам известно. Следовательно, если они дурны, то в этом мы виноваты, что они дурно воспитаны. Что же мы скажем
родителям? То, что мы довоспитали их детей до того, что их пришлось сдать в полки нижними чинами. Не
лучше ли предупредить
родителей, чтобы они взяли их, чем ссылать их без вины в унтер-офицеры?
На все ласковые убеждения моей матери, что разлучаться друзьям не надобно, а
лучше жить вместе и помогать друг другу в исполнении таких святых обязанностей, — Григорий Иваныч очень твердо отвечал, что считает эту обязанность слишком важною и тяжелою, что ответственность за воспитание молодых людей если не перед
родителями их, то перед самим собою ему не под силу и мешает заниматься наукой, в которой он сам еще ученик.
Аполлинария. Понять — пожалуй, но чувствовать вы не можете так, как женщина. Я вышла замуж очень рано, я не могла еще разбирать людей и своей воли не имела. Мои
родители считали моего жениха очень
хорошим человеком, оттого и отдали меня за него.
Я ничего не скажу, но молча — что будет
лучше всякого красноречия — укажу вам на этого счастливого юношу, вступающего в свою двадцать шестую весну, — на Владимира Семеновича, племянника Андрея Филипповича, который встал в свою очередь с места, который провозглашает в свою очередь тост и на которого устремлены слезящиеся очи
родителей царицы праздника, гордые очи Андрея Филипповича, стыдливые очи самой царицы праздника, восторженные очи гостей и даже прилично завистливые очи некоторых молодых сослуживцев этого блестящего юноши.
В нескольких словах, наскоро, но как-то радостно и как будто гордясь, она объяснила мне, что была где-то на танцевальном вечере, в семейном доме, у одних «очень, очень
хороших людей, семейных людей и где ничего еще не знают, совсем ничего», — потому что она и здесь-то еще только внове и только так… а вовсе еще не решилась остаться и непременно уйдет, как только долг заплатит… «Ну и там был этот студент, весь вечер танцевал, говорил с ней, и оказалось, что он еще в Риге, еще ребенком был с ней знаком, вместе играли, только уж очень давно, — и
родителей ее знает, но что об этом он ничего-ничего-ничего не знает и не подозревает!
Приказание это было исполнено: Николая Фермора привезли в Петербург, и он стал здесь жить в доме своих
родителей и лечиться у их домашнего, очень
хорошего доктора.
Отец Егор приласкал детей и не без ловкости уронил какой-то комплимент, относившийся к счастливым
родителям «будущей России»; мать Муфеля говорила по-русски
лучше сына и за обедом, между прочим, сильно жаловалась на о. Андроника.
— Поцелуй меня, душа моя… нет, поцелуй три раза… в этих торжественных случаях целуются по три раза. Ты теперешним своим поступком очень хорошо зарекомендовала себя: во-первых, ты показала, что ты девушка умная, потому что понимаешь, что тебе говорят, а во-вторых, своим повиновением обнаружила доброе и
родителям покорное сердце; а из этих данных наперед можно пророчить, что из тебя выйдет
хорошая жена и что ты будешь счастлива в своей семейной жизни.
Няня, впрочем, знала
хорошие доводы, что мне такая свобода была бы совершенно неприлична. Доводы эти заключались в том, что я — дитя благородных
родителей и отца моего все в городе знают.
Зоркий и опытный в этих делах его взгляд скоро отличил тут даже нечто особенное: по слишком любезному приему
родителей, по некоторому особенному виду девиц и их наряду (хотя, впрочем, день был праздничный) у него замелькало подозрение, что Павел Павлович схитрил и очень могло быть, что внушил здесь, не говоря, разумеется, прямых слов, нечто вроде предположения об нем как о скучающем холостяке, «
хорошего общества», с состоянием и который, очень и очень может быть, наконец, вдруг решится «положить предел» и устроиться, — «тем более что и наследство получил».
Родители его были бедные люди и потому не могли дать ему
хорошего теоретического образования.
Глупая и злая мачеха невзлюбила Мирошева за то, что его звали Кузьмой; она чуть не била его отца, промотала его
хорошее состояние (2000 душ), и после смерти
родителей сыну осталось в наследство 300 рублей; деньги пришли очень кстати, потому что в это время его выпустили в офицеры из кадетского корпуса.
— Эх, господин, ежели рассказать вам!.. Не видал я в жизни своей
хорошего и теперь не вижу. Только и видел
хорошего до восемнадцати лет. Ладненько тогда жил, пока
родителей слушал. Перестал слушаться — и жизнь моя кончилась. С самых тех пор, я так считаю, что и на свете не живу вовсе. Так… бьюсь только понапрасну.
Духовная совершенно незаконнее: покойная бабка никак не имела права дробить достояния; но оно, как, может быть, вам небезызвестно, разделено, — большая часть… уж я не говорю, какие для этого были употреблены меры… самые неродственные меры… но только большая часть — поступила во владение вашего
родителя, а другая часть — общей нашей тетке Соломониде Платоновне, дай ей бог доброго здоровья, или,
лучше сказать, вечную память, по милости которой теперь вся и каша заваривается.