Неточные совпадения
Андрий схватил мешок одной
рукой и дернул его вдруг так, что
голова Остапа упала на землю, а он сам вскочил впросонках и, сидя с закрытыми глазами, закричал что было мочи: «Держите, держите чертова ляха! да ловите коня, коня ловите!» — «Замолчи, я тебя
убью!» — закричал в испуге Андрий, замахнувшись на него мешком.
— И потом еще картина: сверху простерты две узловатые
руки зеленого цвета с красными ногтями, на одной — шесть пальцев, на другой — семь. Внизу пред ними, на коленях, маленький человечек снял с плеч своих огромную, больше его тела, двуличную
голову и тонкими, длинными ручками подает ее этим тринадцати пальцам. Художник объяснил, что картина названа: «В
руки твои предаю дух мой». А
руки принадлежат дьяволу, имя ему Разум, и это он
убил бога.
Больной неистовствовал и бесновался, так что его приходилось даже связывать, иначе он разбил бы себе
голову или
убил первого, кто подвернулся под
руку.
— Нет, не знал. Я все на Дмитрия думал. Брат! Брат! Ах! — Он вдруг схватил себя за
голову обеими
руками. — Слушай: ты один
убил? Без брата или с братом?
Тут мне приходит в
голову одна самая обыкновенная мысль: ну что, если б этот пестик лежал не на виду, не на полке, с которой схватил его подсудимый, а был прибран в шкаф? — ведь подсудимому не мелькнул бы он тогда в глаза, и он бы убежал без оружия, с пустыми
руками, и вот, может быть, никого бы тогда и не
убил.
Эта фраза привела Кочетова в бешенство. Кто смеет трогать его за
руку? Он страшно кричал, топал ногами и грозил
убить проклятого жида. Старик доктор покачал
головой и вышел из комнаты.
— Да я уж на Низовье жил с год, да по жене больно стосковался, — стал писать ей, что ворочусь домой, а она мне пишет, что не надо, что
голова стращает: «Как он, говорит, попадется мне в
руки, так сейчас его в кандалы!..» — Я думал, что ж, мне все одно в кандалах-то быть, — и
убил его…
— Что же, ты не
убить ли уж меня собирался? — пошутил Вихров, видя, что Гулливому достаточно было сделать одно движение
руками в кандалах, чтобы размозжить ему
голову.
Они нас
убивают десятками и сотнями, — это дает мне право поднять
руку и опустить ее на одну из вражьих
голов, на врага, который ближе других подошел ко мне и вреднее других для дела моей жизни.
Он ходил по комнате, взмахивая
рукой перед своим лицом, и как бы рубил что-то в воздухе, отсекал от самого себя. Мать смотрела на него с грустью и тревогой, чувствуя, что в нем надломилось что-то, больно ему. Темные, опасные мысли об убийстве оставили ее: «Если
убил не Весовщиков, никто из товарищей Павла не мог сделать этого», — думала она. Павел, опустив
голову, слушал хохла, а тот настойчиво и сильно говорил...
Тут кто-то крикнул: «Это ставрогинская!» И с другой стороны: «Мало что
убьют, глядеть придут!» Вдруг я увидел, что над ее
головой, сзади, поднялась и опустилась чья-то
рука; Лиза упала.
Немая крикнула, чтоб обратить на себя его внимание. Показала
голову и
руку, чтò значило: бритая
голова, чеченец. Потом, нахмурив брови, показала вид, что прицеливается из ружья, вскрикнула и запела скоро, качая
головой. Она говорила, чтобы Лукашка еще
убил чеченца.
Барон покачал
головою и стал осматривать комнату. Прежде всего он на письменном столе увидал записку, писанную
рукою князя, которая была очень коротка: «Я сам
убил себя; прошу с точностью исполнить мое завещание». Около записки барон увидал и завещание. Он прочел его и, видимо, смутился.
С дубинкой или палкой в
руке охотник, всегда один, преследует зверя иногда по нескольку верст; задыхаясь от усталости, обливаясь потом, он нередко бросает шапку, рукавицы, тулуп и в одной рубахе, несмотря на сильный мороз, не отстает от волка и не дает ему вздохнуть; он старается загнать зверя в лес, потому что там он задевает капканом за пеньки и деревья и иногда так завязнете них, что не может пошевельнуться с места; тогда охотник уже смело бросается на свою добычу и несколькими ударами по
голове убивает волка.
Лизавета(с тоской, разрывая рубашку). Нету его, батюшка, моего красавчика, нету!
Убили, отняли его у меня!.. (Склоняет еще более
голову и, вырываясь из
рук сотского, падает.)
Михайло Иваныч. Вот как иногда, внаете, судьба человеческая играет! Ну, за что бы вы были моей жертвой? Что вы такое для меня? Муха!.. А я бы должен был вас уничтожить, как какого-нибудь таракана бездушного! Ну как, например,
рукой прикажете
убить? От щелчка не пикнете. Стреляться угодно?.. Давайте: в бубнового туза на сто сажен попадаю. На саблях хотите?.. Как бы вы там себе ни лавировали, принесу мою шашку, перехвачу вашу саблю пополам и размозжу вам
голову!
— Ox, ox, умираю! — проговорила она, тоскливо разводя
руками. — Опять, опять эта собака!.. Ох, пошлите за доктором. Они меня
убить хотят… Собака, опять собака! Ox, — и она закинула
голову назад, что должно было означать обморок.
Екатерина Ивановна. Вы хотели
убить меня! (Закрывает глаза ладонями
рук и закидывает
голову назад, точно готовясь упасть.)
Опять он положил на
руки тяжелую
голову, смотрел исподлобья взглядом волка, которого не то
убивают, не то он сам хочет
убить, и думал бессвязно: «Так вот она, правда…
«Да, один за всех, я должен совершить или погибнуть!» думал он. «Да, я пойду… и потом вдруг… Пистолетом или кинжалом?» думал Пьер. «Впрочем всё равно. Не я, а
Рука Провидения казнит тебя… скажу я (думал Пьер слова, которые он произнесет,
убивая Наполеона). — Ну чтò ж, берите, казните меня», говорил дальше сам себе Пьер, с грустным, но твердым выражением на лице, опуская
голову.