Неточные совпадения
Между тем тучи
спустились, повалил град, снег; ветер, врываясь в ущелья, ревел, свистал, как Соловей-разбойник, и скоро каменный крест скрылся в
тумане, которого волны, одна другой гуще и теснее, набегали с востока…
Казалось, вместе с
туманом на землю
спустилась мертвящая тишина, нарушаемая только падением капель воды с намокшей листвы деревьев.
Действительно, сквозь разорвавшуюся завесу
тумана совершенно явственно обозначилось движение облаков. Они быстро бежали к северо-западу. Мы очень скоро вымокли до последней нитки. Теперь нам было все равно. Дождь не мог явиться помехой. Чтобы не обходить утесы, мы
спустились в реку и пошли по галечниковой отмели. Все были в бодром настроении духа; стрелки смеялись и толкали друг друга в воду. Наконец в 3 часа дня мы прошли теснины. Опасные места остались позади.
Бо́льшая часть дня уже прошла. Приближался вечер. По мере того как становилось прохладнее,
туман глубже проникал на материк. Словно грязная вата, он
спускался с гор в долины, распространяясь шире и шире и поглощая все, с чем приходил в соприкосновение.
Я отвернулся и быстрыми шагами стал
спускаться с холма, на котором лежит Колотовка. У подошвы этого холма расстилается широкая равнина; затопленная мглистыми волнами вечернего
тумана, она казалась еще необъятней и как будто сливалась с потемневшим небом. Я сходил большими шагами по дороге вдоль оврага, как вдруг где-то далеко в равнине раздался звонкий голос мальчика. «Антропка! Антропка-а-а!..» — кричал он с упорным и слезливым отчаянием, долго, долго вытягивая последний слог.
Приближались сумерки. Болото приняло одну общую желто-бурую окраску и имело теперь безжизненный и пустынный вид. Горы
спускались в синюю дымку вечернего
тумана и казались хмурыми. По мере того как становилось темнее, ярче разгоралось на небе зарево лесного пожара. Прошел час, другой, а Дерсу не возвращался. Я начал беспокоиться.
Сумерки
спустились на землю раньше, чем мы успели дойти до перевала. День только что кончился. С востока откуда-то издалека, из-за моря, точно синий
туман, надвигалась ночь. Яркие зарницы поминутно вспыхивали на небе и освещали кучевые облака, столпившиеся на горизонте. В стороне шумел горный ручей, в траве неумолкаемым гомоном трещали кузнечики.
Сумерки быстро
спускались на землю. В море творилось что-то невероятное. Нельзя было рассмотреть, где кончается вода и где начинается небо. Надвигающаяся ночь, темное небо, сыпавшее дождем с изморозью,
туман — все это смешалось в общем хаосе. Страшные волны вздымались и спереди и сзади. Они налетали неожиданно и так же неожиданно исчезали, на месте их появлялась глубокая впадина, и тогда казалось, будто лодка катится в пропасть.
Весь пронизанный холодом, цепенея, я вышел в коридор. Там за стеклом — легкий, чуть приметный дымок
тумана. Но к ночи, должно быть, опять он
спустится, налегнет вовсю. Что будет за ночь?
Дорожка зигзагами опускалась ниже, к воде, и скоро мост уже был высоко за нами.
Спускаться было нелегко, осыпь, миллионы мелких осколочков выветрившихся скал сплошь сползали под ногами, лошади со всадником приходилось делать много усилий, чтобы не сползти вместе с осыпью. Буруны пены были как раз под нами, и некоторое время лошади шли по мокрой осыпи, и нас слегка приятно охлаждало
туманом мелких брызг.
Украинская осень удержала меня до тех пор, пока белые днепровские
туманы совсем перестали о полуночи
спускаться облачною завесою и зарею взмывать волнами к голубому небу.
Федосей, не быв никем замечен, пробрался через гумна и наконец
спустился в знакомый нам овражек, перелез через плетень и приблизился к бане; но что же? в эту решительную минуту внезапный
туман покрыл его мысли, казалось, незримая рука отталкивала его от низенькой двери, — и вместе с этим он не имел силы удалиться, как боязливая птица, очарованная магнетическим взором змеи!
Около Кузьменок подводы свернули на шоссе, а Липа пошла дальше. Уже светало. Когда она
спускалась в овраг, то уклеевские избы и церковь прятались в
тумане. Было холодно, и казалось ей, что кричит всё та же кукушка.
Он закашлялся, завозился и стал ожесточенно плевать в костер. Вокруг нас всё было глухо завешено густой пеленой тьмы. Небо над нами тоже было темно, луны еще не было. Море скорее чувствовалось, чем было видимо нам, — так густа была тьма впереди нас. Казалось, на землю
спустился черный
туман. Костер гас.
Ольга пошла в церковь и взяла с собою Марью. Когда они
спускались по тропинке к лугу, обеим было весело. Ольге нравилось раздолье, а Марья чувствовала в невестке близкого, родного человека. Восходило солнце. Низко над лугом носился сонный ястреб, река была пасмурна, бродил
туман кое-где, но по ту сторону на горе уже протянулась полоса света, церковь сияла, и в господском саду неистово кричали грачи.
Ум засыпает, думы
туманами кроются, на́ очи ровно завеса
спускается, вся жизнь замирает, остается живым одно обуянное пылом страстности сердце.
Пóд вечер, только что солнышко спряталось за окрайну леса, что чернеет по закраю неба вкруг Комарова, только что поляны возле перелесков белыми волнами вечернего
тумана подернулись, Фленушка с Марьюшкой, осторожно выйдя за околицу и сторожко озираясь во все стороны, тихо
спустились в Каменный Вражек. Там уж сидели казанец с саратовцем.
Я
спустился в
туман: это были тучи.
«Если бы хоть к тому времени немного прочистилось!» — думал штурман, желая ветерка. Он редко
спускался в кают-компанию, чтобы наскоро выкурить папироску или наскоро выпить рюмку водки и закусить, и был неразговорчив. И когда кто-то из молодых мичманов спросил его, когда, по его мнению,
туман рассеется, он только недовольно пожал плечами и снова побежал наверх.
Они
спустились в каюту, и там произошла трогательная сцена. Когда командир «Забияки» узнал, что «Коршун» в
тумане полным ходом шел к нему на помощь, он с какой-то благодарной порывистостью бросился целовать товарища и проговорил со слезами на глазах...
Они вышли на улицу.
Туман стал еще гуще. Как будто громадный, толстый слой сырой паутины
спустился на город и опутал улицы, дома, реку. Огни фонарей светились тускло-желтыми пятнами, дышать было тяжело и сыро.
Бог весть, какая темная туча
спустилась над нами, каким
туманом затемнило наш рассудок, но мы сдались… Сдались этой темной туче, этой силе тщеславия, которая пробудилась в нас под влиянием слов Бориса. Даже серьезная Саня с судорожно сжатыми бровями на трагическом лице тихо высказала свое мнение.
— Ильза! — перекликнулся он, нахлобучил шляпу с длинными полями на глаза, окутался плащом,
спустился с горы и, протянув руку маркитантше, потонул с нею в
тумане.
Но долго шли колонны всё в том же
тумане,
спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем.
Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда
спустились войска.