Неточные совпадения
Вдруг послышалось, что в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но все было тихо,
стало быть померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел
на корточках у сундука и ждал, едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.
Стояла китайская фанзочка много лет в тиши, слушая только шум воды в ручье, и вдруг все кругом наполнилось песнями и веселым смехом. Китайцы вышли из фанзы, тоже развели небольшой огонек в стороне, сели
на корточки и молча
стали смотреть
на людей, так неожиданно пришедших и нарушивших их покой. Мало-помалу песни стрелков начали затихать. Казаки и стрелки последний раз напились чаю и
стали устраиваться
на ночь.
Знакомство с барчуками продолжалось,
становясь всё приятней для меня. В маленьком закоулке, между стеною дедова дома и забором Овсянникова, росли вяз, липа и густой куст бузины; под этим кустом я прорезал в заборе полукруглое отверстие, братья поочередно или по двое подходили к нему, и мы беседовали тихонько, сидя
на корточках или стоя
на коленях. Кто-нибудь из них всегда следил, как бы полковник не застал нас врасплох.
Присел
на корточки, заботливо зарыл узел с книгами в снег и ушел. Был ясный январский день, всюду сверкало серебряное солнце, я очень позавидовал брату, но, скрепя сердце, пошел учиться, — не хотелось огорчить мать. Книги, зарытые Сашей, конечно, пропали, и
на другой день у него была уже законная причина не пойти в школу, а
на третий его поведение
стало известно деду.
Он напугал меня не
на шутку: ходя по лесу в серый туманный день, я убил уже много зайцев и развесил их по сучьям, чтобы собрать после, вместе с другим охотником; от наступающих сумерек
становилось темно; вдруг вижу я огромное подобие белого зайца, сидящего
на корточках, в воздухе, как мне показалось,
на аршин от земли.
Слово участия и ласковый тон вызвали в мальчике еще большую нервную вспышку плача. Тогда девочка присела около него
на корточки; просидев так с полминуты, она тихо тронула его волосы, погладила его голову и затем, с мягкою настойчивостью матери, которая успокаивает наказанного ребенка, приподняла его голову и
стала вытирать платком заплаканные глаза.
По выходе Персиянцева Розанов, сидя
на корточках, опустил руки
на колени и тяжело задумался. В погреб уже более часа долетали рулады, которые вырабатывал носом и горлом сонный Персиянцев; приготовленные бумажки
стали вянуть и с уголков закручиваться; стеариновая свечка
стала много ниже ростом, а Розанов все находился в своем столбняковом состоянии.
Это был необыкновенно общительный человек. По дороге к своему купе он остановился около маленькой прелестной трехлетней девочки, с которой давно уже издали заигрывал и строил ей всевозможные смешные гримасы. Он опустился перед ней
на корточки,
стал ей делать козу и сюсюкающим голосом расспрашивал...
Он сел
на корточки перед чемоданом и
стал неторопливо переворачивать в нем какие-то бумаги. В то же время продолжал говорить...
Другой раз Кострома, позорно проиграв Чурке партию в городки, спрятался за ларь с овсом у бакалейной лавки, сел там
на корточки и молча заплакал, — это было почти страшно: он крепко стиснул зубы, скулы его высунулись, костлявое лицо окаменело, а из черных, угрюмых глаз выкатываются тяжелые, крупные слезы. Когда я
стал утешать его, он прошептал, захлебываясь слезами...
Он присел
на корточки и, найдя щель в заборе,
стал негромко звать Бориса, но щёлкнула щеколда калитки, и
на улицу выглянула сама Евгения Петровна; Кожемякин выпрямился, снял картуз и наклонил голову.
Она всплеснула над разбитым горшком руками и, быстро присев
на корточки,
стала бережно подбирать в передник черепья.
— Осторожней! — сказал Хохол, ведя за руку кухарку, и, втолкнув ее в комнату, скомандовал: — Запри лавку! Осторожнее, Максимыч, может, еще взорвет… — И, присев
на корточки, он
стал рассматривать круглые, еловые поленья, потом начал вытаскивать из печи брошенные мною туда.
И Веретьев громко свистнул. Заяц тотчас присел, повел ушами, поджал передние лапки, выпрямился, пожевал, пожевал, понюхал воздух и опять пожевал. Веретьев проворно сел
на корточки, наподобие зайца, и
стал водить носом, нюхать и жевать, как он. Заяц провел раза два лапками по мордочке, встряхнулся — они, должно быть, были мокры от росы, — уставил уши и покатил дальше. Веретьев потер себя руками по щекам и также встряхнулся… Марья Павловна не выдержала и засмеялась.
Стало холодно, а в мастерскую идти не хотелось, и, чтоб согреться, я решил носить мешки в сени, но, вбежав туда с первым же мешком, увидал Шатунова: он сидел
на корточках перед щелью в стене, похожий
на филина. Его прямые волосы были перевязаны лентой мочала, концы ее опустились
на лоб и шевелятся вместе с бровями.
Раз и два обошел их, все ускоряя шаги, и вдруг как-то сорвался с места, побежал кругами, подскакивая, сжав кулаки, тыкая ими в воздух. Полы шубы били его по ногам, он спотыкался, чуть не падал, останавливаясь, встряхивал головою и тихонько выл. Наконец он, — тоже как-то сразу, точно у него подломились ноги, — опустился
на корточки и, точно татарин
на молитве,
стал отирать ладонями лицо.
Он поднял голову, оглянулся, и мне ясно видно
стало, что лицо у него в слезах. Вот он вытер их обеими руками, — жестом обиженного ребенка, — отошел прочь, выдернул из бочки клок соломы, воротился, присел
на корточки и
стал отирать соломой грязное рыло борова, но тотчас же швырнул солому прочь, встал и начал медленно ходить вокруг свиней.
Когда трубка была набита и вспыхнувшая серная спичка осветила лицо служивого, Прошка окончательно сконфузился. Лицо приятеля было сурово. Он сидел
на корточках, потягивая из чубука и глядя задумчиво в сторону. Прошка ясно понял, что мысли служивого теперь далеко: по-видимому, он предавался общим размышлениям о горькой жизни, не обращая внимания
на дорогу, как будто его приговор над хвалеными местами был уже окончательно составлен. Прошке
стало очень стыдно, и вся его чванливость совершенно исчезла.
Он вдруг сознавал свое настоящее положение, вдруг
стал понимать, что он одинок и чужд всему миру, один в чужом углу, меж таинственных, подозрительных людей, между врагов, которые все собираются и шепчутся по углам его темной комнаты и кивают старухе, сидевшей у огня
на корточках, нагревавшей свои дряхлые, старые руки и указывавшей им
на него.
Выходит он
на опушку — перед ним железнодорожная насыпь подымается; наверху,
на полотне, человек сидит
на корточках, что-то делает;
стал подыматься Семен потихоньку к нему: думал, гайки кто воровать пришел.
— О? Ишь ты, какая страшная! — усмехнулся Яков и, присев
на корточки,
стал умываться.
Здесь, несмотря
на промоченные ноги, он сел
на корточки и
стал припоминать всё, что он делал: как он перелез через забор, искал ее окно и, наконец, увидал белую тень; как несколько раз, прислушиваясь к малейшему шороху, он подходил и отходил от окна; как то ему казалось несомненно, что она с досадой
на его медлительность ожидает его, то казалось, что это невозможно, чтобы она так легко решилась
на свидание; как, наконец, предполагая, что она только от конфузливости уездной барышни притворяется, что спит, он решительно подошел и увидал ясно ее положение, но тут вдруг почему-то убежал опрометью назад и, только сильно устыдив трусостью самого себя, подошел к ней смело и тронул ее за руку.
Красный татарин вошел, проговорил что-то, точно ругается, и
стал; облокотился
на притолку, кинжалом пошевеливает, как волк исподлобья косится
на Жилина. А черноватый, — быстрый, живой, так весь
на пружинах и ходит, — подошел прямо к Жилину, сел
на корточки, оскаливается, потрепал его по плечу, что-то начал часто-часто по-своему лопотать, глазами подмигивает, языком прищелкивает, все приговаривает: «корошо урус! корошо урус!»
Пришедшие молча подошли к огню и сели
на корточки, потом достали свои трубки и
стали курить.
— Ты вот что, пособи мне, дите. Я присяду
на корточки, благо рана-то y меня в боку, так ништо ей — дозволяет, a ты руки-то их высокоблагородия мне вокруг шеи накинь, да винтовку подай мне мою,
на нее опираться
стану. Вот и ладное дело, как-нибудь справимся вдвоем.
А он вдруг остановился, снял с головы каравай и, все сидя
на корточках, медленно
стал поднимать голову.