Неточные совпадения
Лидия встала и пригласила всех наверх, к
себе. Клим задержался на минуту у зеркала, рассматривая прыщик на губе. Из гостиной вышла мать; очень удачно
сравнив Инокова и Сомову с любителями драматического искусства, которые разыгрывают неудачный водевиль, она положила руку на плечо Клима, спросила...
— Что это значит: «не ознаменовали
себя»? И наконец, вы при ваших гостях почти
сравняли меня с Стебельковым.
Всю дорогу Веревкин болтал, как школьник. Это веселое настроение подействовало заразительно и на Привалова. Только когда они проезжали мимо бахаревского дома, Привалову сделалось как-то немного совестно — совестно без всякой видимой причины. Он заранее чувствовал на
себе полный немого укора взгляд Марьи Степановны и мысленно
сравнил Надю с Антонидой Ивановной, хотя это и были несравнимые величины.
Привалову страстно хотелось бежать от самого
себя. Но куда? Если человек безумеет от какой-нибудь зубной боли, то с чем
сравнить всю эту душевную муку, когда все кругом застилается мраком и жизнь делается непосильным бременем?..
— Какой это замечательно умный человек, Сергей Александрыч. Вы представить
себе не можете! Купцы его просто на руках носят… И какое остроумие! Недавно на обвинительную речь прокурора он ответил так: «Господа судьи и господа присяжные… Я могу
сравнить речь господина прокурора с тем, если б человек взял ложку, почерпнул щей и пронес ее, вместо рта, к уху». Понимаете: восторг и фурор!..
Но я постоянно оглядывался на
себя и
сравнивал с другими.
Но это нам невозможно, а вы другое дело: как могли бы вы не любить хоть кого-нибудь, когда вы ни с кем
себя не можете
сравнивать и когда вы выше всякой обиды, выше всякого личного негодования?
Заваленный делами, постоянно озабоченный приращением своего состояния, желчный, резкий, нетерпеливый, он не скупясь давал деньги на учителей, гувернеров, на одежду и прочие нужды детей; но терпеть не мог, как он выражался, нянчиться с писклятами, — да и некогда ему было нянчиться с ними: он работал, возился с делами, спал мало, изредка играл в карты, опять работал; он сам
себя сравнивал с лошадью, запряженной в молотильную машину.
Долго смотрел Кишкин на заветное местечко и про
себя сравнивал его с фотьянской россыпью: такая же береговая покать, такая же мочежинка языком влизалась в берег, так же река сделала к другому берегу отбой. Непременно здесь должно было сгрудиться золото: некуда ему деваться. Он даже перекрестился, чтобы отогнать слишком корыстные думы, тяжелой ржавчиной ложившиеся на его озлобленную старую душу.
Место слияния Меледы и Балчуговки было низкое и болотистое, едва тронутое чахлым болотным леском. Родион Потапыч с презрением смотрел на эту «чертову яму»,
сравнивая про
себя красивый Ульянов кряж. Да и россыпное золото совсем не то что жильное. Первое он не считал почему-то и за золото, потому что добыча его не представляла
собой ничего грандиозного и рискованного, а жильное золото надо умеючи взять, да не всякому оно дается в руки.
Сравнивает даже
себя с Байроном и Гете.
— И давно, еще две недели назад, я оценил Катю, — продолжал он. — Я ведь каждый вечер к ним ездил. Ворочусь, бывало, домой и все думаю, все думаю о вас обеих, все
сравниваю вас между
собою.
Чтобы утешить самого
себя, он старался рас-критиковать ее в своем воображении,
сравнивая ее достоинства по отдельным статьям с достоинствами целого легиона «этих дам» всех наций и даже с несравненной Гортензией Братковской.
— И я отлично вас понимаю, Нина Леонтьевна! — воскликнул Перекрестов. — Мне было достаточно увидать вас… И уж никогда я не
сравню вас с другими женщинами! Знаете, Нина Леонтьевна, Раиса Павловна считает
себя самой умной женщиной и не подозревает, как вы ей салазки смажете… Ха-ха! Вы сослужите русскому горному делу золотую службу, Нина Леонтьевна!
— Я вот теперь смогу сказать кое-как про
себя, про людей, потому что — стала понимать, могу
сравнить. Раньше жила, — не с чем было
сравнивать. В нашем быту — все живут одинаково. А теперь вижу, как другие живут, вспоминаю, как сама жила, и — горько, тяжело!
Всякий раз, когда я начинал играть с нею, по-своему шумно и резво, старая нянька, вечно сонная и вечно дравшая, с закрытыми глазами, куриные перья для подушек, немедленно просыпалась, быстро схватывала мою Соню и уносила к
себе, кидая на меня сердитые взгляды; в таких случаях она всегда напоминала мне всклоченную наседку,
себя я
сравнивал с хищным коршуном, а Соню — с маленьким цыпленком.
Конечно, сударь, и отец и дед мой, все были люди семьянистые, женатые; стало быть, нет тут греха. Да и бог сказал:"Не добро быти единому человеку". А все-таки какая-нибудь причина тому есть, что писание, коли порицает какую ни на есть вещь или установление или деяние, не
сравнит их с мужем непотребным, а все с девкой жидовкой, с женой скверной. Да и Адам не сам
собой в грехопадение впал, а все через Евву. Оно и выходит, что баба всему будто на земле злу причина и корень.
В продолжение целой зимы она прожила в чаду беспрерывной сутолоки, не имея возможности придти в
себя, дать
себе отчет в своем положении. О будущем она, конечно, не думала: ее будущее составляли те ежемесячные пятнадцать рублей, которые не давали ей погибнуть с голода. Но что такое с нею делается? Предвидела ли она, даже в самые скорбные минуты своего тусклого существования, что ей придется влачить жизнь, которую нельзя было
сравнить ни с чем иным, кроме хронического остолбенения?
— Известно, как же возможно
сравнить! Раб или вольный! Только, доложу вам, что и воля воле рознь. Теперича я что хочу, то и делаю; хочу — лежу, хочу — хожу, хочу — и так посижу. Даже задавиться, коли захочу, — и то могу. Встанешь этта утром, смотришь в окошко и думаешь! теперь шалишь, Ефим Семенов, рукой меня не достанешь! теперь я сам
себе господин. А ну-тко ступай,"сам
себе господин", побегай по городу, не найдется ли где дыра, чтобы заплату поставить, да хоть двугривенничек на еду заполучить!
Прежде всего, он увидит
себя вынужденным
сравнивать, и выводы, которые получаются путем этих сравнений, покажутся ему не особенно удовлетворительными.
У него было одно из тех самолюбий, которое до такой степени слилось с жизнью и которое чаще всего развивается в одних мужских и особенно военных кружках, что он не понимал другого выбора, как первенствовать или уничтожаться, и что самолюбие было двигателем даже его внутренних побуждений: он сам с
собой любил первенствовать над людьми, с которыми
себя сравнивал.
Но ему уже не удавалось порой обуздывать свою острую и смешливую наблюдательность. Глядя иногда поочередно на свою богиню и на ее мать и
сравнивая их, он думал про
себя: «А ведь очаровательная Юленька все толстеет и толстеет. К двадцати годам ее уже разнесет, совсем как Анну Романовну. Воображаю, каково будет положение ее мужа, если он захочет ласково обнять ее за талию и привлечь к
себе на грудь. А руки-то за спиной никак не могут сойтись. Положение!»
Послали в город нарочного за лекарем, и так как больная продолжала тосковать и звать сироток, то Иудушка собственноручно написал Анниньке и Любиньке письмо, в котором
сравнивал их поведение с своим,
себя называл христианином, а их — неблагодарными.
«Возвращаясь к вышеупомянутым пяти источникам нашим и
сравнивая их между
собою, во всех видим ту главную истину, что яикские или уральские [Далее увидим, когда река Яик получила название Урала. Левшин. (Прим. Пушкина.)] казаки произошли от донских; но о времени поселения их на занимаемых теперь местах не находим положительного и единогласного известия.
Несчастливцев. Ты… тоже!..
Сравнял ты
себя со мной.
Его нежная, почти женственная натура жестоко страдала от грубых прикосновений действительности, с ее будничными, но суровыми нуждами. Он сам
себя сравнивал в этом отношении с человеком, с которого заживо содрали кожу. Иногда мелочи, не замеченные другими, причиняли ему глубокие и долгие огорчения.
— До площади, синьора! Вы послушайте, как хорошо я вел
себя: сначала я вовсе не обращал внимания на их насмешки, — пусть, думаю, они
сравнивают меня с ослом, я всё стерплю из уважения к синьоре, — к вам, синьора. Но когда они начали смеяться над моей матерью, — ага, подумал я, ну, это вам не пройдет даром. Тут я поставил корзину, и — нужно было видеть, добрая синьора, как ловко и метко попадал я в этих разбойников, — вы бы очень смеялись!
Бодрый и радостный, он не спеша шёл по улице, думая о девушке и
сравнивая её с людьми, которые ему встречались до сей поры. В памяти его звучали слова её извинения пред ним, он представлял
себе её лицо, выражавшее каждой чертою своей непреклонное стремление к чему-то…
Сидя в школе, Фома почувствовал
себя свободнее и стал
сравнивать своих товарищей с другими мальчиками. Вскоре он нашел, что оба они — самые лучшие в школе и первыми бросаются в глаза, так же резко, как эти две цифры 5 и 7, не стертые с черной классной доски. И Фоме стало приятно оттого, что его товарищи лучше всех остальных мальчиков.
Следя за ним и
сравнивая его речи, Фома видел, что и Ежов такой же слабый и заплутавшийся человек, как он сам. Но речи Ежова обогащали язык Фомы, и порой он с радостью замечал за
собой, как ловко и сильно высказана им та или другая мысль.
А когда я видел на улице, хотя бы издали, женскую фигуру, то непременно
сравнивал; мне казалось тогда, что все наши женщины и девушки вульгарны, нелепо одеты, не умеют держать
себя; и эти сравнения возбуждали во мне чувство гордости: Мария Викторовна лучше всех!
Так спросите об этом у голландцев, у всего Рейнского союза; поезжайте в Швейцарию, в Италию; взгляните на утесистые, непроходимые горы, некогда отчаяние несчастных путешественников, а теперь прорезанные широкими дорогами, по которым вы можете, княгиня, прогуливаться в своем ландо [четырехместной карете (франц.)] спокойнее, чем по Невскому проспекту; спросите в Террачине и Неаполе: куда девались бесчисленные шайки бандитов, от которых не было проезда в южной Италии;
сравните нынешнее просвещение Европы с прежними предрассудками и невежеством, и после этого не понимайте, если хотите, какие бесчисленные выгоды влечет за
собою присутствие этого гения, колоссального, как мир, и неизбежного, как судьба.
— Отлично сделаешь! — одобрил его Тюменев. — А ты еще считаешь
себя несчастным человеком и за что-то чувствуешь презрение к
себе!..
Сравни мое положение с твоим… Меня ни одна молоденькая, хорошенькая женщина не любила искренно, каждый день я должен бывать на службе…
Отчего уходящий приятель хохочет, выйдя за дверь, тут же дает самому
себе слово никогда не приходить к этому чудаку, хотя этот чудак, в сущности, и превосходнейший малый, и в то же время никак не может отказать своему воображению в маленькой прихоти:
сравнить, хоть отдаленным образом, физиономию своего недавнего собеседника во все время свидания с видом того несчастного котеночка, которого измяли, застращали и всячески обидели дети, вероломно захватив его в плен, сконфузили в прах, который забился наконец от них под стул, в темноту, и там целый час на досуге принужден ощетиниваться, отфыркиваться и мыть свое обиженное рыльце обеими лапами и долго еще после того враждебно взирать на природу и жизнь и даже на подачку с господского обеда, припасенную для него сострадательною ключницею?
Впрочем, не с чем почти и
сравнивать, да и нечего
себе мораль читать!
Жена доктора, совсем маленькая и очень бойкая дама, с маленьким, правильным капризным лицом, держала
себя неприступно и строго и, кажется, всего больше заботилась о том, чтобы сказать что-нибудь остроумное или по крайней мере умное; это новое явление нашей жизни мне понравилось меньше, чем сам доктор, особенно когда я мысленно
сравнил с ней простую и симпатичную Александру Васильевну.
Здесь она пристает к каждому иностранцу, надоедает каждому путешественнику, которого увидит, расспрашивая их о других странах, и потом их ответы
сравнивает с тем, что видит у
себя пред глазами.
Ухудшение шло так равномерно, что он мог
себя обманывать,
сравнивая один день с другим, — разницы было мало.
Мы удивляемся Философу, который проповедует Царям их должности; но можно ли
сравнять его смелость с великодушием самодержавной Екатерины, Которая, утверждая престол на благодарности подданных, торжественно признает
Себя обязанною заслуживать власть Свою?
— Это правда. Отец еще ничего — очень глуп и
собою урод, сестры тоже ужасные провинциалки и очень глупы и гадки, но мать — эта Архиповна, я не знаю, с чем ее
сравнить! И как в то же время дерзка: даже мне наговорила колкостей; конечно, над всем этим я смеюсь в душе, но во всяком случае знакома уже больше не буду с ними.
Приводя
себе на память все случившееся со мною в жизни, невольно рождается во мне — не знаю какое, философическое или пиитическое рассуждение, — пусть господа ученые разберут:
сравнить теперешних молодых людей с нами, прошедшего века панычами.
— Кончается… — повторил он тонким голоском и опять всхлипнул. — Умирает, потому что пожертвовал
собой… Какая потеря для науки! — сказал он с горечью. — Это, если всех нас
сравнить с ним, был великий, необыкновенный человек! Какие дарования! Какие надежды он подавал нам всем! — продолжал Коростелев, ломая руки. — Господи боже мой, это был бы такой ученый, какого теперь с огнем не найдешь. Оська Дымов, Оська Дымов, что ты наделал! Ай-ай, боже мой!
— Да, — говорит, — надо их
сравнять и тогда для всех безобидное решение сделать. Который к нашему елецкому фасону больше потрафит — о том станем хлопотать и к
себе его сманим, а который слабже выйдет — тому дадим на рясу за беспокойство.
Но тут он увидел, что дело меняется: чорт со своею ношей закружился в воздухе и стал опускаться все ниже. «Видно, пожадничал да захватил
себе ношу не под силу, — подумал мельник. — Ну, теперь, пожалуй, можно бы и выручить жида, — все-таки живая душа, не
сравняешь с нечистым. Ну-ко, благословясь, крикну поздоровее!»
Прихвоснев. Это так-с,
собой прелестна; но чувства в голосе не слыхать. Как ее можно
сравнить с Виардо; у той точно, что душа лилась в каждом звуке. Как это она пела: «Я все еще его… пламенно, что ли, люблю!» И этак, знаете, не совсем тоже чисто выговаривала по-русски, — прелесть что такое!
Сравните оба рассказа, и вы увидите, как несравненно больше залогов правильного, здорового развития заключает в
себе жизнь простолюдина, нежели жизнь барчонка или барышни.
Мои понятия расширились, уяснились; я узнал много нового, сделал, как умел, под руководством Шушерина, много перемен в своей игре на театре — и мне очень хотелось посмотреть самому на
себя,
сравнить свою настоящую игру с прежнею.
Один из ученых профессоров наших, разбирая народную русскую литературу, с удивительной прозорливостью
сравнил русский народ с Ильей Муромцем, который сидел сиднем тридцать лет и потом вдруг, только выпивши чару пива крепкого от калик перехожиих, ощутил в
себе силы богатырские и пошел совершать дивные подвиги.
Ибо не
себя ведь, не темноту свою греховную
сравниваем мы, но виденное по Божественному усмотрению…
Чтобы почувствовать эту разницу, полезно
сравнить очень близких между
собою в области теософских идей Беме и Пордеджа.