Неточные совпадения
Ее устойчиво спокойное отношение к действительности возмущало Самгина, но он молчал,
понимая, что возмущается не только от ума, а и от зависти. События проходили над нею, точно облака и, касаясь ее, как тени облаков, не омрачали настроения; спокойно сообщив: «Лидия рассказывает, будто Государственный
совет хотели взорвать. Не удалось», — она задумчиво спросила...
— «Если, говорит, в столице, где размещен корпус гвардии, существует департамент полиции и еще многое такое, — оказалось возможным шестинедельное существование революционного
совета рабочих депутатов, если возможны в Москве баррикады, во флоте — восстания и по всей стране — дьявольский кавардак, так все это надобно
понимать как репетицию революции…»
А природа ее ничем этим не обидела; тетка не управляет деспотически ее волей и умом, и Ольга многое угадывает,
понимает сама, осторожно вглядывается в жизнь, вслушивается… между прочим, и в речи,
советы своего друга…
Ее замечание,
совет, одобрение или неодобрение стали для него неизбежною поверкою: он увидел, что она
понимает точно так же, как он, соображает, рассуждает не хуже его… Захар обижался такой способностью в своей жене, и многие обижаются, — а Штольц был счастлив!
— Была бы несчастнейшее создание — верю, бабушка, — и потому, если Марфенька пересказала вам мой разговор, то она должна была также сказать, что я
понял ее и что последний мой
совет был — не выходить из вашей воли и слушаться отца Василья…
Важный и величественный Григорий обдумывал все свои дела и заботы всегда один, так что Марфа Игнатьевна раз навсегда давно уже
поняла, что в
советах ее он совсем не нуждается.
В полгода он сделал в школе большие успехи. Его голос был voilé; [приглушенный (фр.).] он мало обозначал ударения, но уже говорил очень порядочно по-немецки и
понимал все, что ему говорили с расстановкой; все шло как нельзя лучше — проезжая через Цюрих, я благодарил директора и
совет, делал им разные любезности, они — мне.
Умный старик
понимал, что попрежнему девушку воспитывать нельзя, а отпустить ее в гимназию не было сил. Ведь только и свету было в окне, что одна Устенька. Да и она тосковать будет в чужом городе. Думал-думал старик, и ничего не выходило; советовался кое с кем из посторонних — тоже не лучше. Один
совет — отправить Устеньку в гимназию. Легко сказать, когда до Екатеринбурга больше четырехсот верст! Выручил старика из затруднения неожиданный и странный случай.
Галактион отлично
понимал только одно, что она находится под каким-то странным влиянием своего двоюродного брата Голяшкина и все делает по его
совету.
— Помилуйте, я ваш вопрос очень ценю и
понимаю. Никакого состояния покамест я не имею и никаких занятий, тоже покамест, а надо бы-с. А деньги теперь у меня были чужие, мне дал Шнейдер, мой профессор, у которого я лечился и учился в Швейцарии, на дорогу, и дал ровно вплоть, так что теперь, например, у меня всего денег несколько копеек осталось. Дело у меня, правда, есть одно, и я нуждаюсь в
совете, но…
Мы решили, что друзья у тебя есть, какие у другого редко бывают: не фальшивые; в воду за тебя, правда, не бросятся и на костер не полезут, обниматься тоже не охотники; да ведь это до крайности глупо;
пойми, наконец! но зато
совет, помощь, даже деньги — всегда найдешь…
— То-то, что я совет-то того человека не в надлежащей силе
понял. Просвирки-то он действительно любил, да с начинкою.
— Некогда, мой друг, объяснять — в департамент спешу! Да и не объяснишь ведь тому, кто
понимать не хочет. Мы — русские; мы эти вещи сразу должны
понимать. Впрочем, я свое дело сделал, предупредил, а последуете ли моему
совету или не последуете, это уж вы сами…
Чтобы разъяснить это недоумение, ездили нынче в Петербург; Варвара сходила к княгине, потом повела к ней Передонова, но нарочно оттянула это посещение, так что уже не застали княгиню: Варвара
поняла, что княгиня в лучшем случае ограничится только
советом повенчаться поскорее да несколькими неопределенными обещаниями при случае попросить, — обещаниями, которые были бы совсем недостаточны для Передонова.
В нем слышалось больше самостоятельности, и уверенности; он был озабочен, погружен в хозяйственные дела, просил
советов у старика,
понимал их очень хорошо и пользовался ими с отличным уменьем.
Никто не ожидал такого протеста со стороны Зотушки, и большаки совсем онемели от изумления. Как, какой-нибудь пропоец Зотушка и вдруг начинает выговаривать поперечные слова!.. Этот
совет закончился позорным изгнанием Зотушки, потому что он решительно ничего не
понимал в важных делах, и решение состоялось без него. Татьяна Власьевна больше не сумлевалась, потому что о. Крискент прямо сказал и т. д.
— Не буду, — сказал Маклаков, подумав. — Ну, вот что — прощай! Прими мой
совет — я его даю, жалея тебя, — вылезай скорее из этой службы, — это не для тебя, ты сам
понимаешь. Теперь можно уйти — видишь, какие дни теперь! Мёртвые воскресают, люди верят друг другу, они могут простить в такие дни многое. Всё могут простить, я думаю. А главное, сторонись Сашки — это больной, безумный, он уже раз заставил тебя брата выдать, — его надо бы убить, как паршивую собаку! Ну, прощай!
Глумов. Временем это на меня просветление находит, вдруг как будто прояснится, а потом и опять. Большею частию я совсем не
понимаю, что делаю. Вот тут-то мне
совет и нужен.
Феодосий Иваныч, кажется,
понял причину отказа и начал мстить своему благодетелю тем, что не стал ему давать
советов ни по каким делам.
Чтобы долго удержаться на этом щекотливом и ответственном посту, надобно было иметь или особенно сильные связи, или какие-нибудь необыкновенные, гениальные способности; но у барона, как и сам он сознавал, не было ни того, ни другого; а потому он очень хорошо
понимал, что в конце концов очутится членом государственного
совета, то есть станет получать весьма ограниченное содержание.
Мы советуем нашим противникам подумать об этом, и ежели они последуют нашему
совету, то, быть может,
поймут, что роль пенкоснимателя (то есть человека опасающегося по преимуществу) далеко не столь смешна, как это может показаться с первого взгляда.
Домна Осиповна
поняла, что он совершенно ей бесполезен, а так как энергии ее, когда что касалось до дел, пределов не было, то она и поехала в суд, прямо в комнату присяжных поверенных, где дают, как она слыхала,
советы по делам.
Домна Осиповна, потрясенная страхом, сначала обратилась за
советом к мужу, но, тот, объявив, что в этих делах ничего не
понимает, уехал на практику.
— Простите… Я не могу
понять… Как же так? Я… без моего согласья,
совета… Да ведь он черт знает что наделает!!
— Ты знаешь ли, что, в самом деле, я замечаю в тебе перемену, — сказал он, — и Лизу, я
понимаю, как это мучает. Я
понимаю, что тебе тяжело оставлять всё начатое и прекрасное дело, но что ты хочешь, que veux tu? Я бы советовал вам ехать. Покойней будет и тебе и ей. И знаешь ли, мой
совет ехать в Крым. Климат акушер там прекрасный, и в самый виноградный сезон вы попадете.
И в то время, припоминая
совет Оконора, я ясно
понимал, что жениться офицеру, получающему 300 руб. из дому, на девушке без состояния, значит необдуманно или недобросовестно брать на себя клятвенное обещание, которого не в состоянии выполнить.
Я долго не мог ничего
понять; он все говорил, говорил, говорил и все повторял: «Пощадите, пощадите!» Наконец, я догадался, что он ожидает от меня чего-то вроде
совета; или, лучше сказать, всеми оставленный, в тоске и тревоге, он вспомнил обо мне и позвал меня, чтоб только говорить, говорить, говорить.
Гордей Карпыч. Ты опять здесь? Да ты
понимаешь ли, что ты со мной нынче сделал? Ты меня оконфузил на весь город! Кабы ты чувствовал это, ты бы не смел и на глаза-то мне показываться, а ты еще с
советами лезешь! Уж пускай бы говорил человек, да не ты.
Алексей. Когда мне понадобятся твои
советы в подготовке дивизиона, я тебе сам скажу.
Понял?
— Нет, это не я, а вы-то все что себе за привычки позволяете, что обо всем сейчас готовы спорить! Погоди еще, брат, поживи с мое, да тогда и спорь; а пока человек жил мало или всех петербургских обстоятельств как следует не
понимает, так ему — мой
совет — сидеть да слушать, чту говорят другие, которые постарше и эти обстоятельства знают.
Давали мне
совет «наклонять жену к вере моих отцов», но надеялись, что «когда будет Никитушка, то она, вероятно, и сама
поймет, что это неизбежно.
Достигаев. Милая Варюша, нельзя ни торговать, ни воевать, не умея сосчитать, сколько денег в кармане. Про Маланьины деньги узнать можно так: имеется дама Секлетея Полубояринова, она — участница нощных бдений владыки Никандра, а Никандр — всякие деньги любит считать. Кроме того, есть один человек в епархиальном
совете, — мы его оставим в резерве. Ты, Варюша, возьмись переговори с Полубояриновой, и ежели окажется, что деньжата — монастырские, ну, — сами
понимаете! Куда это красавица моя ускользнула?
Шура. А вы
понимаете, что это плохой
совет?
— Помнишь ты, — продолжал Островский, — как я в первый раз приходил к тебе с женой, как я кланялся твоим седым волосам, просил у тебя
совета?.. А-а! ты это позабыл, а о боге напоминаешь… Собака ты лукавая, все вы собаки! — крикнул он почти в исступлении, отмахнувшись от девочки, которая, не
понимая, что тут происходит, потянулась к отцу. — Вы — дерево лесное!.. И сторона ваша проклятая, и земля, и небо, и звезды, и…
Надобно видеть русского крестьянина перед судом, чтобы вполне
понять его положение, надобно видеть его убитое лицо, его пугливый, испытующий взор, чтобы
понять, что это военнопленный перед военным
советом, путник перед шайкою разбойников. С первого взгляда заметно, что жертва не имеет ни малейшего доверия к этим враждебным, безжалостным, ненасытным грабителям, которые допрашивают, терзают и обирают его. Он знает, что если у него есть деньги, то он будет прав, если нет — виноват.
Против желания нашего ослабевает в нас с каждым днем надежда на проницательность и энергию людей, которых мы упрашиваем
понять важность настоящих обстоятельств и действовать сообразно здравому смыслу, но пусть по крайней мере не говорят они, что не слышали благоразумных
советов, что не было им объясняемо их положение.
— Очень вам благодарен, — говорит, — дядюшка, за ваш
совет и вполне уверен, что вами руководствует мне желание добра, но вы меня совсем не
поняли. Обмануться я не могу, потому что я женюсь с расчетцем. Нынче уж, — говорит, — дядюшка, над любовью смеются, а всем надобно злата, злата и злата. Точно так и я. У меня все предусмотрено: кроме ее прекрасного воспитания, ума, доброты ангельской, кроме, наконец, обыкновенного приданого, у ней миллионное наследство — в деле. Много ли у вас таких невест?
Умей
понять мой
совет да хорошенько его исполнить.
И с тех пор и дни и ночи стала Дуня просиживать над мистическими книгами. По
совету Марьи Ивановны, она читала их по нескольку раз и вдумывалась в каждое слово… Показалось ей наконец, будто она
понимает любезные книги, и тогда совсем погрузилась в них. Мало кто от нее с тех пор и речей слыхал. Марко Данилыч, глядя на Дуню, стал крепко задумываться.
— Ну полно врать: помнишь! Прекрасно ты все помнишь! Еще по твоему же
совету… ты же сказал, что ты
понимаешь одну только такую дуэль, по которой противник будет наверняка убит. Что, не твои это слова?
Теперь, когда у меня есть жена и дочка, ах, как я
понимаю этот
совет!
— Ну, да это потому, что я сказал сейчас, что вам «хочется», так вам и расхотелось, а если я скажу «вам не хочется», так вы опять захотите. Я не
понимаю, зачем вы спрашиваете у кого-нибудь
совета.
Примите в уважение опасное положение, в котором я нахожусь, и
поймите, насколько я нуждаюсь в ваших
советах и помощи.
— Я бы мог дать вам объяснение, но, зная, что вы не способны
понять духовную истину, я предпочитаю молчание. Однако я дам вам общий
совет: обращайтесь с каждым человеком, которого вы встретите, так же, как с самим собой, служите ему так же, как вы желали бы, чтобы вам служили. Таким образом, вы посеете семя добрых дел, и богатая жатва их не минует вас.
— Товарищи! Вы сейчас, значит, слышали, что вам объяснил товарищ Седой. И он говорил правильно… Теперь,
понимаете, у нас трудовая власть и, конечно,
Советы трудящих… Значит, ясно, мы должны организоваться и, конечно, устроить правильно большое дело… Чтобы не было у нас,
понимаете, богатых эксплуататоров и бедных людей…
По обрывкам фраз Катя
понимала, о чем они говорят, и ей было смешно; они скрывали то, что все в городе прекрасно знали, — что в центральный
совет рабочих профсоюзов прошли меньшевики и беспартийные. Когда разговор кончился, она, как всегда, срыву сказала...
— Вася! ты на меня как сейчас взглянул — скажешь: я интересанка!.. Клянусь тебе, денег я не люблю, даже какое-то презрение к ним чувствую; они хуже газетной бумаги, на мой взгляд… Но ты
пойми меня: мать — умная женщина, да и я не наивность, не институтка. Только в
совете нам не откажи, когда нужно будет… больше я ни о чем не прошу.
— Нет у нас теперь хороших писателей! — вздыхает он за каждым обедом, и это убеждение вынес он не из книг. Он никогда ничего не читает — ни книг, ни газет. Тургенева смешивает с Достоевским, карикатур не
понимает, шуток тоже, а прочитав однажды, по
совету Лели, Щедрина, нашел, что Щедрин «туманно» пишет.
—
Поймите, наконец, что если вы и правы, и я подал ему некоторые
советы в этом деле, но ведь они клонились в его пользу, а не в ущерб. Человек склонен следовать таким
советам, вы же желаете, чтобы я заставил его накинуть себе петлю на шею, не могу же ручаться я, что он согласится.
Михаил Дмитриевич
понимал, что должен был сделать все сам, конечно, при
совете взятых с собою специалистов по этим разнообразным отраслям его будущего хозяйства.