Неточные совпадения
— Нет, — сказала Кити, покраснев, но тем
смелее глядя на него своими правдивыми
глазами, — девушка может быть так поставлена, что не может без унижения войти в семью, а сама…
— Кончилось, — ответил Вронский, улыбаясь одними
глазами и покручивая кончики усов так осторожно, как будто после того порядка, в который приведены его дела, всякое слишком
смелое и быстрое движение может его разрушить.
Она, казалось, также была поражена видом козака, представшего во всей красе и силе юношеского мужества, который, казалось, и в самой неподвижности своих членов уже обличал развязную вольность движений; ясною твердостью сверкал
глаз его,
смелою дугою выгнулась бархатная бровь, загорелые щеки блистали всею яркостью девственного огня, и как шелк, лоснился молодой черный ус.
Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и
глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вяло-прозрачным, если бы не
глаза, серые, как песок, и блестящие, как чистая сталь, с взглядом
смелым и сильным.
Пред ним, одна за другою, поплыли во тьме фигуры толстенькой Любы Сомовой, красавицы Алины с ее капризно вздернутой губой,
смелым взглядом синеватых
глаз, ленивыми движениями и густым, властным голосом.
Лиз — миловидна. Ее лицо очень украшают изящно выгнутые, темные брови,
смелые, весело открытые карие
глаза, небольшой, задорно вздернутый нос и твердо очерченный рот. Красивый, в меру высокий бюст.
— Представь, что мужчины, подходя к тебе, не опускали бы с робким уважением
глаз, а смотрели бы на тебя с
смелой и лукавой улыбкой…
Руки у него длинные, кисти рук большие, правильные и цепкие. Взгляд серых
глаз был или
смелый, вызывающий, или по большей части холодный и ко всему небрежный.
Она делала томные
глаза, ловила его взгляд и раза два начинала тихо: «Je comprends: dites tout! du courage!» [Я понимаю: говорите все!
смелей! (фр.)]
Он так и говорит со стены: «Держи себя достойно», — чего: человека, женщины, что ли? нет, — «достойно рода, фамилии», и если, Боже сохрани, явится человек с вчерашним именем, с добытым собственной головой и руками значением — «не возводи на него
глаз, помни, ты носишь имя Пахотиных!..» Ни лишнего взгляда, ни
смелой, естественной симпатии…
Баниосы тоже, за исключением некоторых, Бабы-Городзаймона, Самбро, не лучше: один скажет свой вопрос или ответ и потом сонно зевает по сторонам, пока переводчик передает. Разве ученье, внезапный шум на палубе или что-нибудь подобное разбудит их внимание: они вытаращат
глаза, навострят уши, а потом опять впадают в апатию. И музыка перестала шевелить их. Нет оживленного взгляда,
смелого выражения, живого любопытства, бойкости — всего, чем так сознательно владеет европеец.
Стоило Устеньке закрыть
глаза, как она сейчас видела себя женой Галактиона. Да, именно жена, то, из чего складывается нераздельный организм. О, как хорошо она умела бы любить эту упрямую голову, заполненную такими
смелыми планами! Сильная мужская воля направлялась бы любящею женскою рукой, и все делалось бы, как прекрасно говорили старинные русские люди, по душе. Все по душе, по глубоким внутренним тяготениям к правде, к общенародной совести.
В ее больших черных
глазах виднелась
смелая душа, гордая своею силою и своим прошлым страданием, оттиснутым стальным штемпелем времени на пергаментном лбу игуменьи.
— Нюра! Нюрочка! Шаша! — позвал Пармен Семенович, подойдя к двери, и на этот зов предстали две весьма миловидные девушки, одна на вид весьма скромная, а другая с
смелыми, лукавыми глазками, напоминающими
глаза отца, но обе во вкусе так называемого «размое-мое».
— Нет, нет, милый, не хочу так!.. Не хочу! Иди ко мне! Вот так! Ближе, ближе!.. Дай мне твои
глаза, я буду смотреть в них. Дай мне твои губы — я буду тебя целовать, а ты… Яне боюсь!..
Смелей!.. Целуй крепче!..
Я воспользовался тем, что она не поднимала
глаз, и принялся ее рассматривать, сперва украдкой, потом все
смелее и
смелее.
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще держал себя совсем своим человеком, так что от такого счастья у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная женщина немного чувствовала себя не в своей тарелке с
глазу на
глаз с набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые
смелые ожидания, эта девчонка положительно забрала в руки набоба.
Ее толкали в шею, спину, били по плечам, по голове, все закружилось, завертелось темным вихрем в криках, вое, свисте, что-то густое, оглушающее лезло в уши, набивалось в горло, душило, пол проваливался под ее ногами, колебался, ноги гнулись, тело вздрагивало в ожогах боли, отяжелело и качалось, бессильное. Но
глаза ее не угасали и видели много других
глаз — они горели знакомым ей
смелым, острым огнем, — родным ее сердцу огнем.
Мать смотрела в лицо ему и видела только
глаза, гордые и
смелые, жгучие…
Она засмеялась, но смех ее внезапно оборвался — и она осталась неподвижной, как будто ее собственные слова ее самое поразили, а в
глазах ее, в обычное время столь веселых и
смелых, мелькнуло что-то похожее на робость, похожее даже на грусть.
Глаза у него коричневые, большие,
смелые и ясные.
Передонов услышал за собой быстрые,
смелые шаги по мосткам, испуганно оглянулся, — Крамаренко поровнялся с ним и смотрел на него горящими
глазами решительно и злобно, бледный, тонкий, как маленький дикарь, готовый броситься на врага. Этот взгляд пугал Передонова.
Когда он свыкся с людьми и вошёл в круг их мыслей, ему тоже захотелось свободно говорить о том, что особенно бросалось в
глаза во время споров, что он находил неправильным. И сначала робко, конфузливо, потом всё
смелее и настойчивее он стал вмешиваться в споры.
Черты лица Елены не много изменились со дня ее отъезда из Москвы, но выражение их стало другое: оно было обдуманнее и строже, и
глаза глядели
смелее.
Вот-вот: читаю в ваших
глазах: «Отважная,
смелая»…
— Да это вы! — почти вскрикнула Любовь Александровна и вся вспыхнула в лице. — Ваши
глаза, ваш лоб… Как вы были хороши юношей! Какое беззаботное и
смелое лицо…
Центром общества служила любовница Шабалина, экс-арфистка Варвара Тихоновна; это была красивая девушка с
смелым лицом и неприятным выражением широкого чувственного рта и выпуклых темных
глаз.
Варвара Михайловна. Я видела его однажды на вечере… я была гимназисткой тогда… Помню, он вышел на эстраду, такой крепкий, твердый… непокорные, густые волосы, лицо — открытое,
смелое… лицо человека, который знает, что он любит и что ненавидит… знает свою силу… Я смотрела на него и дрожала от радости, что есть такие люди… Хорошо было! да! Помню, как энергично он встряхивал головой, его буйные волосы темным вихрем падали на лоб… и вдохновенные
глаза его помню… Прошло шесть-семь — нет, уже восемь лет…
О чем?» Он в мыслях оскорблял ее и себя, говоря, что, ложась с ней спать и принимая ее в свои объятия, он берет то, за что платит, но это выходило ужасно; будь это здоровая,
смелая, грешная женщина, но ведь тут молодость, религиозность, кротость, невинные, чистые
глаза…
Поразительны, истинно поразительны были ее
глаза, исчернасерые, с зеленоватыми отливами, с поволокой, длинные, как у египетских божеств, с лучистыми ресницами и
смелым взмахом бровей.
По площади шумно бегают дети, разбрасывая шутихи; по камням, с треском рассыпая красные искры, прыгают огненные змеи, иногда
смелая рука бросает зажженную шутиху высоко вверх, она шипит и мечется в воздухе, как испуганная летучая мышь, ловкие темные фигурки бегут во все стороны со смехом и криками — раздается гулкий взрыв, на секунду освещая ребятишек, прижавшихся в углах, — десятки бойких
глаз весело вспыхивают во тьме.
Илья слушал спор, песню, хохот, но всё это падало куда-то мимо него и не будило в нём мысли. Пред ним во тьме плавало худое, горбоносое лицо помощника частного пристава, на лице этом блестели злые
глаза и двигались рыжие усы. Он смотрел на это лицо и всё крепче стискивал зубы. Но песня за стеной росла, певцы воодушевлялись, их голоса звучали
смелее и громче, жалобные звуки нашли дорогу в грудь Ильи и коснулись там ледяного кома злобы и обиды.
Иногда, выпив водки, она привлекала его к себе и тормошила, вызывая в нём сложное чувство страха, стыда и острого, но не
смелого любопытства. Он плотно закрывал
глаза, отдаваясь во власть её бесстыдных и грубых рук молча, безвольно, малокровный, слабый, подавленный обессиливающим предчувствием чего-то страшного.
Эти, отведав вкуса крови, видимо, стали
смелее, они оглядывались по сторонам несытыми
глазами, с жадностью и ожиданием.
— Оно и есть за что! — сказал молодой человек, — ведь мы у них как бельмо на
глазу. Да бог милостив! Кой-как до сих пор с ними справлялись. Fortes fortuna adjuvat, то есть:
смелым бог владеет, Кондратий Пахомыч!
Лицо у вершника было обветрелое, со следами зимнего озноба на щеках и на носу, темные волосы по-раскольничьи стрижены в скобу, сам он точно был выкроен из сыромятной кожи. Всего более удивили Арефу
глаза: серые, большие,
смелые, как у ловчего ястреба.
Глаша — так звали эту юнейшую отрасль Фатевны — скрылась и через минуту внесла в комнату ожесточенно кипевший самовар; это была высокая стройная девушка с
смелым красивым лицом, бойкими движениями и вызывающим взглядом больших серых
глаз. Она с намерением долго возилась с двумя стаканами, мыла и терла их, взглядывая на меня исподлобья; выходя из комнаты, она остановилась на полдороге и, опустив
глаза, спросила...
Но особенно он любил играть английским матросам с коммерческих судов. Они приходили гурьбой, держась рука об руку, — все как бы на подбор грудастые, широкоплечие, молодые, белозубые, со здоровым румянцем, с веселыми,
смелыми, голубыми
глазами. Крепкие мышцы распирали их куртки, а из глубоко вырезанных воротников возвышались прямые, могучие, стройные шеи. Некоторые знали Сашку по прежним стоянкам в этом порту. Они узнавали его и, приветливо скаля белые зубы, приветствовали его по-русски...
Стою однажды за всенощной и слышу — клирошанка одна дивно поёт. Девица высокая, лицо разгорелось,
глаза чёрные, строгие, губы яркие, голос большой и
смелый — поёт она, точно спрашивает, и чудится мне в этом голосе злая слеза.
Ласково и кокетливо сверкнув
глазами из-под тонких
смелых бровей, Генриетта сбросила свой бурнус на руку Арбузову, быстрым женским привычным движением поправила волосы и, взявшись с мужем за руки, грациозно выбежала на арену.
В комнату вошел очень молодой человек, лет девятнадцати, даже, может быть, и несколько менее, — так уж моложаво казалось его красивое, самоуверенно вздернутое лицо. Он был недурно одет, по крайней мере все на нем хорошо сидело; ростом повыше среднего; черные, густые, разбитые космами волосы и большие,
смелые, темные
глаза — особенно выдавались в его физиономии. Только нос был немного широк и вздернут кверху; не будь этого, был бы совсем красавчик. Вошел он важно.
Почти одновременно ветхая дверь упала внутрь в комнату. Первым вбежал, задыхаясь, с оскаленными зубами и горящими
глазами Ленька. За ним входили, топоча и придерживая левыми руками шашки, огромные городовые. Увидев открытое окно и женщину, которая, уцепившись за раму, визжала не переставая, Ленька быстро понял все, что здесь произошло. Он был безусловно
смелым человеком и потому, не задумываясь, не произнеся ни слова, точно это заранее входило в план его действий, он с разбегу выпрыгнул в окошко.
Теперь он стоял перед ней, широко расставив ноги, отчего надетые на нём лохмотья как-то храбро заершились. Он твёрдо постукивал палкой о землю и смотрел на неё упорно, а его большие и грустные
глаза светились гордым и
смелым чувством.
Поручик уже не помнил, что он в чужом доме, у незнакомой дамы, и не стеснял себя приличием. Он шагал по комнате, хмурился и нервно теребил жилетку. Оттого, что еврейка своим бесчестным поступком уронила себя в его
глазах, он чувствовал себя
смелее и развязнее.
Это была маленькая, полненькая женщина, лет двадцати, стройная, чернобровая, всегда розовая и миловидная, но на лице и во всей фигуре ее не было ни одной крупной черты, ни одного
смелого штриха, на котором мог бы остановиться
глаз, точно у природы, когда она творила ее, не хватало вдохновения и уверенности.
«Ничего, если я пойду поищу ее? — говорили его
глаза. — Не поможете ли вы мне, голубчик, выйти из этого ужасного положения? Вы здесь самый умный,
смелый и находчивый человек, помогите же мне!»
На него глянуло
смелое и взволнованное, очень красивое лицо; с крутым, упрямым подбородком, большими голубыми
глазами, смотревшими с дерзкой улыбкой.
Седой певец
глаза смежил
И в струны грянул живо —
У
смелых взор
смелей горит,
У жен — поник стыдливо…
Пленился царь его игрой
И шлет за цепью золотой —
Почтить певца седого!..
По зале понеслось волнение, шепот, недоумение; удивление, слушатели оглядывались друг на друга и вокруг себя, иные опасались за
смелого чтеца, иные искали
глазами, не слушает ли где-нибудь полиция…
Я не отвечала, пуще всего боясь показаться недостаточно
смелой в
глазах ненавистного адъютанта, но сердце мое екнуло при виде этих мрачных стен, похожих на крепостные укрепления.