Неточные совпадения
Между тем моя ундина вскочила в лодку и махнула товарищу
рукою; он что-то положил
слепому в
руку, примолвив: «На, купи себе пряников».
«Я видел в приюте
слепых, как ходят эти несчастные, вытянув
руки вперед, не зная, куда идти. Но все человечество не есть ли такие же слепцы, не ходят ли они в мире тоже ощупью?»
— К чему ведет нас безответственный критицизм? — спросил он и, щелкнув пальцами правой
руки по книжке, продолжал: — Эта книжка озаглавлена «Исповедь человека XX века». Автор, некто Ихоров, учит: «Сделай в самом себе лабораторию и разлагай в себе все человеческие желания, весь человеческий опыт прошлого». Он прочитал «
Слепых» Метерлинка и сделал вывод: все человечество слепо.
— Вам вредно волноваться так, — сказал Самгин, насильно усмехаясь, и ушел в сад, в угол, затененный кирпичной,
слепой стеной соседнего дома. Там, у стола, врытого в землю, возвышалось полукруглое сиденье, покрытое дерном, — весь угол сада был сыроват, печален, темен. Раскуривая папиросу, Самгин увидал, что
руки его дрожат.
Два парня в новых рубахах, сшитых как будто из розовой жести, похожие друг на друга, как два барана, остановились у крыльца, один из них посмотрел на дачников, подошел к
слепой, взял ее за
руку и сказал непреклонно...
Иноков подошел к Робинзону, угрюмо усмехаясь, сунул
руку ему, потом Самгину,
рука у него была потная, дрожала, а глаза странно и жутко побелели, зрачки как будто расплылись, и это сделало лицо его
слепым. Лакей подвинул ему стул, он сел, спрятал
руки под столом и попросил...
— Господи, да — что же это? — истерически крикнула баба, ощупывая его
руками, точно
слепая. Мужик взмахнул
рукою, открыл рот и замотал головою, как будто его душили.
Он закрыл глаза, и, утонув в темных ямах, они сделали лицо его более жутко
слепым, чем оно бывает у
слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий, тощий человек с лицом клоуна, с метлой в
руках. Он бросил метлу, подбежал к носилкам, переломился над ними и смешным голосом заговорил, толкая санитаров, Клима...
Он встал, шагнул к дивану, вытянув
руки вперед, как
слепой, бросился на него, точно в воду, лег и забормотал...
Вполголоса, растягивая гласные, она начала читать стихи; читала напряженно, делая неожиданные паузы и дирижируя обнаженной до локтя
рукой. Стихи были очень музыкальны, но неуловимого смысла; они говорили о девах с золотыми повязками на глазах, о трех
слепых сестрах. Лишь в двух строках...
Дьякон, кашляя, не ответил. Он шел, как
слепой, раздвигая
рукою воздух впереди себя, тяжело топая.
Выступали артисты, ораторы. Маленькая, тощенькая актриса Краснохаткина, окутанная пурпуровым шелком, из-под которого смешно выскакивали козьи ножки в красных туфельках, подняв к потолку черные глазки и щупая
руками воздух, точно
слепая, грустно читала...
— Верно! — сказал Тагильский, держа шлем в
руке, точно
слепой нищий чашку.
Рядом с ним мелко шагал, тыкая в землю зонтиком, бережно держа в
руке фуражку, историк Козлов, розовое его личико было смочено потом или слезами, он тоже пел, рот его открыт, губы шевелились, но голоса не слышно было, над ним возвышалось
слепое, курдючное лицо Воронова, с круглой дырой в овчинной бороде.
Туробоев присел ко крыльцу церковно-приходской школы, только что выстроенной, еще без рам в окнах. На ступенях крыльца копошилась, кричала и плакала куча детей, двух — и трехлеток, управляла этой живой кучей грязненьких, золотушных тел сероглазая, горбатенькая девочка-подросток, управляла, негромко покрикивая, действуя
руками и ногами. На верхней ступени, широко расставив синие ноги в огромных узлах вен, дышала со свистом
слепая старуха, с багровым, раздутым лицом.
— Да как же вдруг этакое сокровище подарить! Ее продать в хорошие, надежные
руки — так… Ах, Боже мой! Никогда не желал я богатства, а теперь тысяч бы пять дал… Не могу, не могу взять: ты мот, ты блудный сын — или нет, нет, ты
слепой младенец, невежа…
Зимой, когда продавался залишний хлеб и разный деревенский продукт, денег в обращении было больше, и их «транжирили»; летом дрожали над каждой копейкой, потому что в
руках оставалась только
слепая мелочь.
В мифологии был Бахус и была
слепая Фемида, богиня правосудия с весами в
руках, на которых невидимо для себя и видимо для всех взвешивала деяния людские и преступления. Глаза у нее были завязаны, чтобы никакого подозрения в лицеприятии быть не могло.
Меня поместили на заднем чердаке, и долго я лежал там
слепой, крепко связанный по
рукам и по ногам широкими бинтами, переживая дикие кошмары, — от одного из них я едва не погиб.
Дед, вытаращив глаза, тихонько двигался от печи с заслоном в
руке, спотыкаясь, как
слепой.
Над водою — серый, мокрый туман; далеко где-то является темная земля и снова исчезает в тумане и воде. Всё вокруг трясется. Только мать, закинув
руки за голову, стоит, прислонясь к стене, твердо и неподвижно. Лицо у нее темное, железное и
слепое, глаза крепко закрыты, она всё время молчит, и вся какая-то другая, новая, даже платье на ней незнакомо мне.
Когда он смолк, гром рукоплесканий охваченной восторгом толпы наполнил громадную залу.
Слепой сидел с опущенною головой, удивленно прислушиваясь к этому грохоту. Но вот он опять поднял
руки и ударил по клавишам. Многолюдная зала мгновенно притихла.
Но вдруг она высвободила
руку, и
слепой опять удивился: девушка смеялась.
Живое чувство родной природы, чуткая оригинальная связь с непосредственными источниками народной мелодии сказывались в импровизации, которая лилась из-под
рук слепого музыканта.
Но тишина, водворившаяся среди небольшого общества, имела еще другую причину. По какому-то общему побуждению, вероятно, вытекавшему из ощущения высоты и своей беспомощности, оба
слепые подошли к углам пролетов и стали, опершись на них обеими
руками, повернув лица навстречу тихому вечернему ветру.
Понятно, что
слепому приходится заучивать их наизусть, притом отдельно для каждой
руки.
— Да, ему холодно, он дрожит и кашляет. И он проклинает Памфилия, который не заведет ему шубы. Потом он берет иззябшими
руками веревки и звонит к заутрене. И забывает, что он
слепой… Потому что тут было бы холодно и не
слепому… А я не забываю, и мне…
Петр поднял голову, точно от удара кнутом. Вынув из кармана свой кошелек, он пошел по направлению к
слепым. Нащупав палкою переднего, он разыскал
рукою деревянную чашку с медью и бережно положил туда свои деньги. Несколько прохожих остановились и смотрели с удивлением на богато одетого и красивого панича, который ощупью подавал милостыню
слепому, принимавшему ее также ощупью.
Слепой взял ее за
руки с удивлением и участием. Эта вспышка со стороны его спокойной и всегда выдержанной подруги была так неожиданна и необъяснима! Он прислушивался одновременно к ее плачу и к тому странному отголоску, каким отзывался этот плач в его собственном сердце. Ему вспомнились давние годы. Он сидел на холме с такою же грустью, а она плакала над ним так же, как и теперь…
Он, как и прежде, стоял в центре громадного темного мира. Над ним, вокруг него, всюду протянулась тьма, без конца и пределов: чуткая тонкая организация подымалась, как упруго натянутая струна, навстречу всякому впечатлению, готовая задрожать ответными звуками. В настроении
слепого заметно сказывалось это чуткое ожидание; ему казалось, что вот-вот эта тьма протянется к нему своими невидимыми
руками и тронет в нем что-то такое, что так томительно дремлет в душе и ждет пробуждения.
Максим сознательно беспощадною
рукой пробил первую брешь в стене, окружавшей до сих пор мир
слепого. Гулкая, беспокойная первая волна уже хлынула в пролом, и душевное равновесие юноши дрогнуло под этим первым ударом.
Но при этом казалось, что
слепой придавал еще какие-то особенные свойства каждому звуку: когда из-под его
руки вылетала веселая и яркая нота высокого регистра, он подымал оживленное лицо, будто провожая кверху эту звонкую летучую ноту. Наоборот, при густом, чуть слышном и глухом дрожании баса он наклонял ухо; ему казалось, что этот тяжелый тон должен непременно низко раскатиться над землею, рассыпаясь по полу и теряясь в дальних углах.
Последние ряды городских зданий кончились здесь, и широкая трактовая дорога входила в город среди заборов и пустырей. У самого выхода в поле благочестивые
руки воздвигли когда-то каменный столб с иконой и фонарем, который, впрочем, скрипел только вверху от ветра, но никогда не зажигался. У самого подножия этого столба расположились кучкой
слепые нищие, оттертые своими зрячими конкурентами с более выгодных мест. Они сидели с деревянными чашками в
руках, и по временам кто-нибудь затягивал жалобную песню...
Этот простой вопрос больно отозвался в сердце
слепого. Он ничего не ответил, и только его
руки, которыми он упирался в землю, как-то судорожно схватились за траву. Но разговор уже начался, и девочка, все стоя на том же месте и занимаясь своим букетом, опять спросила...
Анна Михайловна вынула из кошелька и в темноте подала ему бумажку.
Слепой быстро выхватил ее из протянутой к нему
руки, и под тусклым лучом, к которому они уже успели подняться, она видела, как он приложил бумажку к щеке и стал водить по ней пальцем. Странно освещенное и бледное лицо, так похожее на лицо ее сына, исказилось вдруг выражением наивной и жадной радости.
Вот ее, «
слепую», привез Кирилл и сдал на
руки матери Енафе.
Соловейчик толкнул дверь и увидал, что
слепой сидит на рыжем и душит его за горло, а тот одною
рукою слабо защищается, а другой держит набойчатую подушку.
— Я-с? Нет уж, Альфред Осипыч, увольте… — взмолился Родион Антоныч, отмахиваясь обеими
руками. — Помилуйте, я уж старик, притом совсем почти
слепой. С печи на полати едва перелезаю…
Тут же, между ними, сидят на земле группы убогих,
слепых и хромых калек, из которых каждый держит в
руках деревянную чашку и каждый тянет свой плачевный, захватывающий за душу стих о пресветлом потерянном рае, о пустынном «нужном» житии, о злой превечной муке, о грешной душе, не соблюдавшей ни середы, ни пятницы…
Фрау Леноре поднимала вопль и отмахивалась
руками, как только он приближался к ней, — и напрасно он попытался, стоя в отдалении, несколько раз громко воскликнуть: «Прошу
руки вашей дочери!» Фрау Леноре особенно досадовала на себя за то, что «как могла она быть до того
слепою — и ничего не видеть!» «Был бы мой Джиован'Баттиста жив, — твердила она сквозь слезы, — ничего бы этого не случилось!» — «Господи, что же это такое? — думал Санин, — ведь это глупо наконец!» Ни сам он не смел взглянуть на Джемму, ни она не решалась поднять на него глаза.
Дело совсем не в поимке так называемых упразднителей общества, — гремели мы, которые как ни опасны, но представляют, в сущности, лишь
слепое орудие в
руках ловких людей, а в том, чтобы самую мысль, мысль, мысль человеческую окончательно упразднить.
Я познакомился с ним однажды утром, идя на ярмарку; он стаскивал у ворот дома с пролетки извозчика бесчувственно пьяную девицу; схватив ее за ноги в сбившихся чулках, обнажив до пояса, он бесстыдно дергал ее, ухая и смеясь, плевал на тело ей, а она, съезжая толчками с пролетки, измятая,
слепая, с открытым ртом, закинув за голову мягкие и словно вывихнутые
руки, стукалась спиною, затылком и синим лицом о сиденье пролетки, о подножку, наконец упала на мостовую, ударившись головою о камни.
Качаясь на тонких ногах, точно земля под ним волнуется, разводя
руками,
слепой и звонкий, он как бы перестал быть человеком, стал трубою горниста, свирелью пастуха.
Когда входила покупательница, хозяин вынимал из кармана
руку, касался усов и приклеивал на лицо свое сладостную улыбку; она, покрывая щеки его морщинами, не изменяла
слепых глаз. Приказчик вытягивался, плотно приложив локти к бокам, а кисти их почтительно развешивал в воздухе, Саша пугливо мигал, стараясь спрятать выпученные глаза, я стоял у двери, незаметно почесывая
руки, и следил за церемонией продажи.
Взяла меня за
руку и повела во тьме, как
слепого. Ночь была черная, сырая, непрерывно дул ветер, точно река быстро текла, холодный песок хватал за ноги. Бабушка осторожно подходила к темным окнам мещанских домишек, перекрестясь трижды, оставляла на подоконниках по пятаку и по три кренделя, снова крестилась, глядя в небо без звезд, и шептала...
Дабы дать исход этим рвавшимся из души его воплям, он пел «Святый Бессмертный, помилуй нас», но пел с такой силой, что
слепая столетняя старуха, которую при приближении печального шествия внуки вывели за ворота поклониться гробу, вдруг всплеснула
руками и, упав на колени, воскликнула...
— А! Что делать! Если бы можно, надел бы я котомку на плечи, взял бы в
руки палку, и пошли бы мы с тобой назад, в свою сторону, хотя бы Христовым именем… Лучше бы я стал стучаться в окна на своей стороне, лучше стал бы водить
слепых, лучше издох бы где-нибудь на своей дороге… На дороге или в поле… на своей стороне… Но теперь этого нельзя, потому что…
Это вышло неожиданно и рассмешило мальчика. Смеясь, он подбежал к окну и отскочил, обомлев: лицо отца вспухло, почернело; глаза, мутные, как у
слепого, не мигая, смотрели в одну точку; он царапал правою
рукою грудь и хрипел...
Потом идёт ко мне
слепым шагом, на столы, на людей натыкаясь, слёзы на глазах, схватил за
руку — «Позвольте, говорит, низко поклониться.
«Не пойдёт!» — думал он. И вдруг почувствовал, что её нет в сенях. Тихо и осторожно, как
слепой, он вошёл в комнату Палаги, — женщина стояла у окна, глядя в сад, закинув
руки за голову. Он бесшумно вложил крючок в пробой, обнял её за плечи и заговорил...