Неточные совпадения
— Говорил он о
том, что хозяйственная деятельность людей, по смыслу своему, религиозна и жертвенна, что
во Христе
сияла душа Авеля, который жил от плодов земли, а от Каина пошли окаянные люди, корыстолюбцы, соблазненные дьяволом инженеры, химики. Эта ерунда чем-то восхищала Тугана-Барановского, он изгибался на длинных ногах своих и скрипел: мы — аграрная страна, да, да! Затем курносенький стихотворец читал что-то смешное: «В ладье мечты утешимся, сны горе утолят», — что-то в этом роде.
Бурмакин принадлежал к числу
тех беззаветных идеалистов, благодаря которым
во тьме сороковых годов
просиял луч света и заставил волноваться отзывчивые сердца.
— И
то добре… «Звезды
сияют во мраке их глаз»… Недурно сказано… Чисто восточная форма сравнения, а в этом анафемском — «
сияют» — настоящая музыка! Хе-хе!.. Когда-то и у царицы Раисы
сияли звезды, а теперь! фюить…
— Да вот… на что лучше… Знаете, как он принимает в Петербурге? Сидит голый в ванне по самое горло, только голова его рыжая над водою
сияет, — и слушает. А какой-нибудь тайный советник стоит, почтительно перед ним согнувшись, и докладывает… Обжора он ужасный… и действительно умеет поесть;
во всех лучших ресторанах известны битки а La Квашнин. А уж насчет бабья и не говорите. Три года
тому назад с ним прекомичный случай вышел…
И, произнося раздельно и утвердительно слова свои, старик Ананий четырежды стукнул пальцем по столу. Лицо его
сияло злым торжеством, грудь высоко вздымалась, серебряные волосы бороды шевелились на ней. Фоме жутко стало слушать его речи, в них звучала непоколебимая вера, и сила веры этой смущала Фому. Он уже забыл все
то, что знал о старике и
во что еще недавно верил как в правду.
Ну, убиты, убиты совсем, а между
тем и важность такая приличная на лицах
сияет, солидность
во взорах, этак что-то отеческое, родственное такое… блудный сын воротился к нам, — вот куда пошло!
Во время второго блюда вошел Урбенин. Я не узнал его. Его широкое, красное лицо
сияло удовольствием. Довольная улыбка, казалось, играла даже на оттопыренных ушах и толстых пальцах, которыми он
то и дело поправлял свой новый, франтоватый галстух.
Ему хочется, чтобы
тот свет Фаворский, рассеянные лучи которого он уловляет в фокусе своего творчества,
просиял во всем мире и явил свою космоургическую силу в спасении мира от «мира сего» с его безобразием и злом.
У Володи и у большинства молодых людей восторженно
сияли лица и горячей бились сердца… Эта речь капитана, призывающая к гуманности в
те времена, когда еще
во флоте телесные наказания были
во всеобщем употреблении, отвечала лучшим и благороднейшим стремлениям молодых моряков, и они глядели на этого доброго и благородного человека восторженными глазами, душевно приподнятые и умиленные.
Много красавиц видал до
того, но ни в одной, казалось ему теперь, и тени не было
той прелести, что пышно
сияла в лучезарных очах и
во всем милом образе девушки…
На дворе уже была ночь, звезды
сияли во все небо, ветер несся быстрою струей вокруг открытой платформы и прохлаждал горячечный жар майорши, которая сидела на полу между ящиками и бочками, в коленях у нее помещался поросенок и она кормила его булочкой, доставая ее из своего узелочка одною рукой, меж
тем как другою ударяла себя в грудь, и
то порицала себя за гордыню, что сердилась на Лару и не видалась с нею последнее время и
тем дала усилиться Жозефу и проклятому Гордашке,
то, подняв глаза к звездному небу, шептала вслух восторженные молитвы.
— Намедни, — басом сказала Кравченко, — гость пива мне в лампадку вылил. Я ему говорю: «Сукин ты сын, а еще лысый». А он говорит: «Молчи, говорит, мурзик, — свет Христов и
во тьме сияет». Так и сказал.
Не
сияет на небе солнце красное,
Не любуются им тучки синие:
То за трапезой сидит
во златом венце,
Сидит грозный царь Иван Васильевич.
Позади его стоят стольники,
Супротив его всё бояре да князья,
По бокам его всё опричники;
И пирует царь
во славу божию,
В удовольствие свое и веселие.
Во всю дорогу Петя приготавливался к
тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же
просиял, покраснел от радости и забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о
том, как он проехал мимо французов и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой и что там отличился один гусар.
— Мне, — говорю, —
то известно,
то все было тихо, и был день, и солнце
сияло на небе высоко-превысоко
во весь день, пока я не спал. И все было так, як я говорю, господа судьи. А как уже стал день приближаться к вечеру,
то и тогда еще солнце
сияло, но уже несколько тише, а потом оно взяло да и пошло отпочить в зори, и от
того стало как будто еще лучше — и на небе, и на земли, тихо-тихесенько по ночи.