Неточные совпадения
— То-то! уж ты
сделай милость, не издавай! Смотри, как за это прохвосту-то (так называли они Беневоленского) досталось! Стало быть, коли опять за то же примешься, как бы и тебе и нам
в ответ не попасть!
Он послал седло без
ответа и с сознанием, что он
сделал что то стыдное, на другой же день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал
в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Почерневший от липнувшей к потному лицу пыли Федор прокричал что-то
в ответ, но всё
делал не так, как хотелось Левину.
И хотя
ответ ничего не значил, военный
сделал вид, что получил умное слово от умного человека и вполне понимает lа pointe de la sauce. [
в чем его острота.]
Не слыша
ответа, Печорин
сделал несколько шагов к двери; он дрожал — и сказать ли вам? я думаю, он
в состоянии был исполнить
в самом деле то, о чем говорил шутя.
Янкель
в ответ на это подошел к нему поближе и,
сделав знак обеими руками, как будто хотел объявить что-то таинственное, сказал...
— Опять эта собака здесь, — проворчала
в ответ старуха и, заметив, что Фифи
сделала два нерешительные шага
в ее направлении, воскликнула: — Брысь, брысь!
Он тотчас увидел, что ее смешить уже нельзя: часто взглядом и несимметрично лежащими одна над другой бровями со складкой на лбу она выслушает смешную выходку и не улыбнется, продолжает молча глядеть на него, как будто с упреком
в легкомыслии или с нетерпением, или вдруг, вместо
ответа на шутку,
сделает глубокий вопрос и сопровождает его таким настойчивым взглядом, что ему станет совестно за небрежный, пустой разговор.
Обломова так и подмывало сказать: «был и все
сделал», да он знает, что Ольга взглянет на него так пристально, что прочтет сейчас ложь на лице. Он вздохнул
в ответ.
— Кто ж скажет? У меня нет матери: она одна могла бы спросить меня, зачем я вижусь с тобой, и перед ней одной я заплакала бы
в ответ и сказала бы, что я дурного ничего не
делаю и ты тоже. Она бы поверила. Кто ж другой? — спросила она.
На
ответ, что «вышла», он велел Марфенькин букет поставить к Вере на стол и отворить
в ее комнате окно, сказавши, что она поручила ему еще с вечера это
сделать. Потом отослал ее, а сам занял свою позицию
в беседке и ждал, замирая от удалявшейся, как буря, страсти, от ревности, и будто еще от чего-то… жалости, кажется…
Этот первый
ответ на вопрос: «что он
сделал», как молот, ударил его
в голову.
Вскоре после смерти жены он было попросился туда, но образ его жизни, нравы и его затеи так были известны
в обществе, что ему,
в ответ на просьбу, коротко отвечено было: «Незачем». Он пожевал губами, похандрил, потом
сделал какое-то громадное, дорогое сумасбродство и успокоился. После того, уже промотавшись окончательно, он
в Париж не порывался.
— Я не знаю, что я
сделаю, — сказал он все еще гордо, — и не могу дать
ответа на ваше дипломатическое поручение.
В беседку, конечно, не приду, потому что ее нет…
— Знаю многое, но всего не знаю. Конечно, от вас скрывать нечего… — обмерила она меня странным взглядом, улыбаясь и как бы соображая. — Вчера утром он
сделал Катерине Николаевне,
в ответ на письмо ее, формальное предложение выйти за него замуж.
Промахнувшись раз, японцы стали слишком осторожны: адмирал сказал, что,
в ожидании
ответа из Едо об отведении нам места, надо свезти пока на пустой, лежащий близ нас, камень хронометры для поверки. Об этом вскользь сказали японцам: что же они? на другой день на камне воткнули дерево, чтоб
сделать камень похожим на берег, на который мы обещали не съезжать. Фарсеры!
Чиновник переводил мой вопрос на
ответ тагала — «нет». «Их так немного
делают, что
в магазин они и не поступают», — сказал он.
На эти вопросы пока нет
ответа — так мало еще европейцы
сделали успеха
в цивилизации страны, или, лучше сказать, так мало страна покоряется соединенным усилиям ума, воли и оружия.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и привезли
ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их.
В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть
ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть,
ответы на эти вопросы и не понадобятся. Нечего
делать, надо было подождать.
Все были
в восторге, когда мы объявили, что покидаем Нагасаки; только Кичибе был ни скучнее, ни веселее других. Он переводил вопросы и
ответы, сам ничего не спрашивая и не интересуясь ничем. Он как-то сказал на вопрос Посьета, почему он не учится английскому языку, что жалеет, зачем выучился и по-голландски. «Отчего?» — «Я люблю, — говорит, — ничего не
делать, лежать на боку».
Вдруг, когда он стал объяснять, почему скоро нельзя получить
ответа из Едо, приводя, между причинами, расстояние, адмирал
сделал ему самый простой и естественный вопрос: «А если мы сами пойдем
в Едо морем на своих судах: дело значительно ускорится?
На это отвечено, что «по трехмесячном ожидании не важность подождать семь дней; но нам необходимо иметь место на берегу, чтоб
сделать поправки на судах, поверить хронометры и т. п. Далее, если
ответ этот подвинет дело вперед, то мы останемся,
в противном случае уйдем… куда нам надо».
Так японцам не удалось и это крайнее средство, то есть объявление о смерти сиогуна, чтоб заставить адмирала изменить намерение: непременно дождаться
ответа. Должно быть,
в самом деле японскому глазу больно видеть чужие суда у себя
в гостях! А они, без сомнения, надеялись, что лишь только они
сделают такое важное возражение, адмирал уйдет, они
ответ пришлют года через два, конечно отрицательный, и так дело затянется на неопределенный и продолжительный срок.
Дожидаться
ответа на рапорт, пока он придет
в Россию, пока оттуда вышлют другое судно, чего
в военное время и нельзя было
сделать, — значит нести все тягости какого-то плена.
Слабое движение руки, жалко опустившейся на одеяло, было
ответом, да глаза раскрылись шире, и
в них мелькнуло сознание живого человека. Привалов посидел около больного с четверть часа; доктор
сделал знак, что продолжение этого безмолвного визита может утомить больного, и все осторожно вышли из комнаты. Когда Привалов начал прощаться, девушка проговорила...
Первый
ответ делает марксизм преходящей и относительной теорией, полезной
в борьбе классов, но не могущей претендовать на истинность, он уравнивает марксизм со всеми остальными теориями и идеологиями.
Я
сделал два выстрела
в воздух, и тотчас же со стороны реки Шакиры последовал
ответ. Через несколько минут мы были у своих. Начались обоюдные расспросы: с кем что случилось и кто что видел?
Я думал, что он хочет его спалить, и начал отговаривать от этой затеи. Но вместо
ответа он попросил у меня щепотку соли и горсть рису. Меня заинтересовало, что он хочет с ними
делать, и я приказал дать просимое. Гольд тщательно обернул берестой спички, отдельно
в бересту завернул соль и рис и повесил все это
в балагане. Затем он поправил снаружи корье и стал собираться.
— Знаю, знаю, — перебил меня Гагин. — Я не имею никакого права требовать от вас
ответа, и вопрос мой — верх неприличия… Но что прикажете
делать? С огнем шутить нельзя. Вы не знаете Асю; она
в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить… Другая умела бы все скрыть и выждать — но не она. С нею это
в первый раз, — вот что беда! Если б вы видели, как она сегодня рыдала у ног моих, вы бы поняли мои опасения.
После Сенатора отец мой отправлялся
в свою спальную, всякий раз осведомлялся о том, заперты ли ворота, получал утвердительный
ответ, изъявлял некоторое сомнение и ничего не
делал, чтобы удостовериться. Тут начиналась длинная история умываний, примочек, лекарств; камердинер приготовлял на столике возле постели целый арсенал разных вещей: склянок, ночников, коробочек. Старик обыкновенно читал с час времени Бурьенна, «Memorial de S-te Helene» и вообще разные «Записки», засим наступала ночь.
Как большая часть живых мальчиков, воспитанных
в одиночестве, я с такой искренностью и стремительностью бросался каждому на шею, с такой безумной неосторожностью
делал пропаганду и так откровенно сам всех любил, что не мог не вызвать горячий
ответ со стороны аудитории, состоящей из юношей почти одного возраста (мне был тогда семнадцатый год).
— Господи, какие глупости, от часу не легче, — заметила она, выслушавши меня. — Как это можно с фамилией тащиться
в ссылку из таких пустяков? Дайте я переговорю с Орловым, я редко его о чем-нибудь прошу, они все не любят, этого; ну, да иной раз может же
сделать что-нибудь. Побывайте-ка у меня денька через два, я вам
ответ сообщу.
— Стало быть, и ты будешь права? Тебе госпожа скажет: не болтай лишнего, долгоязычная! а ты ей
в ответ: что хотите, сударыня,
делайте, хоть шкуру с меня спустите, я все с благодарностью приму, а молчать не буду!
«Слушай, паноче! — загремел он ему
в ответ, — знай лучше свое дело, чем мешаться
в чужие, если не хочешь, чтобы козлиное горло твое было залеплено горячею кутьею!» Что
делать с окаянным?
— А вот это дело, дорогой тесть! На это я тебе скажу, что я давно уже вышел из тех, которых бабы пеленают. Знаю, как сидеть на коне. Умею держать
в руках и саблю острую. Еще кое-что умею… Умею никому и
ответа не давать
в том, что
делаю.
Умствовать об этом можно очень много; но мы не хотим умствовать, а
делаем эти вопросы только затем, что находим прямой
ответ на них
в комедиях Островского.
Далее
в ответ на сватовство Бородина, он говорит: «Я, значит, должон это дело
сделать с разумом, потому — мне придется за дочь богу отвечать».
Здесь все
в ответе за какую-то чужую несправедливость, все
делают мне пакости за то,
в чем я вовсе не виноват, и от всех я должен отбиваться, даже вовсе не имея желания побить кого-нибудь.
«Требуем, а не просим, и никакой благодарности от нас не услышите, потому что вы для удовлетворения своей собственной совести
делаете!» Экая мораль: да ведь коли от тебя никакой благодарности не будет, так ведь и князь может сказать тебе
в ответ, что он к Павлищеву не чувствует никакой благодарности, потому что и Павлищев
делал добро для удовлетворения собственной совести.
«Прилагаемая бумажка вам объяснит все. Кстати скажу вам, что я не узнал вас: вы, такая всегда аккуратная, роняете такие важные бумаги. (Эту фразу бедный Лаврецкий готовил и лелеял
в течение нескольких часов.) Я не могу больше вас видеть; полагаю, что и вы не должны желать свидания со мною. Назначаю вам пятнадцать тысяч франков
в год; больше дать не могу. Присылайте ваш адрес
в деревенскую контору.
Делайте, что хотите; живите, где хотите. Желаю вам счастья.
Ответа не нужно».
Наташка, завидевшая сердитого деда
в окно, спряталась куда-то, как мышь. Да и сама баушка Лукерья трухнула: ничего худого не
сделала, а страшно. «Пожалуй, за дочерей пришел отчитывать», — мелькнуло у ней
в голове. По дороге она даже подумала, какой
ответ дать. Родион Потапыч зашел
в избу, помолился
в передний угол и присел на лавку.
Вместо
ответа Вася схватил камень и запустил им
в медного заводовладельца. Вот тебе, кикимора!.. Нюрочке тоже хотелось бросить камнем, но она не посмела. Ей опять сделалось весело, и с горы она побежала за Васей, расставив широко руки, как
делал он. На мосту Вася набрал шлаку и заставил ее бросать им
в плававших у берега уток. Этот пестрый стекловидный шлак так понравился Нюрочке, что она набила им полные карманы своей шубки, причем порезала руку.
Вы удивляетесь, что Ивану Александровичу отказали приехать
в Тобольск, а я дивлюсь, что он просился. Надобно было просить ехать
в виде золотоискателя. Я читал его письмо Орлову и
ответ Орлова. Странно только то, что Орлов при свидании
в Москве с Ив. Ал. сказал, чтоб он написал к нему и потом ничего не
сделал. Впрочем, все это
в порядке вещей… [И. А. Фонвизин просил разрешения поехать
в Тобольск для свидания с братом.]
Прощайте до Тобольска — мы спешим.
В знак, что вы получили эту тетрадку, прошу по получении оной
в первом письме ко мне
сделать крестик — х.Это будет
ответом на это бестолковое, но от души набросанное маранье; я надеюсь, что бог поможет ему дойти до вас. Я вам
в заключение скажу все, что слышал о нашей будущности — adieu.
В этот день, то есть покрова, от погоды или от нечего
делать все любезничали с Татьяной Александровной. Видно, эта любезность была довольно сильная, что Лебедь на другой день говорит мне, что видел во сне, будто бы я ухаживал за его женой и что он на меня сердился. Я засмеялся и сказал ему, что пожалуюсь тебе на него. Лучшего не придумал
ответа.
— Ах боже мой! Боже мой! что только они со мною
делают! — произнесла вместо
ответа Агата и, опустившись на стул, поникла головою и заплакала. — То уговаривают, то оставляют опять на эту муку
в этой проклятой конуре, — говорила она, раздражаясь и нервно всхлипывая.
В ответ на эту тираду Лиза
сделала несколько шагов на середину комнаты и, окинув Райнера уничтожающим взглядом, тихо выговорила...
— Прискорбно мне огорчать вас, — начал он, — таким
ответом, что работы, которую вы могли бы
делать, у меня
в настоящее время нет.
Я не преминул попросить у матери объяснения, почему она меня не пустила, — и получил
в ответ, что «нечего мне
делать в толпе мужиков и не для чего слышать их грубые и непристойные шутки, прибаутки и брань между собою».
Слухи эти дошли, разумеется, и до Юленьки Захаревской; она при этом
сделала только грустно-насмешливую улыбку. Но кто больше всех
в этом случае ее рассердил — так это Катишь Прыхина: какую та во всей этой истории играла роль, на языке порядочной женщины и
ответа не было. Юлия хотя была и совершенно чистая девушка, но, благодаря дружбе именно с этой m-lle Прыхиной и почти навязчивым ее толкованиям, понимала уже все.