Неточные совпадения
— Поболталась я в Москве, в Питере. Видела и слышала в одном купеческом доме новоявленного пророка и водителя умов. Помнится, ты мне рассказывал о нем: Томилин, жирный,
рыжий, весь в масляных пятнах, как блинник из обжорки. Слушали его поэты, адвокаты, барышни всех сортов, раздерганные умы, растрепанные души. Начитанный
мужик и крепко обозлен: должно быть, честолюбие не удовлетворено.
Лысый Григорий Иванович, показывая себя знатоком хлеба и воды, ворчал, что хлеб — кисел, а вода — солона, на противоположном конце стола буянил
рыжий Семен, крикливо доказывая соседу, широкоплечему
мужику с бельмом на правом глазе...
Уже смеркалось, когда явился веселый, румяный Фроленков и с ним трое
мужиков: один — тоже высокий, широколобый,
рыжий, на деревянной ноге, с палочкой в мохнатой лапе, суровое, носатое лицо окружено аккуратно подстриженной бородой, глаза спрятаны под густыми бровями, на его могучей фигуре синий кафтан; другой — пониже ростом, лысый, седобородый, курносый, в полукафтанье на вате, в сапогах из какой-то негнущейся кожи, точно из кровельного железа.
Упираясь головой в забор, огненно-рыжий
мужик кричал в щель между досок...
— Картошка — народ! — взвизгнул голосок
мужика средних лет с глазами совы, с круглым красным лицом в
рыжей щетине.
— Привел! — воскликнул четверть часа спустя Ермолай, вваливаясь в избу. Вслед за ним вошел рослый
мужик в белой рубахе, синих портах и лаптях, белобрысый, подслеповатый, с
рыжей бородкой клинушком, длинным пухлым носом и разинутым ртом. Он точно смотрел «простецом».
Англичанка на этот немой вопрос поднимала свои сухие плечи и
рыжие брови, а потом кивала головой с грацией фарфоровой куклы, что в переводе значило:
мужик.
Дорога в Тайболу проходила Низами, так что Яше пришлось ехать мимо избушки Мыльникова, стоявшей на тракту, как называли дорогу в город. Было еще раннее утро, но Мыльников стоял за воротами и смотрел, как ехал Яша. Это был среднего роста
мужик с растрепанными волосами, клочковатой
рыжей бороденкой и какими-то «ядовитыми» глазами. Яша не любил встречаться с зятем, который обыкновенно поднимал его на смех, но теперь неловко было проехать мимо.
По вечерам в калитку дома входили три личности. Первая из этих личностей был высокий
рыжий атлет в полушубке, человек свирепого и решительного вида; вторая, его товарищ, был прекоренастый черный
мужик с волосами, нависшими на лоб. Он был слеп, угрюм и молчалив.
Вихров для раскапывания могилы велел позвать именно тех понятых, которые подписывались к обыску при первом деле. Сошлось человек двенадцать разных
мужиков:
рыжих, белокурых, черных, худых и плотноватых, и лица у всех были невеселые и непокойные. Вихров велел им взять заступы и лопаты и пошел с ними в село, где похоронена была убитая. Оно отстояло от деревни всего с версту. Доктор тоже изъявил желание сходить с ними.
— А напротив нас кузнец был, краснорожий такой и с
рыжей бородой. Веселый, добрый
мужик. Так солнце, по-моему, на него было похоже…
Мать смотрела на него сверху вниз и ждала момента, когда удобнее уйти в комнату. Лицо у
мужика было задумчивое, красивое, глаза грустные. Широкоплечий и высокий, он был одет в кафтан, сплошь покрытый заплатами, в чистую ситцевую рубаху,
рыжие, деревенского сукна штаны и опорки, надетые на босую ногу. Мать почему-то облегченно вздохнула. И вдруг, подчиняясь чутью, опередившему неясную мысль, она неожиданно для себя спросила его...
Вдруг на площадь галопом прискакал урядник, осадил
рыжую лошадь у крыльца волости и, размахивая в воздухе нагайкой, закричал на
мужика — крики толкались в стекла окна, но слов не было слышно.
Мужик встал, протянул руку, указывая вдаль, урядник прыгнул на землю, зашатался на ногах, бросил
мужику повод, хватаясь руками за перила, тяжело поднялся на крыльцо и исчез в дверях волости…
Как светская женщина, говорила она с майором, скромно старалась уклониться от благодарности старика-нищего; встретила, наконец, своих господ, графа и графиню, хлопотала, когда граф упал в воду; но в то же время каждый, не выключая, я думаю, вон этого сиволапого
мужика, свесившего из райка свою
рыжую бороду, — каждый чувствовал, как все это тяжело было ей.
Корявые берёзы, уже обрызганные жёлтым листом, ясно маячили в прозрачном воздухе осеннего утра, напоминая оплывшие свечи в церкви. По узким полоскам пашен, качая головами, тихо шагали маленькие лошади; синие и красные
мужики безмолвно ходили за ними, наклонясь к земле,
рыжей и сухой, а около дороги, в затоптанных канавах, бедно блестели жёлтые и лиловые цветы. Над пыльным дёрном неподвижно поднимались жёсткие бессмертники, — Кожемякин смотрел на них и вспоминал отзвучавшие слова...
— Нет, батюшка, покамест еще миловал Бог! — отвечал один из
мужиков, вероятно большой говорун,
рыжий, с огромной плешью на затылке и с длинной, жиденькой клинообразной бородкой, которая так и ходила вся, когда он говорил, точно она была живая сама по себе. — Нет, сударь, покамест еще миловал Бог.
Кайло —
рыжий детина с оловянными глазами — и Пестерь —
мужик в шапке — в знак своего согласия только поникли своими головами.
Знакомый уже нам
мужик в шапке, потом высокий
рыжий детина с оловянными глазами, потом кривой на левый глаз и хромой на правую ногу низенький мужичонка; остальные представители мужского населения находились в отсутствии.
Ведь эта шельма Окся всегда была настоящим яблоком раздора для полдневских старателей, и из-за нее происходили самые ожесточенные побоища: Маркушку тузил за Оксю и
рыжий детина с оловянными глазами, и молчаливый
мужик в шапке, и хромой мужичонка, точно так же как и он, Маркушка, тузил их всех при удобном случае, а все они колотили Оксю за ее изменчивое сердце и неискоренимую страсть к красным платкам и козловым ботинкам.
Илья слушал и пытался представить себе купца Строганого. Ему почему-то стало казаться, что купец этот должен быть похож на дедушку Еремея, — такой же тощий, добрый и приятный. Но когда он пришёл в лавку, там за конторкой стоял высокий
мужик с огромным животом. На голове у него не было ни волоса, но лицо от глаз до шеи заросло густой
рыжей бородой. Брови тоже были густые и
рыжие, под ними сердито бегали маленькие, зеленоватые глазки.
Перед Евсеем вставал краснорожий, всегда полупьяный, тощий
мужик, с
рыжей раздвоенной бородой и засученными рукавами грязной рубахи. Заложив правую руку за нагрудник фартука, медленно разглаживая левой бороду, нахмуренный, угрюмый, он двигается медленно и, глядя исподлобья, скрипит надорванным, сиплым голосом...
— Беги, черт сиволапый, лови его, поколя не ушел, а то шуба пропадет! — посоветовал другой барышник
мужику, который бросился в толпу, но мартышки с шубой и след простыл…
Рыжий барышник с товарищами направился в трактир спрыснуть успешное дельце.
Это Рогожина крайне удивило, но когда девять
мужиков, составлявших всю его крепостную силу, собравшись к его соломенным хоромам на курьих ножках, растолковали ему, что они на свободе боятся исправника и всякого другого начальства, то Доримедонт Васильевич, долго шевеля в молчании губами и длинным
рыжим усом, наконец махнул рукой и сказал...
— Савоська обнаковенно пирует, — говорил
рыжий пристанский
мужик в кожаных вачегах, — а ты его погляди, когда он в работе… Супротив него, кажись, ни единому сплавщику не сплыть; чистенько плавает. И народ не томит напрасной работой, а ежели слово сказал — шабаш, как ножом отрезал. Под бойцами ни единой барки не убил… Другой и хороший сплавщик, а как к бойцу барка подходит — в ем уж духу и не стало. Как петух, кричит-кричит, руками махает, а, глядишь, барка блина и съела о боец.
Есть еще старик да
мужик с
рыжей бородой — и те дружно робят.
— Пришиби его! — заревел высокой
мужик с
рыжей бородою, и вмиг целая толпа вооруженных косами, ружьями и топорами крестьян окружила Рославлева.
В ту самую минуту, как он в модном фраке, с бадинкою [тросточкой (от фр. badine).] в руке, расхаживал под аркадами Пале-Рояля и прислушивался к милым французским фразам, загремел на грубом русском языке вопрос: «Кто едет?» Зарецкой очнулся, взглянул вокруг себя: перед ним деревенская околица, подле ворот соломенный шалаш в виде будки, в шалаше
мужик с всклоченной
рыжей бородою и длинной рогатиной в руке; а за околицей, перед большим сараем, с полдюжины пик в сошках.
Тот опрометью кинулся под навесы. Немного погодя Степка мчался что есть духу по дороге в Троскино.
Рыжий Борис, Матвей Трофимыч и еще несколько человек из
мужиков стояли между тем на крылечке, махали руками и кричали ему вслед...
Тут по-прежнему увидел он
рыжего целовальника, лежавшего навзничь между двумя бочками, устланными рогожей; в углу, на полу, храпели два
мужика и мальчик лет тринадцати, батрак хозяина.
Ну, сударь, — сказал кучер, широкоплечий
мужик с окладистой
рыжей бородой, — Васька нынче показал себя!
— Передержал тесто! — кричал он, оттопыривая свои
рыжие длинные усы, шлепая губами, толстыми и всегда почему-то мокрыми. — Корка сгорела! Хлеб сырой! Ах ты, черт тебя возьми, косоглазая кикимора! Да разве я для этой работы родился на свет? Будь ты анафема с твоей работой, я — музыкант! Понял? Я — бывало, альт запьет — на альте играю; гобой под арестом — в гобой дую; корнет-а-пистон хворает — кто его может заменить? Я! Тим-тар-рам-да-дди! А ты — м-мужик, кацап! Давай расчет.
Тут стояли
мужики с возами, мельники из соседних деревень с мукою и рожью, высовывались кое-где даже бабы; виден был и купчик с своею бородкою и коновал с своими блестящими на ременном поясе доспехами, но более всех бросался в глаза долговязый
рыжий пономарь с его широкою шапкою, забрызганною восковыми крапинами, который, взгромоздившись, бог весть для чего, на высокий воз свой, выглядывал оттуда настоящею каланчою.
Бурмистр. Да, так вот начальство сейчас и послушает тебя,
рыжую бороду, так вот и скажут сейчас: «Сделайте одолжение, Ананий Яковлич, пожалуйте, приказывайте, как вам надо…» Ах ты, дурак-мужик необразованный, ехидная ты животина.
Около строящейся купальни, под зелеными ветвями ивняка, барахтается в воде плотник Герасим, высокий, тощий
мужик с
рыжей курчавой головой и с лицом, поросшим волосами.
У самой дороги, положив голову на муравейный холмик, лежал длинноногий
мужик лет 30-ти, в ситцевой рубахе и в узких, не мужицких штанах, засунутых в короткие
рыжие голенища.
Всё время, пока телега ехала по селу, Кузьма неутомимо болтал и привязывался ко всем встречным. С одного он сорвал шапку, другому ткнул кулаком в живот, третьего потрогал за бороду. Баб называл он милыми, душечками, мамашами, а
мужиков, соображаясь с особыми приметами,
рыжими, гнедыми, носастыми, кривыми и т. п. Всё это возбуждало самый живой и искренний смех. Скоро у Кузьмы нашлись и знакомые. Послышались возгласы; «А, Кузьма Шкворень! Здравствуй, вешаный! Давно ли из острога вернулся?»
Мужики, увидав замелькавшие за плетнями
рыжие солдатские башлыки, сметили, что они окружены и, тихо крестясь, робко пожались друг к другу.
За кухонным столом, на котором обыкновенно рубят мясо и крошат лук, сидел большой, плотный
мужик в извозчичьем кафтане,
рыжий, бородатый, с большой каплей пота на носу.
Он из Щепотьева, верст за пять отсюда. Хозяйство ведет его сын Алексей, большой, вялый
мужик с
рыжею бородою. Горе их дома, что жена Алексея родит ему все одних девок. Семь девок в семье, а желанного мальчика все нет. Нужда у них жестокая.
Но подсудимый, заранее приготовленный, уже шел к своей скамье. Это был высокий плотный
мужик лет 55, совершенно лысый, с апатичным волосатым лицом и с большой
рыжей бородой. За ним следовал маленький, тщедушный солдатик с ружьем.
В первую минуту я не узнал его, но как только он заговорил, я тотчас же вспомнил работящего, хорошего
мужика, который, как часто бывает, как бы на подбор, подпадал под одно несчастье после другого: то лошадей двух увели, то сгорел, то жена померла. Не узнал я его в первую минуту потому, что, давно не видав его, помнил Прокофия красно-рыжим и среднего роста человеком, теперь же он был не
рыжий, а седой и совсем маленький.