Неточные совпадения
По-видимому, эта женщина представляла собой
тип той сладкой
русской красавицы, при взгляде на которую человек не загорается страстью, но чувствует, что все его существо потихоньку тает.
Это был
тип молодого
русского немца, который хочет быть молодцом и волокитой.
— Бородатый человек, которому здесь не дали говорить, — новый
тип русского интеллигента…
— А может быть, чугун пойдет «
Русскому обществу для изготовления снарядов» и другим фабрикам этого
типа? У нас не хватает не только чугуна и железа, но также цемента, кирпича, и нам нужно очень много продать хлеба, чтоб купить все это.
— Мне кажется, что появился новый
тип русского бунтаря, — бунтарь из страха пред революцией. Я таких фокусников видел. Они органически не способны идти за «Искрой», то есть, определеннее говоря, — за Лениным, но они, видя рост классового сознания рабочих, понимая неизбежность революции, заставляют себя верить Бернштейну…
«Ни Фаусты, ни Дон-Кихоты, — думал он и замедлил шаг, доставая папиросу, взвешивая слова Тагильского о Кутузове: — Новый
тип русского интеллигента?»
«Мысли, как черные мухи», — вспомнил Самгин строчку стихов и подумал, что люди
типа Кутузова и вообще — революционеры понятнее так называемых простых людей; от Поярковых, Усовых и прочих знаешь, чего можно ждать, а вот этот, в чесунче, может быть, член «Союза
русского народа», а может быть, тоже революционер.
«
Тип коренной
русской женщины.
— Да, царь — типичный
русский нигилист, интеллигент! И когда о нем говорят «последний царь», я думаю; это верно! Потому что у нас уже начался процесс смещения интеллигенции. Она — отжила. Стране нужен другой
тип, нужен религиозный волюнтарист, да! Вот именно: религиозный!
«Дмитрий нашел ‹смысл› в политике, в большевизме. Это — можно понять как последнее прибежище для людей его
типа — бездарных людей. Для неудачников. Обилие неудачников — характерно для
русской интеллигенции. Она всегда смотрела на себя как на средство, никто не учил ее быть самоцелью, смотреть на себя как на ценнейшее явление мира».
Его особенно удивляла легкость движений толстяка, легкость его речи. Он даже попытался вспомнить: изображен в
русской литературе такой жизнерадостный и комический
тип? А Бердников, как-то особенно искусно смазывая редиску маслом, поглощая ее, помахивая пред лицом салфеткой, распевал тонким голоском...
Русские женщины дурнеют быстро, красота их только мелькнет, и, право, это не от одних только этнографических особенностей
типа, а и оттого еще, что они умеют любить беззаветно.
Это —
тип русский, но так как он взят в высшем культурном слое народа
русского, то, стало быть, я имею честь принадлежать к нему.
Похвалы его дворянству и слова его: «Je mourrai gentilhomme» [«Я умру дворянином» (франц.).] — нимало меня не смущали: я осмыслил, какой это был gentilhomme; это был
тип, отдающий все и становящийся провозвестником всемирного гражданства и главной
русской мысли «всесоединения идей».
Впрочем, нет, не Суворов, и как жаль, что забыл, кто именно, только, знаете, хоть и светлость, а чистый этакий
русский человек,
русский этакий
тип, патриот, развитое
русское сердце; ну, догадался: «Что ж, ты, что ли, говорит, свезешь камень: чего ухмыляешься?» — «На агличан больше, ваша светлость, слишком уж несоразмерную цену берут-с, потому что
русский кошель толст, а им дома есть нечего.
Внук тех героев, которые были изображены в картине, изображавшей
русское семейство средневысшего культурного круга в течение трех поколений сряду и в связи с историей
русской, — этот потомок предков своих уже не мог бы быть изображен в современном
типе своем иначе, как в несколько мизантропическом, уединенном и несомненно грустном виде.
Если бы я был
русским романистом и имел талант, то непременно брал бы героев моих из
русского родового дворянства, потому что лишь в одном этом
типе культурных
русских людей возможен хоть вид красивого порядка и красивого впечатления, столь необходимого в романе для изящного воздействия на читателя.
Купец Смельков, по определению товарища прокурора, был
тип могучего, нетронутого
русского человека с его широкой натурой, который, вследствие своей доверчивости и великодушия, пал жертвою глубоко развращенных личностей, во власть которых он попал.
Поляк был необыкновенно хорош, хорош чистотой
типа, выдержкой, какой недостает
русскому человеку.
В этом костюме Марья Степановна была
типом старинной
русской красавицы.
Славянская идея и славянское единение невозможны, если
русский и православный
тип славянства признается полной и исключительной истиной, не нуждающейся ни в каком дополнении и ни в каком существовании других
типов славянской культуры.
Но эта
русская душа может братски сосуществовать с другими славянскими душами, принявшими другую духовную прививку и представляющими другой культурный
тип.
Можно желать братства и единения
русских, французов, англичан, немцев и всех народов земли, но нельзя желать, чтобы с лица земли исчезли выражения национальных ликов, национальных духовных
типов и культур.
Славянофильство прежде всего утверждало своеобразный
тип русской культуры на почве восточного православия и противопоставляло его западному
типу культуры и католичеству.
Но в
русском душевном
типе есть огромное преимущество перед
типом европейским.
Русский духовный
тип казался полякам не иным духовным
типом, а просто низшим и некультурным состоянием.
Самобытный
тип русской души уже выработан и навеки утвержден.
Поистине в
русской душе есть «азиатские наслоения», и они очень всегда чувствуются в радикальном западничестве горьковского
типа.
И даже отпадавшие от православия
русские люди остаются православными по своему душевному
типу, и труднее всего им постигнуть католическую культуру и душевный
тип, на ее почве вырастающий.
Русская душа останется православной по своему основному душевному
типу, как польская душа останется католической.
Для славянофилов Польша была тем Западом внутри славянского мира, которому они всегда противополагали
русский православный Восток, носитель высшего духовного
типа и полноты религиозной истины.
Величие
русского народа и призванность его к высшей жизни сосредоточены в
типе странника.
Русский народнический душевный
тип моралистичен, он ко всему на свете применяет исключительно моралистические оценки.
В таком направлении
русской мысли была та правда, что для
русского сознания основная тема — тема о Востоке и Западе, о том, является ли западная культура единственной и универсальной и не может ли быть другого и более высокого
типа культуры?
По
русскому же пониманию и упованию надо, чтобы не церковь перерождалась в государство, как из низшего в высший
тип, а, напротив, государство должно кончить тем, чтобы сподобиться стать единственно лишь церковью и ничем иным более.
— Жюли, это сказал не Карасен, — и лучше зови его: Карамзин, — Карамзин был историк, да и то не
русский, а татарский, — вот тебе новое доказательство разнообразия наших
типов. О ножках сказал Пушкин, — его стихи были хороши для своего времени, но теперь потеряли большую часть своей цены. Кстати, эскимосы живут в Америке, а наши дикари, которые пьют оленью кровь, называются самоеды.
Это обращение —
тип всех великих улучшений, делаемых
русским правительством, фасад, декорация, blague, [бахвальство (фр.).] ложь, пышный отчет: кто-нибудь крадет и кого-нибудь секут.
Отчаянный роялист, он участвовал на знаменитом празднике, на котором королевские опричники топтали народную кокарду и где Мария-Антуанетта пила на погибель революции. Граф Кенсона, худой, стройный, высокий и седой старик, был
тип учтивости и изящных манер. В Париже его ждало пэрство, он уже ездил поздравлять Людовика XVIII с местом и возвратился в Россию для продажи именья. Надобно было, на мою беду, чтоб вежливейший из генералов всех
русских армий стал при мне говорить о войне.
Она представляла собой классический
тип русской няни.
Из книг другого
типа: «Судьба человека в современном мире», которая гораздо лучше формулирует мою философию истории современности, чем «Новое средневековье», и «Источники и смысл
русского коммунизма», для которой должен был много перечитать по
русской истории XIX века, и «
Русская идея».
Толстого, с Иваном Карамазовым, Версиловым, Ставрогиным, князем Андреем и дальше с тем
типом, который Достоевский назвал «скитальцем земли
русской», с Чацким, Евгением Онегиным, Печориным и другими.
Я перевидал очень много людей этого
типа и хорошо ознакомился с этой стороной жизни
русского народа.
Мне был чужд психологический
тип старых
русских революционеров.
Появился новый антропологический
тип, в котором уже не было доброты, расплывчатости, некоторой неопределенности очертаний прежних
русских лиц.
О
типе русского православия начали судить по
русской религиозной мысли XIX и XX веков, которая была своеобразным
русским модернизмом и которой не одобряли консервативные церковные круги.
Так называемая либеральная общественность была мне всегда чужда, и у меня была несимпатия к
типу русского либерала-общественника.
Но коллективизм есть в
русском народничестве, левом и правом, в
русских религиозных и социальных течениях, в
типе русского христианства.
Думаю также, что
русская философия в наиболее своеобразных своих течениях всегда склонялась к экзистенциальному
типу философствования.
Различие, которое я пытаюсь установить между
русским и западноевропейским
типом и о котором я не раз писал, напоминает различие, которое Фробениус устанавливает между Германией и Западом (Францией и Англией).
Из
русской действительности по — прежнему брались отрицательные
типы, и даже Добролюбов только спрашивал с горечью: «Когда же придет настоящий день?..»